А.В. Улюкаев. «В ожидании кризиса: ход и противоречия экономических реформ в России»

В связи с крайним обострением платежной ситуации страна в течение года неоднократно оказывалась на грани неплатежеспособности из-за недостатка ликвидных ресурсов в свободно конвертируемой валюте. К концу октября 1991 г. ликвидные валютные ресурсы полностью исчерпались и Внешэкономбанку СССР пришлось приостановить все платежи за границу, в том числе за поставляемые товары и услуги, взносы в международные организации и т.п., за исключением платежей по обслуживанию внешнего долга.

Практически все города страны охватила довольно жесткая карточная система. Нормировалась продажа основных продовольственных товаров — мясопродуктов, животного я растительного масла, круп, макаронных изделий, сахара, соли, спичек, алкогольных напитков, сыра, других молочных продуктов, табачных, кондитерских изделий и пр. В большинстве случаев нормы отпуска товаров к концу 1991 г. выглядели примерно так: сахар — 1 кг на человека в месяц, мясопродуктов (включая субпродукты) — 0,5, масло животное — 0,2 кг. И даже эти нормы не обеспечивались ресурсами, поэтому снабжение по ним не гарантировалось, талоны не отоваривались по нескольку месяцев, реализация товаров по ним проходила с огромными очередями. Налицо была очевидная дискриминация в торговле любых представителей неместного населения.

Сходная ситуация наблюдалась также в снабжении городов электроэнергией и топливом, в состоянии подвижной части железнодорожного транспорта, теплофикационных и водопроводных сетей, коммуникационных линий, парка городского общественного транспорта и т.п.

Угроза реального голода и холода нависла над страной. На фоне упомянутых экономических реальностей довольно странными видятся рассуждения ряда политиков и экономистов, особенно Г. Явлинского, о необходимости сначала, действуя по правилам, провести приватизацию и демонополизацию, а уже затем приступать к либерализации цен. Такого выбора у России в 1991 г. не было вовсе. Процесс разрушения основных систем поддержания жизнеобеспечения населения мог стать катастрофичным и трудно обратимым. Поэтому не оставалось никакой возможности откладывать проведение реформ — работающие на последнем издыхании системы жизнеобеспечения просто не выдержали бы.

Заметим, что первоначально предполагалось начать либерализацию цен в середине декабря 1991 г. и лишь под сильнейшим нажимом лидеров Украины, Белоруссии и Казахстана она была отложена на две недели, чтобы дать возможность этим партнерам России провести техническую подготовку для одновременной и совместной либерализации цен. Именно в эти две недели ситуация едва не вышла из-под контроля, поскольку товарные запасы в крупных городах практически сошли на нет.

В политической сфере также нарастали негативные процессы. После Августа эйфория сменилась разочарованием от отсутствия реальных реформ на фоне ухудшающихся условий жизни. Это относилось и к демократическому движению, которое не знало, что ему делать с августовской победой, не имело серьезных целей и программ¹. Это относилось и к широким массам населения, явно завышенные послеавгустовские социальные ожидания которых в значительной мере расходились со стагнирующей реальностью. Политическое же руководство страны растрачивало кредит доверия, не имея по сути серьезных экономических и политических идей.

Практически прекратившаяся после августа 1991 г. забастовочная и митинговая активность начала снова понемногу проявляться. А главное, становилось очевидно, что если в ближайшее время в экономике не произойдет существенных перемен, забастовки и митинги неминуемо вспыхнут с новой силой. И эту вспышку формирующийся «августовский» политический режим вряд ли выдержал бы. Для того же, чтобы предупредить эту возможную социальную вспышку привычным для российского руководства того времени популистским методом, уже совершенно не было финансовых и материальных ресурсов. И взяться им было не откуда. Эту опасность политическое руководство, в частности президент Б. Ельцин, очевидно, в тот момент осознало достаточно четко.

Государственный аппарат стагнировал, находился в постоянном ожидании реорганизаций, сокращений и т.п. Начался «исход» чиновников из союзных министерств и ведомств, причем не столько даже в укреплявшиеся в то время российские государственные структуры, сколько в создававшиеся весьма быстрыми темпами коммерческие структуры. Они перетаскивали туда не только связи, опыт и знания, но и главным образом государственную собственность и кредитно-финансовые ресурсы.

¹. Если, конечно, не считать таковыми облегченные пропагандистские программы типа «500 дней», которые предполагали, что реформы не будут встречать сопротивления, не должны будут корректироваться в зависимости от изменения ситуации, а будут последовательно реализовываться одна за другой с необратимостью железнодорожного расписания.

Союзный государственный аппарат умирал и разлагался. Попытки воссоздать союзные структуры в лице Межреспубликанского экономического комитета оказались совершенно безрезультатными. Чуда не перешли ни кадры, ни ресурсы, ни функции бывших союзных министерств и ведомств. При этом к ноябрю в очевидный тупик зашли переговоры с руководствами других бывших республик СССР о путях возможной трансформации Союза, согласованных реформах, проведении общей политики хотя бы в наиболее важных областях. Политико-экономические траектории действий правительств бывших союзных республик все больше и больше расходились. Одни из них, прежде всего республики Прибалтики, довольно решительно выбирали путь радикальных социально-экономических преобразований. Другие пытались либо вовсе избежать радикальных реформ, либо по крайней мере максимально отсрочить и смягчить их.

На фоне промедления с реформами и явственного ухудшения жизненных условий нарастала спонтанная приватизация. Государственные структуры, министерства и ведомства буквально явочным порядком преобразовывались в различные концерны, корпорации, ассоциации. Ими в массовом порядке фактически расхищалась государственная собственность. Право полного хозяйственного ведения, по которому руководство предприятия единолично решало все хозяйственные вопросы, дополнялось фактической финансовой безответственностью. Какой бы то ни было государственный контроль оказался по существу невозможным.

Международное сообщество, с трудом понимавшее существо происходивших перемен, ожидало катастрофического развития событий. Правительства стран Запада и международные организации в своих ориентациях метались между союзным и российским руководством, в большинстве своем считая, что М. Горбачев контролирует ситуацию, что он способен возглавить курс реформ и в будущем, а российское руководство-де реальной власти и реализуемой программы действий не имеет, и были не в состоянии даже оказать эффективное политическое давление.

Исходя из изложенного, приходится констатировать, что в сложившейся ситуации реальный выбор и реальное поле приложения политической воли заключались отнюдь не в отсрочке начала радикальных преобразований, и не в выборе последовательности этапов реформ, и не в рассуждениях о том, предшествует ли либерализации цен приватизация, или наоборот, а совсем в другом: осуществлять ли реформирование российской экономики, сохраняя рудименты союзного государства, интегрированного хозяйства, а значит и рудименты соответствующей им экономической политики (как предлагали группы Горбачева — Силаева — Явлинского), или реализовать стратегию скорейшего достижения Россией экономической самостоятельности и независимого проведения экономических реформ (как предлагала группа Гайдара).

В пользу первого варианта говорила привычная аппаратная логика любых политических или экономических шагов в том виде, в каком она сложилась за годы функционирования экономики советского типа, боязнь и непонимание масштабности задач, в которых за конкретными проблемами денежного навеса, товарных дефицитов и рассыпающегося бюджета скрывалась железная логика системной трансформации. В пользу второго варианта свидетельствовали анализ имеющегося мирового опыта, просчет вариантов развития российской экономики в случае выбора того или иного базисного сценария, общая политическая логика момента, единство тактических и стратегических задач.

<<   [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] ...  [49]  >>