Неолиберализм в странах латинской Америки. Критика с позиций Карла Поланьи

Перевод М.А. Усачёва

Люди собираются поставить под сомнение не только экономическую и политическую программу этой страны целиком, но и доминирующее влияние неолиберализма во всей Латинской Америке.
     Субкоманданте Маркос, 1941 /1/

Позвольте рыночным механизмам быть единственным определяющим началом в судьбе людей и их естественного окружения, и это на самом деле, даже и с учетом количественных показателей и использования покупательной способности, приведет к распаду общества.
     Карл Поланьи , 1944 /2/

Триумф рынка?

По всему миру свободный рынок считается единственным жизнеспособным во времени способом достижения экономического роста и развития. Распад Советского Союза и “Восточного блока” является доказательством того, что любая экономическая альтернатива рынку не работает. Неспособность командных экономик обеспечить сравнимый с западным уровень благосостояния придала новые силы странам-лидерам капиталистического мира. Даже западная альтернатива “научному социализму”, социальная демократия, находится под постоянными атаками. В двух словах, энтузиасты свободного рынка провозгласили триумф рынка, и настаивают на повышении степени либерализации экономик по всему миру, видя в этом решение фактически всех экономических проблем. И Латинская Америка здесь не является исключением.

Конечно, доминирующее влияние экономического неолиберализма в Латинской Америке не установилось спонтанно. Неолиберальное экономическое регулирование имело место в ранние 70-х гг. в Чили, а затем десятью годами позднее было применено в Боливии, Мексике и Коста-Рике. Другие государства, среди которых отметим Колумбию, Бразилию, Перу и Аргентину,   вскоре влились в общее движение к неолиберальному регулированию /3/.

Неолиберальное регулирование в Латинской Америке принесло множество результатов: произошла стабилизация валют, открытие экономик, вмешательство государства уменьшилось, во многих случаях государственные предприятия были приватизированы. В некоторых странах даже ускорился экономический рост. Однако неолиберальная политика также имела негативные последствия, например, снижения уровня жизни населения, нарушение природного баланса.

Чтобы понять негативные стороны неолиберализма в Латинской Америке, необходимо рассмотреть их в теоретическом плане. Критика свободного рынка Карла Поланьи представляет полезный инструментарий для исследования в этом отдельном случае. Эта работа будет предварена небольшой дискуссией по поводу неолиберальных теории и политик. Далее будут исследованы критические замечания Поланьи по поводу свободного рынка. После рассмотрения этих двух соперничающих между собой проблем, будут приведены две практические ситуации, описывающие Чили и Мексику. С помощью теоретических положений Поланьи будет показано, что снижающиеся показатели уровня жизни и разрушение природного баланса вызваны проведением в жизнь именно политики неолибералистского толка.

Неолиберализм

Теория

Сущность неолиберальной теории может быть сведена к четырем основным идеям: 1) люди - это индивиды, мотивированные лишь своими собственными интересами, все взаимодействия людей, как то экономические, политические или социальные могут быть объяснены лишь с позиций наличия собственного интереса; 2) собственный интерес не ведет к хаосу, как думают многие, а скорее к гармонии, так как цепь взаимодействий, обусловленные собственными интересами, является частью естественного порядка; 3) этот естественный порядок находит наиболее полное воплощение в рынке; 4) вследствие того, что рынок является естественно образующимся, результаты действия рынка являются наилучшими из возможных, а, таким образом, вмешательство в естественный ход вещей на рынке, государственным или каким-либо иным способом, нежелательно. /4/ Эти четыре главных предпосылки формируют основание неолиберальной мысли и являются оправданием проведения в жизнь неолиберальных политик.

Политика

Неолиберальные политики являются практическим воплощением неолиберальной теории и проводятся в целях освобождения рынка от “неестественных” искажений. Решение всех экономических проблем - это их осознание в рамках адаптации к “естественному” порядку рынка. Это влечет за собой приватизацию предприятий, находящихся в государственной собственности, балансирование бюджетов всех уровней, ликвидацию социальных программ, конец искажениям рынка, вызванным профсоюзами и трудовым арбитражем, устранение всякого влияние государства, которое может стать помехой свободному обмену товаров между потребителями и производителями, движимому собственными эгоистическими интересами; здесь также учитывается вмешательство, которое ограничивает свободный переток товаров и услуг через национальные границы. /5/ Другим важным элементом неолиберального подхода является повышение экспортной ориентации среди экономик, испытывающих структурные изменения. /6/ Неолиберальные политики, отмеченные выше, все они являются частью пакета экономических мер, которые в настоящее время активно проводятся в жизнь по советам Мирового банка, МВФ и промышленно развитых стран Севера. Применение этих политик связано со стремлением решить проблемы региона, связанные с долговой зависимостью, безработицей и ростом.

Критика рынка, предложенная Поланьи

В своей полной плодотворных идей книге “Великие трансформации” Карл Поланьи представляет свой вариант критики рынка. Он рассматривает случай с классическими экономическими предпосылками о людях и их собственных интересах. Он отвергает идею о том, что агрегированные действия, движимые собственными интересами, будут иметь результатом естественный порядок и гармонию, и рассматривает ситуацию, когда рыночные силы, действующие вне общественного или государственного влияния, приведут к разрушению социальных отношений и природы. В соответствии с Поланьи, перед созданием рынка как экономической системы, все экономические решения ставились в зависимость от социальных решений; однако, с созданием рынка, все социальные решения попадают в зависимость от экономического процесса принятия решений /7/, или, как бы сказал Поланьи, “[Система рынка имеет результатом] положение общества как придатка к рынку... социальные отношения [теперь] являются встроенными в экономическую систему”. /8/ Ранние критические замечания Поланьи имеют дело с природой человека и его мотивации.

Люди как существа социальные

Поланьи рассматривает случай с неолиберальной интерпретацией природы человека и собственных интересов. Он утверждает, что до эпохи рыночной экономики все общества следовали комбинациям трех экономических моделей: перераспределения, взаимности (реципроксности) и домохозяйства. В каждой из этих экономических систем экономический процесс принятия решений был зависим от социальных отношений, в том смысле, что экономическое поведение в разрезе индивидов в системе определялось социальными нормами поведения. /9/ В двух словах, люди приспосабливались к групповым нормам для пользы группы. С этой точки зрения, люди скорее движимы не только и преимущественно собственными интересами, это социальные существа, чья “экономическая мотивация проистекает из контекста социальной жизни... [и не только] из соображений выгоды” /10/ В случае, если интерпретация природы человека, сделанная Поланьи, верна, тогда экономическая система, базирующаяся на идее собственных интересов должна приносить социальный беспорядок. Согласно Поланьи, это так, он описывает это на примере фиктивных товаров.

Фиктивные товары и саморегулирующийся рынок

Центральное предположение Поланьи состоит в том, что подчиненность социальных отношений экономическим посредством рынка трансформировала нормы человеческого взаимодействия и неестественным образом создала три фиктивных товара: природу, труд и деньги. /11/ Эта статья коснется лишь двух первых из них, так как влияние рыночных политик на оба товара может быть установлено конкретно, а обсуждение третьего фиктивного товара, денег, будет оставлено для отдельного исследования.

Создание фиктивных товаров необходимо для того, чтобы рыночная система функционировала. /12/ В саморегулирующейся рыночной системе производство и распределение товаров и услуг определяется ценами, которые, в свою очередь, определяются спросом и предложением. При этой системе все факторы производства должны получить оценку в соответствии с поведением, направленным на получение выгоды (собственный интерес у неолибералистов). Без цен количественные измерители выгоды становятся невозможными. Без установления цен на все факторы производства не могут быть измерены издержки и, соответственно, прибыли. Соответственно, механизм ценообразования должен применяться ко всему и ко всем . Потребность в поголовном установлении цен на все и вся создает ситуации, в которых продукция, произведенная не для продажи, труд и капитал, рассматриваются как будто бы они были созданы для продажи. /13/ Поланьи подчеркивает это следующим образом: “Труд - это лишь другое название человеческой деятельности, сопровождающей его жизнь, деятельности, плоды которой не могут быть как выставлены продажу, хотя и по совершенно различным причинам, так и отделены от остатка жизни, положены на хранение или мобилизованы; земля - это лишь другое имя природы, не создаваемой человеком. /14/

Согласно Поланьи, ситуация, когда саморегулирующийся механизм спроса и предложения определяет судьбу людей и природы, приведет к распаду общества. /15/ Далее, нельзя отделить индивида от трудовых ресурсов, а попытка это сделать приведет к тому, что рынок “ликвидирует физические, психологические и моральные качества человека”. /16/ Более того, полагая природу товаром, мы придем к тому, что реки исчезнут в результате загрязнения, естественные ландшафты будут разрушены, и земля станет неспособна приносить плоды. /17/ Следовательно, применение политик неолиберального толка, направленных на освобождение рыночных идей, согласно критике Поланьи, приводит к ужасающим социальным потрясениям и деградации природы. В Латинской Америке можно наблюдать оба явления, неизменно более ярко подчеркивающиеся в условиях идеологической гегемонии неолиберализма. Впрочем, до изучения влияния неолиберальной политики в Латинской Америке, приведем небольшой экскурс в историю стран Латинской Америки.

Неолиберализм в Латинской Америке: история

Зависимость от экспорта сырья, импортозамещение, долговой кризис

Исторически сложилось так, что латиноамериканские экономики основывались на экспорте сырьевых товаров в Европу и США. Экспорт сырья в обмен на импорт промышленных товаров Севера в экономической науке получил название зависимости от экспорта сырья, подвергаясь критике со стороны ученых. /18/ Согласно Раулю Пребишу и Хансу Зингеру, страны Латинской Америки не будут способны перейти к индустриальному развитию до тех пор, пока поступления валюты будут находиться в зависимости от экспорта сырьевых товаров вследствие структурных неравенств в обмене сырьевых и промышленных товаров. /19/ Эмпирические факты подтверждают этот тезис. /20/

Критика Пребиша-Зингера привела к формированию политики, известной как импортозамещающая индустриализация (ИЗИ), специально разработанной в целях индустриализации Латинской Америки. Стратегия ИЗИ основывалась на защите молодых   развивающихся отраслей от конкуренции Севера посредством государственного вмешательства в процесс развития. Импортированные ранее товары заменялись внутренним производством. Защита молодых отраслей, согласно модели, осуществляется посредством тарифов, жесткого контроля за обменным курсом, и промышленный сектор растет, создавая высокооплачиваемые рабочие места и новые возможности для бизнеса. /21/ К несчастью, ИЗИ заменяла зависимость от сырьевого экспорта новой зависимостью от импорта технологий и капитала. /22/ Любое увеличение внутреннего производства требует доступа ко внешним технологиям, а инвестиции на индустриализацию могут быть получены только тремя путями: переоценкой национальных валют, прямыми иностранными инвестициями и энергичными заимствованиями в Северных странах и коммерческих банках. Латиноамериканские страны использовали каждый из этих путей, что и привело к дефицитам торговых балансов и огромным долгам коммерческим банкам, иностранным правительствам и МВФ. Проблемы, порожденные зависимостью от импорта технологий и капитала, унаследованные с ИЗИ, и последовавшими долговыми кризисами, привели к повышению внешнего вмешательства в сфере экономики. /24/ Исключая Чили, начавшей неолиберальные преобразования до долгового кризиса, именно в периоды наибольшей уязвимости в экономическом плане латиноамериканские страны вступили на путь неолиберальной реструктуризации своих экономик. В случае Чили, экономические преобразования в рамках неолиберальных идей происходили под влиянием чилийских экономистов, прошедших обучение в Чикагском Университете в Штатах под руководством Милтона Фридмана, наиболее ярого сторонника рынка, и более известных как “чикагские мальчики”. В период правления Пиночета не менее пятнадцати из этих “чикагских мальчиков” занимали высокопоставленные посты в сфере экономической политики в правительстве. /25/ Во всех случаях применения неолиберальных политик внешнее воздействие сыграло значительную роль в области решения о переходе к этим политикам.

Исторический опыт: Чили и Мексика

Как было сказано ранее, неолиберальные подходы были применены в ряде латиноамериканских стран; однако, в этой статье рассмотрение будет ограничено двумя государствами, Чили и Мексикой, проводившими неолиберальные политики в разные периоды времени.

Чили

Чили начала неолиберальные преобразования в условиях диктатуры генерала Августо Пиночета, продолжавшейся 17 лет, продолжив применение политики неолиберального толка во время демократических режимов Патрицио Айлвина (1989) и Эдуардо Фрэ (1993). /26/ В процессе неолиберальных преобразований в Чили были сформированы принципы приватизации, экономической открытости, сбалансированности бюджета, гибкости рынка труда. Кроме того, социальные расходы на душу населения упали более чем на 20%, в то время как внешнеторговая политика была нацелена на стимулирование экспорта. /27/ Все эти преобразования проводились с целью обеспечения процветания саморегулирующихся рыночных механизмов.

Мексика

Структурные преобразования в Мексике начались в период администрации Мигеля де ла Мадрида (1982), продолжившись с приходом Калоса Салинаса (1988) и, в настоящее время, при правительстве Эрнесто Зедилло (1994). /28/ Многое из опыта Чили нашло полезное применение и в Мексике. В течение 1982-94 гг. около тысячи государственных предприятий были либо приватизированы, либо вообще закрыты. Как результат, произошло снижение бремени государственных расходов благодаря уменьшению государственной занятости. /29/ В дополнение, были заморожены уровни заработной платы, происходило активное стимулирование экспорта, трудовое законодательство в отношении работников было ужесточено. /30/ Кроме этого, экономика Мексики стала более открытой, усилилась экономическая кооперация с США через интеграцию в Североамериканское соглашение о свободной торговле (НАФТА). Положения НАФТА, в целом, еще более “неолиберальны”, что выражается в ограничении государственного влияния на промышленную политику, снижении социальных расходов и экономического перераспределения, устранении барьеров для иностранных инвестиций. /31/ Как и в случае с Чили, эти преобразования имели целью либерализацию рынка и его саморегулирующихся механизмов.

Неолиберальные политики в обеих странах прямо подпадают под критику Поланьи фиктивных товаров, труда и земли. Применение этих политик в обоих странах, как говорит Поланьи, внесло существенный вклад в ухудшение качества труда и состояния природы.

Практические ситуации: земля и труд в Чили и Мексике

Социальные издержки и “гибкость труда”.

Попытка отделить труд от других видов жизнедеятельности и привязать его к законам рынка была бы равносильной уничтожению органичных форм бытия и заменой их другим типом организации, атомистической и индивидуалистской. /32/

Для того, чтобы саморегулирующийся механизм рынка работал, необходимо, чтобы товары и услуги были оценены в соответствии со спросом и предложением; это включает в себя труд и имеет итогом повышение товарности социальных взаимодействий. В обоих случаях, в Чили и Мексике, неолиберальные политики были направлены на устранение перекосов на рынке труда, приближение его оценки к реальной рыночной ценности. Результатом этих политик стало снижение заработных плат, возросшая неэффективность профсоюзов, снизившийся уровень жизни рабочих, как в Чили, так и в Мексике.

Чили

Чили была расхвалена теоретиками неолиберлизма как “экономическое чудо”, однако, феноменальный рост ВВП (валового внутреннего продукта) в Чили находился в зависимости от роста эксплуатации труда. Неолиберальные преобразования в Чили были особенно нацелены против организованного в профессиональные союзы труда. В первые два года режима Пиночета 2200 профсоюзных лидеров потеряли работу, 230 были заключены в тюрьму, а 110 были убиты. Между 1973 и 1978 годами были отменены практически все права трудящихся, а в 1979 г. был введен в действие трудовой кодекс, целиком благоприятствовавший работодателям. /33/ Все обычаи и порядки, предоставлявшие рабочим подобие монополии труда, были устранены как “искажающие ценность труда” /34/ Между 1973 и 1987 гг. членство в профсоюзах снизилось с 35 до 11%   от общей рабочей силы. /35/ Разрушение организованного труда имело результатом высоко аморфный рынок труда, который мог полностью контролироваться рыночными силами во имя достижения эффективности. Целью глубокого подавления труда было исключение препятствий для саморегуляции рынка, но, как и предсказывал Поланьи, уровень жизни катастрофически упал.

Меры, направленные на либерализацию рынка труда привели к высокой безработице и неполной занятости, повышению трудовых планов для работавших и, в конечном итоге, к падению реальной заработной платы. В десятилетие, предшествовавшее военному перевороту   1973 г., безработица находилась на среднем уровне в 6%, в то время как в 1974-87 гг. этот показатель вырос до 20%. /36/ И как результат, те, кто искал работу, вынуждены были заниматься тем, чем только могли. Для широкого спектра секторов экономики это означало неполную занятость. В сельском хозяйстве около 60% занятых работали только 1-4 месяца в году. /37/ Гибкий рынок труда также привел к сверхурочным часам в других секторах рынка. Повышенные трудовые планы обусловили 12-часовой рабочий день на большинстве предприятий в промышленности и сферы услуг, для многих работ, связанных с производством, оплата стала производиться из расчета выработки, а не отработанного времени. Кроме того, произошло перераспределение занятости в пользу субподряда и неформального сектора, где оплата труда, обычно, меньше; /38/ по некоторым подсчетам, перераспределение производственных мощностей в пользу неформального сектора достигало 40% от рабочей силы. /39/

В течение 1970-89 гг., периода проведения в жизнь гибких политик в отношении труда, средняя заработная плата упала на 10%, в то время как к 1988 г. минимальная заработная плата была в реальном исчислении на 40% ниже, чем в 1981. /40/ Более того, за 1978-88 гг.   10% наиболее богатых чилийцев присвоили себе дополнительно 10% национального дохода, повысив свою долю с 37 до 47%. Естественно, что это повышение было в точности скомпенсировано падением доли менее богатых граждан. /41/ Пожалуй, наиболее показателен здесь тот факт, что в период правления Пиночета (1973-89) доля живущих в бедности выросла с 20 до 40%. /42/

С приходом Айлвина и, позднее, Фрэ, наиболее “драконовские” положения кодекса о труде были упразднены; однако, уровень защиты рабочих не приблизился к тому, что был до Пиночета, и здесь, несомненно, сказывается приверженность обоих вышеназванных лидеров неолиберальным принципам. /43/ При демократических правительствах минимальная заработная плата, равно как и выходное пособие, были увеличены, однако многие “гибкие подходы” до сих пор остаются в силе. /44/ Гарантия занятости еще далеко не является реальностью. Временная занятость и оплата по выработке (в отличие от почасовой оплаты) являются наиболее распространенной практикой. /45/ И хотя доля рабочей силы, охваченная профсоюзами, повысилась приблизительно на треть, /46/ не полностью занятые в подрядных и сельскохозяйственном секторах не смогли добиться сколько-нибудь значительного влияния. /47/ Как все это соотносится с анализом рынка и повышением “товарности” человека, проведенном Поланьи? “... Стало ли человеческое общество участником экономической системы?” /48/ Является ли соответствующее повышение социальной дезорганизации ценой экономических преобразований? Параллельный опыт подобных преобразований в Мексике также доступен для изучения.

Мексика

Как и в Чили, мексиканское правительство напряженно работало над разработкой политики “гибкости труда”, и многие тенденции, характерные для Чили, наблюдаются и в мексиканской экономике. Гарантия занятости здесь стала менее определенной, безработица и неполная занятость выросли, и по мере того, как рынок стал более независимым, уровень жизни упал, как и предсказывал Поланьи.

Стратегии увеличения лояльности труда достаточно отличались от тех, что мы наблюдали в Чили, так как в Мексике исторически профсоюзы имели большое влияние на государство. Правящая Институционально-революционная партия (ПРИ) традиционно объединяла профсоюзное руководство с руководством партии; даже с учетом этого, влияние профсоюзов уменьшается по мере того, как правящая партия проводит в жизнь свою неолиберальную политику. /49/

Начиная с правления де ла Мадрида, сосредоточившиеся главным образом в ПРИ профсоюзы значительно уменьшили влияние на правящую коалицию. Еще в 1984 г. были попытки уменьшения количества мест в партии, занимаемых профсоюзами. /50/ В 1988 г., с приходом Салинаса, позициям труда был нанесен еще более весомый удар. Прежние профсоюзные лидеры были заменены на более уступчивых, льготы рабочих были урезаны, в связи с приватизацией и либерализацией прошла волна увольнений, трудовое законодательство было изменено в сторону ужесточения в плане коллективных соглашений и забастовок. /51/ Результаты этих неолиберальных мер в отношении труда в значительной степени сходны с теми, что мы наблюдали в Чили. Волна увольнений привела к более высокому уровню безработицы (около 20%), был зафиксирован значительный рост занятости в неформальном секторе, выросшем на 80% за 80-е гг. /52/ Кроме этого, резко выросло число работников, занятых на подрядной или временной основе, а также работающих дома, /53/ в то время как, по данным НАФТА, такие компании как Sony, Honeywell и   General Electric переместили свои производства в Мексику и были наделены правом увольнять организаторов профсоюзов. /54/ Подобная “лояльность” труда принесла ожидаемые результаты.

Уменьшение влияния труда и соответствующее увеличение роли рыночных сил в совокупности оказывали негативное влияние на уровень жизни. Минимальная заработная плата в 1976 г. находилась на таком уровне, что 5 часов работы в день позволяли прокормить среднюю семью. Десятью годами позднее для этого потребовалось бы уже 9 часов работы. Более того, в 1989-90 гг., во время правления Салинаса, покупательная способность минимальной заработной платы снизилась еще на 17%. /55/ В общем и целом, в 1982-91 гг., применение политики неолиберального толка привело к 67%-ному падению покупательной способности минимальной заработной платы, доля труда в национальном доходе снизилась с 37 до 28% в течение 1981-89 гг. /56/ Повышая роль саморегулирующегося рынка, мексиканское правительство способствовало понижению жизненного уровня своего населения, и опять предсказания Поланьи о последствиях повышении товарности труда подтверждаются.

Издержки окружающей среды

То, что мы называем землей, является элементом природы, сложным образом переплетенным с человеческими институтами. Изолировать ее и сформировать из нее рынок, было, пожалуй, одной из самых причудливых задач наших предшественников. /57/

Поланьи критикует рынок не только за социальные издержки, но и за его влияние на окружающую среду. Согласно Поланьи, оставляя решения по поводу природы за саморегулирующимся механизмом спроса и предложения, мы обрекаем окружающую среду на разрушение, ибо она становится товаром. Когда рыночное поведение, обусловленное собственными интересами выгоды, ничем не ограничивается, происходит естественное внешнее разрушение окружающей среды, так как внешние издержки разработки ресурсов не измеряются рынком адекватным образом.   Неолиберальные политики, как в Чили, так и в Мексике, иллюстрируют и этот факт.

Чили

Большую роль в экономическом росте Чили при неолиберальных политиках играл экспорт сырьевых товаров на рынки северных стран, что не идет в разрез с историческими фактами “зависимости от сырьевого экспорта”, характерной для стран Латинской Америки в период до начала импортозамещения. В условиях неолиберальной политики режима Пиночета, Чили вернулась к экспорту сырья как главному источнику экспортной выручки. Лесные ресурсы и промысел рыбопродуктов стали двигателями экономического роста. Интенсивное использование этих ресурсов привело к их истощению. /58/

В период правления Пиночета лесная промышленность была преобразована. Ограничения на земельную собственность были устранены, и леса, находившиеся во владении государства, были приватизированы. Обширные участки земли оказались в руках кучки крупных компаний, которые предпочли экспортировать спиленные деревья, в основном, в виде щепы. Большинство “лесоферм” в Чили в настоящее время занимают все свои площади под калифорнийскую монтеррейскую сосну, популярную вследствие своего быстрого роста. Предпочтения в сторону единственной культуры разрушили природные экосистемы, принесли огромный вред водным ресурсам, понизили продуктивность почвы. Деградация почв, в свою очередь, снизила их способность к выращиванию новых деревьев без использования удобрений. Более того, произошедшее разрушение привычных пищевых природных систем, порожденное монокультурным подходом, повышает риск нашествий грызунов или насекомых, что в свою очередь ведет к повышению необходимости в использовании пестицидов, вредных для здоровья человека. Во многих случаях, природные леса подвергались хищнической вырубке для того, чтобы засеять очищенное пространство все той же калифорнийской сосной. Имея сравнительное преимущество в лесной отрасли в сочетании с неспособностью использовать продукцию этой отрасли в отраслях с более высокой добавленной стоимостью, истощение природных ресурсов набирает обороты, подстегиваемое “собственными интересами” кучки крупных фирм, нацеленных на максимальную и быструю прибыль в краткосрочном периоде. /59/

Тенденции свободного рынка, наблюдаемые в лесной промышленности, также можно наблюдать и в рыболовецкой отрасли. Ограничения лова были значительно либерализированы, применение остающихся законов проявляется довольно мягким образом, иностранные инвестиции в отрасль не только поддерживаются, но и всячески стимулируются. При неолиберальной политике Пиночета вылов рыбы увеличился с полутора миллионов тонн в 1971 г. до шести с половиной миллионов в 1989 г. /60/ Негативные последствия отражаются в высказывании Поланьи о том, что “природа становится товаром”, а природные ресурсы уничтожаются во имя прибыли.

Рыночные силы неоднократно приводили к тому, что уловы становились непредсказуемыми, а некоторые виды просто исчезали. Тенденции развития отрасли отражают полное игнорирование законов природы. Время от времени рыболовецкой отрасли разрешалось вылавливать какой-либо вид почти до полного исчезновения. Эта тенденция впервые наблюдалась с перевыловом сардин, далее - сорель, хека и локо. В каждом из этих случаев вмешательство государства было отвергнуто во имя рынка, пока не наступала полная катастрофа с каждым отдельным видом. Как результат, политика свободного рынка и свободного доступа ко всему в целях получения личных выгод, привела к 60-ти процентному снижению ресурсной базы рыболовства. Динамика уловов хека, вылавливаемого преимущественно для потребления человеком, дает полезную иллюстрацию влияния рыночных сил на запасы рыбы. В 1985-88 гг. общий вылов этого вида удвоился, однако живой вес в расчете на одну установку рыболовной сети постоянно уменьшался, как и размер самой выловленной рыбы. /61/

Мексика

Основанная на рыночных аргументах,   экономическая политика Мексики также оказывала негативное влияние на окружающую среду, особенно в приграничных с США районах, которые испытывали сильное влияние американского бизнеса по программам беспошлинного импорта компонентов на мексиканский рынок для последующей сборки и реэкспорта готовых изделий. Хотя как американское, так и мексиканское правительства признавали проблемы приграничных районов, говоря о необходимости более строгого применения законов, охраняющих окружающую среду, реальные подвижки в этой области могут вступить в конфликт с потребностями экономического роста. В Мексике, как и в Чили, аргумент Поланьи о том, что саморегулируемый рынок приведет к деградации окружающей среды подтверждается на примере ситуации в приграничных с США штатах.

Американо-мексиканская граница протянулась на 3140 км от Мексиканского залива до Тихого океана. /62/ В 1965 г. американское и мексиканское правительства договорились о начале программы беспошлинного импорта компонентов на мексиканский рынок для последующей сборки и реэкспорта готовых изделий, что подтолкнуло индустриализацию в приграничных штатах Мексики посредством снижения тарифов. /63/ С того времени, американские производства в массовом порядке переместились в эти приграничные регионы, пользуясь преимуществом низкой заработной платы в Мексике, составлявшей около седьмой части того же показателя в США. Безусловно, нестрогие природоохранные законы также являются стимулом для перемещения производств, /64/ и если пользующиеся нестрогими законами в этой области утверждают, что перемещение заводов не связано с намерением безнаказанно загрязнять окружающую среду, несложно найти аргументы, подтверждающие обратное. Не так давно второй по величине производитель мебели в США переместил свое производство в Мексику, после того, как законодательство в сфере окружающей среды в США стало более строгим. /66/ Перемещения заводов в приграничные территории Мексики является результатом действия рыночных сил, движимых соображениями прибыли, и эти рыночные силы не могут адекватно оценить ущерб, который они наносят природе.

В настоящее время в Мексике работают около 2100 таких предприятий, /67/ производящих богатый ассортимент товаров, от обуви до полупроводников для автомобилей, и почти все из них используют опасные вещества в своих производственных процессах. /68/ Огромная часть этих опасных веществ незаконным образом попадает на свалки по всему региону. Всего около ста типов опасных материалов импортируется в этот регион, от растворителей и кислот до тяжелых металлов. /69/ Однако, лишь небольшая часть образовавшихся отходов возвращается затем в США или на легальной основе утилизируется в стране, остальная часть отходов пропадает неизвестно куда. /70/ Исследования почв и водных ресурсов, однако, не оставляют и сомнения о том, куда попадают эти токсичные вещества.

Доказательства ущерба природе от этих организаций бесспорны. В Тихуане, около Отай Меса, где расположено несколько американских предприятий “макиладора”, пробы почвы показывают превышение предельно допустимой концентрации тяжелых металлов в 40000 раз. /71/ В том же районе девятнадцать детей родились с врожденными дефектами в виде аненцефалии, заболевании, при котором новорожденный рождается умственно отсталым вследствие поражения функций мозга. Шесть детей в Игл Пасс-Дель Рио родились с тем же дефектом в период с декабря 1994 по март 1995 года. Случаи аненцефалии были также зафиксированы в Браунсвилль-Матаморосе /73/, где было протестировано открытое и незащищенное хранилище химических веществ, и, оказалось, что содержание токсичного ксилола превысило норму в 50000 раз. /74/ Неудивительно, что во всех трех регионах ведется активная деятельность американских компаний, пришедших сюда в целях повышения прибылей. И опять, как предсказывает Поланьи, природа жертвуется во имя прибыли.

Свалки отходов не единственная проблема в приграничных регионах. Индустриализация, прошедшая здесь, также привела к проблемам с качеством воды, особенно в Амбос Ногалес, на границе Мексики и Аризоны. В Ногалесе, Сонора, семьдесят американских заводов /75/ дают работу 43 процентам рабочей силы, /76/ привлекая также людей и из внутренних регионов Мексики. Многие из этих рабочих, по экономическим причинам, вынуждены жить в трущобных лагерях, где доступ к чистой воде и канализации в лучшем случае затруднен. И как результат, задача канализации как защиты от загрязненной воды не выполняется. Недавние исследования показали, что вода в регионе содержит на 4000% больше фекальных соединений, чем это допускается в США. /77/ И большинство из этих претензий к качеству воды могут быть обращены к глобальным рыночным силам, диктующих принципы большей эффективности и снижения издержек. Более того, низкие налоги в регионе и неспособность предприятий обеспечить более высокий уровень оплаты ограничивают финансирование развития очистительных и канализационных систем. Для улучшения качества воды необходимо производить целевое финансирование, и это требует действия нерыночных сил, таких, как правительство, способных сыграть здесь свою положительную роль. /78/ Однако, вмешательство государства идет в разрез с предписания неолиберальной политики, пересекаясь с саморегулированием рынка. В Мексике, как и в случае Чили, повышение товарности земли имело результатом ее деградацию.

Заключение

Как в Чили, так и в Мексике, неолиберальные политики применялись в прошлом и применяются до сих пор. Они приводят к социальной дезорганизации, снижению уровня жизни и хищническому разрушению природы. Политики, направленные на снижение контроля за заработными платами, контролировавшимися в прошлом трудом, привели к возникновению саморегулируемых механизмов рынка этой области, отразившихся в более низких заработных платах. Эти же рыночные силы привели к разграблению лесных и рыбных ресурсов Чили и деградации приграничных с США районов Мексики, где опасные отходы сваливаются самым безответственным образом, резко ухудшая экологическую обстановку. Согласно сторонникам рынка, саморегулируемый механизм спроса и предложения должен иметь результатом естественный порядок и гармонию по мере того, как индивиды преследуют свои собственные интересы. Однако этого не наблюдалось ни в Чили, ни в Мексике. Анализ Карла Поланьи предлагает более приемлемое объяснение проблемам, возникшим в этих странах.

Анализ Поланьи лучше тем, что он признает неестественность связей, создаваемых рынком. Саморегулируемый рынок является угрозой, так как люди в основном не являются атомистическими индивидами, желающими лишь улучшить свое собственное положение. Люди - это социальные существа, их социальность определяется их связями друг с другом и естественным окружением. Путем формирования экономических политик, стимулирующих преследование собственных интересов, общество было преобразовано; люди и окружающая среда стали товарами, зависимыми от потребностей гонящихся за прибылью. В такой системе, где вещи, не производящиеся на продажу, например, труд и земля, рассматриваются как будто бы они были созданы для продажи, социальная и природная деградация будет усиливаться по мере того, как приверженцы неолиберализма будут искать свою “естественную” гармонию. По мере того, как неолиберализм приживается и углубляется в странах Латинской Америки, социальная дезорганизация и деградация окружающей среды, уже характерные для Мексики, могут распространиться дальше. Всемирный триумф рынка может стать праздником для тех, кто от этого выиграет, развитых стран и их верхнего и среднего класса, однако для тех, кто больше не сможет кормить свои семьи и иметь доступ к чистой питьевой воде, это должно быть сигналом к тому, чтобы объединиться и бросить вызов ориентированным на доминирование рынка моделям.

Послесловие переводчика

Затронутые Дэниэлом Раундзом в рассмотренной статье проблемы как никогда актуальны для нашей страны в настоящее время. После десяти лет реформ, некоторые экономисты говорят о том, что на самом деле все эти десять лет настоящих либеральных реформ не проводилось и призывают к радикальным преобразованиям, которые позволят, наконец, нашей стране выйти на позиции устойчивого роста и на равных конкурировать с западными странами. Я, однако, не являюсь ни сторонником радикальных преобразований, но и не поддерживаю непоследовательную и малорезультативную политику руководства нашей страны в последнее десятилетие. Как та, так и другая политика имеют свои плюсы и минусы. Минусы нашей десятилетней практики мы сполна ощутили на себе, а минусы неолиберальных преобразований превосходно обсудил в своей статье Дэниэл Раундз. Так каковы же плюсы? С этих позиций оценить десятилетие реформ в нашей стране достаточно проблематично, ибо, пожалуй, вряд ли найдется человек, который безусловно положительно оценит итоги девяностых в экономическом развитии нашей страны.

Что же хорошего несет в себе неолиберализм? Об этом так же достаточно подробно было сказано в статье Раундза. Главным образом, это экономическая свобода, правильное распоряжение которой благоприятствует экономическому развитию страны с позиций повышения эффективности и действия саморегулирующихся рыночных механизмов. Государство максимально отстраняется от регулирования экономической сферы и даже такая прерогатива государства как законотворчество, создание институциональной среды страны, максимально ограничивается (пример с трудовым законодательством в Латинской Америке). Идеализируя рынок и его возможности, теоретики неолиберализма закрывают глаза на то, что на самом деле они не настолько рациональны, как хотелось бы. В самом деле, современная жизнь, в отличие от прошлых веков и даже начала уходящего века, значительно отличается по своему характеру от сегодняшней. Появились многочисленные примеры провалов рынка, что активно обсуждается в статье. В самом деле, здравомыслящему человеку понятно, что социальные отношения неподвластны законам рынка, и попытка подогнать их в общую колею приведет к неутешительным результатам. А как быть с окружающей средой? Пример с Мексикой неоднозначно показывает, что этот путь не только тупиковый, это движение к пропасти без дна.

В связи со всем этим встает вопрос о том, насколько идеи неолиберализма могут быть полезны для нашей страны. Я считаю, что разумное использование некоторых выводов этого подхода не только полезным, но и необходимым. Например, стимулирование конкуренции и приведение в порядок законодательства для нашей страны являются одними из необходимых условий для перехода к устойчивому росту. Однако, на мой взгляд, не стоит слепо следовать идеям свободного рынка, не обращая внимания на видимые их недостатки. Для сбалансированного развития необходим взвешенный и осторожный подход, основанный на комбинации различных идей, как правого, так и левого толка. И те ареалы, в которых рыночная система дает сбой или неэффективна с точки зрения общества, ей на смену должно прийти государство или любой иной институт, призванный сгладить эти так называемые “провалы рынка”. Как показала история, именно страны, применявшие подобный взвешенный подход, в долгосрочном периоде в целом выигрывали, по сравнению со странами, применявшими монистический подход.

Примечания

1 Michael McCaughan, "An Interview with Subcomandante Marcos," NACLA Report on the Americas 28.1 (1994): 35.

2 Karl Polanyi, The Great Transformation (Boston: Beacon Press, 1944), p. 73.

3 Arturo S. Bronstein, "Societal Change and Industrial Relations in Latin America: Trends and Prospects," International Labour Review , 134, 2 (1995), p. 167.

4 Conrad P. Waligorski, The Political Theory of Conservative Economists (Lawrence, KS: University of Kansas, 1990), pp. 18-45.

5 Waligorski, pp. 18-45, 152-184.

6 Thomas D. Lairson and David Skidmore, International Political Economy: The Struggle for Wealth and Power (Fort Worth, TX: Harcourt Brace, 1993), p. 209.

7 Polanyi, pp. 43-76.

8 Polanyi, p. 57.

9 Polanyi, pp. 43-47.

10 Polanyi, p. 47.

11 Polanyi, pp. 68-76.

12 Polanyi, pp. 68-76.

13 Polanyi, pp. 68-73.

14 Polanyi, p. 72.

15 Polanyi, p. 73.

16 Polanyi, p. 73.

17 Polanyi, p. 73.

18 Mauricio Rojas, "Latin American Industrialization and Its Ideological Content," The Latin American Development Debate , Patricio Meller, ed. (Boulder, CO: Westview Press, 1991), p. 60.

19 Nora Lustig, "The Search for a Heterdox Paradigm," The Latin American Development Debate , Patricio Meller, ed. (Boulder: Westview Press, 1991): 30-31; Theotonio dos Santos, "The Structure of Dependence," The Gap Between Rich and Poor: Contending Perspectives on the Political Economy of Development , Mitchell A. Seligson, ed. (Boulder, CO: Westview Press, 1984): 97-99.

20 Продолжительный спад цен сырьевых товаров в соотношении с ценами готовых товаров имеет множество фактических подтверждений. Согласно одному исследованию, Латинская Америка потеряла $26 млрд. от ухудшившихся условий торговли в течение 1951-66 гг., см. dos Santos , p . 99. В дополнение, Мировой банк имеет документальное подтверждение этой тенденции в течение 1970-88, и последний отчет банка предсказывает продолжение тенденции, см. World Bank, World Development Report 1989 (New York: Oxford University Press, 1989), p. 11 and World Bank, Prospects For Major Primary Commodities 1990-2005 , 1 (New York: Oxford University Press, 1993) p. vii.

21 Lustig, p. 31.

22 Ricardo Ffrench-Davis and Oscar Muсoz, "Latin American Economic Development and the International Environment," The Latin American Development Debate , Patricio Meller, ed.(Boulder, CO: Westview Press, 1991), pp. 10-12 and Gary W. Wynia, The Politics of Latin American Development (Cambridge, MA: Cambridge University Press, 1990), p. 105.

23 Ffrench-Davis and Muсoz, p. 12 and Lustig, pp. 32-33.

24 Stephen Haggard, Pathways from the Periphery: the Politics of Growth in the Newly Industrializing Countries (London: Cornell University Press, 1990), pp. 24-26 and Lustig, pp. 32-33.

25 Joseph Collins and John Lear, Chile's Free Market Miracle: A Second Look (Oakland, CA: Food First, 1995), pp. 203-217.

26 Duncan Green, "Flexibility and Repression: The Chilean Model Explained," Free Trade and Economic Restructuring in Latin America , Fred Rosen and Deidre McFadyen, eds. (New York: Monthly Review Press, 1995): 54-55 and Howard Waitzkin, "Next In Line For NAFTA? Images From Chile," Monthly Review (March 1995): 24-25.

27 Green, pp. 54-57.

28 Francisco Valdes-Ugalde, "The Changing Relationship Between the State and the Economy in Mexico," Challenge (May-June 1995): 32-36; Alejandro Бlvarez -Bйjar and Gabriel Mendoza-Pichardo, "Mexico 1988-1991: A Successful Economic Adjustment Program?" Latin American Perspectives 20.3 (1993): 32-45; and Ricardo Grinspun and Maxwell Cameron, "Mexico: The Wages of Trade," Free Trade and Economic Restructuring in Latin America , Fred Rosen and Deidre McFadyen, eds. (New York: Monthly Review Press, 1995): 39-53.

29 Valdes-Ugalde, p. 34.

30 Бlvarez-Bejar and Mendoza-Pichardo, pp. 34-37.

31 Grinspun and Cameron, p. 41.

32 Polanyi, p. 163.

33 John Lear and Joseph Collins, "Working in Chile's Free Market," Latin American Perspectives 22.1 (1995): 13-17.

34 Lear and Collins, "Working...," pp. 10-11, 18.

35 Lear and Collins, "Working...," pp. 12, 19.

36 Lear and Collins, "Working...," p. 22.

37 Lear and Collins, "Working...," p. 23.

38 Lear and Collins, "Working...," pp. 20-25.

39 Green, p. 56.

40 Lear and Collins, "Working...," p. 21.

41 Lear and Collins, "Working...," p. 26.

42 Green, p. 57.

43 Bronstein, p. 171; Lear and Collins, "Working...," p. 27; and Green, p. 56.

44 Lear and Collins, "Working...," p. 27; Bronstein, p. 182.

45 Lear and Collins, "Working...," p. 27.

46 Green, p. 56.

47 Lear and Collins, "Working...," p. 27 and Green, p. 56.

48 Polanyi, p. 75.

49 Maria Lorena Cook, "Mexican State-Labor Relations and the Political Implica tions of Free Trade," Latin American Perspectives 22.1 (1995): 77-83 and Edward McCaughan, "Mexico's Long Crisis: Toward New Regimes of Accumulation and Domination," Latin American Perspectives 20.3 (1993): 16.

50 Cook, p. 80.

51 Cook, pp. 82-83.

52 Grinspun and Cameron, p. 44.

53 McCaughan, p. 19.

54 David Bacon, "After Nafta," Environmental Action (Fall 1995): 39.

55 McCaughan, Edward, p. 18.

56 Kim Moody, "NAFTA and the Corporate Redesign of North America," Latin American Perspectives . 22.1, (1995), p. 102.

57 Polanyi, p. 178.

58 Green, p. 59.

59 Collins and Lear, Chile's ..., pp. 203-217.

60 Collins and Lear, Chile's ..., pp. 219-229.

61 Collins and Lear, Chile's ..., pp. 219-229.

62 Helen Ingram, Lenard Milich, and Robert G. Varady, "Managing Transboundary Resources: Lessons from Ambos Nogales," Environment (May 1994): 8.

63 Bruce Selcraig, "Border Patrol," Sierra (May-June, 1994): 61 and Peggy Law, "Living on the EdgeU.S.-Mexico Border: Friendly to Corporations," Peace Works (May 1993): 1.

64 Ingram, Milich, and Varady, pp. 28-29 and Law, p. 1.

65 Поборники повышения либерализации торговли между США и Мексикой подчеркивали, что НАФТА - это наиболее “зеленое” соглашение в истории и что оно в максимальной степени благоприятствует окружающей среде. Однако применение законодательства в области окружающей среды в Мексике активизировалось лишь с началом интенсивной кампании по вступлению в НАФТА. В любом отношении, применение законов по охране окружающей среды во имя высших интересов общества входит в разрез с неолиберальными предпосылками о рынке и его действии на общество. Это допущение необходимости государственного вмешательства в экономику и допущение того, что отрасли, ведомые собственными интересами, будут загрязнять при возможности обмана регулирующих органов. Что здесь важно отметить, так это то, что без строгого следования букве соответствующих законов, предприятия будут загрязнять. Для ознакомления с аргументами в пользу окружающей среды в отношении торговой либерализации см. J. Martin Goebel, "Clearing the Air on Mexico's Environmnetal Track Record," The Wall Street Journal , 12 June 1992; Johnathan Marshall, "How Ecology is Tied to Trade Pact," San Francisco Chronicle , 25 February 1992; and William K. Reily, "Pollution Won't Be a Byproduct," editorial, Los Angeles Times , 2 August 1992.

66 "North American Free Trade Agreement: Myths and Facts," Food First , (1995), p. 2.

67 Bacon, p. 33.

68 Roberto Sanchez, "Health and Environmental Risks of the Maquiladora in Mexicali," Natural Resources Journal (Winter 1990): 163-185.

69 Sanchez, pp. 171-75.

70 Sanchez, pp. 176-183.

71 Bacon, p. 33.

72 Bacon, p. 33.

73 Bacon, p. 35.

74 Selcraig, p. 62.

75 Robert G. Varady and Maura D. Mack, "Transboundary Resources and Public Health in the U.S.-Mexico Border Region," Journal of Environmental Health 57.8 (1995): 9.

76 Ingram, Millich, and Varady, p. 28.

77 Ingram, Millich, and Varady, p. 33.

78 Varady and Mack, pp. 9-13 and Ingram, Millich, and Varady, pp. 28-38.