А.В. Улюкаев. «В ожидании кризиса: ход и противоречия экономических реформ в России»

Введение «налоговых каникул», освобождавшее от налога на прибыль в первые годы вновь создающиеся малые предприятия, не дало ожидаемого эффекта. Фактически поощрялась лишь «деятельность» по созданию новых предприятий, функционированию их в период действия налоговых льгот, а затем закрытию и перерегистрации для получения новых льгот. Получилось прямое уклонение от налогов.

Крайне неэффективными оказались и попытки внедрения инвестиционных налоговых льгот, призванных стимулировать капиталовложения. Но в результате появилась лишь фактическая множественность ставок налогообложения для различных отраслей, подотраслей и отдельных предприятий. На инвестиционную же активность эти льготы не оказали практически никакого стимулирующего воздействия.

Аналогичным оказался и эффект от попыток регулирующего государственного воздействия через льготы по налогообложению внешнеэкономической деятельности. Надежды на увеличение экспорта отечественной продукции не оправдались. Этих льгот добились прежде всего наиболее крупные экспортеры и импортеры, такие, как Газпром, НФС и др., обладающие наибольшими лоббистскими возможностями. В результате бюджет недосчитался огромных сумм (не менее 2% от ВВП в год, или около 50 млрд руб. в ценах того времени). При этом структура и объемы экспорта никак не отреагировали, не происходило и ожидавшегося вытеснения импортных товаров отечественными.

Налогообложение превышения фонда оплаты труда сыграло определенную позитивную роль. Оно несколько сдерживало инфляциогенный рост денежной массы в обращении и способствовало пополнению бюджета. Правда, налогоплательщики, юридические лица скоро нашли способы уйти из-под этого вида налогообложения, фиксируя низкие ставки заработной платы, а основную ее часть выплачивая неофициально (из «черных касс», либо размещая специальные депозитные счета, проценты с которых поступают сотрудникам, и т.п.).

Неэффективность налогов как экономического регулятора была связана, во-первых, с номенклатурно-бюрократическим способом принятия решений о льготах по налогообложению, поощряющим лишь влиятельных лоббистов, во-вторых, со все усиливающимся уклонением от налогообложения.

Результатом совокупности действия этих факторов оказались существенные бюджетные проблемы, вызванные общим сокращением сбора налогов. Если в 1992 г. фактический сбор налогов в федеральный бюджет составил 17% ВВП, в 1993 г. — 13%, в 1994 г. — 11,2% ВВП, то к 1995 г. он снизился до 10,5% от ВВП, в 1996 г. — до 10%, в первой половине 1998 — до 9,5%, а во второй половине 1998 г. — даже до 6,5% ВВП. Параллельно росла налоговая недоимка, расширялся разрыв между начисленными и фактически собранными налогами. Для сравнения: по данным ОЭСР¹ в развитых странах средняя собираемость налогов составляет 24% ВВП, в группе стран со средними доходами — 19% ВВП, в развивающихся странах — 15% ВВП. Другими словами, между собираемостью налогов и уровнем экономического развития той или иной страны существует прямая связь.

Такая же корреляция имеется между уровнем экономического развития и той долей, которую составляет подоходный налог с физических лиц в общем объеме налоговых поступлений. Так, в США она равна 42%, в Японии — 39%, в Великобритании — 28%, в Испании — 23%, в Мексике — 14%, а в России — лишь 8—9%.

¹. Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) объединила 24 наиболее экономически развитые страны мира, включая США, Канаду, Австралию, Японию, страны Европейского сообщества.

Отчасти фактический провал выполнения налоговой системой России функций экономического регулятора обусловлен плохой работой самих налоговых служб. Но все же прежде всего он связан с общей слабостью институтов государственной власти, которые оказались в огромной зависимости от действий лоббистских групп и по сути не смогли ему противопоставить ни эффективную налоговую стратегию, ни твердую политическую волю.

РЕГУЛИРОВАНИЕ ВАЛЮТНОГО И В ЦЕЛОМ ФИНАНСОВОГО РЫНКА. Начало этого вида регулирования было положено либерализацией валютных операций в 1992 г, установлением официального курса национальной валюты на основе результатов ежедневных валютных торгов на Московской межбанковской валютной бирже (ММВБ) и ликвидацией множественности валютных курсов. Основным регулирующим институтом выступал, постепенно усиливая выполнение этой функции, Центральный банк РФ. Он действовал в целях текущего регулирования курса посредством валютных (а позже и рублевых) интервенций на ММВБ и валютных операций на открытом рынке.

Очевидно, что выполнение этой функции Центробанком прямо зависит от величины накопленных им золотовалютных резервов. В условиях недостаточности этих резервов в 1992—1994 гг. нормой были существенные колебания курса, порождавшие приток капитала на валютные рынки, спекулятивные ориентации банков, общая финансовая неустойчивость, крайней формой которых оказывались курсовые кризисы. В силу уже отмеченных сезонных флюктуаций в российской экономике курсовые кризисы разной степени интенсивности вспыхивали прежде всего в сентябре-октябре и в январе, когда соотношение спроса и предложения на валютном рынке в значительной мере складывалось в пользу спроса, что создавало мощное давление на валютный курс рубля. Характернейший пример — так называемый «черный вторник» — 11 октября 1994 г., когда за одни торги на ММВБ курс рубля относительно доллара упал почти на 28%, а за следующие два дня вырос на 31% ! И понятно, что коренные причины таких колебаний и кризисов кроются отнюдь не только в регулирующей роли Центробанка, его текущей курсовой политике и величине накопленных золотовалютных резервов. Главное здесь — предшествующая денежно-финансовая политика в целом. Если в течение предшествовавших «черному вторнику» пяти месяцев темпы роста рублевой денежной массы превышали 10% в месяц, ясно, что спрос на валюту и соответственно рублевое предложение на валютном рынке неминуемо вырастут и возможность обвала курса станет более чем реальной.

Фактически государственное регулирование экономики посредством проведения эффективной курсовой политики стало осуществляться лишь с 1995 г. Условиями для этого стали: во-первых, проведение жесткой денежно-финансовой политики, контроль роста денежной массы, некоторое уменьшение бюджетного дефицита, постепенное преодоление инфляции, во-вторых, накопление необходимых золотовалютных резервов Центробанком, в-третьих, прекращение конфронтации Центробанка и Правительства РФ, в-четвертых, взятие Центробанком на вооружение достаточно разумной и эффективной на этом этапе стратегии «валютного коридора».

Характерно, что сами участники финансовых рынков в течение довольно долгого времени не могли уяснить, что денежные власти, наконец, овладели курсовой политикой как мощным экономическим регулятором и почти до конца первого полугодия 1995 г. в разработке своей рыночной стратегии и тактики исходили из уверенности, что все пойдет так, как и шло в предшествующие годы, когда Правительство и Центробанк по-настоящему осуществлять это регулирование были не в силах.

Регулирование валютного рынка становилось все более эффективным. Уже ко второму кварталу 1995 г. денежные власти в лице Центробанка полностью контролировали ситуацию не только на торгах межбанковской валютной биржи, но и на открытом рынке. Валютный курс рубля стал полностью управляемым государственными институтами параметром. Конкретная валютная политика Правительства и Центробанка при этом могла меняться от ревальвации (не только реальной, но даже номинальной) — в середине 1995 г. до номинальной девальвации темпами примерно в 2 раза меньшими, чем темпы инфляции, в конце 1995 — начале 1996 гг. и даже незначительной реальной девальвации во второй половине 1996 г. и в 1997 г.

Управляемость валютным курсом со стороны денежных властей в принципе призвана выполнять в современной российской экономике две функции:

<<   [1] ... [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] ...  [49]  >>