П. Авен, А. Кох. «Революция Гайдара. История реформ 90-х из первых рук»
П.А.: А ты с Ельциным после этого не общался? После того, как он тебя снял?
П.Г.: Ну, как не общался? Он же мне должность обещал. Говорит: «Хорошую ему дать должность!» Дали? Ни х...я не дали. Где-то через два-три месяца меня пригласил этот бородатый, по кадрам-то заведовал? Савостьянов143! Говорит: «Павел Сергеевич, Борис Николаевич сказал должность вам подходящую найти». Я говорю: «Ну и что? Какую вы нашли мне должность?» А я (уже три месяца прошло) позабыл про это. «Мы вас хотим послом направить». Я говорю: «Отлично! Я немецкий язык знаю неплохо, пожалуйста, готов в Германию, Австрию, даже в Швейцарию». — «Нет, — говорит, — эти места уже давно на долгие годы забиты». Я говорю: «Куда же ты мне предлагаешь?» Он говорит: «Ну, вот, допустим, в Новую Зеландию». Я говорю: «А где это такая страна?» — «Ну, как, это прекрасная страна». — «Далековато, нет, не поеду». — «Ну, тогда есть несколько африканских стран и несколько латиноамериканских». Я говорю: «Засовываешь меня? Что ж, понимаю: начали издеваться. А что вы так далеко меня пихаете-то?» И он мне выдает фразу: «Вас надо на пару-тройку лет спрятать от народа». — «От какого народа?» — «Ну, как: всем же известно, что вы главный идейный вдохновитель войны в Чечне». Я говорю: «Что?!»
А.К.: Это не так. Все знают, что это не так!
П.Г.: «Что?! Давайте поднимать тогда архивы, все мои выступления! Дорогой Савостьянов! Уже даже чеченцы знают, что я был главный противник этой войны и практически единственный!»
Поход в Чечню
А.К.: Это он глупость сказал.
П.Г.: Тогда вот он сказал так.
А.К.: Тогда даже в прессе было, что это не вы были инициатором. Вице-премьер Егоров, покойник, был инициатором.
П.Г.: Ну, это, знаешь, в прессе было осторожно: Егоров и еще несколько товарищей...
А.К.: А кто еще, кстати?
П.Г.: Доку Завгаев144.
А.К.: Нет, ну, это понятно, но он был клерком, начальником отдела...
П.Г.: Егоров и Доку в основном. Ну, я же все равно не скажу, кто еще, это же мои все товарищи. Неважно кто. «Нет, — говорю, — тогда передайте Борису Николаевичу, что не нужны мне ваши должности». Я ушел, через месяц где-то мне позвонил Женя Ананьев145 и говорит: «Хватит болтаться, иди ко мне советником». Я говорю: «Правильно, с маршальской должности на сержантскую. Ну что мне остается делать? Давай, пойду». Вот так я ушел на сержантскую должность. Ничего. Пересилил себя, гордыня ушла, поэтому сейчас чувствую себя нормально. Потом оказалось, что я очень многим нужен.
П.А.: Сейчас чем занимаешься?
П.Г.: На рязанском заводе я председатель совета директоров, на омском заводе я член совета директоров и главный советник... Помогаю им как могу, не жалуюсь особенно. А ты меня хочешь взять к себе на работу, что ли? Пока нет нужды. Когда мне будет херово, я тебе позвоню.
П.А.: Тебе не будет херово, ты не из таких...
П.Г.: Так что будем дружить пока...
А.К.: Собственно, вот начало чеченской войны меня интересует.
П.Г.: Что тебя интересует?
А.К.: Вот эта вот история со степашинскими добровольцами, с Автурхановым146 и т.д. Почему она закончилась неудачей? Ведь они же фактически дошли до президентского дворца. Почему их не поддержали?
П.Г.: А кто их должен был поддержать?
А.К.: Ну, я так понимаю, Ерин147 их должен был поддержать внутренними войсками. Или нет?
П.Г.: Насколько я знаю, они с Ериным тоже не советовались. Это Сергей Вадимович со своими спецслужбами действовал. Опять же Доку Завгаев его спровоцировал на все это. Потом, конечно, друг-то мой краснодарский Коля Егоров, когда стал вице-премьером. Вот эти ребята втихомолку решили организовать поход на Грозный. Сформировали батальон, Министерство обороны только дало им танки, сколько им надо: Борис Николаевич мне приказал. Бронетранспортеры. Если офицеры отслужившие, солдаты желают добровольцами, таких оказалось много, пожалуйста. Наспех сформированный, неправильно информированный батальон спокойно пришел в Грозный и... расслабился. В это время ребята дудаевские сорганизовались, дали им пи...ды как следует. Еле ноги унесли...
А.К.: Они-то, по-моему, все там и остались.
П.Г.: Часть-то убежала, ну а на 80% они были уничтожены. Это был необдуманный шаг. После этого похода уже деваться некуда было: началось стремление быстро-быстро развязать войну.
А.К.: То есть после этой аферы вы считаете, что уже пути назад не было?
П.Г.: Как не было? Можно было признать, что неправы, что нельзя было насилие применять. Ведь никто не объявлял войны, никто не давал команду штурмовать... Нужно было пригласить делегацию во главе с Дудаевым к себе и начинать переговоры. Никто не захотел. Я один там только летал однажды и перед входом второй раз. Короче, все отказались от мирного решения. Унизительно им было. Все отказались. Иди, говорят, штурмуй. Вначале-то все на меня вешали, пока чеченцы сами не сказали: «Грачев здесь ни при чем, он единственный был против войны». Меня сделали козлом отпущения. И долго это клеймо на мне висело. И до сих пор некоторые думают, что это я эту войну придумал...
А.К.: Гайдар перед смертью дал мне интервью, где он абсолютно определенно сказал: «Я знаю, что Грачев тут ни при чем».
П.А.: У нас, у нашей команды, с Павлом Сергеевичем были идеальные отношения.
П.Г.: Да, идеальные. Когда на меня начали накат, что это я развязал войну, я с Лобовым встречаюсь, говорю: «Слушай, Лобов, на меня катят, ты чего молчишь?» — «А чего я должен делать?» — «Давай, тогда из архива документы поднимаем, мое выступление и т. д., и мы их опубликуем. Пусть народ знает, что это Виктор Степанович и вы решили войну развязать!»
А.К.: А Степаныч был за войну?
П.Г.: Конечно, он меня снимал с должности. На этом совещании, когда я сказал «нет», Виктор Степанович встал, хотя мы друзья тоже были еще с тех времен, и сказал: «Борис Николаевич, нам такой министр обороны не нужен. У меня есть предложение освободить его от должности, назначить другого». Тогда Ельцин сделал перерыв на этом совещании. Они удалились: он, Лобов, Шумейко, Борис Николаевич и Рыбкин148. Решать мой вопрос. Через десять минут Борис Николаевич выходит и говорит: «Павел Сергеевич, мы вас освобождать от должности не будем, но в десятидневный срок подготовиться к ведению боевых действий». Тогда я сказал: «Борис Николаевич, уже зима на носу и т.д., какие могут быть боевые действия в тех условиях, когда не пройти, не проехать, туманы, авиация не летает, артиллерия не знает, куда бить, и т.д.?» — «Когда вы предлагаете?» — «Весной, а до этого вести переговоры». Я хотел оттянуть время: может, успеем договориться. Ни х...я. Я говорю: «Виктор Степанович, вы будете лично отвечать за это дело». После этого мы с ним стали холодные друг к другу...
П.А.: Это новое что-то...
А.К.: Новость, да. Нам Степаныч всегда говорил, что был против.
П.Г.: Главный был зачинщик. Остальные его поддержали. Серега Шахрай молчал...
А.К.: Главный был зачинщик Черномырдин? Ни за что не поверю.
П.Г.: Черномырдин, да. Поддержал его Лобов. Я Лобову говорю: «Давай опубликуем мои выступления». Он говорит: «А я не знаю, в архивах, по-моему, эти выступления не сохранились».
А.К.: Ой-ой-ой. Врет. Все есть. До сих пор.
П.Г.: Я говорю: «Что? Все выступления должны сохраняться, дорогой мой». — «Ну, мы можем их не найти». Я говорю: «Все с вами понятно». Потом уволили меня. Главный, конечно, был Виктор Степанович.
А.К.: Вот, Петь, еще один взгляд на проблему.
П.Г.: Что взгляд? Это не взгляд. Это правда.
П.А.: Слушай, Паш, наши интервью очень многие читают, книжка будет. То, что ты говоришь сейчас, очень важно. А что еще ты считаешь важным сказать, чтобы народ знал про тебя, про то время, про армию?
А.К.: Особенно начало 90-х. Самое важное.
Армия и путч 1993 года
<< [1] ... [84] [85] [86] [87] [88] [89] [90] [91] [92] [93] [94] [95] ... [112] >>
