В.И. Бояринцев. «Перестройка от Горбачева до Чубайса»
В этом плане даже стали привлекать и авторитет Маяковского — Роман Якобсон свидетельствовал: «Маяковский мне говорил несколько раз, по разным поводам, что ничто его не приводит в такое состояние возмущения, как юдофобство» (Ваксберг; выделено мной. — В.Б.)
Но вот что произошло при многочисленных свидетелях: «Однажды после доклада Айхенвальда Маяковский выступил с возражениями и начал так:
— Вот Коган говорит...
Айхенвальд возразил:
— Я не Коган.
— Нет, вы все коганы, — парировал Маяковский.
Об этом рассказал Шкловский, добавив, что Маяковский в то время, если человек был не Коган, хорошо к нему относился» (Ал. Михайлов; курсив мой. — В.Б.)
Вспомним, что в то время действовал декрет 1918 года, по которому человек, назвавший еврея «жидом», мог автоматически становиться к стенке. А еврейский состав руководства ВЧК-ГПУ хорошо известен из литературы (см., например, произведения Г. Климова, В. Кожинова «Россия. Век XX (1901—1939), А.И. Солженицына «Двести лет вместе»). Кстати, говорят, что за эту свою книгу Солженицын, ранее не замеченный в особых симпатиях к русским, в российских демократических кругах получил звание «просвещенный антисемит».
Сестра Лили Брик — Эльза Каган (Триоле, потом жена Луи Арагона) в соответствии с записью беседы, представленной А. Ваксбергом, говорила в 1968 году про противников сестры: «Они выбрали Лилю как удобную мишень, но этим лишь показали ее значительность. Кто ничего собой не представляет, тот не может служить мишенью. Мы с Арагоном решили, что будем публиковать протест. И спрашивать разрешения ни у кого не намерены, потому что борьба с антисемитизмом — это дело каждого порядочного человека, каждого, кто не утратил чести. Так что никакого дозволения для этого не требуется».
Или, как говорит «Карманная еврейская энциклопедия» (под редакцией М. Членова): «В Российской империи и Советском Союзе антисемитизм был частью государственной политики, что проявлялось в многочисленных дискриминационных мерах по отношению к евреям».
Отметим, что родители Лили и Эльзы — Каган и Берман, отказавшись принять православие, спокойно и безбедно жили во второй столице «антисемитской» Российской империи.
Об антисемитизме же советского периода писали наши современники.
Ярким примером такого «антисемитизма» являются трижды герои Социалистического труда — евреи академики Зельдович и Харитон.
Еврей Илья Эренбург стал выдающимся советским писателем и публицистом, лауреатом разных премий, в том числе, и Сталинской премии мира; он же был одним из первых отрекшихся от этого периода в своей «Оттепели», что дало основание для дружеской эпиграммы:
И в «Оттепель», и в «Бурю»,
Он трубку мира курит.
В этот период вся Москва, а часто и вся страна, знали еврейских артистов — Качалова (Шверубовича), Цецилию Мансурову, Хенкина, Фаину Раневскую, Плятта и многих других.
«Антисемитизм» сталинского периода отразился даже в поэзии для детей, например, в поэтическом рассказе о «бедном» еврейском мальчике, которого (как бы сказали современные «правозащитники») на лето с целью дебилизации увезли в пионерский лагерь «Артек». Кто сейчас помнит, что в этот крымский пионерлагерь направляли только отлично учившихся детей? Про пионера Сему в стихотворении говорилось:
Сема долго не был дома.
Отдыхал в Артеке Сема.
А потом он сел в вагон,
И в Москву приехал он.
Но вернемся к «женщине-мифу» Лиле Брик. Она «расплачивалась все за то же: за то, что была Лилей Брик» (Ваксберг). Понятно?
В 1970 году умерла Эльза, и Лиля с Катаняном вылетели в Париж на похороны, которые взяла на себя Французская коммунистическая партия. После чего они бывали в Париже неоднократно.
Лиля Юрьевна Брик покончила с собой в августе 1978 года. В.В. Катанян нашел завещание Лили, «написанное десятью годами раньше, когда она всерьез помышляла о самоубийстве» (Ваксберг).
Интересно то, что А. Ваксберг о самоубийстве Лили Юрьевны пишет кратко, как об имевшем место факте. Но с демократической ненавистью и совершенно бестактно пишет он про аналогичную ситуацию с «врагом» «женщины-мифа». Это был «один из биографов Маяковского, люто безжалостный, чем-то озлобленный и вскоре трагически заплативший сам за эту озлобленность, сведя счеты с собой».
Вспомним, что когда в тюремной камере, незадолго до выхода на свободу был убит К. Осташвили — политический заключенный демократического режима современной России (с имитацией самоубийства —* он, якобы, повесился), то один из журналистов-человеколюбов, в глумливом демократическом стиле, воспринятом Ваксбергом, написал: «Повесился, не выдержав своего антисемитизма».
Здесь можно задать вполне закономерный вопрос: «А за что трагически заплатила Лиля Юрьевна Брик, «сведя счеты с собой?»»
Когда читаешь биографии таких великих евреек, то видишь много сходственных черт в них, а самое главное — тго, как теперь выражаются, безбрежная любовь к «сексу», как основе благосостояния, и жажда красивой жизни.
Но есть и различия, видимо, связанные с уровнем медицинского обслуживания в Европе и России: если мать, сестра и сама Сара Бернар могли все-таки иметь детей, то ни Лиля Брик, ни ее сестра Эльза Триоле этого не могли.
РУССКАЯ НАУКА И ДЕМОКРАТИЯ
Академия нефтезадвижки
Откроем книгу выдающегося французского математика Анри Пуанкаре (1854—1912) «О науке», изданную в 1990 году под редакцией другого выдающегося (русского) ученого-академика Л.С. Понтрягина: «Отыскание истины должно быть целью нашей деятельности»... или: «Наука, как сказал Аристотель, имеет предметом общее; во всяком частном случае она будет искать общий закон и требовать все более и более широкого обобщения... Наука... является коллективным творчеством и не может быть ничем иным; она как монументальное сооружение, строить которое нужно на века и где каждый должен принести камень, а этот камень часто стоит ему целой жизни. Следовательно, она дает нам чувство необходимой кооперации, солидарности наших трудов с трудами наших современников, наших предшественников и наших последователей».
Академик В.С. Авдуевский продолжал: «Наука — как цепная реакция: хороший результат всегда порождает новый успех» («Космос. Дает ли он прибыль?», «Огонек», № 24,1989 г.).
О связи же науки с научно-техническим прогрессом говорится в «Политехническом словаре» (1980 год, под редакцией академика А.Ю. Ишлинского): «Научно-технический прогресс — повышение технического уровня производства путем развития и совершенствования средств труда, технологических процессов и организации производства на основе использования достижений науки».
Далее: «Научно-технический прогресс содействует росту квалификации кадров, их образовательного уровня, приводит к качественным изменениям в структуре производства. Эффект научно-технического прогресса выражается также в непрерывном порождении новых потребностей, в увеличении свободного времени, улучшении условий труда, быта, в развитии медицины, культуры, образования».
Из сказанного выше уже ясно, чем наука вредна российской демократии: поисками (а не сокрытием) истины, коллективизмом, связью с прошлым и нацеленностью в будущее, влиянием на развитие (а не на разгром) отечественного производства.
И как следствие — возможностью улучшать жизнь народа, медицину, культуру, образование.
С этих позиций и надо рассматривать более чем десятилетние усилия российской демократии по уничтожению науки в «этой» стране.
Официальные цифры говорят: финансирование научных исследований уменьшилось в 10—15 раз (!) по сравнению с периодом «застоя» (когда страна имела выдающиеся достижения в целом ряде областей науки).
Это, естественно, не способствует увеличению количества и качества научных открытий и созданию прогрессивных технологий. И еще один, официально отмеченный факт: по доле финансирования науки из государственного бюджета мы находимся на уровне Таиланда и Румынии!
За последние годы усилиями российской демократии резко сократилось количество отраслевых научно-исследовательских институтов (прекратило свое существование 800 институтов). И когда говорят, что снижение численности ученых позволит прекратить малоценные исследования, то при этом забывается: при современном состоянии науки качественного прорыва в ней можно добиться только мощными, хорошо организованными коллективами.
Действительно, Теоретик Космонавтики (как называли академика М.В. Келдыша в печати) был научным руководителем крупного института, не говоря уже о С.П. Королеве, который возглавлял многотысячный коллектив.
Таких примеров множество. Так что, подрывая научные кадры количественно, демократический режим обрекает науку на качественное вырождение.
Вот данные из статьи И. Болтовского «От великой и неделимой к суверенным погостам» («Правда-5», 15 января 1998):
В 1966 году расходы на науку и научное обслуживание в расчете на душу населения составили: США — 611 долларов, Япония — 579, Швеция — 482, Франция — 439, Великобритания — 325, Россия — 43 доллара!
«Число работников в научной сфере уменьшилось более чем на треть, сейчас их насчитывается около 470 тысяч. В советские времена по числу исследователей на душу населения Россия занимала первое место в мире, сейчас она опустилась до седьмого, нас обогнали не только США и Япония, но и Израиль».
Здесь надо иметь в виду, что примерно 100 тысяч ученых выехали за рубеж, не только ослабив нашу страну, но усилив страны чужие (или как утверждают демократические правители — «врагов у нас нет»).
А с недавних пор у нас появились лучшие друзья по антитеррористической коалиции, которые спят и видят, как бы превратить бывшую сильнейшую ядерную державу в страну, постоянно ведущую изнурительную борьбу за сохранение своей целостности.
Далее И. Болтовский пишет: «В 70-е годы по числу студентов на 10 тысяч человек населения Россия занимала второе место в мире. Сейчас по этому показателю (179 студентов) ее обогнали Канада (299), Австрия (227), Бельгия (224), Финляндия (220), Испания (187) и некоторые государства Латинской Америки».
В упомянутой выше статье академик В.С. Авдуевский, говоря о роли космических исследований в научно-техническом прогрессе, отмечал: «Телевидение и радиовещание, телефонная и телеграфная связь, передача информации, составление карт поверхности Земли, предсказание погоды — вот далеко не полный перечень земных дел космических аппаратов».
Но космическая наука, как и наука вообще, является и важной составной частью национальной безопасности:
«Через космос мы получаем сегодня большую часть очень важной для государства информации. Через космос мы защищаемся. Через космос мы решаем многие аспекты обороны нашего государства» («Сгоревшая «в плотных слоях» безопасность», «Советская Россия», 17.10.96)... «если не решать эту проблему, конечно, мы отстанем по всем другим параметрам».
Помните газетное сообщение: «Академик РАН объявил голодовку»?
В нем говорилось: «Директор Объединенного института физики Земли Российской академии наук 64-летний академик Владимир Страхов и старший научный сотрудник института председатель профкома Игорь Науменко-Бондаренко с сегодняшнего дня объявили голодовку. Они требуют увеличения бюджетных ассигнований институту, погашения задолженности по зарплате его сотрудникам» («Правда», 1.10.96).
При этом академик выдвигал четыре основных требования («Бесстрашный Страхов собирает триста спартанцев», «Завтра», № 41,1996):
1) «расходы на науку, в обязательном порядке должны быть перенесены в число защищенных статей бюджета»;
2) «должны быть специальные программы по техническому перевооружению науки...»;
3) «общий уровень расходов на науку должен ежегодно возрастать...»;
4) «вернуть РАН те долги, что образовались за этот год».
«Дело доходит до того, что академический Институт радиотехники и электроники переходит на однодневную (!) рабочую неделю... а в Дальневосточном отделении РАН за неуплату отключены все телефоны, кроме одного...» (Столяров И. Не спасемся поодиночке // «Советская Россия», 10 октября 1996).
<< [1] ... [51] [52] [53] [54] [55] [56] [57] [58] [59] [60] [61] [62] ... [69] >>
