Деньги — в экономику

— Виктор Викторович, есть ли у нашего правительства свободные деньги?

— Денег ' в обществе скопилось действительно много. Российская экономика сейчас попала в ситуацию избыточной ликвидности. Некоторые эксперты утверждают даже, что страна оказалась в ситуации «голландской болезни», когда денег много и от них надо избавляться, так как эта болезнь стимулирует инфляцию и прочие неприятные вещи. Я же утверждаю, что никакой «голландской болезни» у нас нет. Денег много вообще никогда не бывает. «Голландская болезнь» — это не много денег, а неумение управлять ими. Поэтому для меня вопрос состоит не в том, много или мало денег, а на что и сколько их употребить. Коротко говоря, проблема заключается в том, чтобы направить эти деньги туда, где они могут принести наибольший эффект.

Избыточная ликвидность сегодня наблюдается у всех экономических агентов: у государства, у банков и у корпораций. Но если разобраться, то выясняется, что как раз те структуры, от которых мы вправе ожидать масштабного роста, страдают от дефицита денег. Их избыток в отраслях и корпорациях, торгующих сырьем, и недостаток — у нашей обрабатывающей промышленности и у агропромышленного комплекса.

Есть, однако, и другой вопрос: почему частный сектор, располагающий избыточными ресурсами, не вкладывает их туда, где, по мнению аналитиков, деньги могут принести наибольший эффект? Не ответив на него, трудно продвигаться к ответу на вопрос, что делать новому правительству с избыточными деньгами.

Начать, видимо, нужно с общего положения, а именно: бизнес сам по себе очень эгоистичен. Для него важно получить наибольший для себя доход. И если он не вкладывает деньги в те направления, которые общество, власть считают полезными для развития экономики, то это означает, что власть либо неправильно определяет те направления, куда бизнес мог бы вкладывать средства, либо просто мешает бизнесу нормально функционировать, чинит ему помехи на этом пути.

Больше информации

— В чем это выражается?

— Я бы рискнул сказать, что это — системные риски. Что конкретно это означает? Если бизнес делает масштабные инвестиции, скажем, в обрабатывающую промышленность, то для организации производства нужно время — два-три-четыре года. Потом продукцию этого производства нужно продать. И бизнес оказывается в ситуации, когда он не может выступить с инвестициями, если у него нет информации об этом конечном этапе своей деятельности.

К сожалению, отечественный бизнес располагает более внятной информацией о внешних рынках, нежели о внутренних. Спросите, например, правительство: какая через четыре года будет средняя зарплата в стране? В отрасли? Какие социальные группы через четыре года увеличат свои доходы? Каковы будут их потребительские предпочтения? Что они будут покупать: автомобили, бриллианты, дома, «белую технику»? Все это вопросы, которые носят не риторический, а конкретный характер. Потому что бизнес никогда не вкладывает деньги куда-нибудь вообще, а всегда конкретно. И доход он хочет получить вполне конкретный за конкретную же продукцию.

Что же в этом плане мы ждем от власти? Тут не все просто. Есть точка зрения, довольно распространенная: у власти есть деньги, вот пусть она их и инвестирует. То есть организует систему государственных капитальных вложений. Однако на этом пути у нас есть колоссальный опыт неэффективного государственного инвестирования. Есть другая точка зрения, которая заключается в том, что власть, государство наряду с собственными действиями в сфере инвестирования в основном должны заниматься тем, чтобы создавать, обеспечивать комфортные условия для частных инвесторов.

— В чем заключаются эти условия?

— Прежде всего в информации о том, что именно правительство собирается делать в ближайшем будущем. В надежных прогнозах и оценках по государственному инвестированию в инфраструктуру, в программы естественных монополий и так далее. Бизнес, например, хочет иметь надежную информацию об уровне цен на продукцию естественных монополий, о стандартах оплаты труда. Иными словами, бизнес хочет иметь информацию, на основе которой он может в ближайшем и отдаленном будущем определить спрос на свою продукцию. Вот если он будет располагать достоверным прогнозом на этот спрос как на внутреннем, так и на внешнем рынке, он будет инвестировать. А если нет, то и инвестиций не будет, потому что в любом ином варианте инвестирование будет носить характер авантюры.

Некоторые специалисты предлагают даже организовать специальное ведомство на федеральном уровне, которое бы занималось обслуживанием бизнеса на информационном уровне. Я считаю, что ничего этого делать не надо, потому что такое ведомство, по идее, должно будет продавать свою продукцию бизнесу и тут опять появится проблема коррупции, потому что кто же, сидя на таком золотом деле, удержится от того, чтобы не предоставлять такую информацию бизнесу за взятки. Не надо никакого специального ведомства. У нас уже есть колоссальное Министерство экономического развития и торговли. Это его задача. Это министерство должно регулярно давать яркую и конкретную картину для бизнеса. Это первое, без чего, на мой взгляд, новому правительству сложно будет двигаться вперед.

Все на стройку

— Что еще нужно сделать, чтобы деньги пошли в экономику?

— Давайте попытаемся определить, с чего начинать. Во всем мире, и в России в том числе, подлинным локомотивом развития экономики является жилищное строительство. Что в этом плане делает сейчас наша власть? Она создает законы по ипотеке. Нужны эти законы? Несомненно. Но! Допустим, мы сейчас примем все необходимые законы по ипотеке. Будет ли после этого возможность получить реальный кредит на жилье? Нет, не будет. Почему? Потому что кредит на жилье возникает тогда, когда есть жилье, которое нельзя продать за наличный расчет.

В жизни полно примеров, подтверждающих этот тезис. Возьмите наш потребительский рынок товаров длительного пользования. Например, так называемую «белую технику». Когда в этой сфере возник кредит? Когда население прекратило покупку за наличный расчет. Почему мы сейчас начали продавать автомобили в кредит? Потому что их стало нельзя продать в прежних объемах за наличный расчет.

Правительству важно осознать, что бизнес не занимается благотворительностью. И бизнес не любит и не может ждать. Вот мы сейчас наклепаем законы об ипотеке и будем ждать, когда сами собой создадутся условия для продвижения в жизнь кредита. А когда они создадутся? Эта ситуация сама по себе не возникнет. Веру в рыночное саморегулирование мы уже проходили в начале 1990-х годов. Не будет никакого рыночного саморегулирования. А будет только так: будут товары — будут средства в банках — пойдет потребительский кредит. Само же по себе, автоматически, этого не произойдет.

Если мы хотим получить масштабный рост экономики, удвоение ВВП, а можно при наших-то возможностях добиться и большего, чем удвоение, то, кроме принятия законов, надобно средства, которые есть у государства, направить на строительство жилья, которое может развиваться на основе ипотечных или каких-то других схем. Это уже реальная борьба с инфляцией, потому что средства населения уводятся с потребительского рынка. Это развитие отечественных исходных строительных материалов по всей цепочке.

Но не только. Вплотную примыкает к этой сфере дорожное строительство. А что такое масштабное дорожное строительство? Это колоссальный толчок для экономики. Хорошо известно, что в Америке все дороги сделаны автомобилем, а в России автомобили создают пока только пробки…

Налоги ниже, зарплату выше

— А как быть с налогами?

— Традиционная проблема России — проблема высоких налогов. Между тем из мировой практики хорошо известно, что высокие налоги ограничивают развитие бизнеса. Что нужно сделать, чтобы налоги были низкими? Единственный способ добиться этого — высокая заработная плата. Сейчас власть основные деньги берет с бизнеса (до 70% бюджетных поступлений). А при высокой заработной плате государство будет брать основные деньги не с бизнеса, дав ему возможность развиваться, а с работников.

Могут сказать, что высокая заработная плата невыгодна бизнесу. Да ничего подобного! Все проблемы нашей неэффективной экономики упираются в дешевую рабочую силу. Дешевая рабочая сила не может быть эффективной и нигде еще не была эффективной, она не может быть такой по определению. При советской власти мы что говорили? «Они делают вид, что платят нам заработную плату, а мы делаем вид, что работаем». То есть как нам платят, так мы и работаем. Мало что поменялось с того времени. И это не я придумал, а Генри Форд-первый. Высокая заработная плата — это не благотворительность, сказал он, а основное условие для развития эффективной экономики. Это не только условие эффективности, но и условие для введения низких налогов.

Предположение о том, что если снизить налоги, то сразу же появится масса желающих их платить — это не более чем глупость. Желающих платить налоги нет и никогда не будет. Потому что платить надо свое, заработанное трудом, а со своим расставаться добровольно никто не хочет и не будет хотеть. Налоги платят потому, что последствия неуплаты налогов неприемлемы. Поэтому если мы хотим жить в свободном обществе и в свободной экономике, у нас должна быть репрессивная налоговая система. В экономическом смысле репрессивная. Неуплата налогов должна караться неприемлемыми для налогоплательщиков штрафами и конфискацией его собственности.

Я не знаю, какое воздействие оказывает «Матросская Тишина» на налогоплательщиков, но убежден, что только угроза потери гораздо больших сумм и собственности может заставить платить налоги. В свободной экономике неуплата налогов должна караться почти как террористическая деятельность.

На власть надо давить

— Как вы думаете, власть пойдет по этому пути?

— Сама? Без давления со стороны общества? Думаю, что не пойдет. Власть вообще никогда и никуда не сдвинется, если общество не будет на нее оказывать давление. Вот сейчас мы имеем более или менее внятную политику в агропромышленном комплексе. Поднялись цены на хлеб в ряде регионов страны, и власть пошла на зерновые интервенции. Вы скажете, этого мало, чтобы цены снизились. Да, мало. Но ведь есть движение. Могут сказать, что президент оказал давление на руководство агропромышленного комплекса, и будут правы. А я отвечу: а откуда президент этот посыл взял? А потому что появилось общественное давление на власть именно по этому поводу, и это оказалось очень мощным средством воздействия на шаги президента.

Представление о социальной стабильности и нестабильности в нашем экспертном сообществе трактуется, на мой взгляд, не совсем адекватно. Социальную нестабильность у нас связывают с забастовками, с шахтерами, стучащими касками по рельсам и требующими выплаты зарплаты. Эти явления ни к чему хорошему не привели, а привели лишь к разрушению государства.

Серьезные социальные проблемы возникают не в бедном или даже нищем обществе. Серьезные социальные проблемы в нашем обществе возникнут тогда, когда у нас появится мощная прослойка наемных рабочих с высокими зарплатами. Слава богу, сейчас у нас таких проблем нет, но они возникнут. При этом не нужно путать организованную забастовку со стихийным бунтом, какие были у нас в 1990-е годы. Проблемы, и немалые, для власти будут создавать многочисленные наемные рабочие с высокими зарплатами. В свободном обществе это нормальное явление. Не надо его бояться, но это то, что нас ждет.

Рынком надо управлять

— Нужна ли дальнейшая либерализация экономики?

— У нас есть отрасли и предприятия, куда не надо вмешиваться. Например, у нас нормально работает пивоваренная промышленность. Надо сюда вмешиваться? Не надо. Табачная промышленность. И здесь не надо вмешиваться. А есть отрасли, например авиастроительная, где необходимо вмешательство. Но не вместо бизнеса — надо просто создать условия для развития предпринимательства. И мы знаем, какие условия надо создать. И это нужно делать.

Надо, конечно, понимать, что абсолютно благополучной экономики не бывает. Всегда есть какие-то направления и сектора, где не все обстоит благополучно. И там власть вмешивается даже при самой либеральной экономике. И здесь я хочу затронуть вопрос очень важный. Либералы 1990-х годов исходили из того, что рынок должен сам регулировать себя. Это была ошибка, которая дорого обошлась стране. А если бы они внимательно посмотрели на исторический опыт, то увидели бы, что мировая практика показывает: что рыночная экономика автоматически равновесия не поддерживает. Более того, она стихийно устраивает грубое неравновесие. Именно поэтому в 1929—1930 годах в США случилась масштабная депрессия, произошел колоссальный экономический кризис с миллионами безработных. И были введены регулирующие функции. Американцы осознали, что свободный рынок вместо того, чтобы поддерживать конкуренцию, организует монополии. И тогда они ввели антитрестовское законодательство и самым административным образом устроили конкуренцию.

Заметьте: государство не заменило собой рынок, а всего лишь чисто административным путем создало условия для установления равновесия в экономике. Американцы поняли, что чем ближе в экономике к равновесию, тем меньше вмешательства государства. А как только возникает грубое неравновесие, появляется необходимость вмешательства государства. То есть если экономика благополучна, она либеральна. А как только в экономике возникает неблагополучие, необходимо вмешательство государства. И это совершенно не имеет никакого отношения к централизованной экономике.

О доверии

— Как вы оцениваете перспективы развития российской экономики?

— В последние четыре года в нашем экономическом развитии были позитивные сдвиги. Они у всех на виду. 2003 год дал более 7% роста. Никакие аналитики такого роста не предсказывали. Спрашивается, заинтересована ли власть в том, чтобы удержать эти темпы роста в дальнейшем? Несомненно. Значит, движение должно начаться. Если же оно не начнется в 2004-м, то обязательно — в 2005 году. Для меня важен вывод, что иначе просто быть не может.

Здесь важен вопрос доверия бизнеса к власти. Поддержание такого доверия требует конкретных действий от правительства. И не только о правительстве речь, я имею в виду всех участников: и власть на федеральном уровне, и власть в регионах, и население, и банки. Доверие должно быть распространено повсеместно. Банки, дающие кредит бизнесу на два года, должны быть уверены, что бизнес точно вернет его через два года. Бизнес, который берет кредит на два года, должен быть уверен, что он продаст свой товар, под производство которого он этот кредит брал, и что он этот кредит вернет.

И уж конечно, нельзя допускать со стороны властей действий, которые могут подорвать это созданное с большим трудом доверие. Я имею в виду самые простые вещи. К примеру, прежнее правительство у нас было, как бы это сказать, слишком говорливое. У министра экономического развития было 16 заместителей, столько же у министра финансов. И каждый говорил с прессой обо всем, о чем только ему вздумается. Но у нас же денежная экономика! А все, что связано с деньгами, должно быть очень ответственно. Обратите внимание, наши частные компании и корпорации скрытны и задумчивы. Они не болтают о чем ни попадя и с кем попало. И это правильно, потому что они люди ответственные. Был один очень уж болтливый олигарх, и где он сейчас?.. А остальные? Остальные всегда молчали о своем бизнесе. И это правильно, потому что они люди ответственные. А руководители наших экономических министерств? Ведь иногда просто цирк устраивают. То они повышают налоги, то не повышают. Зачем все это выносится на широкую публику? Вы решите что-нибудь определенное и потом уже сообщайте населению, бизнесу. И затем защищайте свою позицию.

Я знаю, меня будут критиковать за эти слова. Но я хочу сказать, что когда существует длительный период полного доверия к власти, тогда такой разнобой не страшен. А когда доверие только-только достигнуто, а из правительства идут совершенно разные сигналы, люди начинают дергаться. Наши люди теряли свои деньги в 1992, в 1998 годах, они же внимательно прислушиваются к высказываниям властей и очень нервничают. А когда бизнес начинает нервничать, он не пускает деньги в оборот. Все должно быть спокойно. Люди должны твердо знать, что правительство будет делать в ближайшее время и на перспективу. И тогда доверие будет поддержано и укреплено.

Беседовал Владимир КУЗНЕЧЕВСКИЙ

ДОСЬЕ

Виктор ИВАНТЕР

Академик РАН, доктор экономических наук, директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. Родился в 1935 г. Окончил Московский государственный экономический институт. Научная специализация — анализ и прогнозирование национальной экономики, национальная финансовая и банковская система, финансово-стоимостные пропорции в национальной экономике, валютная политика. Автор свыше 75 научных работ.