ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ И ТРУДОВОЙ ПОТЕНЦИАЛ НАСЕЛЕНИЯ РОССИИ

Глава 7 книги "Путь в XXI век (стратегические проблемы и перспективы российской экономики)», под ред. Д.С. Львова. М.: Экономика, 1999"

А.Г. Вишневский, д.э.н., проф.; С.А. Васин; Ж.А. Зайончковская, к.геогр.н.

ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ

Численность населения и его воспроизводство. Демографическая слабость России

Демографический потенциал страны, в первом приближении, - это число ее жителей. Россия привыкла жить с сознанием того, что ее демографический потенциал очень велик. В XIX в. ее население быстро увеличивалось, к его концу (в 1897 г.) в современных границах России жило 67,5 млн. чел. или примерно 4% тогдашнего мирового населения.

Демографические катастрофы ХХ в. лишили Россию значительного прироста населения. Если бы Россия избежала этих катастроф, число ее жителей сегодня могло бы быть на 100-120 млн. больше. В 1992 г. численность населения страны достигла своего максимума - 148,7 млн. человек. По сравнению с 1897 г. она выросла в 2,2 раза. Население же всего мира за это время увеличилось чуть не в четыре раза, так что на долю сегодняшней России приходится менее 2,5% мирового населения.

Начиная с 1992 г., население России убывает. Сокращение населения - не новость для нашей страны - на протяжении ХХ в. оно наблюдается уже в четвертый раз. Но в отличие от предыдущих периодов, когда такая убыль была обусловлена острейшими социальными потрясениями - первой мировой и гражданской войнами, голодом и репрессиями 30-х годов, второй мировой войной, в настоящее время она была вполне ожидаемой. Кризисные явления периода реформ лишь ускорили реализацию давних прогнозов. Только за 1992-1997 гг. население страны сократилось на 1,2 млн. человек, и сейчас нет никаких оснований ожидать появления положительного прироста или хотя бы стабилизации численности населения.

Таблица 1.

Изменения численности населения России и его компоненты

Компоненты изменений численности населения

И рост, и сокращение численности населения России имеют два источника: естественный и миграционный прирост. До самого конца 80-х годов решающая роль принадлежала естественному приросту, тогда как влияние миграции оставалось незначительным. С середины 1950-х годов миграционный прирост был даже отрицательным, но миг p ационная убыль населения с лихвой перекрывалась его естественным приростом. Положение изменилось с 1975 г., когда Российская Федерация из республики, отдающей население, превратилась в республику, принимающую его, как правило, миграционный прирост составлял не более четверти общего прироста численности населения. Лишь с 1990 г. соотношение изменилось: ежегодный миг p ационный п p и p ост по абсолютной величине в общем был ниже, чем во вто p ой половине 80-х, но из-за падения естественного п p и p оста, его доля в общем п p и p осте повысилась. Когда в 1992 г. естественный п p и p ост сменился естественной убылью, миг p ационный п p и p ост не смог ее пе p ек p ыть.

Россия привыкла к высокому естественному приросту. Благодаря ему страна вышла из демографического кризиса, вызванного Второй мировой войной. В 1955 г. была достигнута довоенная численность населения России. Но, начиная с середины 60-х годов положение стало меняться. Естественный прирост быстро сокращался. В 1964 г. коэффициент естественного прироста населения России впервые опустился ниже 10 на тысячу. С 1967 г. он уже никогда не поднимался до уровня 7 на тысячу. Конец 80-х годов ознаменовался быстрым падением естественного прироста, с 1992 г., он стал отрицательным, что и повлекло за собой общую убыль населения.

Появление отрицательного естественного прироста не было неожиданностью. На протяжении последних тридцати лет сочетание низкой рождаемости и высокой смертности в России приводило к тому, что не обеспечивалось даже простое замещение поколений, нетто-коэффициент воспроизводства населения опустился ниже единицы уже в середине 60-х годов, воспроизводство населения из расширенного стало суженным. Особенности возрастного состава населения долгое время позволяли даже и в этих условиях поддерживать положительный естественный прирост, но это не могло продолжаться бесконечно, рано или поздно он должен был смениться отрицательным.

С начала 90-х годов глубина падения нетто-коэффициента воспроизводства резко увеличилась, и лишь с 1994 г. это падение замедлилось, хотя пока полностью не прекратилось.

Рождаемость, смертность и возрастная структура

Главной причиной долговременного снижения естественного прироста населения стало падение рождаемости.

В 1950 г. коэффициент суммарной рождаемости условного поколения женщин (т.е. ожидаемое число детей, которое родит в среднем одна женщина за всю жизнь при сохранении возрастной интенсивности деторождения данного года) для всего населения России составлял 2,8. Уже в начале 60-х годов этот коэффициент у городского населения опустился ниже 2, хотя у сельского все еще оставался высоким - более 3. Падение рождаемости у городского населения вскоре прекратилось, показатель установился на уровне 1,7-1,8 рождений на одну женщину. Но доля городского населения все время увеличивалась, а рождаемость у сельского населения снижалась, что обусловило дальнейшее снижение рождаемости. В первой половине 80-х годов, когда произошло повышение этого показателя, по-видимому, стимулированное некоторыми мерами демографической политики, а также оптимистическим общественными ожиданиями первых лет "перестройки". К концу 80-х годов оба эти фактора исчерпали себя, и рост рождаемости сменился его падением. Коэффициент суммарной рождаемости городского населения, который практически никогда не опускался ниже 1,7 и находился на этом уровне в 1990 г., буквально рухнул, скатившись к 1996 г. до 1,16. Резко снизился этот показатель, впервые перейдя отметку "2", и у сельского населения. Соответственно небывало низким стал показатель итоговой рождаемости и для всего населения (табл. 2).

Таблица 2. Коэффициенты суммарной рождаемости населения России

Коэффициент суммарной рождаемости условного поколения отражает реальные тенденции более точно, чем широко известный общий коэффициент рождаемости (число рождений на 1000 жителей), ибо, в отличие от него, не зависит от колебаний возрастной структуры. Однако и этот более совершенный показатель также не свободен от недостатков. На него влияют сдвиги в "календаре" рождений реальных поколений, или когорт женщин (т.е. женщин, появившихся на свет в одно и то же время, например, когорта 1950 года рождения или когорта 1950-1954 годов рождения, или если женщины начинают рожать детей в более молодых возрастах, чем их сверстницы несколько лет назад).

Наиболее верное понимание тенденций рождаемости дает анализ показателей для реальных поколений, но выявляемая им для России тенденция та же. Если каждые сто женщин, родившихся в 1909-1913 годах, произвели на свет около 300 детей за всю свою жизнь, то родившиеся в начале 20-х годов - около 230, начиная же с поколений, родившихся в конце 30-х годов, не было ни одного, у которого число детей на сто женщин достигало хотя бы 200. Иными словами, рождаемость в России уже давно недостаточна даже для простого замещения поколений.

В общественном мнении широко распространено представление об этом падении рождаемости как о какой-то необыкновенной катастрофе, обусловленной общим социально-экономическим кризисом. Но действительно ли речь идет о чем-то исключительном? Ведь нынешнее сокращение рождаемости - не новое явление, а лишь продолжение давно сложившейся эволюционной тенденции.

В послевоенный период уровни рождаемости в большинстве промышленных стран во всем мире сближались.

В начале 90-х годов Россия по уровню рождаемости лишь вошла в ряд таких европейских стран, как Германия, Италия, Испания, которые отнюдь не находятся в состоянии кризиса. Не слишком сильно отличается она и от США или Франции, где рождаемость несколько выше. Это сближение представляется совершенно естественным в силу большого сходства таких ключевых для демографического поведения факторов, как степень урбанизации и образ жизни в городах, уровень образования и положение женщины, ощущение родителями ответственности за будущее детей и т. п.

Разумеется, общая социально-экономическая обстановка в стране влияет на "семейное планирование" деторождений. Но, как свидетельствует анализ долгосрочных тенденций, нельзя связывать снижение рождаемости в России 90-х годов преимущественно с изменениями общественного порядка.

Рождаемость зависит от очень большого числа факторов, среди которых, вероятно, есть и такие, на которые можно повлиять и тем самым несколько повысить ее уровень. Подобные возможности, несомненно, надо выявлять и использовать. Но рассчитывать на значительный рост рождаемости, способный коренным образом изменить положение с естественным приростом, едва ли следует.

Смертность - второй компонент формирования естественного прироста населения. Известно, что смертность в России очень высока. Это, конечно, усугубляет общую неблагоприятную ситуацию, увеличивая превышение числа смертей над числом рождений, которое и образует величину отрицательного естественного прироста. Однако и здесь речь идет о давней и устойчивой тенденции, преодолеть которую в короткое время едва ли удастся.

Неблагоприятные тенденции смертности явственно обозначились в России с середины 60-х годов. В 1965 г. разрыв в ожидаемой продолжительности жизни между Россией и Францией составлял 3 года у мужчин и 1 год у женщин, между Россией и США - соответственно д 2,5 и 0,3 года. Но, затем тенденции изменения ожидаемой продолжительности жизни в России и на Западе разошлись.

В России дальнейшее снижение смертности остановилось и даже имело место некоторое повышение у мужчин. Страны же Западной Европы, Северной Америки или Японии достигли значительных успехов. Это хорошо видно на примере младенческой смертности. В 1970 г. в России она составляла 23 на 1000 родившихся, в Германии (ФРГ) - 23,6, в Португалии - 55,5. За следующие 20 лет в России она сократилась до 17,4, тогда как в Германии - до 6,7 и даже в Португалии - до 10,9. Все сравнения с Западом указывают на глубокий кризис отечественной системы охраны здоровья. С 70-х годов в России ожидаемая продолжительность жизни неуклонно снижалась, особенно у мужчин (см. табл.3). Основная часть снижения была связана с ростом смертности от болезней системы кровообращения в средних возрастах и увеличением смертности от несчастных случаев, отравлений и травм в молодых и средних возрастах. В течение многих лет по ожидаемой продолжительности жизни мужчин Россия занимала последнее место в Европе

Таблица 3. Ожидаемая продолжительность жизни (в годах)

*Предварительные данные.

В 80-е годы появились некоторые признаки улучшения ситуации. Наметилась тенденция медленного роста ожидаемой продолжительности жизни, которая получила заметное усиление и подкрепление в 1985-1987 гг., в частности, в результате антиалкогольной кампании. Однако уже в 1988 г. началось новое падение продолжительности жизни, которое длилось 7 лет, достигнув особой глубины в 1993-1994 гг.

В начале 90-х годов смертность мужчин в возрасте от 30 до 40 лет в России была в 3,4 раза, женщин в 2 раза выше, чем на Западе (усредненный уровень для четырех крупных промышленных стран - США, Великобритании, Франции и Японии). Средний возраст смерти от болезней системы кровообращения в России 1990 г. у мужчин был на 5,8, у женщин - на 4,5 года ниже чем на Западе. Для несчастных случаев эта разница составляет соответственно 10,9 и 16,0; для рака - 7,8 и 7,6; для болезней органов дыхания - 13,7 и 12,9 года.

В 1995 г. наметился новый поворот, на этот раз - в лучшую сторону. К началу 1998 г. ожидаемая продолжительность жизни мужчин выросла на 3,6, женщин - на 2,1 года. Но и теперь ожидаемая продолжительность жизни в России еще очень низка: у женщин находится на уровне рубежа семидесятых-восьмидесятых годов, у мужчин - даже ниже этого крайне низкого уровня.

Учитывая тенденции самых последних лет, скорый возврат показателей смертности и продолжительности жизни к уровню начала 80-х годов кажется вполне вероятным. Однако, как уже отмечалось, это и тогда был очень отсталый уровень, он означал большое избыточное число смертей, никак не способствующее уменьшению отрицательного естественного прироста.

Относительно высокая смертность в России имела несколько причин, но главной, по-видимому, была неспособность советского общества обеспечить борьбу со смертью необходимыми ресурсами. Недавние успехи западных стран в деле увеличения жизненного потенциала были сопряжены с огромным ростом расходов на охрану здоровья. В США их доля в ВВП выросла с 5% в 1960 г. до 14% в 1994 г.1 (при значительном росте самого ВВП). 8-10% ВВП, расходуемые на охрану здоровья (большей частью, из государственных средств) - уровень, типичный для богатых европейских стран2. В России же здравоохранение всегда финансировалось по остаточному принципу и в годы реформ она тратит на охрану здоровья всего примерно 3% своего относительно небольшого ВВП, а по некоторым оценкам, - даже меньше3. Для того, чтобы на современном уровне вести борьбу за улучшение здоровья, увеличение продолжительности жизни, этих средств недостаточно.

Экономия на здоровье обернулась огромными демографическими потерями и разбазариванием жизненного потенциала российского общества. В СССР экономия такого рода позволяла поддерживать военный паритет с западными странами, вести с ними "холодную войну". Однако потери от высокой смертности говорят о том, что эта война была "холодной" только для Запада, для СССР же она была достаточно "горячей". Нынешняя Россия стремится к переформулированию своих целей, но, судя по всему, охрана здоровья собственного населения не вошла в число главных приоритетов. Демографические потери по-прежнему служат источником колоссального экономического ущерба от утраты, как значительной части самих человеческих ресурсов, так и произведенных, но не давших полного эффекта вложений в человека (в воспитание, образование, квалификационную подготовку и пр.). Но еще важнее постоянно демонстрируемая российским обществом неспособность к достижению экзистенциальных целей, таких, как более долгая и здоровая жизнь.

Все это не позволяет пока рассчитывать на быстрый отрыв от недавнего советского уровня (тем более, что пока не решена даже задача возврата к нему) и сдерживает оптимизм демографических прогнозов.

Возрастная структура населения - третий фактор, от которого зависит его естественный прирост. В России ее влияние долгое время маскировало депопуляционные тенденции и способствовало сохранению превышения числа рождений над числом смертей, когда возрастные интенсивности рождаемости и смертности уже не давали для этого оснований.

В 70-е - 80-е годы ежегодное абсолютное число смертей в России были относительно небольшим и не превышало числа рождений не потому, что смертность была низкой или рождаемость высокой, а потому, что доля пожилых и престарелых людей, особенно мужчин, была не просто малой (благодаря относительно более высокой рождаемости в предшествующие годы), а ненормально малой. Огромная их часть погибла до срока, просто не дожила до возрастов "нормальной" смертности. В этом легко убедиться, если сравнить Россию с любой страной, не понесшей слишком больших людских потерь в ХХ столетии и имеющих не столь деформированную возрастную пирамиду. Если бы российские фактические возрастные коэффициенты рождаемости и смертности соответствующих лет относились, например, к населению с возрастной структурой Великобритании, то естественный прирост в таком населении уже в 1970 г. был бы равен нулю. Относительно благоприятные показатели динамики населения России в 70-е - 80-е годы были оплачены ценой массовой преждевременной гибели людей, особенно из поколений, родившихся до 1925 г.

Ныне потенциал демографического роста, накопленный в возрастной структуре населения России, исчерпан. Естественный прирост теперь непосредственно зависит от возрастных интенсивностей рождаемости и смертности, причем решающая роль принадлежит рождаемости. Таким образом, нынешняя демографическая ситуация и имеющиеся п p огнозы ее развития не оставляют большой надежды на положительный естественный п p и p ост в обоз p имой пе p спективе.

Миграционный прирост

Пессимистические прогнозы естественного прироста заставляют обратить большее внимание на второй компонент роста численности населения России - миграцию.

Если в обозримом будущем Россия едва ли может рассчитывать на сохранение, а тем более увеличение своего демографического потенциала за счет естественного прироста, главным фактором роста населения становится миграция. Расчеты показывают, что, при самой благоприятной динамике естественного прироста, какую можно предположить в рамках реалистических гипотез, численность населения примерно в середине первого десятилетия XXI века превысит уровень 1990 г. только если миграционный прирост будет постоянно поддерживаться на уровне не ниже 500 тыс. человек в год.

Роль страны иммиграции не вполне обычна для России, но и не совсем нова для нее. П p ивыкшая за несколько столетий к цент p обежным миг p ациям Россия со вто p ой половины 70-х годов из p еспублики, отдающей население, п p ев p атилась в п p инимающую (тогда речь шла об обмене населением между республиками СССР).

Миграционный приток после распада СССР значительно возрос.

Если в 1986-1990 гг. он составил немногим более миллиона человек, то за 1991-1995 гг. - почти вдвое больше. Но это увеличение не должно вводить в заблуждение: оно произошло не вследствие роста прибытия, а в результате сокращения выбытия из России. Так, в 1995 г. в Россию въехало примерно столько же мигрантов, что и в 1989 г., выехало же втрое меньше.

Положительное сальдо миграции было мкаксимальным в 1995 г. (807 тыс. чел.), в 1997 г. оно упало до 349 тыс.4

Россия нуждается в притоке населения. Сегодня эта потребность не осмыслена в России даже в общих чертах. В стране нет четкой иммиграционной политики, а в той мере, в какой политика все же проводится, она, скорее, рестриктивна, направлена на ограничение притока населения, даже когда речь идет о репатриации населения русской культуры, оставшегося после распада СССР за пределами Российской Федерации. Во всех рассуждениях о будущем молчаливо подразумевается унаследованный от прошлого идеал миграционной "закрытости" страны. В последнем прогнозе Госкомстата РФ предполагается резкое снижение нетто-миграции в Россию к 2010 г. - по одному варианту примерно в 4 раза против уровня 1996 г., по другому - почти в 10 раз5.

Между тем, пополнение населения за счет иммиграции - обычная практика промышленно развитых стран, для которых характерны низкие показатели естественного воспроизводства. Сейчас миграционный прирост существенно выше естественного в Европейском союзе, при том, что естественный прирост там пока остается положительным. Демографическое положение США намного лучше нашего: рождаемость - выше, смертность - ниже, естественный прирост - положительный. И тем не менее, прогноз США на 2000-2005 годы предусматривает прирост населения за счет миграции на 800 тысяч человек. А соответствующий прогноз для России - 120-245 тысяч6.

Возможно, отношение к иммиграции в России в будущем изменится. Но рассчитывать на крупные миграционные вливания в ближайшие десять было бы неосмотрительно.

Прогнозы роста населения

Вероятно, большого миграционного притока пока не будет, а это значит, что население России будет непрерывно сокращаться. О возможных масштабах этого сокращения до 2010 г. дают представление некоторые последние прогнозы (см. табл. 4, в которой приведены крайние значения по разным вариантам прогнозов).

Таблица 4.П p огнозные оценки численности населения России, млн. человек

Источники: Предположительная численность населения Российской Федерации до 2010 года. Статистический бюллетень. М.: Госкомстат РФ, 1997, World Population Prospects: the 1996 Revision; US Bureau of the Census International Data Base.

Сокращение населения - один из серьезных вызовов, с которыми Россия сталкивается на рубеже столетий. Конечно, неоспоримых доказательств того, что население всегда и везде должно обязательно увеличиваться в размере, нет. Есть страны, которые относятся к прекращению роста их населения и даже к его сокращению довольно спокойно. Но для России, которая и без того страдает от плохо осознаваемого малолюдья, сокращение населения крайне нежелательно.

Хотя Россия входит в число крупнейших по числу жителей стран мира, существует очевидное несоответствие между ее населением и размерами территории, протяженностью границ, огромностью пространств, нуждающихся в освоении, неразвитостью поселенческой сети и т.п. Если европейская часть России по плотности населения сопоставима с США (в Европейской России - 27, в США - 29 человек на 1 кв. км), то по сравнению с промышленными странами Западной Европы не слишком населено даже ее историческое ядро. Одна пятая населения страны сосредоточена в центральном экономическом районе, занимающем менее 3% ее территории. Но и здесь плотность населения (свыше 62 человека на 1 кв. км.) почти вдвое ниже, чем в Европейском Союзе (119 человек на 1 кв. км). Что же касается азиатской части страны, то проблема ее заселения так и не решена. Азиатская Россия занимает 75% всей территории страны, но в ней проживает всего 22% ее населения п p и плотности 2,5 человека на 1 кв. км. демографический потенциал Сибири и Дальнего Востока явно недостаточен для освоения расположенных здесь природных богатств и для создания развитой, более или менее сплошной экономической и поселенческой структуры. К тому же Россия соседствует с густонаселенными государствами, и некоторые из них время от времени заявляют претензии на российские территории.

Демографическая слабость России несомненна, и не следует строить иллюзий по поводу будущего изменения демографической ситуации к лучшему. Возможности собственно демографического ответа на вызовы XXI века крайне ограничены. В любом случае России предстоит решать свои проблемы и взаимодействовать со всем миром, по принципу "воюют не числом, а уменьем". Обществу придется приспосабливаться к новым демографическим реальностям, искать экономические и социальные ответы на вызов времени.

Жизненный потенциал населения

Представление о демографическом потенциале общества через понятие жизненного потенциала, который измеряется числом людей с учетом прожитого ими совокупного времени, расширяется. Число людей может становиться меньшим, а число прожитых ими лет, а значит, и возможности деятельности - большими.

Понятно, что замедление, а затем и прекращение роста численности населения России требует особого внимания к проблеме сохранения и увеличения понимаемого таким образом жизненного потенциала.

Долгая жизнь и длительное сохранение здоровья большинства населения - исторически новое явление. Только во второй половине ХХ в. нескольким десяткам промышленно развитых стран удалось достичь ожидаемой продолжительности жизни, превышающей 70-80 лет, и за счет этого резко расширить жизненный потенциал каждого поколения, сделав его более устойчивым. Удалось приблизиться к одной из главных форм социального равенства - равенству шансов на жизнь. Несмотря на то, что социальные различия в этих шансах существуют везде, среднее значение продолжительности жизни настолько сблизилось с максимально возможным, что это само по себе уже свидетельствует от относительной второстепенности оставшихся различий.

Важно и то, что, достигнув более долгой жизни, люди одновременно увеличили и продолжительность здоровой жизни. Между достижением этих двух целей есть известное противоречие, ибо общее удлинение жизни часто достигается за счет того, что медицина продлевает жизнь уже больного человека, так что по мере роста ожидаемой продолжительности жизни, доля лет, прожитых в здоровом состоянии, по отношению к общей сумме прожитых лет, может даже уменьшаться. Несомненно, все же, что абсолютное среднее число лет здоровой жизни в западных странах увеличивается: по имеющимся оценкам, продолжительность здоровой жизни составляет примерно 80-90% всей ожидаемой продолжительности жизни для мужчин и 77-87% для женщин7.

На этом фоне положение в России выглядит крайне неблагоприятным. Она, как и весь СССР, не участвовала в общем движении последних десятилетий, непрерывно отставала от большинства промышленных стран .

Затянувшаяся стагнация в деле охраны здоровья и жизни россиян означает огромные потери жизненного потенциала населения. Потери затрагивают все его основные составляющие: совокупные годы трудовой жизни и совокупное время жизни в дорабочем и послерабочем возрастах.

Эти потери можно оценить, сравнивая фактическое число смертей с гипотетическим, каким оно могло бы быть, если бы возрастные коэффициенты смертности в России были такими же, как в типичных западных странах. Разницу между гипотетическим и фактическим числом смертей можно интерпретировать как "избыточную" смертность.

В табл. 5 представлены результаты расчетов потерь для мужского населения России с 1980 по 1995 гг. В качестве базы для сравнения взяты усредненные данные для четырех крупных промышленных стран: США, Великобритании, Франции и Японии в 1990 г.

Таблица 5. Избыточное (по сравнению с западной моделью) число мужских смертей в России в некоторые годы.

Год

Фактически умерло (тыс.)

Число избыточных смертей (тыс.)

Их доля в общем числе смертей

Число избыточных смертей (в тысячах) в возрасте:

Данные табл. 6, относящиеся только к 1995 г., дают представление о том, с какими причинами смерти связаны наибольшие потери человеческих жизней в основных возрастах трудовой активности (от 15 до 65 лет).

Таблица 6. Число избыточных смертей и потери лет трудовой активности по крупным классам причин смерти (1995 г., мужчины)

Данные табл. 6 указывают на важные структурные особенности российской смертности и обусловленных ею потерь. Из-за очень высокой ранней смертности от некоторых причин, наибольшие потери трудового потенциала не всегда соответствуют наибольшим числам умерших. Две главные причины потерь даже меняются местами: по количеству избыточных смертей на первом месте стоят болезни системы кровообращения, большинство смертей от которых приходится на пожилые возраста, а по избыточным потерям человеко-лет трудовой жизни они намного уступают внешним причинам, в которых велика доля умерших в молодых возрастах.

Пока население увеличивалось, его рост все же в какой-то мере противостоял уменьшению совокупного жизненного потенциала, обусловленного неблагоприятными тенденциями смертности. Когда же население стало сокращаться, это усилило эффект изменений смертности, тоже ставших в первой половине 90-х годов особо неблагоприятными, и жизненный потенциал населения стал стремительно падать.

Сейчас это падение, по-видимому, замедлилось. Даже если наметившаяся тенденция закрепится, значительным ростом жизненного потенциала в течение ближайших двух-трех десятилетий он не станет ни при каких разумно оптимистических предположениях в отношении снижения смертности. Один из вероятных сценариев динамики жизненного потенциала населения России представлен на рис. 2.

В этом варианте прогноза совокупный жизненный потенциал как мужского, так и женского населения России (то есть число человеко-лет, которое предстоит прожить всем мужчинам и всем женщинам, живущим в соответствующем году, в условиях смертности этого года), медленно увеличиваясь, достигнет к 2025 г. уровня 1986 г., но будет все же ниже максимума, зафиксированного для мужчин в 1988 г. и для женщин - в 1989 г.

Структура жизненного потенциала

Население страны всегда состоит из множества (примерно 100) сосуществующих годичных поколений - когорт, каждая из которых обладает своим собственным жизненным потенциалом. Все вместе они определяют не только величину, но и структуру совокупного жизненного потенциала общества.

При снижении рождаемости основная тенденция заключается в менее многочисленном приросте этого показателя в настоящее время, чем в предыдущее. Этим определяется главное эволюционное структурное изменение жизненного потенциала населения России в ХХ в. - его старение. Доля детей и молодежи неуклонно сокращается, доля пожилых людей растет (см. табл. 7).

Таблица 7 Доля трех крупных возрастных групп в населении России, %

Наряду с долговременными, эволюционными действуют и кратковременные, конъюнктурные факторы, тоже сильно влияющие на жизненный потенциал населения. Социальные катастрофы ХХ в. и их последствия сильно деформировали возрастную пирамиду населения России, обусловили нынешнюю волнообразную динамику его жизненного потенциала и периодическую временную инверсию основной тенденции к постарению.

Сдвиги в возрастной структуре сильно влияют на демографическую нагрузку населения в рабочих возрастах, к которым в России принято относить мужчин в возрасте от 16 до 60 и женщин от 16 до 55 лет. В связи со снижением рождаемости совокупная нагрузка детьми и пожилыми резко и необратимо сократилась между 1939 и 1959 годами, в дальнейшем же ее изменения имели волнообразный характер, что было связано с упоминавшимися особенностями российской возрастной пирамиды (табл. 8).

Таблица 8 Демог p афическая наг p узка т p удоспособного населения России

Год

Всеми нетрудоспособными

В том числе:

В России пока большую часть совокупной демографической нагрузки все еще составляет нагрузка детьми, однако, как видно из табл. 2.9, соотношение все время меняется, нагрузка пожилыми становится все более значительной и, видимо, скоро выйдет на первое место.

В Центре демографии и экологии человека ИНП РАН разработан специальный прогноз, позволяющий оценить возможный диапазон изменений возрастной структуры населения России. Рассматривались три основные сценария, которые были условно названы "быстрое старение", "вероятное старение" и "медленное старение". Первый и третий сценарии воспроизводят самые крайние - среди правдоподобных - траектории эволюции возрастного состава населения России. Сценарий же вероятного старения - это не усредненный вариант "быстрого" и "медленного" старения, а наиболее реалистичный прогноз.

Согласно прогнозу, российское население еще надолго останется моложе населения большинства западных стран, хотя нарастающее старение даст себя знать и в нашей стране. Недалеко то время, когда доля пожилых сравняется с долей детей и молодежи, а затем и превысит ее.

Соответственно будет возрастать и число пожилых, приходящихся на одного трудоспособного. В ближайшее десятилетие-полтора в России, в силу описанного выше волнообразного характера изменений российской возрастной пирамиды, колебания демографической нагрузки будут благоприятными, откроется своеобразное "окно демографического благоприятствования". В середине 90-х годов произошла смена нисходящей и восходящей волн, и страна вступила в выгодный для нее период роста численности и доли наиболее активных групп населения - лиц в рабочих возрастах, призывных контингентов, женщин материнского возраста. Какое-то время почти не будет меняться доля населения в пенсионных, но значительно вырастет доля населения в рабочих возрастах и, как следствие, увеличится коэффициент демографической поддержки пожилых. (Отношение числа лиц в возрасте от 20 лет до возраста выхода на пенсию к числу лиц старше этого возраста). После того, как "окно демографического благоприятствования" закроется, продолжится снижение доли детей в населении, обусловленное ростом рождаемости в 1980-х и ее падением в 1990-х годах, что в итоге приведет к заметному повышению совокупного коэффициента демографической поддержки детей и стариков.

Демографическое старение и пенсионное обеспечение

Старение населения и связанный с ним рост числа пожилых в расчете на одного трудоспособного имеет очевидные экономические последствия, которые, однако, часто получают неоправданно упрощенную трактовку. В старении нередко видят прежде всего источник экономических трудностей, связанных с ростом числа пенсионеров, и предлагают уменьшить эти трудности путем повышения законодательного возраста выхода на пенсию. В какой мере оправдана такая логика?

Прежде всего, нельзя рост нагрузки пожилыми отождествлять с общим ростом нагрузки, ибо он сопровождается снижением нагрузки детьми, так что совокупная демографическая нагрузка может не увеличиваться и даже сокращаться.

Во многих странах Европы законодательный возраст выхода на пенсию выше, чем в России: для мужчин и даже для женщин - 65 лет, а в Норвегии и того больше - 67 лет. Но ведь там и продолжительность жизни выше, и до возраста выхода на пенсию доживает гораздо больше людей, чем в России. В 65 лет западноевропейцам предстоит почти столько же, а иногда и больше лет жизни, чем россиянам в 60. В отличие от европейских стран, в России на протяжении последних трех десятилетий ожидаемая продолжительность жизни пожилых не росла, а снижалась и у мужчин, и у женщин, и пока нет признаков того, что положение может коренным образом измениться.

Таблица 9. Ожидаемая продолжительность жизни в возрасте 60 и 65 лет в России и некоторых европейских странах, 1960-1990 гг., лет

В возрасте 60 лет

В возрасте 65 лет

Мужчины

Женщины

Источник: Statistique dйmographique 1996. Eurostat, Luxembourg, 1996, Table G-6.

Неблагоприятными были и долговременные изменения уровня дожития населения России в трудоспособных возрастах (табл. 10), от чего зависит сам факт дожития до пенсии.

Таблица 10. Число доживающих до 55, 60 и 65 лет из 100 доживших до 20 лет.

Мужчины

Женщины

Даже если отвлечься от катастрофической ситуации середины 90-х годов, нельзя не видеть, что потери от преждевременной смертности, особенно у мужчин очень, велики.

В целом, при том уровне смертности мужчин, что наблюдается в России на протяжении не одного десятилетия (не говоря уже о 90-х годах), пенсионная граница, приходящаяся на возраст 60 лет, несправедливо высока. Любое повышение пенсионного возраста лишь усилит эту несправедливость. Конечно, логика социальной справедливости нередко входит в противоречие с чисто экономической логикой, это противоречие носит объективный характер, и с ним нельзя не считаться. Но никакое общество не может жить, исходя из одной только экономической логики. Спору нет, в ситуации, когда значительная часть населения не доживает до пенсии и не использует свой взнос в обеспечение старости, облегчается функционирование пенсионной системы. Повышение возраста выхода на пенсию облегчило бы его еще больше. Но ведь пенсионная система - не самоцель. Она - лишь одно из средств достижения более широких общественных целей, в число которых входят и удлинение человеческой жизни, и расширение рамок свободного времени в жизненном бюджете времени человека. Нельзя абсолютизировать эти цели, не считаясь с другими целями, равно как и с ресурсами, которыми располагает общество. Но нельзя и отказаться от этих очевидных экзистенциальных целей, не рискуя оставить общество без четких, хорошо осознаваемых ориентиров.

ТРУДОВОЙ ПОТЕНЦИАЛ

В советское время, с характерной для него ориентацией на экстенсивные факторы, подсчету и использованию трудовых ресурсов уделялось едва ли не самое большое внимания. В 70-е - 80-е годы считалось, что российская экономика постоянно испытывает нехватку трудовых ресурсов, большинство районов России относились к числу "трудонедостаточных". Это ощущение усиливалось в связи с особенностями динамики трудовых ресурсов. Их последнее значительное приращение в России за счет собственных источников наблюдалось в 70-е годы (табл. 11), так как в этот период входили в трудоспособный возраст многочисленные, а выходили на пенсию малочисленные поколения.

Таблица 11 Численность и прирост населения в трудоспособном возрасте (мужчины - 16-59 лет, женщины - 16-54 года).

Начиная с 80-х годов, соотношение вступающих в трудоспособный возраст и выходящих из него поколений изменилось, а то небольшое увеличение трудоспособного контингента, которое наблюдалось в России в 80-е и в отдельные годы в последующем, было получено исключительно благодаря миграции из бывших республик СССР. В 80-е годы миграционный прирост распределялся примерно поровну между замещением естественной убыли и обеспечением прироста трудовых ресурсов. Но позднее этого прироста стало едва хватать, чтобы возместить даже их естественную убыль, а в 1993 г. миграция, несмотря на значительную величину (521 тыс.), не смогла ее перекрыть.

Сейчас благоприятное сочетание поколений на входе в трудоспособный возраст и на выходе из него обусловливает заметный прирост трудовых ресурсов. Так будет еще несколько лет (в основном за счет народов Северного Кавказа и Поволжья). Но это - последняя "вспышка". В последующем уже никакая конъюнктурная комбинация поколений не сможет предотвратить естественную убыль трудоспособного населения в России. После 2006 г. эта убыль примет буквально обвальный характер - свыше 3 млн. человек за 2005-2010 гг. и свыше 5 млн. за 2010-2015 гг.

Количественная оценка трудовых ресурсов не исчерпывается оценкой числа работников, - как и в случае с населением, она может быть дополнена оценкой их жизненного потенциала. В той мере, в какой этот потенциал определяется продолжительностью жизни, Россия существенно проигрывала и проигрывает практически любой стране со сходным уровнем развития экономики. Расчеты показывают, что если бы в 1995 г. возрастные уровни российской смертности соответствовали "западным", смертность мужчин в возрастах от 20 до 65 лет привела бы к потере 3,2 млн. человеко-лет потенциала трудовой активности. Фактические же потери составили 12,9 млн. человеко-лет, то есть в 4 раза выше.

Сложнее судить о потерях, связанных с плохим состоянием здоровья, инвалидностью и т.п., они хуже поддаются количественной оценке, но нет сомнения, что тоже очень велики. В СССР огромные "санитарно-демографические" потери трудового потенциала в какой-то мере компенсировались отсутствием безработицы. В России 90-х годов этот компенсаторный механизм утрачен.

При всей важности количественной оценки трудовых ресурсов или их жизненного потенциала, нельзя упускать из виду качественную сторону трудового потенциала. Наиболее богаты не те страны, где больше всего работников, а те, где наиболее высока отдача каждого работника.

Как на положительную сторону потенциала российского работника часто указывают на высокий уровень знаний и профессиональной подготовки. Прямые сравнения с другими промышленными странами здесь затруднительны, но даже если принять такую оценку без обсуждения, остается еще вопрос о структурных соответствиях. В какой мере структура знаний и навыков, сформировавшаяся на протяжении десятилетий индустриализации советского типа, милитаризации экономики и т.п., отвечает потребностям сегодняшнего народного хозяйства России? Если значительная часть носителей еще недавно весьма ценных специальностей и профессий не находит сегодня применения, сам по себе уровень их знаний или квалификации не повышает экономического потенциала страны.

Впрочем, не все просто, если отвлечься и от структурных несоответствий.

На самом деле, вопреки все еще существующим в России представлениям, СССР по многим показателям образования сильно отставал от других промышленно развитых стран. В 1988 г. число студентов высших учебных заведений на 100 тыс. жителей в СССР составляло 1802, тогда как в Великобритании 1917, в Японии - 2117, во Франции - 2655, в ФРГ - 2779, в США - 5438. Доля населения, учившегося в высших учебных заведениях в течение 5 лет после окончания средней школы, по отношению к общей численности соответствующей возрастной группы составляла в СССР 20,7%, в Великобритании 23,5, в Японии - 28,9, во Франции - 34,7, в ФРГ - 32,2, в США - 63%8.

При общей бедности и низкой эффективности экономики, в СССР имелись привилегированные анклавы высоких технологий, как правило, связанные с военным производством. Это распространялось и на образование, а привилегированные престижные учебные заведения создавали высокую репутацию всей системе образования.

В постсоветской России кризисные явления проявились в сфере образования. Консолидированные расходы на образование составляют около 3,5% ВВП (в Германии - 5%), а на высшее образование - менее 2%. Утверждаемые годовые бюджеты удовлетворяют лишь треть потребностей вузов, но и они не выполняются. Тем не менее, система образования продолжает развиваться, она децентрализуется и диверсифицируется. Появляются новые типы учебных заведений (лицеи, гимназии), негосударственные учебные заведения. Активно используются внебюджетные источники финансирования, в том числе обучение на платной основе. При этом нет никаких признаков обесценения высшего образования. В вузы поступают почти 37% от числа окончивших школу.

Прием в российские вузы неуклонно растет. На начало 1997/98 учебного года численность студентов вузов достигла 4248 тыс. чел. Если в 1988 г. на 10000 жителей СССР приходилось 180 студентов университетов, институтов и академий, то в 1988 г. - 2219.

Переходность нынешней российской ситуации проявляется в сосуществовании двух относительно обособленных систем общественной оценки профессионального и интеллектуального потенциала работников. В государственном секторе все еще сохраняется прежняя система, несущая на себе отпечаток уравниловки и нигилистического отношения к профессиональному и интеллектуальному потенциалу. Рядом с нею, в негосударственном секторе, испытывающем потребность в квалифицированных специалистах и готовом по возможности высоко оплачивать их работу, складывается новая система оценок, которая повышает престиж знаний и профессиональной компетентности.