Эта книга выходит в свет, когда
вопрос о возможном, хотя бы частичном
пересмотре итогов приватизации встал
неожиданно остро в связи с очередными
парламентскими и президентскими выборами и
особенно делом «ЮКОСа». В развернувшейся
дискуссии одни обвиняют олигархов в
подготовке ползучего переворота против
президента и требуют чуть ли не
национализации источников природной и
экспортной ренты, в первую очередь нефти и
цветных металлов. Другие, напротив,
полагают, что в заговоре повинны «силовики»,
окопавшиеся в окружении президента и
стремящиеся переделить прибыльные отрасли
в свою пользу. С правого фланга раздаются
призывы к легитимизацими собственности, т.е.
к амнистии всех возможных противозаконных
действий, которые совершались во время
приватизации.
Некоторые считают эти дискуссии
очередным спектаклем, этакой борьбой
нанайских братьев, инсценированной ради
внушения публике, что власть стоит на
страже закона и ей не страшны никакие
миллиардеры, какими бы богатствами и
влиянием они ни обладали. О том, что
большинство россиян – 70 процентов, если
верить опросам общественного мнения –
считают личные богатства, сколоченные в
результате приватизации, незаконными, а их
владельцев – олигархов – повинными во
многих бедах современной России, высшие
власти прекрасно осведомлены. И они
находятся в сложном положении. Просто
замалчивать эту тему больше невозможно, но
и предпринимать какие либо шаги для
исправления ситуации они не хотят.
По мнению многих исследователей,
современное российское государство само
есть «комитет по управлению делами
олигархов». И если олигархи недовольны
президентом и правительством, то, главным
образом, потому, что ждут от них больше
пользы для себя и хотели бы либо сами
управлять государством, либо иметь там
своих прямых приказчиков. Равноудаленность,
провозглашенная Владимиром Путиным, их не
устраивает, как и его двусмысленная позиция
по приватизации – в принципе ее не
пересматривать, но и амнистии за нарушения
закона не объявлять.
Так было до того, как в октябре 2003
года был арестован Михаил Ходорковский,
глава наиболее крупной в стране финансово-олигархичекой
группы и человек с самым крупным личным
состоянием в России. Вслед за этим были
арестованы пакеты акций компании «ЮКОС»,
принадлежавшие самому Ходорковскому и двум
его близким партнерам Ппатону Лебедеву и
Василию Шахновскому. В российских и
западных СМИ заговорили о грядущей
национализации нефтяной отрасли. Поскольку
преступления, вменяемые группе
Ходорковского (мошенничество, обманное
овладение государственной собственностью,
уклонение от уплаты налогов в крупных
размерах, подкуп документов и т.д.) можно с
равным основанием отнести ко многим другим
представителям крупного российского
капитала, возникла реальная перспектива
массированного наступления власти на
позиции олигархических групп в целом. Если
бы так произошло, можно было бы говорить о
крутом повороте в политике Владимира
Путина в сторону ограничения произвола
российской финансовой олигархии и даже,
быть может, о смене социально-экономического
строя.
Думается, однако, что
рассчитывать на столь далеко идущие
преобразования по инициативе нынешней
власти было бы неправильно. Конечно, сейчас
еще рано предугадывать, каким именно будет
курс Путина во втором сроке его
президентства. Однако, ни его собственные
высказывания, ни проекты, которые
разрабатываются на этот счет по его
поручению, не говорят о каких-либо
предполагаемых коренных изменениях. Вполне
возможно, что война с «ЮКОСом» так и
останется изолированным эпизодом
предвыборной кампании 2003-2004 годов, вехой в
утверждении личной власти президента
против попыток олигархов ее ограничить и не
перерастет в более крупные преобразования.
Нежелание пересматривать даже наиболее
вопиющие последствия приватизации,
постоянные призывы к укреплению основ
капитализма – все это говорит о том, что
изменения в политике будут скорее всего
косметическими.
Дело, конечно, не столько в
заявлениях президента, сколько в понимании
того, какую роль возглавляемое им
государство играет в экономике и
политической жизни России, насколько оно
самостоятельно в определении проводимого
курса. Пределы того, что может и чего не
может делать высшая власть, определяется, в
конечном счете сложившейся социально-экономической
анатомией страны, закономерностями ее
экономики.
Иначе говоря, проблема много
глубже, чем показная или реальная коллизия
олигархов с властью. Вопрос в том, какова
анатомия, т.е. экономическая структура
современного российского капитализма,
которая и предопределяет механизм его
движения. В том виде, в каком наш капитализм
сложился в последние десяток с лишним лет,
он не мог не стать олигархическим, т.е.
перекошенным в сторону подавляющего
господства узкой группы банковско-промышленных
монополистических группировок. Отсюда
неизбежно следуют две другие
фундаментальные макроэкономические
диспропорции – (1) перекос экономики в
сторону сырьевых и топливных отраслей,
ориентирующихся на внешний рынок и
приносящих особо высокую сверхприбыль –
ренту; и (2) непомерный перекос в
распределении национального дохода в
пользу валовой прибыли и в ущерб оплате
труда, что предполагает заведомую узость
внутреннего рынка, нищету значительной
части населения и имманентную
неспособность экономики расти достаточно
высокими стабильными темпами без
специальных подпорок в виде благоприятных
условий на внешнем рынке. Такая экономика
находится в ловушке, выход из которой
возможен только посредством коренной ломки
олигархической структуры экономики при
активной роли государства.
Этому и посвящена предлагаемая
читателю книга – результат исследования,
занявшего несколько лет авторского труда.
Тот факт, что ее выводы совпадают с острыми
сегодняшними дискуссиями о природной ренте,
приватизации, альтернативной
экономической политике государства, -
демонстрирует, насколько предмет книги,
представляя научный интерес сам по себе,
имеет далеко не только академический
характер, но актуален и политически. Она
позволяет, как мы надеемся, рассматривать и
дело «ЮКОСа», и аресты некоторых олигархов,
и острую реакцию на них верхушки
капиталистического класса, и
противоречивость высказываний президента
– как частные эпизоды в более широкой драме
того общества, в котором мы живем и законы
которого мы еще недостаточно глубоко
понимаем. Если мы забудем об этом более
широком контексте, то неизбежно будем
блуждать в потемках иллюзий или
беспросветного фатализма, не видя
действительных, а не ложных путей выхода из
расставленных жизнью ловушек.
Книга начинается с общей
характеристики российского капитализма,
как специфического явления, возникшего на
обломках и одновременно фундаменте
государственного социализма. Обломках, –
потому что в шоковой политике начала 1990-х
годов («большевизме наоборот») сознательно
разрушалась планово-распределительная
инфраструктура прежней экономики и
директивно, волевым путем насаждались
основы частной собственности без
соответствующей подготовки достаточно
развитых основ рыночной инфраструктуры. Но
новая система наследовала и сохранившийся
материальный фундамент в виде громадного
производственного потенциала, который
теперь должен был служить новым хозяевам и
новому строю. Перефразируя Владимира
Маяковского, «путь свой продолжали трамваи
уже при капитализме». Именно этот
материальный фундамент, созданный совсем в
другой целью, превратился в основу
богатства нового капиталистического
класса.
Да и класс этот зародился уже в
порах планового хозяйства в виде деятелей
теневой, или «второй» экономики и
переродившейся хозяйственной элиты
социалистического строя. Все это наложило
неизгладимый отпечаток на новых русских
капиталистах, привыкших скрывать доходы,
плести паутину коррупции, родниться с
профессиональной преступностью,
наживаться за счет государства.
Сейчас, как утверждают некоторые,
уже не так важна эта история, т.е.
происхождение олигархических капиталов, а
существенно то, что они используются якобы
во благо экономики, т.е. важно столь быстрое
чудесное превращение бывших теневиков и
спекулянтов, капиталистических пиратов – в
цивилизованных бизнесменов, живущих по
нормам и правилам демократического Запада.
Это утверждение имело бы какие-то
логические основания в том случае, если бы
обогащение меньшинства происходило на фоне
общего роста уровня жизни большинства (так
произошло, например, в Китае) или если бы
основой этого обогащения были бы
технические инновации, а не спекуляции или
природная рента от богатств, разработанных
еще при Советской власти. Но произошло
прямо противоположное. Обогащение
меньшинства произошло не за счет общего
экономического роста и технического
прогресса, а за счет прямого ограбления
большинства. Это наложило отпечаток
разорения на экономику и паразитизма на
новый капиталистический класс. О корнях
этих процессов в книге приходится поэтому
говорить в полный голос.
Часть первой главы занимает
статистическое исследование прибавочной
стоимости. Ее абсолютные и относительные
размеры огромны и далеко не ограничиваются
экспортной рентой. Российский капиталист,
как правило, ориентируется на сверхбыстрое
обогащение, его мало интересуют
предприятия и проекты, требующие
долгосрочных вложений с длительными
сроками отдачи, он хочет максимума прибыли
в краткосрочном аспекте. Это неизбежно
порождает тенденцию к захвату высоко-прибыльных
ниш, к монополизму, к техническому застою.
Процесс формирования структуры
российского капитализма раскрывается во
второй и третьей главах. В отличие от многих
других стран он практически сразу возникал
как капитализм крупных монополистических
концернов и банков. Хотя приватизация
происходила, как правило, на базе отдельных
предприятий, их слияние и сращивание в
крупные компании происходило буквально в
считанные годы. В некоторых отраслях –
нефть, никель – само государство создавало
большие концерны прежде, чем их продавать
частным владельцам. Хотя частные банки
послужили первоначальной основой для
возникновения некоторых многомиллионных
состояний, развитие и концентрация в
банковской сфере значительно отставали от
промышленной концентрации. Тем не менее,
именно банки первоначально стали центрами
формирования финансово-олигархических
групп, захвативших контроль над всеми
наиболее прибыльными секторами
промышленности. Состав крупнейших групп
представлен в соответствующих таблицах
вместе с размерами их капиталов.
Оговоримся, что это чрезвычайно
подвижная картина, которая быстро меняется
в связи с динамикой рыночной капитализации
и далеко не закончившегося процесса
слияний и поглощений. Уследить за всеми
ними было невозможно, и автору надо было где-то
поставить точку. Картину групп в книге
можно датировать концом 2002 года. Но уже
после этого происходили немалые сдвиги. Вот
некоторые примеры.
Пожалуй, самый крупный из них это
начавшийся распад группы Романа Абрамовича
и поглощение ряда его компаний другими
группами. В течение 2003 года Абрамович
усиленно распродавал свои российские
активы. Началось с продажи блокирующего
пакета акций «Аэрофлота» «Национальному
резервному банку» Александра Лебедева,
который именно в эти последние месяцы
сколачивает новую «империю» в авиационной
промышленности и связанных с нею
финансовых институтах. Затем Абрамович
продал «ЮКОСу» Михаила Ходорковского «Сибнефть»,
которую ранее контролировал вместе с
Борисом Березовским. Правда, позже он
внезапно передумал, и слияние с «ЮКОСом» не
состоялось. Наконец, ближе к концу года
состоялась продажа половины акций компании
«Руссский алюминий» ее совладельцу Олегу
Дерипаске, который теперь практически единолично
контролирует этот крупнейший алюминиевый
концерн страны.
Дело «ЮКОСа» и арест
Ходорковского могут положить конец не
только происходившей в последние годы
быстрой экспансии этой группы, но и в
экстремальном варианте к ее распаду. Арест,
наложенный прокуратурой на контрольный
пакет акций «ЮКОСа», может помешать
завершению слияния этого концерна с «Сибнефтью».
Если уголовное дело против Ходорковского
приведет к долговременному тюремному
заключению, конфискации части его
имущества и эмиграции, то станет актуальным
вопрос о переходе контроля над «ЮКОСом» и «Сибнефтью»
к другой группе собственников,
отечественных или иностранных, или даже к
государству. Впрочем, все это зависит от
главного вопроса – о политическом курсе
власти после президентских выборов 2004 года.
Заметим, что, по-видимому,
страшась ьакой перспективы. Ходорковский,
во-первых, передал управление
принадлежащим ему контрольным пакетом
акций «ЮКОСа» в руки своего партнера
Леонида Нефзлина, поспешившего
эмигрировать в Израиль, и, во-вторых,
формально ушел в отставку с руководящих
постов в этой компании, передав их лицам с
американским или двойным гражданством.
Сдвиги, хоть и не столь быстрые,
происходили и в еще значительном
государственном секторе, о котором
повествует третья глава. В принципе именно
эта сфера является главным объектом новой
экспансии олигархических групп, т.к. все
другие доступные прибыльные части
экономики ими уже захвачены ранее. Надо
иметь в виду, что окончательная
законодательная схема приватизации
электроэнергетики была принята лишь в
январе 2003 года, так что процесс дележа этой
отрасли еще находится в самом начале. Но уже
на этом, сугубо предварительном этапе,
многие региональные генерирующие компании
были в значительной мере скуплены
концернами, заинтересованными в
обеспечении дешевой электроэнергии для
своих предприятий.
В отличие от этого государство в
лице Путина воспротивилось
скоропалительному раздроблению и
распродаже «Газпрома». Не торопится оно и с
допуском частных групп в военную индустрию,
особенно к весьма прибыльному экспорту
вооружения. Эти области президент и близкие
к нему бюрократические кланы старательно
оставляют за собой, также как и алмазную
индустрию, часть банковской сферы,
железнодорожный транспорт и т.д. В конце
2003 года создано акционерное общество «Российские
железные дороги», по, правда, под
стопроцентным контролем государства. Но
это только первый шаг к последующей
приватизации, конкретные формы и участники
которой еще далеко не ясны.
Как долго эти сферы будут
оставаться под контролем государства,
сказать трудно. Если барьеры для их
окончательной приватизации будут сломлены,
то от модели смешанной экономики, которую
многие видные экономисты считают
оптимальной для поздней индустриальной и
постиндустриальной эры не останется и
следа.
В России, как и во всех
капиталистических странах, произошло
деление верхушки капиталистического
класса на мультимиллионеров – владельцев
громадных личных состояний – и высших
менеджеров, руководителей компаний,
контролируемых олигархическими группами. В
отличие от других стран, где многие крупные
состояния получены в наследство от давно
умерших основателей финансово-промышленных
империй, большинство нашей богатейшей
элиты это сравнительно молодые люди,
нажившиеся в течение последнего
десятилетия. Они, как правило, сами или с
близкими партнерами контролируют свои
империи. Есть у них и высокооплачиваемые
профессиональные менеджеры, но, в отличие,
от стран Запада, не они, за редкими
исключениями, делают погоду. Исключения же
по большей части относятся к
государственному сектору. При огромных
размерах естественных монополий
руководители «РАО ЕЭС» (Анатолий Чубайс) и «Газпрома»
(сначала Рем Вяхирев, а затем Алексей Миллер)
не менее влиятельны, чем частные олигархи.
При гипертрофированном значении
крупного бизнеса роль малого и среднего
предпринимательства в России непомерно
мала. Это плохо по разным причинам.
Преобладание монополистических и
олигополистических структур не позволяет в
полную силу развиться конкуренции, которая
при всех присущих ей ограничениях служит
мощным фактором технического прогресса в
рыночной экономике. Плохо это и потому, что
тормозит развитие среднего класса и тем
самым способствует узости внутреннего
рынка.
Зато гипертрофированы в России
также такие сугубо негативные формы, как
теневая экономика, организованная
преступность, коррупция на всех уровнях
государственного аппарата. Об этих
аспектах российского капитализма много
написано в других книгах. Наша третья глава
завершается их статистической
характеристикой, расчетом соответствующей
доли в валовом внутреннем продукте. Их
удельный вес в экономике настолько высок и
информация о происходящих здесь процессах
настолько мала, что зачастую анализ и
прогноз экономического роста и развития
крайне затруднен не только для научного
исследования, но и для практических
бюджетных и других расчетов
государственных органов, ведающих
хозяйством и формирующих экономическую
политику.
Две последующие главы –
четвертая и пятая – посвящены анализу
динамических характеристик российской
экономики, вытекающих из преобладающей
олигархической структуры ее капитала.
Главное здесь это явно заниженная в
национальном доходе доля оплаты труда и
чрезмерно преувеличенная доля валовой
прибыли. Отсюда следует огромное
неравенство в распределении личных доходов,
явно недостаточная платежеспособность
большинства населения сравнительно с
производственными возможностями,
неразвитость среднего класса, узость
внутреннего рынка. Такая структура доходов
предопределяет и динамику экономического
развития. Сравнительно низкая доля личного
потребления в валовом внутреннем продукте (ВВП)
создает общий неблагоприятный фон для
роста экономики. Вместе с тем, лишь малая
часть валовой прибыли используется для
капитальным инвестиций, что также
затрудняет экономический рост. В
результате экономика может развиваться
либо при непомерном превышении экспорта
над импортом, либо при специальных
стимулирующих средствах государства.
Между тем, как показано в пятой
главе, экономическая политика т.н.
неолиберализма играла зачастую прямо
разрушительную и тормозящую роль,
ориентируясь на плохо подготовленные
структурные реформы, усугубляющие
диспропорции экономики. В то же время
государство практически отказалось от
сколько-нибудь активного стимулирования
экономики традиционными методами
фискальной и кредитно-денежной политики.
Только в самое последнее время при
Владимире Путине при большом сопротивлении
неолибералов в правительстве провозглашен
курс на ускорение экономического роста. Но
при этом мало что делается для исправления
главных макроэкономических диспропорций. А
без выправления этих перекосов устойчивого,
самоподдерживающегося роста и развития
быть не может. В отдельные годы может
наблюдаться ускорение, вызванное действием
временных факторов, но гарантировать
устойчивый пропорциональный быстрый рост
экономики, не зависящий от внешних факторов,
нельзя.
В заключительной шестой главе
показана деградация роли России в системе
мирового хозяйства, ее необычайная
сырьевая зависимость, слабая
конкурентоспособность обрабатывающей
индустрии, превращение в периферию
индустриального Запада. Вместе с тем,
российский рынок не стал по-настоящему
привлекательной сферой для сбыта продукции
западной промышленности и, например, в
отличие от Китая, для иностранных
инвестиций. Транснациональные связи
российского капитала до самого последнего
времени были слабо развиты и имели
однобокий характер.
Но именно в последние месяцы
проявилась еще одна достаточно опасная
тенденция – стремление олигархических
групп к перепродаже своих активов
транснациональным концернам. Пока это
коснулось только нефтяной промышленности.
В начале 2003 года группа «Альфа-банка»
продала половину своих акций в «Тюменской
нефтяной компании» («ТНК») британскому
концерну «Бритиш петролеум» («БП»). В конце
того же года появились сообщения о
готовящейся продаже четверти акций
объединенной «ЮКОС-Сибнефти» одному из
крупнейших нефтяных гигантов США.
Эти сделки говорят не только об
интеграции российских групп в
транснациональную структуру капитала, но и
о том, что иностранный капитал может в
недалеком будущем стать весьма влиятельной,
если не ключевой внутренней силой в
российской властной структуре. И тогда при
сохранении сырьевой зависимости вместо
равноправной интеграции России в
мирохозяйственную структуру получится еще
большее экономическое подчинение страны
внешним силам.
В заключительной части шестой
главы подводятся итоги того, что мы
называем инерционной системой российского
капитализма, т.е. ее кручением в
заколдованном кругу главных перекосов –
гипертрофии топливно-сырьевых отраслей и
недоразвитости внутреннего рынка
вследствие массовой бедности большинства
населения. Здесь же предлагаются
альтернативные варианты политики для
выхода из этой макроэкономической ловушки.
Некоторые читатели могут счесть
предлагаемую программу преобразований
чрезмерно левой. Хотелось бы их
предостеречь от столь поспешных выводов.
Многие из рекомендаций автора повторяют
рецепты, которые давно уже с успехом
осуществлены в странах развитого
капитализма. Например, мы предлагаем
последовательно проводить политику
социального партнерства, которая
предлагает договоренность в рамках
треугольника государство – бизнес –
профсоюзы для выправления
макроэкономического перекоса между
прибылью и оплатой труда, для селективного
направления капитальных инвестиций в
приоритетные отрасли, для более
эффективного и справедливого
распределения социальных расходов
государства и оптимального
налогообложения.
Мы призываем, как это было
сделано в США, после 1929 года постепенно
увеличить долю оплаты труда в ВВП с
нынешних 43-45 до 59-60 процентов и долю личного
потребления с 50 до 67 процентов. За этим
предложением стоит, как видно, отнюдь не
левый радикализм, а обыкновенный здравый
смысл, который заставил американскую элиту
смириться с необходимыми структурными
изменениями ради того, чтобы не повторялась
Великая депрессия 1930-х годов.
Предлагаем мы ввести также
специальные налоги, которые способствовали
бы, во-первых, выправлению перекоса в
прибыльности топливно-сырьевого сектора и,
во-вторых, возврату государством части
потерь от приватизации рентных отраслей на
заведомо невыгодных для него условиях.
Некоторые сочтут такие предложения чуть ли
не революционными. Между тем, предлагаемый
нами, например, налог на прирост
капитальной стоимости существует в США с
давнего времени, составляя временами 25 и
даже 40 процентов. Если американский
инвестор когда-то приобрел акции (или
другие капитальные активы) по низкой
рыночной цене, а позже перепродал их по
более высокой цене, то он должен был платить
до 40 процентов с этой прибыли. Почему же к
российскому капиталисту нельзя предъявить
подобных же требований?
Мы приводим статистические
данные, демонстрирующие, что американские
капиталисты могут в целом процветать при
средней рентабельности по продукции всего
в 6-7 процентов. Но почему-то наши олигархи
жалуются, что едва сводят концы с концами
при рентабельности в 30, 50 и даже 60 процентов?
Но ведь при такой ситуации и не может быть и
речи о сбалансированном росте экономики в
целом, о свободном переливе средств из
капитало-избыточных сфер в капитало-дефицитные,
о нормальном функционировании рынка
денежных капиталов, о правильном
функционировании рыночного механизма
вообще, Ясно, что ни о каком левом
радикализме с нашей стороны не может быть и
речи.
Просто – если Россия хочет
развиваться как нормальная процветающая
цивилизованная страна с благополучным
большинством населения, она должна
кардинально поменять лицо своего
капитализма. Причем не только косметически,
наведя внешне пристойный макияж, создав
иллюзию прозрачности и т.д. А по существу, т.е.
заставив работать рыночный механизм в
интересах всей страны, в интересах
созидания, технического прогресса и
благосостояния народа.
И еще одно сравнение. В сентябре
2003 года личное состояние богатейшего
человека Америки – Билла Гейтса
оценивалось в 35,9 миллиарда долларов. В это
же время личное состояние богатейшего
человека России – Михаила Ходорковского
– до его ареста оценивалось нами (по
рыночной стоимости принадлежащих ему акций
«ЮКОС») в 10-12 миллиардов. Наш миллиардер
втрое беднее, но у него и стаж много короче
– на каждый год активной
предпринимательской деятельности
приходится почти по миллиарду прироста
личного богатства. Но главное в другом.
Гейтс прославился не только своими
миллиардами, а, главным образом, созданием
доступного и удобного в обращении
математического обеспечения для массового
пользования современными компьютерами. Он
помог совершить техническую революцию,
открывшую путь к новому информационному
обществу.
Наш же миллиардер не помог
создать ни одного нового вида продукции.
Купленная им по дешевке компания не открыла
и не освоила ни одного нового месторождения.
За восемь лет работы она занималась лишь
тем, что качала нефть на промыслах,
освоенных еще при советской власти, причем
так и не восстановила прежний объем добычи.
Контраст с Биллом Гейтсом
необычайный. Причем это сравнение
справедливо применительно к большинству
новых российских магнатов. Среди них
практически нет пионеров технического
прогресса. Невозможно назвать и ни одного
крупного промышленного предприятия,
построенного заново в годы капитализма.
Паразитический характер такой структуры не
вызывает сомнений, в особенности в
сравнении с капитализмом в индустриально-развитых
странах.
Бороться с этим можно разными
путями. Предлагаемый этой книгой путь – это
дорога реформ, но не тех, к которым
призывает и ведет неоклассическая догма,
воплощаемая в олигархическую практику. Считаем,
что те минимальные реформы, которые мы
предлагаем, могли бы помочь при выработке
более конструктивной политики, которая
позволила бы обеспечить уже в ближайшие
годы стабильный быстрый экономический рост
при сведении к минимуму бедности
большинства населения. Надеемся, что эта
книга поможет модернизации российской
экономики в достойном направлении.
В заключение автор выражает
признательность всем, кто способствовал
созданию этой книги. Как всегда неоценимую
помощь оказала Лариса Александровна
Клименко-Меньшикова, с которой подробно
обсуждался и замысел и его конкретное
воплощение. Выражаю признательность членам
кафедры политической экономии
экономического факультета МГУ, которые
дали ряд ценных замечаний по общей
характеристике российского капитализма.
Особая благодарность моему неизменному
многолетнему издателю Борису Петровичу
Лихачеву, с которым подробно
дискутировались некоторые главы и который
терпеливо ожидал завершения трудной работы
над исследованием и рукописью.
