Интервью с директором Института мировой экономики НАНУ, академиком Ю. Пахомовым
— Юрий Николаевич, по словам представителей власти, сейчас идет активный экономический рост, оппозиция же утверждает: не все так радужно… Что же реально происходит с украинской экономикой?
— В экономике на протяжении последних месяцев происходит спад. Темп роста ВВП за первое полугодие 2005 г. составил 4%, т.е., произошло троекратное снижение темпа. Особенно тяжелая ситуация на Востоке Украины, который давал львиную долю экспортного потенциала. А экспорт для Украины, как известно, 60% доходов.
Мы знаем, что глава государства излучает по поводу темпов роста оптимизм. Действительно, к примеру, для стран ЕС такие темпы могли бы быть предметом зависти. Причем, не только для стран ядра ЕС, но и для Польши, Чехии и других новобранцев.
Но почему-то эксперты и из ЕС, и из США рисуют наши темпы в негативных тонах. И, в общем-то, они правы. Ведь дело не только, и даже не столько в фиксируемом на данный момент темпе роста, сколько в набирающих силу тенденциях. То есть, дело не столько в том, где страна сейчас находится, а в том, куда она идет, и какую фазу переживает.
И вот когда мы оцениваем тенденции и фазу, а также сравниваем весомость нашего и, к примеру, польского прироста, то ситуация выглядит из рук вон плохо.
Начнем с проблемы фазы. Украина имела по сравнению со всеми странами СНГ наибольшую глубину (65%) и продолжительность падения, о чем, кстати, говорил в выступлении в конгрессе США Р.Оуэн — экс-помощник А.Гора. Наша страна совсем недавно, сравнительно с другими постсоциалистическими странами, вошла в фазу роста, причем, восстановительного, т.е., инерционного. Уже только по этой причине Украине "положено" иметь пока что достаточно высокие темпы роста.
Второй момент, связанный с упомянутым фактором, касается малой материально-стоимостной наполняемости каждого приростного процента. В такой ситуации даже 2-3% (против наших 4%) прироста ВВП в той же Польше оказываются материально куда весомее, чем абсолютный вес нашего. А значит наше отставание от Польши (а также от Чехии, Венгрии и т.д.) даже в условиях превосходящих темпов продолжает быть довольно заметным, если не разительным. Ведь мы отставали от стран Центрально-восточной Европы даже тогда, когда наши темпы развития составляли 6-8%. Нам пока что надо бежать, чтобы сокращать разрывы с теми, кто идет шагом, или даже ползет.
Наконец, — главное удручающее обстоятельство: наше падение слишком стремительное. Такого как у нас, — т.е., помесячного быстрого падения, — нет ни в ЕС, ни в России. А стремительность в таком деле — явление крайне опасное. Для иллюстрации достаточно сравнить, например, средний темп (4%) за полугодие с нашим же результатом июля месяца. В июле 2005г. прирост сменился спадом уже не приростных показателей, а самого промышленного производства на 0,9% сравнительно с тем же периодом 2004 г.
Причины пагубных тенденций разные. С одной стороны, уже начала исчерпывать себя восстановительная (инерционная) модель. Обостренно дает о себе знать потребность структурно-инновационных сдвигов. Однако фактор этого исчерпания сам по себе не должен был бы столь сильно ускорять падение. Так, СССР даже в 80-х годах, когда модель была исчерпана, превосходил все Западные страны по темпам роста. И это при том, что он уже стал от них безнадежно отставать. Так что роль "исчерпания" не велика; на него наложились другие обстоятельства.
Во-первых, фактор предстоящих выборов в парламент. Экономика в этих условиях приносится в жертву социальному популизму; нарушается баланс между экономическим и социальным, что ведет к истощению потенциала экономического роста. Само установление завышенных социальных стандартов оказывается не только труднодостижимым, но и разрушительным с позиций экономики.
Во-вторых, сама по себе реализация завышенных стандартов социальных программ без учета возможностей экономики предопределяет деформации и даже деградацию систем управления.
Нормальное управление посредством макроэкономических регуляторов и институтов становится в такой ситуации затруднительным. Доминировать начинают фискальные инструменты, что существенно повышает роль админресурса и, соответственно, ручного управления.
Макроэкономическое регулирование, пригодное для стабильной экономики — это тонкий управленческий процесс, это механизмы мотивационной наладки, регулирования, гармоничного взаимодействия и взаимодополнения государства и рынка. Но когда экономику "кладут" под социальную сферу, эти методы уже не работают. И тогда оказывается, что фискальный метод, порождающий ручное управление экономикой, дает "специфический" результат. Если нормальное развитие приводит к росту количества рабочих мест, а денежная масса увеличивается в меру увеличения товарной массы, то фискальные приемы отрывают денежную массу от товарной, что не только сокращает рабочие места и рождает кризисные явления, но и искажает валютное регулирование. Возникает сложность с инфляцией, валютные шоки и другие проблемы.
Самое опасное, чего не понимают сегодняшние руководители, — это то, что в такой фискально регулируемой ситуации очень быстро исчерпываются даже, казалось бы, неубиенные возможности достижения социальных целей. Поначалу кажется правильным, что закрыли СЭЗы, ликвидировали льготы, прижали малый бизнес, стали проводить реприватизацию. Однако в ходе этих процессов происходит ломка естественных циклов развития экономики, а также нарушение кооперационных связей. Фискальный нажим просто не может без этого обойтись.
На главный источник разрушения экономики — фискальный метод — наложились и другие, которые усугубили процесс падения. Среди них — реприватизация. Поскольку предприятия из-за политической возни вокруг них начинают разваливаться, они обесцениваются. Экономика исключительно чувствительна к подобным, вроде бы эфемерным, вещам. Реприватизация и оказывается тем не только реальным, но и сюрреалистическим фактором, который все больше будет сводить на нет успехи экономики. Бегство инвесторов, утечка капитала, обесценивание акций, — все это производные именно от реприватизации.
Ко всему этому добавилась и кадровая катастрофа. На Западе, конечно, есть традиция с приходом новой власти менять кадры. Но только сверху и в небольшом количестве. У них стоит очередь подготовленных претендентов. В стране, где нет кадрового резерва, искоренять 18 тысяч управленцев — правых, виноватых — без разбора, нельзя. Потому что вместо них приходят ничего не знающие люди. Такая кадровая катастрофа не может пройти бесследно. Ее отрицательные результаты еще только набирают обороты.
Наконец, вернемся к произошедшему валютному шоку. Укрепление или ослабление валюты — длительный процесс, который должен протекать незаметно. В ситуации же резкого изменения курса идет удар по экономике, сразу получается огромный перекос в соотношениях мотиваций импорта и экспорта; в нашем случае удар нанесен по экспорту. При плавном и длительном переходе к ревальвации экспорт успел бы приспособиться к новым условиям. Если укрепление валюты идет скачкообразно, — удар по экспорту оказывается губительным.
— Вы нарисовали просто апокалипcическую картину… А в какой степени ухудшение взаимоотношений с Россией является экономическим фактором?
— Приходится признать, что Россия отреагировала вполне ожидаемо. Там считают, что к власти в Украине пришли враги России. В Москве убеждены, что идеологию у нас задают "западняки", а вожди приспосабливаются под нее. Даже исходно пророссийская Ю.Тимошенко играет эту роль, поскольку не может позволить себе потерять западный электорат. Для России смена доброжелательных отношений на противоположные — не просто обида. Это смена проектов развития.
Надо понимать, что сегодня в мире происходит формирование крупных многострановых сообществ, и эффект масштаба — главный фактор экономического успеха. 2/3 дохода наибольших транснациональных корпораций приходит не от производства, а от слияний и поглощений. Сотенномиллионные по населению страны — вот ниша, куда приоритетно направляются инвестиции. Малые рынки они обходят. Обратите внимание — не только Китай, но и отсталые в прошлом Индия и Бразилия становятся объектом повышенного экономического интереса. И именно эти страны выходят в мировые лидеры наряду с Соединенными Штатами.
А такое единое экономическое пространство, которое планировала с нами создать Россия, могло быть уникальным. Мы помним, что речь идет о зоне свободной торговли без ограничений и изъятий. А, к примеру, зона свободной торговли, куда входят США-Канада-Мексика, буквально испещрена изъятиями и ограничениями. Так, со стороны Мексики изъятий 82, а со стороны США — 42. Все, что невыгодно отпускать свободно, Штаты "прижали" — ввели налоговые накрутки, повышенные тарифы. Готовность России сделать зону без изъятий и ограничений означала, что Украина получала бы дотацию более 5 миллиардов долларов в год; это — не считая выгод косвенных.
В общей дружественной атмосфере между Украиной и Россией такое было вполне возможно. Россия добивалась этого именно ради эффекта масштабности. Одинокая страна никому не нужна. Если Украине отказывает ЕС, то другого перспективного пути, кроме как интегрироваться с Россией, у нас нет. А если этот вариант не устроит, мы будем проживать в стране-изгое, в экономическом смысле, конечно. Ни о каких серьезных экономических успехах в этом сценарии речи быть не может.
— Будет ли продолжаться экономическое падение? Как предстоящие выборы скажутся на этом процессе?
— У нас уже начинается финансовый кризис, в том числе, бюджетный. Но народ еще по инерции не теряет иллюзий. В какой-то степени может сработать социальный фактор, например, повышение пенсий и зарплат бюджетникам. Но если все пойдет так, как идет сейчас, то не исключено, что выборы будут выиграны нынешней властью ценой подрыва экономики на годы вперед. Главная беда, что нынешняя власть не только не знает, когда нужно включать тот или иной экономический инструмент. Она и вручную эффективно управлять страной не умеет. А учиться нет ни времени, ни желания.
Материал подготовили Александр Кочетков и Дмитрий Стаховский
По теме: Чуда не будет Виктор Найденов, доктор экономических наук, профессор
