О. Мороз. «Хроника либеральной революции»
Мятеж начался 3 октября на Октябрьской площади. Участники проходившего здесь митинга — около трех с половиной — четырех тысяч человек (по другим данным, двадцать — тридцать тысяч) — примерно в двадцать минут третьего неожиданно двинулись к Крымскому мосту, прорвали кордоны милиции и внутренних войск возле него и ринулись дальше по Садовому кольцу, сминая на своем пути безоружные милицейские и солдатские заслоны. Без особого труда можно было заметить: на острие прорыва действуют не простые демонстранты, а хорошо подготовленные и организованные боевики, вооруженные арматурой, дубинками, камнями. По всем правилам военного искусства они охватывали милицейские силы с флангов, после чего совершали прорыв.
Утверждения, будто события 3 октября начались стихийно, как порыв неорганизованных участников митинга на Октябрьской площади, опровергают сами же участники тех событий. Одно из таких свидетельств приводит Иван Иванов в своей «Анафеме»:
«...Примерно в 14—10 появилась стройная колонна демонстрантов во главе с Ильей Константиновым. Эта колонна беспрепятственно достигла середины Октябрьской площади. В этот момент словно растаяли, рассыпались многочисленные оцепления, и площадь превратилась в бурлящий людской котел. На какое-то время показалось, что вот-вот начнется запланированный митинг. Однако дальше произошло следующее. Неожиданно для многих собравшихся, в центре площади образовалось некое плотное людское ядро, которое резко двинулось на Садовое кольцо, в направлении Крымского моста. Раздались недоуменные возгласы типа: «Вы куда? Мы же так не договаривались. Митинг назначен здесь, на Октябрьской». Но с Садового кольца уже неслись призывы: «Вперед, к Белому дому!..»
Вот так. «Договаривались» просто провести митинг, однако возникшая как из-под земли «стройная колонна» образовала «плотное ядро», «резко двинулась» на Садовое кольцо и увлекла за собой остальных.
Стоит также добавить, что, по свидетельству того же Иванова, весь путь от Октябрьской площади до Белого дома в рядах «демонстрантов» проделал помощник Руцкого Андрей Федоров с рацией в руках. Возможно, там были и другие такие же «стихийные демонстранты».
По свидетельству очевидцев, весть о том, что «демонстранты» прорываются к Белому дому, в самом Белом доме была встречена с восторгом: «Москва поднялась!». Депутаты бросились к окнам, поздравляли друг друга...
Жестокость в ответ на жестокость
Белодомовские мемуаристы потратили много слов на описание жестокости ОМОНа и внутренних войск во время событий 3—4 октября. Жестокость, конечно, была, но ведь как все начиналось... Опять-таки свидетельствуют тогдашние «демонстранты» (в пересказе Иванова), которым, как вы понимаете, нет смысла представлять происходившее в выгодном для их противников свете:
«...На самом мосту через Москву-реку (Крымском. — О.М.) в районе отводных лестниц стоял ОМОН. При приближении демонстрантов мост ощетинился. Колонна остановилась в ста метрах, и, чтобы избежать столкновения, на переговоры с ОМОНом отправилась группа во главе с батюшкой, но щиты не разошлись. И под песню «Варяг» колонна угрюмо двинулась на заграждение. История научила: оружие демонстрантов — камни. Люди добывали их, выковыривая асфальт из трещин на дорожном покрытии моста. Но добытого хватило только на первый бросок, домашних заготовок не было! Началась драка, скрежет щитов, удары дубинок, крики, мат, первая кровь. За несколько минут ОМОН был практически смят».
Оставив в стороне батюшку и «Варяга», подумайте: горстка безоружных омоновцев (100—150 человек), выполняя приказ, пытается остановить агрессивную трех-четырехтысячную толпу, швыряющую в них булыжники (на сколько бросков их там хватило, поди теперь посчитай), орудующую палками, железными прутьями... Естественно, эта горстка смята. Как вы полагаете, эти избитые омоновцы или их сослуживцы потом не припомнят «демонстрантам» те унизительные, кошмарные для них минуты?
Но это омоновцы. Профессионалы. Позади них были солдаты внутренних войск. Срочники. Восемнадцати-девятнадцатилетние юнцы. Снова свидетельство с «той» стороны:
«В заграждении стояли военнослужащие внутренних войск, совсем мальчишки. Кто успел, убежал по боковым лестницам вниз. Но странное дело: они не убегали к машинам на безопасное расстояние, а стояли как бараны около моста, прикрываясь щитами от камней. Видимо, приказа отступать в случае столкновения не было! За их спиной на безопасном расстоянии маячили группки эмвэдэшного и гражданского начальства. Оставшиеся на мосту побитые солдаты были испуганы, многие плакали...»
Вы бы уж хоть про плачущих побитых солдат не писали, если хотите нас убедить, что октябрьские события начались с «мирной демонстрации»! Воздержались бы от воспоминаний, как эти ребята, словно истуканы («бараны»!), стояли под градом камней, тщетно пытаясь закрыться от них щитами! А то ведь как-то не верится во все эти рассказы про благородных, миролюбивых, ищущих справедливости демонстрантов.
Вся штука, однако, в том, что Иванова и других мемуаристов буквально распирает от искушения вновь и вновь пережить эйфорию тех победных часов. Белодомовский летописец беспрестанно «прокручивает» в памяти увиденные им самим или другими сцены недолгого триумфа:
«Авангард колонны — около тысячи бегущих людей разного возраста — вооружался по дороге камнями и дубинами, выламывая скамьи из омоновских машин, прихватывая в местах дорожных работ все, что могло сгодиться во время столкновения. К колонне с боковых переулков присоединялись все новые люди. Коммерческие ларьки не громили! Частные машины, припаркованные к обочинам, не трогали! Гнев людей выплескивался только на омоновскую технику, когда разбивали стекла в брошенных военных грузовиках и эмвэдэшных автобусах».
«Испуганное эмвэдэшное заграждение разбежалось в стороны с пути несущихся людей почти само собой, ощетинившись щитами уже по бокам — на Пироговке и Кропоткинской...»
«...По Садовому кольцу удирает по встречной полосе военный грузовик ЗиЛ-131. Номер неразборчив, машина летит к метро «Смоленская». На дверке висит демонстрант, которого вскоре стряхивают с машины. Грузовик врезается в колонну машин МВД (группа из трех грузовиков), стоящих на обочине. Притирается по их правой стороне бортом и метров через восемь утыкается в один из них. По его левому борту раздавленный в лепешку человек, впереди упал сбитый в момент столкновения военнослужащий МВД...».
«На Новом Арбате первые 80 — 100 человек бежали буквально в десяти метрах за спинами улепетывающих со всех ног эмвэдэшников, уже не встречая никакого сопротивления. Только каски убегавших мелькали перед глазами и скрывались во дворах. Побросав автобусы, они битком набивались в газующие легковушки и гнали по тротуарам к набережной. И, наступая им на пятки, улюлюкая, даже не пуская в ход камни, бежал жиденький авангард демонстрантов».
«Пробегая мимо пандуса, забившимся, как в нору, омоновцам бросали с презрением: «Крысы!». Грузовик со стягом перегнал демонстрантов и стал долбить поливалки с левой части заслона». (Тут автор предусмотрительно опускает одну существенную деталь: стяг на грузовике, таранящем заслон из поливальных машин, был красный. Вообще у Иванова нигде нет упоминания, какого цвета были флаги, которыми 3—4 октября размахивали демонстранты — сторонники Белого дома. Очень ему не хочется признавать доминирующую роль «коммунистических идей» в головах мятежников.)
«Существенно потрепанный ОМОН — без щитов, касок и дубинок — пытается спрятаться в автобусах, за машинами, прорваться к своим. На крыше одного грузовика один такой подбитый — ВМЕСТО ЛИЦА СПЛОШНАЯ КРОВАВАЯ МАСКА И ЗАТРАВЛЕННЫЕ ГЛАЗА (выделено мной. — О.М.)».
И вот после всего этого автор принимается уверять, что последовавшая затем жестокость противной стороны была немотивированной и неоправданной. Я не собираюсь никого оправдывать. Вместе с тем не могу согласиться, что у омоновцев и солдат после всего случившегося в первые часы «народного восстания» не было психологической мотивации действовать жестко и даже жестоко. Подобная мотивация имелась в избытке. Жестокость рождает жестокость.
Впрочем, у омоновцев были и старые счеты с «мирными демонстрантами» — еще с майских дней 1993 года, когда на Ленинском проспекте грузовиком расплющили их товарища, старшего сержанта милиции Владимира Толокнеева.
«Цепочка смята, личный состав оттеснен, автомашины захвачены...»
Здесь, может быть, стоит еще привести сухую, бесстрастную документальную запись с фиксацией драматических событий, случившихся в те часы на Садовом кольце. Эту запись, сделанную, по-видимому, в штабе внутренних войск, воспроизводит в своих мемуарах бывший командующий этими войсками Анатолий Куликов. (Должен предупредить читателя, что время тех или иных событий, указываемое разными источниками, не всегда в точности совпадает: в тот момент было не до точной фиксации времени.)
Итак, агрессивная толпа стремительно движется от Крымского моста в направлении Белого дома.
«14—50. Резерв зоны 2 (300 человек) прибыл на Зубовскую площадь и выставил цепочку, которая продержалась 5—7 минут, после чего была смята. Из 12 автомашин (в/ч внутренних войск номер...) захвачено 10. Оставшийся личный состав прибыл к Временному командному пункту и получил задачу прикрыть его. Остальной личный состав оттеснен толпой по Садовому кольцу.
15—00. Войсковые наряды (в/ч внутренних войск номер...) получили команду усилить войсковые цепочки участков 8, 9, 10 и выставить 100 процентов личного состава. Сотрудники милиции покинули заслон на улице Новый Арбат. Захвачена командно-штабная машина (бортовой номер С-54). По улице Новый Арбат отходит неорганизованная группа сотрудников милиции в сторону Краснопресненского моста, преследуемая разъяренной толпой.
15—05. Резерв (в/ч внутренних войск номер...) заблокирован на Смоленской площади, цепочка смята. Личный состав оттеснен к площади Восстания.
15—12. Резервы (в/ч внутренних войск номер... — 300 человек) получили команду выдвинуться от площади Восстания к зданию Дома Советов.
15—14. Резерв зоны 2 (200 человек) оттеснен на улице Новый Арбат.
15—15. Вооруженный резерв (в/ч внутренних войск номер... — 50 человек) приведен в боевую готовность (надо полагать, это часть отряда спецназа «Витязь»: другие солдаты были безоружны. — О.М.). Начался штурм заграждений возле Белого дома. Толпа таранит заграждения поливочными машинами, забрасывает личный состав камнями. Сотрудники милиции на участке 8 перед зданием мэрии и Домом Советов покинули место несения службы. Войсковая цепочка (в/ч внутренних войск номер...) прорвана, а со стороны Белого дома идет огонь из стрелкового оружия. Личный состав отошел к зданию мэрии...
15—20. Колонна резерва (в/ч внутренних войск номер...), выдвигаемая от улицы Баррикадная, д. 4, остановлена бесчинствующей толпой перед Смоленской площадью.
15—25. Резерв (в/ч внутренних войск номер... — 80 человек) выставил войсковую цепочку совместно с работниками милиции на Смоленской площади. Резерв зоны 2 (150 человек) оттеснен к зданию мэрии. У войскового наряда участка 10 (в/ч внутренних войск номер... — 100 человек) отняты резиновые палки, щиты, наряд смят. Толпа по набережной следует к Белому дому.
15—30. В Большом Девятинском переулке слышна стрельба. Работники милиции покинули место несения службы на Смоленской площади.
15—31. Войсковые цепочки резерва зоны 2 (150 человек) прорваны. В районе мэрии захвачены 7 автомобилей (в/ч внутренних войск номер...). Доложено, что на местах несения службы нет нарядов милиции; без них выполнение задач в полном объеме невозможно. Командующий внутренними войсками отдает распоряжение восстановить боеспособность резервов. Резерв зоны 2 отошедшими подразделениями доведен до 195 человек. Вооруженный резерв (в/ч внутренних войск номер... — по-видимому, снова бойцы «Витязя». — О.М.) согласно боевому расчету у здания мэрии посажен в четыре БТРа. Толпа окружила БТРы, один из них подожжен.
15—40. Наряд резерва (в/ч внутренних войск номер... — 80 человек) смят толпой на Смоленской площади и начал отход к месту стоянки техники.
15—45 — 15—50. Колонна машин резерва (в/ч внутренних войск номер...) захвачена боевиками. Угнано два автомобиля ЗиЛ-131...».
«Штурмом взять «Останкино» и Кремль!»
Итак, толпа довольно быстро — примерно за час — смела все заслоны между Октябрьской площадью и Домом Советов. На Смоленской милиция применила слезоточивый газ, однако желаемого эффекта это не дало. В 15—35 часть демонстрантов подошла к оцеплению вокруг Белого дома со стороны мэрии.
Противостоящие стороны по-разному описывают то, что здесь произошло. По версии властей, из мэрии был открыт предупредительный огонь холостыми патронами. Другая сторона представляет дело иначе: в результате стрельбы из мэрии и гостиницы «Мир» было убито семь человек, несколько десятков ранено.
Толпа прорвала оцепление вокруг Дома Советов. Омоновцев и солдат разоружали, избивали... Срывали с них каски, отбирали щиты... Все эти унизительные для милиционеров и военнослужащих сцены позже были показаны по телевидению. Был захвачен транспорт: автобусы, принадлежавшие ОМОНу, ЗиЛы внутренних войск, милицейские «Москвичи» с мигалками...
Началось «братание» осажденных в Белом доме со своими «освободителями». Всех охватила уверенность, что победа близка.
В 16—05 Руцкой с балкона Белого дома громогласно отдал приказ о штурме самого близкого «вражеского» объекта — мэрии (бывшего СЭВа) — и о захвате телецентра «Останкино». А Хасбулатов призвал (или опять же — приказал?) захватить также Кремль. Еще один призыв-приказ спикера — немедленно, сегодня же, арестовать Ельцина и всех его близких сотрудников. Магнитофонная запись пламенных выступлений двух главных действующих лиц мятежа:
Руцкой:
— Прошу внимания! Молодежь, боеспособные мужчины! Вот здесь, в левой части строиться! Формировать отряды, и надо сегодня штурмом взять мэрию и «Останкино»!
Восторженный рев толпы:
— Ура!
Хасбулатов:
— Я призываю наших доблестных воинов привести сюда войска, танки для того, чтобы штурмом взять Кремль и узурпатора бывшего — преступника Ельцина...
<< [1] ... [83] [84] [85] [86] [87] [88] [89] [90] [91] [92] [93] [94] ... [98] >>
