Академик Николай ПЕТРАКОВ: Деньги у нас есть, нам ума не хватает
Золотовалютные запасы России перевалили за 100 млрд долл.
Стабилизационный фонд растет как на дрожжах и к концу года превысит 500 млрд руб.
В то же время число бедных если и снижается, то крайне медленно, зарплаты рабочим в
некоторых регионах не выплачиваются месяцами, ученые, врачи и учителя влачат
нищенское существование. Так все же есть в стране деньги или нет, и если есть,
то почему многие социальные проблемы у нас не решаются? Об этом корреспондент
«ПЖ» беседует с директором Института проблем рынка РАН академиком Николаем ПЕТРАКОВЫМ.
Полным-полна коробушка
— Николай Яковлевич, можете вы однозначно сказать, богаты мы или бедны?
— Богаты, конечно. Объективно. И бедны. Вследствие проводимого экономического курса.
Денег в стране много. Возьмем только доходы от экспорта нефти. До 1998 года, до дефолта, баррель нефти (159 литров, или примерно 166 килограммов) на мировых рынках стоил где-то около 12 долларов, а сейчас подскочил до 50. Экспорт нефти составлял тогда что-то около 150 миллионов тонн в год, а в прошлом году наши нефтекомпании вывезли 223,5 миллиона тонн. Доллар тогда стоил 6 рублей, а сейчас 29. Перемножьте эти цифры, и вы увидите, какое огромное количество и долларов, и рублей зарабатывается сейчас страной. А ведь мы вывозим на внешние рынки не только нефть, но и природный газ, сталь, химические продукты, высокотехнологичное вооружение и так далее. Иной вопрос, что мы, народ, этого дикого количества денег не видим. Если не считать того, что из зарубежной прессы то и дело узнаем, что ежегодный список долларовых миллиардеров постоянно пополняется за счет россиян и что наши сограждане то футбольный клуб в Англии купят, то виллу или замок во Франции. Где же оседают эти деньги? В частных компаниях (мы, правда, никогда не узнаем, сколько их), в Центробанке, в Стабилизационном фонде. Денег в целом много. Но они не идут в реальную экономику. И в этом вся проблема. Почему? Тут уместно вспомнить известный мультипликационный персонаж из Простоквашина: деньги у нас есть, нам ума не хватает.
Жупел инфляции
Герман Греф и другие монетаристы, которые с 1991 г. продолжают оставаться у руководства, на вопрос, почему деньги не идут в реальную экономику, отвечают, как и 10 лет назад, в период шокотерапии, что если мы пустим деньги в экономику, то будет инфляция.
— Это не только Греф говорит. Вот буквально на днях министр финансов Алексей Кудрин сказал: «Если эти деньги придут в экономику, то у нас наступит гиперинфляция».
— Ну вот, видите, у них, у нынешнего правительства, в этом плане одна линия — монетаристская.
— Вы считаете, что там все монетаристы?
— Конечно. И Греф, и Кудрин, и Игнатьев, и Вьюгин, и Улюкаев, и Илларионов и другие — это все птенцы гайдаровско-чубайсовского гнезда. Они считают, что главное, чем нужно заниматься правительству, — это душить инфляцию. А душат они ее одним способом — уменьшением денежной массы в реальной экономике. Немцов совершенно справедливо неоднократно заявлял, что экономический блок и нынешнего, и предыдущего правительства проводит экономическую политику правых партий. Ситуация складывается парадоксальная. В декабре 2003 года при выборах в Госдуму народ высказался против проводимой правыми экономической политики. По принятым во всем мире правилам люди, которые проводили экономический курс, отвергнутый избирателями, из правительства уходят. А у нас они все остались на своих местах. Все чиновничье ядро экономического блока в правительстве осталось правым. И именно они создают погоду в экономической политике. Зачем мы тогда проводим выборы? Для проформы, что ли? Если так, тогда правым не надо говорить о том, что все, что их волнует, так это только соблюдение демократии, уважение воли избирателей.
— Кое-кто все-таки уходит. Вот Анатолий Чубайс уже не министр финансов…
— Вы считаете, что он ушел, встав во главе крупнейшей государственной компании? Это, что ли, уход? Они все остались и продолжают проводить свою экономическую политику. А что это за политика? Я говорю им: хорошо, ребята, вы проводите монетаристскую политику. Давайте говорить на вашем языке. В монетаристской теории есть три параметра: цены, денежная масса и товарная масса. Если у вас денежная масса растет, то цены будут расти. Но это при условии, что товарная масса остается неизменной. Почему же вы все время забываете, что товарная масса — она ведь тоже динамична?
Конкретный пример. В программе «Парламентский час» бывшего премьера Михаила Касьянова спросили: нельзя ли на нужды жилищно-коммунального хозяйства пустить часть бюджетного профицита? И Михаил Михайлович вальяжно так, как учитель, которому уже надоели эти двоечники, которым надо все повторять и повторять одно и то же, а те все не понимают, отвечает: «Ну, как вы не понимаете, что если мы часть бюджетного профицита бросим сейчас на ЖКХ, то это вызовет инфляцию». Депутат стушевался, а мог бы и ответить председателю правительства, что если часть профицита бюджета пустить на то, чтобы в три раза повысить зарплату полупьяному сантехнику, то это, конечно, вызовет инфляцию. Но проблема, с которой сталкивается ЖКХ, — это не проблема зарплат. Это проблема труб, котельных, теплоизоляционных материалов и так далее. И если вы на это пускаете деньги, то вы делаете заказ машиностроителям, промышленности строительных материалов, металлургам, то есть создаете рабочие места. Это значит, что товарная масса увеличивается. И вы решаете проблему замены проржавевших труб, потери тепла в транспортных артериях, в теплоснабжении, водоснабжении, решаете проблему установления счетчиков. В этом случае поступление денежной массы, которую вы направляете в ЖКХ, ни в коей мере не будет означать роста цен. То есть вопрос-то заключается в правильной инвестиционной политике правительства.
— Но нас все продолжают пугать инфляцией...
— Да с каких пирогов вы взяли, что будет инфляция?! Ну а если и будет, то так ли уж это плохо? Нельзя бороться с инфляцией путем подавления реальной экономики. Инфляция, между прочим, не такая уж абсолютно плохая вещь. Если разумно ею управлять, она играет позитивную перераспределительную роль. Если мы повысим сегодня зарплату бюджетникам на 50—60% (учителям, врачам, библиотекарям, работникам музеев и так далее), а не на 20, как планирует правительство, опасаясь инфляции, то завтра инфляция скакнет на 30%. Ну и пусть ее. Люди-то все равно будут получать больше на 25—30%, чем сейчас. Кому плохо от этого? Главное — правильно конструировать в этом случае инвестиционную политику. В начале 1990-х, кстати сказать, правительство управляло инфляцией очень даже «хорошо»: народ «обнулили», а олигархи едва не полопались от обогащения.
Реальные деньги — в реальную экономику
Да, денежная масса растет, но если товарная масса, количество услуг, предоставляемых населению, растет еще быстрее, то рост денежной массы будет сопровождаться не ростом цен, а их снижением, потому что денежная масса не просто растет, а инвестируется в рабочие места и в товарную массу. Это совершенно очевидный процесс. И он относится не только к ЖКХ. Но для этого нужно не сидеть на тех деньгах, что мы имеем, как скупой рыцарь. Правительство нам говорит, что деньги мы приберегаем на черный день. На какой черный день?! Когда он наступит?! Чего вы его так страстно ждете?! Да вот же он, этот черный день, перед нами, давайте сегодня выходить из него. Почему иностранные инвестиции к нам не идут? А потому, что западный инвестор на нас смотрит и спрашивает: если у вас все так хорошо и у вас самих так много денег, то почему вы-то их сами в реальную экономику не вкладываете? Значит, у вас с экономикой что-то не то? А если вы придерживаете свои деньги, то не лучше ли и нам подождать? А вот если вы начнете свои деньги вкладывать в инвестиции, тогда и мы приглядимся.
Расчеты, произведенные в нашем институте, показывают, что одним из факторов, тормозящих развитие экономики, является низкая покупательная способность населения, потому что она искусственно сокращает емкость рынка. Посмотрите, у нас сейчас рынок ориентирован на слой состоятельных людей, а разрыв между богатыми и бедными продолжает расти. Политика правительства сегодня — это не политика борьбы с бедностью, как того требует наш президент, а политика перевода бедных в нищих. А нищие — это публика совершенно неплатежеспособная. Когда я говорю о бедных, то я говорю о людях, которые хоть автомобиля не имеют, но живут все-таки еще достойно. Так вот правительство вместо того, чтобы проводить политику перевода бедных людей в разряд среднеоплачиваемых, переводит их в разряд нищих. А с нищим населением мы экономику не поднимем и Россию великой не сделаем. При этом основная проблема нашего общества в том, что бедными у нас являются не инвалиды, а вполне трудоспособные люди, которые получают низкую зарплату.
Какое государство мы строим?
— Кто же в этом виноват? Государство?
— Я готов согласиться с господином Грефом, что государство должно уйти из экономики. Пусть оно уходит, но при этом оно не может уйти от своих внеэкономических обязанностей. Мы сейчас создали государство, у которого нет денег на исполнение своих кровных функций. Не будем заходить далеко, возьмем такую функцию, как охрана предпринимателей. Ведь их «крышует» криминалитет. А почему? Да потому, что у государства нет денег достойно платить за работу правоохранительных органов, обеспечить их соответствующей экипировкой. В результате число людей, занятых в частных охранных предприятиях, сравнялось с числом сотрудников МВД. То есть реальная экономика охраняет сама себя, не доверяя государству, да еще и платит оброк в виде взяток правоохранительным органам.
Словом, проблемы в реальной экономике нужно решать сейчас, если мы не планируем дождаться социального взрыва от населения при продолжении монетаристского курса. А можно, конечно, и дальше копить деньги в Стабилизационном фонде, в золотовалютных резервах, продолжать накачивать прибыли нефтяных и прочих олигархов. Но тогда мы строим сегодня не социальное государство, как записано у нас в Конституции, и не для собственного народа. Для кого? А это уже другой вопрос.
