ТРАНСФОРМАЦИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА РОССИИ

Глава 16-1 книги "Путь в XXI век (стратегические проблемы и перспективы российской экономики)», под ред. Д.С. Львова. М.: Экономика, 1999"

А.Г.Гранберг, акад. РАН, с использованием материалов А.И.Татаркина, чл.-корр. РАН; З.И.Суслова, чл.-корр. РАН; Н.Н.Михеевой, д.э.н.

Давно замечено: общим экономическим теориям свойственно абстрагирование от пространства как формы экономического бытия. Основное течение экономической мысли развивается как теория "точечной экономики" или "экономики без размеров". Этот теоретический стереотип сплошь и рядом переносится на идеологию и структуру макроэкономической политики. Национальная экономика почти всегда рассматривается априори как целостный объект, для регулирования которого строится единая экономическая политика.

Экономическое пространство конечно же не начисто забывают. Но по отношению к макроэкономике его отодвигают на задний, третьестепенный план. Допускают, что с учетом особенностей различных частей страны ("регионов") необходимо осуществлять спецификацию и конкретизацию макрополитики, ее "регионализацию". Однако концептуальные основы макрополитики при этом не затрагивают. Такой подход теоретически уязвим, а для нашей страны абсолютно неприемлем, губителен с разных точек зрения и не может стать даже исходным пунктом для поиска Россией своего пути в новом столетии.

Исключительное разнообразие природных, геополитических, национально-культурных, социально-экономических и других условий в разных регионах исторически сложившегося Российского государства осложнилось в конце XX в. разного рода дезинтеграционными тенденциями на фоне кризиса всей общественной системы. Раздел СССР и становление более однородного, нового российского государства не переломили указанные тенденции. Более того, демонтаж "единого народнохозяйственного комплекса СССР", политические и экономические трансформации переходного периода, открытие национальной экономики без достаточных защитных мер, участившиеся вспышки регионального сепаратизма дали новый толчок дифференциации и дезинтеграции социально-экономического пространства России. Накануне XXI века все реальнее вырисовывается грозная дилемма: сохранение или развал российской экономики и российского государства.

Качественные изменения политического, социального и экономического пространства России в конце уходящего века еще более сузили конструктивный смысл представления национальной экономики как монообъекта. Мы выдвигаем и защищаем иную парадигму: экономика России - не монообъект, а многорегиональный организм, функционирующий на основе вертикальных ("центр - регионы") и горизонтальных (межрегиональных) взаимодействий.

Путь России в XXI в. - это неизбежный поиск единства в региональном многообразии, что означает отрицание регионального униформизма в социально-экономической политике и ориентацию на использование преимуществ каждого региона и межрегиональной кооперации, гармонию интересов региональных социумов, реализацию принципа равных возможностей для всех граждан независимо от их места жительства.

Сохранение целостности и единства российской экономики и Российского государства - важнейший императив нашей стратегии на XXI в. Это предполагает сплав консолидирующей российское общество идеологии и реализующих эту идеологию политических, экономических, социальных, правовых механизмов.

Будущее России в немалой степени зависит от того, удастся ли составляющим российское общество разнородным группам поддерживать сознание сопричастности к единому общественному целому не только в государственно-политическом смысле, но, что еще важнее, к единому территориальному, экономическому, культурно-историческому и духовно-ценностному пространству.

Необходимо создать реальную экономическую заинтересованность всех членов общества в сохранении, приумножении и использовании всего национального богатства страны, включая все территориально-природные ресурсы, и в эффективном функционировании интегрированного экономического пространства в рамках единого государства. Вряд ли еще остались сомневающиеся в том, что для современной России - это исключительно трудная задача.

С позиций сформулированной парадигмы далеко не безразлично, какова логика и содержание предлагаемых концепций решения важнейших социально-экономических проблем России в XXI веке. Здесь возможны два основных соотношения:

* совместимость макроэкономического ("точечного") сценария, прогноза и т.п. и его пространственного отображения - регионализации;

* нереализуемость макроэкономического сценария, прогноза и т.п. в пространственно-региональном контексте, то есть в реальной российской ситуации регионального многообразия и неоднородности экономического пространства.

Первое соотношение характерно, например, для национальной идеи, сформулированной А. Солженицыным как "сбережение народа" и поддерживаемой авторами настоящей книги. Ясно, что сбережение российского народа - это не "в среднем" и даже не только "в целом" и уж конечно, оно не сводится к сохранению и росту численности населения. Для страны в целом с населением, разбросанным на огромной территории, особенно важно равновесное развитие разнообразных региональных социумов. Поэтому идея "сбережения народа" может стать животворной только в том случае, если она будет направлять пространственную (регионально-дифференцированную) стратегию демо-социально - экономического развития страны. Разумеется, это только одно из необходимых условий.

Второй аналогичный пример - это концепция устойчивого развития. Ее логическое развертывание приводит к необходимости разработки стратегий устойчивого развития для каждого региона (в принимаемой для этого сетке районирования) и интеграции таких стратегий. Региональные стратегии различных типов регионов (сырьевых, старопромышленных, аграрных, густо- и слабозаселенных и т.д.) будут сильно отличаться друг от друга и от усредненных характеристик сводной национальной стратегии. Движение к устойчивому эколого-социо-экономическому развитию одних регионов, естественно, не должно осуществляться за счет деградации других регионов.

Нереализуемость общенациональных концепций, доктрин, сценариев с позиций "России регионов" проявляется всякий раз при навязывании однотипных, одновременных мер реформирования российской экономики, будь то мгновенная либерализация цен и тарифов, отказ государства от экономической поддержки секторов экономики и социальных слоев, форсированная приватизация или жилищно-коммунальная реформа и т.п. Результат таких неподготовленных или непродуманных попыток - серьезные социально-экономические деформации в разных регионах, вынуждающие федеральное правительство "брать ходы назад". Уточним: невосприимчивость разных регионов к унифицированному радикализму - не только современное российское свойство. Оно было характерно и для прежних эпох российской государственности. Вспомним хотя бы индустриализацию и коллективизацию, кукурузоманию, ликвидацию "бесперспективных" деревень и т. п. Региональное многообразие России является принципиальным ограничителем радикализма в социально-экономическом реформировании, а также препятствием для доминирования какого-либо одного аспекта или инструмента социально-экономической политики.

Для лучшего осознания нереализуемости ориентации социально-экономической политики на некие усредненные российские условия полезно помнить о парадоксе: средние характеристики по России подсчитать безусловно можно, однако, нельзя найти "средний регион", то есть регион, обладающий средними значениями всех существенных природных, социальных, экономических индикаторов.

ИСТОРИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ И ПРОЦЕССЫ 90-Х ГОДОВ

Многие черты современной пространственной структуры российской экономики обусловлены физико-географическими и "вечными" историческими факторами: огромная территория и ее периферийное положение в Евразии, суровые климатические условия на двух третях всей территории, низкая (в среднем) плотность населения и его многоэтнический и многоконфессиональный состав, разрывы между сосредоточениями природных ресурсов, населения, производственного капитала. Все это создает постоянный многовековой фон для регионального развития страны.

Другая группа современных региональных проблем России связана с последствиями пространственной организации хозяйства, сложившейся в советское время. Наибольшие заботы создают такие наследственные черты прошлой пространственной организации, как чрезмерная концентрация большого числа производств, узкая специализация регионов, большие расстояния между производителями и потребителями (как следствие ведомственности в управлении), существование многих моногородов ( в том числе "закрытых"), сращивание социальной инфраструктуры поселений с производственными предприятиями, хроническая незанятость в хозяйственно отсталых регионах, избыточное население на Севере, многочисленные зоны экологического бедствия, критическое состояние малых городов, деградация многих сельских местностей и т. д.

Тяжелое наследие прежней пространственной организации страны нельзя объяснить только просчетами в планировании и управлении, хотя их было немало. Решающее влияние имели коренные, качественные свойства существовавшей политико-экономической системы: экстенсивная эксплуатация природных ресурсов, компенсирующая неэффективность их использования (из-за этого непрерывное движение в новые сырьевые регионы), милитаризация экономики (в том числе создание городов и целых агломераций с преобладанием предприятий ВПК), хроническая нехватка ресурсов на создание нормальной коммуникационной и социальной инфраструктуры, социальный экстремизм, выражавшийся, в частности, в принудительном переселении крестьянства, создании архипелага ГУЛАГ и т.п. Безусловно, в советский период было и немало достижений в размещении производительных сил, развитии ряда ранее исключительно отсталых регионов и хозяйственном освоении новых регионов. Но мы концентрируем внимание на проблемах, которые нужно решать.

Трансформации экономической и политической систем в СССР и России с середины 80-х годов создали качественно новые условия для регионального развития и межрегиональной кооперации. Острота современной социально-экономической ситуации в большинстве регионов России и сильные деформации всего экономического пространства определяются сложными одновременными переходными процессами в стране: формированием нового геополитического и экономического пространства после распада СССР; переходом к экономике рыночного типа с нестабильной системой государственного регулирования; открытием национальной экономики для внешнего рынка; длительным экономическим кризисом; изменением государственного устройства, в том числе политическими и экономическими отношениями "центра" и регионов.

Распад СССР радикально изменил геополитическое и геоэкономическое положение России в Евразии. Новые государства (республики бывшего СССР) отделили Россию от Центральной и Западной Европы и Ближнего Востока. Россия стала в большей степени северной страной. Нарушились экономические связи российских регионов с республиками бывшего СССР (товарообмен упал в 3 - 4 раза) и появилась необходимость их замещения собственным производством или связями с "дальним" зарубежьем. Возникли новые приграничные регионы (26 субъектов Российской Федерации) с их специфическими инфраструктурными, производственными, гуманитарными проблемами. В Россию хлынул поток переселенцев, в основном "русскоязычных", которых необходимо размещать и обустраивать, по возможности, с меньшими социальными и экономическими издержками (всего за 1992 - 1997 гг. в Россию прибыло из "нового" зарубежья около 5 млн. чел.). Россия была поставлена перед необходимостью перестроить свою систему обороны (с размещением войск в новых регионах) и охраны новых государственных границ.

Быстрый переход от административно-плановой к рыночной экономике в любой из стран, выбравших этот путь, всегда приводит к социально-экономическим потрясениям различной продолжительности. В России данный переходный процесс усложняется и удлиняется в значительной мере из-за неоднородности ее экономического пространства, сильных различий регионов по возможностям адаптации к рыночным условиям. По этой причине особенно уязвимыми оказались три группы регионов:

а) с высокой концентрацией производств, ставших нерентабельными при переходе от плановых к рыночным ценам или внезапно потерявших покупательский спрос на свою продукцию;

б) периферийные; их положение ухудшилось из-за опережающего роста транспортных тарифов по сравнению с ценами на производимую продукцию;

в) получавшие ранее из федерального бюджета значительные средства на инвестиции и дотирование производства и лишившиеся этих источников финансового существования.

Ряд регионов одновременно относится к двум-трем указанным группам. В то же время формирование торгового и банковского капитала, в том числе за счет перелива капитала из "реального сектора", дало новые преимущества столичным центрам.

Многие региональные напряженности в экономике переходного периода являются проявлением противоречия между инерционностью размещения материальных элементов национального богатства (природных ресурсов, основных производственных и непроизводственных фондов) и возросшей динамичностью экономических условий производства, труда, жизнеобеспечения. Острота региональных проблем часто обуславливается также несбалансированностью рыночных преобразований в разных сферах. Например, рыночному саморегулированию занятости в регионах препятствует отсутствие настоящего рынка жилья (способствующего мобильности рабочей силы), и медленное развитие малого и среднего бизнеса, поглощающего высвобождающуюся рабочую силу из стагнирующих или реконструируемых крупных предприятий.

Либерализация внешнеэкономической деятельности, несомненно, ускорила рыночные преобразования российской экономики и позволила активнее использовать преимущества международного разделения труда. Однако для различных регионов эта либерализация имела существенно разные последствия. Выигрывают в основном регионы - экспортеры продукции, пользующейся устойчивым внешним спросом (нефти, газа, цветных металлов, алмазов), а также крупные торгово-посреднические центры (Москва, портовые города). Но в трудное положение попали регионы, концентрирующие производства, не выдерживающие конкуренции с импортируемой продукцией или сильно зависящие от дорогого импортного сырья (например, "текстильные" районы).

Экономический кризис в России в начале 90-х годов охватил все регионы без исключения, но кризисные явления имеют значительные региональные особенности. Наибольший спад производства и соответственно безработица - в регионах, которые концентрируют военную промышленность (потеря государственных заказов), инвестиционное машиностроение и производственные базы строительства (инвестиционный кризис), легкую промышленность (внешняя конкуренция и снижение покупательского спроса). Инфляционный взрыв в начале 1992 г. нанес максимальный ущерб экономике регионов, вынужденных иметь более значительные оборотные средства (из-за концентрации производств с длительным циклом и сезонного завоза грузов), и населению регионов с более высокими денежными накоплениями (Север и Дальний Восток). К этому следует добавить, что в России из-за больших расстояний, удорожания транспорта и других препятствий для пространственной мобильности различия между региональными рынками товаров, капитала и труда сглаживаются относительно медленно. Поэтому выход из кризиса также будет неравномерным. На фоне продолжающегося общероссийского спада производства уже с 1994 г. появляются регионы с положительным ростом валового продукта, промышленного производства, доходов населения. Самой заметной "точкой роста" стала Москва. В то же время в других регионах продолжается значительный экономический спад.

Трансформация экономических отношений в России сочетается с переходом от прежнего унитарного (по существу) государства к системе реального федерализма. Данный этап сопровождается многочисленными коллизиями в отношениях между "центром" и регионами, прежде всего, в экономической сфере: распределении государственной собственности, налогов, финансовых трансфертов и т. д. Разделение предметов ведения, функций, полномочий между федеральной властью, субъектами Федерации и местным самоуправлением сопровождается вспышками сепаратизма. В наибольшей степени это характерно для некоторых республик в составе Федерации и периферийных регионов.

Исключительное региональное многообразие не позволяет России копировать какую-либо одну из апробированных в мировой практике моделей переходной экономики и государственного устройства. Россия вынуждена создавать новый синтез мирового опыта на основе тщательной селекции. Это тем более важно, что заметное отставание от многих развитых стран по обустройству экономического пространства вследствие затяжного криза усиливается качественно. Не решив многие проблемы организации экономического пространства, характерные для мирового развития в первой половине XX в., Россия замедленно реагирует на новые мировые тенденции, связанные с переходом к постиндустриальному, информационному обществу.

Эпоха интенсивного и качественного освоения огромной территории России продолжится и в XXI веке.

УСИЛЕНИЕ НЕОДНОРОДНОСТИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА

Исторически сложившаяся неоднородность экономического пространства России оказывает значительное влияние на эволюцию государственного устройства, структуру и эффективность экономики, стратегию и тактику институциональных преобразований и социально экономической политики. Поэтому вопрос о том, увеличивается или уменьшается неоднородность или, что почти то же самое, дифференциация экономического пространства, имеет большое значение с разных точек зрения.

Уменьшение пространственной дифференциации означает сближение регионов по уровню социально-экономического развития. Это создает более благоприятные условия для эффективного развития общенационального рынка, гармонизации социально-экономических преобразований, формирования на качественно более высоком уровне общероссийского менталитета, укрепления единства Российского государства. Наоборот, усиление региональной дифференциации затрудняет проведение общей политики социально-экономических преобразований и формирование общенационального рынка, несет опасности региональных кризисов (особенно в маргинальных регионах) и межрегиональных конфликтов, дезинтеграции национальной экономики, ослабления целостности общества и государства.

Важно подчеркнуть, что говоря о неоднородности или дифференциации экономического пространства, мы вовсе не имеем в виду в качестве идеала равномерное размещение по территории страны различных отраслей хозяйства и видов деятельности, поскольку как раз их неравномерное размещение неизбежное свойство любого организованного экономического пространства (следствие территориального разделения труда, концентрации и специализации производства, урбанизации, расселения и т.д.). Мы ведем речь о межрегиональных различиях общих уровней экономического развития (экономической активности) и уровней (качества) жизни.

В СССР и Советской России проблема сдерживания межрегиональных различий по уровням экономического развития и жизни занимала видное место в социально-экономической политике и еще более - в идеологии. Инструментами этой политики были централизованное финансирование экономики и социальной сферы регионов, дотации и субвенции, разнообразные социальные компенсаторы, плановые цены и др. Тем не менее различия между российскими регионами по важнейшим социально-экономическим индикаторам к концу 80-х годов были весьма велики. Достаточно сказать, что в 1988 г. максимальный разрыв между административно-территориальными единицами РСФСР по величине национального дохода (чистой продукции) на душу населения составил 11 раз (Тюменская область и Агинский автономный округ). Но эта реальность в политико-экономическом официозе вуалировалась бодрыми декларациями о тенденциях выравнивания.

С началом рыночных реформ дифференциация регионов стала быстро усиливаться. Это объяснялось в основном двумя комплексами причин. Во-первых, действием рыночной конкуренции, неодинаковой адаптируемости к рынку регионов с разной структурой экономики и разным менталитетом населения и власти. Во-вторых, значительным ослаблением регулирующей роли государства (сокращением государственной финансовой поддержки, отменой большинства региональных экономических и социальных компенсаторов). Определенную роль играло и фактическое неравенство субъектов Федерации в экономических отношениях с "центром". Известно, что в России с начала 90-х годов усиливалась экономическая (по формам собственности и секторам производства) и социальная (по группам населения) дифференциация. Наблюдаемая пространственная дифференциация, по сути, пространственное отображение этих процессов.

Тенденции экономической дифференциации регионов и соответственно неоднородности экономического пространства целесообразно оценивать и анализировать с помощью синтетических индикаторов, характеризующих уровни экономического развития и уровни жизни.

Дифференциация уровней экономического развития регионов

Уровень экономического развития страны и региона в принципе характеризуется накопленным национальным богатством. Однако региональная статистика пока фиксирует лишь некоторые элементы национального богатства, что не позволяет делать репрезентативные межрегиональные сопоставления. При информационной недостаточности приходится исходить из годовых показателей производства и использования экономических благ.

В последние годы российская статистика переходит на международный стандарт системы национальных счетов (СНС), в соответствии с которой в качестве главного индикатора экономического развития на национальном уровне рассматривается объем валового внутреннего продукта (ВВП), а на региональном уровне - объем валового регионального продукта (ВРП). Указанные макропоказатели более адекватны рыночной среде, нежели доминировавшие в советской статистике показатели производства и использования национального дохода, поскольку охватывают все сферы хозяйственной деятельности ( а не только материальное производство), включая производство рыночных и нерыночных услуг.

Госкомстат РФ публикует официальные расчеты ВРП с 1994 г. Некоторые элементы ВВП России пока не могут быть рассчитаны на региональном уровне или распределены между регионами. Суммарный ВРП по отношению к ВВП составлял в 1994 - 1996 гг. от 86 до 89%1.

Субъекты РФ сильно различаются по территории и населению. По численности населения максимальное различие между 79 регионами составляет 98,4 раза (коэффициент вариации - 81,5%). Естественно, очень велики различия и по основным экономическим индикаторам. В 1996 г. размах вариации объемов ВРП достиг 217,8 раза (на концах ряда - Москва и Ингушетия), коэффициент вариации составил 141,0%. По некоторым другим региональным макропоказателям, показатели вариации еще выше (например, по товарообороту, инвестициям).

Распределение объемов ВРП по регионам крайне неравномерно (см. табл. 1). Первые 10 регионов в 1996 г. произвели 46% суммарного ВРП России (в их число входят г. Москва, Тюменская область, Свердловская область, г. Санкт-Петербург, Татарстан, Самарская область, Московская область, Красноярский край, Башкортостан, Челябинская область). Вторые 10 регионов добавляют еще 19,61%, третьи 10 регионов - 11,55%. На долю 19 регионов (24% от общего числа) с наименьшими объемами ВРП (в их число входит 14 национально-государственных образований) приходится менее 4% суммарного ВРП.

Таблица 1. Распределение регионов по объемам ВРП в 1996 г.2 , %

*/ Группы с первой по шестую включают по 10 регионов, а седьмая группа - 19 регионов.

Половину суммарного ВРП России производят первые 12 регионов, 75% - первые 28; оставшиеся 25% приходятся на 51 регион. Территориальное распределение ВРП по квинтильным интервалам таково: 20% регионов с наименьшими объемами ВРП дают 2,9%, вторые 20% - 7,1%, третьи 20% - 11,9%, четвертые - 20,2% и 20% регионов с наибольшими объемами ВРП - 57,9%. Коэффициент Джини распределения ВРП по децильным интервалам равен 51,6%, что существенно больше, чем по численности населения (36,02%).

По объемам ВРП на душу населения - важнейшему индикатору уровня экономического развития - размах вариации ряда из 79 регионов в 1996 г. составил 20,4 раза (Тюменская область и Республика Дагестан), коэффициент вариации - 56,2%. Столь огромная внутренняя дифференциация уникальна для одного государства и сопоставима только с различиями между самыми богатыми и бедными странами. Так, в Европе аналогичное соотношение между занимающим первое место Люксембургом и находящейся на последнем месте Молдовой составляет менее 13 раз. Выше - только разница между странами "золотого миллиарда" (18% населения, 82% мирового ВВП) и отсталыми странами Африки и Азии. В связи с этим важно прояснить географию российской дифференциации.

По отношению к среднероссийской величине ВРП на душу населения 79 регионов удобно разделить на 6 групп, имеющих равные интервалы отклонений (25 п.п.) от средней: 1) более 150% от средней, 2) 125 -150%, 3) 100 -125%, 4) 75 - 100%, 5) 50 - 75%, 6) менее 50%.

В группу лидеров (более 150% от средней) в 1996 г. входило 5 регионов: Тюменская область - 436,1% к средней, Республика Саха (Якутия) - 204,3%, Чукотский автономный округ - 200,7%, г. Москва - 196,8%, Магаданская область - 171,3% к средней. В течение 1994 - 1996 гг., когда проводились официальные оценки ВРП, в группе лидеров постоянно присутствуют Тюменская область, Саха (Якутия), Москва и попеременно - Коми, Магаданская и Камчатская области.

Группа наиболее отсталых в 1996 г. насчитывала 11 регионов: это Тамбовская область - (48,3% к средней), республики Алтай - 43,9%, Карачаево-Черкесия - 43,5%, Марий Эл - 42,9%, Кабардино-Балкария - 39,9%, Адыгея - 39,6%, Тува - 34,0%, Северная Осетия - 33,1%, Калмыкия - 29,6%, Ингушетия - 25,7%, Дагестан - 21,4%. В 1994 г. в этой группе было только 7 республик Северного Кавказа. В 1995 г. к ним добавились сибирские республики Алтай и Тува, а в 1996 г. - Республика Марий Эл и Тамбовская обл.

Огромная дифференциация регионов России по величине ВРП на душу населения характеризуется на диаграмме - "радаре". Общий вид "радара" сильно зависит от последовательности регионов . На радаре А (рис.1) выбросы и провалы внешне хаотичны. Но если упорядочить последовательность регионов по величине ВРП на душу населения (Тюменская область, Саха, Чукотский автономный округ и т.д.), то получим относительно гладкое статистическое тело, вытянутое вверх и вправо - (радар Б), (рис.2).

Рис. 1. Радар А. ВРП субъектов РФ на душу населения по отношению к среднероссийской величине, % ;(субъекты РФ пронумерованы в порядке, принятом в официальных публикациях Госкомстата: начиная с Северного экономического района и кончая Дальневосточным районом и Калининградской областью).

Тюменская область, Республика Саха (Якутия), Чукотский автономный округ, выходящие за 200%-й круг, имеют на радаре А номера 63, 70, 72, а на радаре Б - номера 1, 2, 3, Республика Дагестан, находящаяся внутри 25%-го круга, имеет на радаре А номер 42, а на радаре Б - номер 79.

Рис. 2. Радар Б. ВРП субъектов РФ на душу населения по отношению к среднероссийской величине, %(субъекты РФ пронумерованы по величине ВРП на душу населения).

Из табл. 2 видно, что распределение регионов относительно среднероссийской величины ВРП на душу населения существенно неравномерно. Число регионов, имеющих ВРП на душу населения ниже среднероссийской, - 56 (они производят 41,3% суммарного ВРП), а выше среднероссийской - только 23 (58,7% суммарного ВРП). Заметим, что еще в 1994 г. последних было 26. Средние групповые величины ВРП на душу населения различаются в 7,3 раза.

Таблица 2. Распределение ВРП по группам регионов относительно среднероссийской величины ВРП на душу населения

Как уже отмечалось, Госкомстат пока не определяет ВРП по 9 автономным округам. Косвенная оценка ВРП этих регионов осуществлялась с помощью уравнений многофакторной регрессии3.

В соответствии с полученными оценками Ямало-Ненецкий, Ханты-Мансийский и Ненецкий автономные округа по величине ВРП на душу населения оказываются соответственно на 1-м, 2-м и 3-м местах в России. Наоборот, Усть-Ордынский и Агинский округа оказываются позади Дагестана, занимающего последнее место в списке 79 регионов. При включении данных об автономных округах размах вариации ВРП на душу населения увеличивается, по меньшей мере, вдвое (по сравнению с величиной 20,4); более точная оценка дифференциации 89 регионов пока затруднительна.

Полученные дополнительные порядковые оценки ВРП на душу населения проясняют географию регионов первой группы. Это Москва и северный пояс субъектов Российской Федерации, начиная от Ненецкого округа и кончая Чукоткой. Единственный, на первый взгляд, пропуск - Таймырский (Долгано-Ненецкий) автономный округ, отнесенный к третьей группе регионов. Но и этот пропуск весьма условен: дело в том, что крупнейший на Таймыре промышленный узел - Норильск - административно отделен от автономного округа и отнесен непосредственно к Красноярскому краю.

Феномен "северного ВРП" объясняется, главным образом, тем, что здесь концентрируются предприятия по добыче нефти, газа, алмазов, золота, производству цветных и редкий металлов, дающих наибольшую денежную выручку на одного работающего. Из этого, однако, не следует, что все эти регионы благополучны в широком социально-экономическом смысле. Здесь наиболее тяжелые природно-климатические условия, наивысшая стоимость жизни, самые большие инвестиционные издержки на единицу физического объема основного капитала и т. д. В последние годы вследствие сокращения производства и инвестиционной деятельности на значительной части северных территорий возросла безработица и начался интенсивный отток населения. Таким образом, первенство по ВРП на душу населения (в фактических ценах) и тяжелое социальное положение оказываются совместимыми. Это должно служить предостережением от фетишизации рассматриваемого экономического индикатора.

Во всех документах государственной региональной политики СССР и Российской Федерации декларируется необходимость выравнивания регионов по уровню социально-экономического развития. Однако приведенные данные заставляют критически относится к представлениям об осуществимости этой цели.

Наблюдаемая в 90-х годах растущая дифференциация регионов России происходит на фоне снижения общего уровня производства в стране. По сравнению с 1990 г. объем ВВП в сопоставимых ценах в 1997 г. составил 60,4% и его падение продолжается в 1998 г. Одна из самых негативных особенностей экономического спада в России заключается в усилении межрегиональной дифференциации.

Экономическое положение ухудшается в большинстве регионов, но отсталые регионы отстают еще больше. Так, на протяжении трех лет, для которых проводились официальные расчеты ВРП, максимальное различие между 79 субъектами РФ по величине ВРП на душу населения увеличивалось монотонно: 1994 г. - 14,1 раза, 1995 г. - 17,7 раз, 1996 г. - 20,4 раза. Монотонно увеличивался и коэффициент вариации этих величин: 1994 г. - 0,448, 1995 г. - 0,489, 1996 г. - 0,562. При этом установлена корреляционная зависимость: чем выше исходный уровень ВРП на душу населения, тем меньше падение ВРП (коэффициент корреляции - 0,228)4. Наименьший спад производства ВРП за наблюдаемые годы был в Москве, самый большой - в наиболее отсталых республиках Северного Кавказа. Процесс такого типа называется дивергенцией .Иначе говоря, если принять величину ВРП на душу населения в качестве основного индикатора, то можно сказать, что мы переживаем процесс дивергенции экономического пространства России.

Перспективы сближения регионов по уровню ВРП на душу населения имеет смысл анализировать только при условии общего экономического роста. Приемлем только такой характер сближения регионов, когда темп роста отставших регионов превышает положительный темп роста более развитых регионов.

Поставим две задачи:

1) сколько лет необходимо отстающим регионам для достижения среднеросийского уровня ВРП на душу населения при определенных темпах роста;

2) какие необходимы темпы роста ВРП на душу населения в отстающих регионах, чтобы достигнуть среднероссийский уровень за определенное число лет.

Таблица 3

Ежегодные темпы прироста ВРП на душу населения наиболее отставших регионов, необходимые для достижения среднероссийского уровня, %

Как видно из табл. 3, достижение наиболее отсталыми регионами среднероссийского уровня ВРП на душу населения требует очень высоких темпов роста и длительного времени. Например, если отставшие регионы ориентировать на темпы роста, характерные для наиболее динамично развивающихся стран (до 8 - 10%) и рост среднероссийского ВРП - 3% в год, то решение поставленной задачи за 10 лет невозможно. "Лучшие" из рассматриваемой группы регионов (Адыгея, Кабардино-Балкария) едва ли могут справиться с этой задачей за 15 лет, а самые отсталые (Ингушетия, Дагестан) - примерно за 30 лет. При повышении же среднероссийского темпа до 5% (как намечается в прогнозах российской экономики) решение поставленной задачи отодвигается еще минимум на 5 лет. Нелишне отметить, что для указанных регионов реальность темпов 8 - 10% в год представляется весьма проблематичной, учитывая их стартовое социальное, политическое и экономическое положение.

Анализ результатов второй задачи (см. табл. 4) также демонстрирует неосуществимость надежд на скорое выравнивание регионов по уровню экономического развития. Например, при 3%-м росте среднероссийского ВРП на душу населения для достижения наиболее отсталыми регионами среднероссийского уровня за 25 лет требуется ежегодный рост не менее, чем 9-10%.

Таблица 4. Число лет, через которые регионы достигнут среднероссийского уровня при разных темпах ежегодного прироста

Таким образом, полное выравнивание регионов России по величине ВРП на душу населения в обозримой перспективе абсолютно невозможно. Эта цель, по-прежнему декларируемая в политических документах, должна быть снята как дезориентирующая в практической политике. Достижимой может быть более скромная задача: уменьшение максимального отставания регионов от среднероссийского уровня (до 50%, до 40% и т. д.) Интерпретация этой задачи на радаре означает последовательный переход отстающих регионов на более высокие орбиты - концентрические круги 50, 60,и т.д.

Прогнозы Минэкономики относительно ВРП на ближайшие годы и оценки влияния факторов, связанных с краткосрочными и среднесрочными аспектами региональной политики (в основном это межбюджетные и социальные трансферты), не дают надежд на успешное решение вышесформированной скромной задачи. Сколько-нибудь существенное уменьшение пространственной экономической дифференциации возможно только при реализации активной и масштабной структурно-инвестиционной политики.

Качество будущего экономического роста в пространственном аспекте будет характеризоваться не только приближением наиболее отсталых регионов к лидерам, но и увеличением числа регионов с положительными темпами прироста. Дифференциация положительных приростов, безусловно, лучше любой дифференциации отрицательных приростов. Как правило, переход от общего экономического спада к общему экономическому росту начинается с небольшого числа регионов, далее их число возрастает и, наконец, расширение ареала роста результируется в положительном темпе прироста всей национальной экономики. В 1995 -1997 гг. именно такая тенденция явно прослеживалась. Так, в 1995 г. объем промышленного производства вырос в 17 субъектах РФ. В 1996 г. - в шести (по крупным и средним предприятиям), а в 1997 г. - в 40 (по крупным и средним) и в 47 (по полному кругу предприятий). Финансовый кризис в 1998 г. сломал эту тенденцию, но она должна возродиться. К сожалению, регионально-пространственная гармонизация экономического роста реально отодвигается уже на начало ХХ I века.

Дифференциация региональных уровней жизни

Межрегиональное (так же как и международное) сопоставление уровня, или качества, жизни населения - одна из самых сложных проблем социально-экономических измерений. Тем не менее, существующая и доступная статистика содержит ряд показателей, позволяющих составить достаточно полную картину пространственной дифференциации уровня жизни в России. В первую очередь, это денежные доходы населения. В качестве дополнительных целесообразно использовать показатели реального потребления, обеспеченности жильем, демографического воспроизводства, занятости, здоровья, социально-психологического климата и др.

Дифференциация российских регионов по величине денежных доходов на душу населения была значительной и до начала рыночных реформ. В значительной мере она выступал как следствие различий доходов в различных отраслях и социальных группах. Межрегиональное регулирование доходов населения давало заметное преимущество районам Крайнего Севера и приравненных к ним районам.

Изменения механизмов образования и распределения доходов населения в переходном периоде усилили отраслевую, профессиональную и социальную дифференциацию по денежным доходам, также в региональном разрезе. При снижении среднего реального дохода на душу населения (с учетом инфляции) разрыв между регионами с наибольшим и наименьшим доходом на душу населения возрастает: 1994 г. (декабрь) - 6,06 раз; 1995 г. - 14,5, 1997 г. (апрель) - 16,7, 1998 г. (июнь) - 15,7 раза.

Разделение регионов на самые "богатые" и самые "бедные" довольно устойчиво. В первую группу входит г. Москва, нефтегазодобывающие регионы, северные и дальневосточные регионы с наиболее высокой стоимостью жизни. В низшей группе находятся республики Северного Кавказа, Калмыкия и Тува, ряд "нересурсных" автономных округов и близко к ним - некоторые аграрные регионы центральной части России (см. табл. 5). Социальная ситуация в России осложняется нарастающими контрастами: в "бедных" регионах реальные доходы на душу населения продолжают снижаться, а в ряде регионов, пожинающих плоды своего исключительного положения в переходном периоде, средний реальный доход на душу населения растет (до 1998 г.).

Таблица 5. Денежные доходы на душу населения в июне 1998 г.

Понятно, что регионы сильно различаются не только по величине среднедушевого дохода, но и по характеру распределения населения по уровню среднедушевых доходов (см. табл. 6). Трудно в полной мере осознать, что внутри одной страны могут быть такие различия. Если в первой группе регионов свыше 40% населения имели в 1995 г. среднедушевой доход в месяц более 1 млн. руб., то во второй группе свыше 40% населения - менее 200 тыс. руб.

Таблица 6. Распределение населения по уровню среднедушевых доходов в 1995 г. (в %)

* *Отсутствуют данные по наиболее "богатым" автономным округам, (Ямало-Ненецкому, Ханты-Мансийскому, Чукотскому).
*** Отсутствуют данные по наиболее "бедным" республикам (в том числе Чечне, Ингушетии, Дагестану) и автономным округам.

Уникальную социальную дифференциацию как между регионами, так и внутри большинства регионов характеризуют данные табл. 7.

Таблица 7.Распределение общего объема денежных доходов по группам населения с различными доходами в 1995 г. (в %)

Примечания:
* Отсутствуют данные по наиболее богатым автономным округам.
** Отсутствуют данные по наиболее "бедным" республикам и автономным округам.

В целом по стране 20% населения с наибольшим среднедушевым доходом получили доходы в 8,5 раза больше, чем такая же численность населения с наименьшими доходами. Как правило, регионы с более высоким среднедушевым доходом имеют более сильную социальную дифференциацию. "Лидером" выступает Москва, где соотношение общего дохода пятой и первой групп в 1995 г. равнялось 19,7:1, причем Москва располагает наименьшей долей дохода в первой группе (3,0%) и наибольшей - в пятой 20%-й группе (59,2%). Сравнительно равномерное распределение доходов в 1995 г. было в Сахалинской обл. -3,3:1; в этом регионе доля первой группы максимальна (10,1%), а доля пятой группы минимальна (33,8%). Таким образом, феномен "в среднем богатых" и в "среднем бедных" регионов (по душевому доходу) в значительной мере результат внутрирегиональных различий социальной стратификации.

В структуре денежных доходов населения России с конца 80-х годов произошли радикальные изменения, отразившие переход от плановой к рыночной экономике. Доля оплаты труда с 1980 по 1994 г. уменьшилась с 77,4 до 46,4%, а доля доходов от собственности и предпринимательской деятельности возросла с 6,9 до 36,2%.

По величине средней заработной платы регионы различаются несколько меньше, чем по денежному доходу на душу населения, но эта дифференциация также имеет тенденцию к увеличению. Так, в 1995 г. максимальный разрыв между регионами составлял 10,2 раза, а в июне 1998 г. - 10,5 раза (в обоих случаях с включением выплат социального характера и без учета данных по Чечне).

Главный фактор дифференциации регионов по средней заработной плате - отраслевая структура экономики. В середине 1998 г. средняя заработная плата в отраслях составляла по отношению к средней по народному хозяйству: в электроэнергетике - 181%, нефтедобывающей - 243%, газовой - 463%, цветной металлургии - 181%, машиностроении - 83%, легкой - 53%, сельском хозяйстве - 41%, учреждениях кредита, финансов, страхования - 167%. Кроме того, определенное влияние оказывают выплаты по региональному регулированию заработной платы трудящимся восточных и северных регионов, а также различная цена рабочей силы. Этим объясняется, что в числе регионов - лидеров по уровню заработной платы - только "добывающие" северные и восточные регионы, а на последних местах - южные трудоизбыточные республики с относительно низкой стоимостью жизни населения республики и примыкающие к ним отдельные области со значительной долей сельскохозяйственного производства. Москва по уровню заработной платы в середине 1998 г. занимала 13-е место.

Существенное влияние на уровень жизни населения регионов оказывает дифференциация цен на потребительские товары и услуги. Наиболее высокая стоимость жизни (из-за климатических условий и периферийного положения) в северных и восточных регионах, наименьшая - в центральной полосе и на Северном Кавказе (см. табл. 8). По прожиточному минимуму в среднем на душу населения субъекты РФ различаются в 5,7 раза, по стоимости набора из 25 основных продуктов питания - в 3,9 раза.

В качестве основного статистического показателя для сравнения региональных уровней жизни можно использовать соотношение денежного дохода и прожиточного минимума. В среднем по России эта величина в течение уже ряда лет составляет примерно два раза. По данным за июнь 1998 г., - 199%, а различие между максимальным и минимальным коэффициентами - 11,1раза! (в 1995 г. оно составляло 8,5 раза). Таким образом, региональные различия стоимости жизни лишь несколько сглаживают (примерно на одну треть) региональную дифференциацию душевых доходов, с одной стороны, из-за высокой стоимости жизни в северных и восточных регионах, имеющих наивысшие душевые доходы, с другой стороны, - благодаря более низкой стоимости жизни в регионах с низким душевыми доходами. В списке 10 регионов с наибольшим отношением дохода к прожиточному минимуму - 5 регионов из числа лидеров по величине душевого дохода, а в списке 10 регионов с наименьшим соотношением - 7 регионов, наиболее отсталых по душевому доходу.

При этом в 7 регионах положение особенно драматично: здесь среднедушевой доход ниже прожиточного минимума, что свидетельствует о том, что основная часть населения живет ниже границы бедности6.

Таблица 8. Показатели стоимости жизни в субъектах Российской Федерации (июнь 1998 г.)

*/ Включая Корякский автономный округ.

Каковы основные тенденции межрегиональной дифференциации доходов населения, какой процесс является преобладающим: конвергенция или дивергенция?

Таблица 9. Соотношение дохода и прожиточного минимума в субъектах РФ в мае 1998 г., %

Анализ динамики пространственной дифференциации среднедушевых денежных доходов населения показывает, что в 70 - 80-е годы происходило их межрегиональное выравнивание. Вариация среднедушевых денежных доходов уменьшилась с 0,283 в 1970 г. до 0,207 в 1990 г.7 Существенно уменьшился разрыв между максимальной и минимальной величиной среднедушевого дохода: 1970 г. - 5,06, 1990 г. - 3,54 раза.

В самом начале рыночных реформ межрегиональная дифференциация доходов населения немного уменьшилась (показатель вариации доходов в 1994 г. - 0,200), но с 1995 г. стала быстро увеличиваться (показатель 1996 г. - 0,377)8. Еще более наглядно увеличение разрыва между максимальным и минимальным среднедушевым доходом: 1992 г. - 5,97, 1993 г. - 6,63, 1994 г. - 7,55, 1995 г. - 9,03.

Межрегиональные соотношения номинальных доходов не отражают межрегиональных различий цен, которые, как было показано, весьма существенны. В результате либерализации эти различия намного возросли. О более объективной характеристике динамики межрегиональной дифференциации можно судить по вариации реальных доходов населения по регионам. С началом рыночных реформ дифференциация реальных доходов существенно усилилась. Скачкообразный рост коэффициента вариации приходится на 1992 г. В дальнейшем коэффициент вариации продолжал расти9.

Результаты оценки коэффициентов вариации номинальных и реальных среднедушевых доходов, рассчитанные по 72 субъектам РФ, представлены на рис. 3.

Рис.3. Динамика коэффициентов вариации среднедушевых доходов по регионам.

Исходя из наших оценок, реальные среднедушевые доходы населения по России в целом уменьшились в 1996 г. до 62,8% от уровня 1990 г., среднегодовое снижение составляло 7,5%. Темпы спада существенно различаются по регионам. Величина реальных доходов в 1996 г. превысила уровень 1990 г. только в одном регионе - Москве, во всех остальных регионах уровень реальных доходов 1990 г. не достигнут. Вторым регионом по рангу (после Москвы) идет Тюменская область, в которой реальные доходы 1996 г. составили 98,7% от уровня 1990 г. Максимальное снижение - в Калмыкии (17,4% от уровня 1990 г.) и Сахалинской области (21,5% от 1990 г.).

Диапазон колебаний реальных среднедушевых доходов увеличился с 3,5 раз в 1990 г. (Магаданская обл. и Дагестан) до 9,1 раза в 1996 г. (Москва и Калмыкия).

Стандартное отклонение логарифмов среднедушевых доходов, которое показывает рассеяние региональных показателей относительно среднего, составляло 0,202 в 1990 г. и 0,520 в 1996 г. При увеличении стандартного отклонения более чем в 2 раза изменился и характер распределения. Для 1990 г. была типична ситуация, когда среднедушевые доходы для основной части регионов различались незначительно: более 60% общего числа регионов формировали одну доходную группу. В 1996 г. при расширении диапазона значений и увеличении разрыва между максимальным и минимальным среднедушевым доходом четко выделились, по крайней мере, две крупные группы, в состав которых вошло более 80% от общего числа регионов.

Анализ динамики реальных среднедушевых доходов населения позволил идентифицировать процесс конвергенции или дивергенции, то есть выявить тенденцию сближения или расхождения уровней реальных доходов и зависимость между начальным уровнем и темпом его увеличения (спада)10

Коэффициенты межрегиональной конвергенции (дивергенции) оценивались по данным о среднедушевых реальных доходах населения для трех периодов: 1970 - 1980, 1980 - 1990, 1990 -1996 гг. Величина коэффициента конвергенции была положительной для периода 1970 - 1990 гг. Для 1990 - 1996 гг. коэффициент отрицателен, что соответствует процессу дивергенции. Величина параметра, характеризующего скорость процесса дивергенции. оказывается достаточно высокой: около 1,4% в год. Полученные оценки подтверждают гипотезы, что экономические условия, возникшие в период рыночных реформ, создали условия для дивергенции реальных доходов населения в регионах. Для российской экономики реформенный период характерен падением доходов и производства, поэтому уровни доходов могли бы сближаться при более интенсивном снижении экономической активности в богатых регионах и более медленном - в бедных. Анализ эмпирической информации эту гипотезу не подтверждает. Бедные регионы отстают все больше.

Для реальных доходов населения обнаруживается слабая положительная корреляция между начальным уровнем дохода в регионе (1990 г.) и темпом его сокращения за наблюдаемый период, т. е. чем выше исходный уровень дохода в регионах, тем меньшим оказывается сокращение доходов в них, что подтверждает процесс дивергенции. Величина коэффициента корреляции составляет 0,147, то есть зависимость слабая, тем не менее она существует.

В анализе межрегиональной конвергенции (дивергенции) важную роль играет соответствующая типологизация регионов.

Все изучаемые регионы (а их насчитывалось 72) были разделены на две группы по уровню реальных среднедушевых доходов населения в 1990 г.: 1 - регионы с уровнем доходов выше среднего по России и 2 - регионы с уровнем доходов ниже среднероссийского.

К 1996 г. каждая из групп распалась на две: 1.1 - регионы из первой группы, в которых доходы в 1996 г. превышали среднероссийские; 1.2 - регионы из первой группы, утратившие лидирующее положение (доходы в них к концу периода оказались ниже среднероссийского уровня); 2.1. - регионы из второй группы, в которых за 1991 - 1996 гг. доходы превысили среднероссийский уровень: 2,2 - регионы из второй группы, где доходы продолжали оставаться ниже среднероссийского уровня.

В 1990 г. из 72 регионов реальные среднедушевые доходы населения превышали среднероссийский уровень в 22 регионах, а в 50 они были ниже среднего. Группу высокодоходных регионов формировали столичные и северные регионы, а также некоторые другие, имевшие особо важное народнохозяйственное значение (например, Кемеровская область). За последующие шесть лет это распределение изменилось: 14 регионов из первой группы переместились во вторую. В их числе оказались преимущественно северные и дальневосточные регионы, высокий дореформенный уровень доходов которых был обусловлен государственной системой надбавок и коэффициентов.

Таблица 10. Типология субъектов РФ по уровню и динамике реальных доходов населения

Пять регионов переместились из второй группы в первую, это регионы Северо-Запада, для которых характерны следующими признаками: относительно невысокие индексы цен, экспортная направленность развития, меньший, чем в других регионах, спад производства. Расширилась группа регионов с доходами ниже среднероссийских. К ней добавился ряд регионов, выпавших из первой группы.

Оценка коэффициента конвергенции по группам регионов за 1990 - 1996 гг. показывает, что для разных групп характерны различные процессы. Для регионов, в которых в 1990 г. доходы были выше среднего уровня (группы 1.1 и 1.2), этот коэффициент положителен, что соответствует процессу сближения уровней доходов в группах. Для регионов с доходами ниже среднего уровня ситуация обратная: внутри этих групп идет дальнейшее расслоение. Характерно, если рассмотреть группы регионов по их состоянию в 1996 гг., то внутри групп 1.1 +2.1 ("богатые и богатеющие") и группы 2.2+1.2 ("бедные и беднеющие" регионы) наблюдается конвергенция доходов.

Таким образом, главное изменение в типологической структуре субъектов РФ - увеличение группы бедных и беднеющих регионов. Межрегиональная дивергенция при общем снижении реальных доходов неизбежно расширяет зону абсолютной бедности. Преодоление этой тенденции - первое социальное условие перехода России к устойчивому развитию.

Так же как и в отношении выравнивания уровней экономического развития, сближения региональных уровней жизни в общем виде схоластично, по крайней мере, для обозримого будущего. Нужны более конкретные и реалистичные подходы в решении этой проблемы. Первоочередной является регионализация задачи борьбы с бедностью, то есть перевода той части населения регионов, которая живет ниже границы бедности, в более высокие доходные группы. Очевидно, что на стадии общего экономического подъема увеличиваются возможности для межрегионального перераспределения растущих доходов посредством социальных трансфертов. Чем выше темп экономического роста (в частности, темп ВВП), тем больше возможностей для перераспределения. В более широком плане всегда будет актуальной задача совмещения роста жизненного уровня в каждом регионе и помощи более богатых регионов более бедным.

Демографические напряжения

Россия отличается от всех развитых стран не только низкой средней плотностью населения (8,7 чел/км2), но и крайне неравномерным распределением населения по территории страны. Наиболее резко контрастируют европейская и азиатская части страны, ее северная и южная половины, центральные и периферийные районы. На европейской части России, занимающей 25% территории, проживает более 78% всего населения страны. А вся азиатская часть страны (75% территории) сосредоточивает менее 22% населения, то есть имеет плотность населения почти в 11 раз меньше. Еще резче контраст между северной и южной половинами России, граница между которыми проходит по линии Санкт-Петербург - Киров - Екатеринбург - Омск - Томск - Красноярск - Иркутск - Чита - Хабаровск. В южной половине страны, занимающей приблизительно 26% территории (так называемой Главной полосе расселения), проживает 95% населения, а в северной половине - лишь 5%. Значительны различия между центральными районами и периферией. Так, только в Центральном и в Северо-Западном экономических районах на площади, занимающей 4% территории, проживает четвертая часть населения страны.

Среди экономических районов наибольшая плотность населения - в Центральном (62 чел/км2), наименьшая - в Дальневосточном (1,2 чел/км2) То есть разница составляет около 52 раз. Среди субъектов РФ наибольшая плотность, разумеется, в Москве. В Москве и Московской области - 325 чел/км2. Наименьшая плотность населения - в Эвенкийском автономном округе: 0,03 чел/км2. Это более чем в 10 тысяч раз меньше, чем в столичном регионе.

В советский период произошел некоторый сдвиг населения на север и восток, но более существенные, качественные изменения были в системе расселения: рост крупных городов ценой оттока населения не только из села, но и из малых городских поселений. В результате усиливалась неоднородность размещения населения на уровне экономических районов и административно-территориальных образований, а на значительных территориях сплошное, относительно равномерное расселение трансформировалось в очаговое.

Начальный этап радикальных рыночных реформ совпадал с монотонным уменьшением численности населения России при одновременном снижении рождаемости и повышении смертности. На динамику численности населения наряду с понижающимся в течение многих десятилетий трендом рождаемости и циклическими колебаниями рождаемости и смертности определенное влияние оказывает социально-экономический кризис. Однако было бы слишком упрощенно объяснять снижение численности населения только как следствие рыночных реформ.

Процесс депопуляции, начавшийся еще в 80-х годах в некоторых центральных и западных регионах европейской части России, постепенно распространился на большую часть территории страны. Число субъектов РФ, в которых за соответствующий год уменьшалась численность населения, составляло: 1989 - 7, 1990 - 18, 1991 - 40, 1992 - 45, 1993 - 54, 1994 - 42, 1995 - 59, 1996 - 71. В последние годы естественный прирост населения стал отрицательным во всех 11 экономических районах. Наибольшее снижение численности населения за 1989 - 1996 гг. произошло в Чукотском автономном округе и Магаданской области (соответственно на 46 и 35%) и практически во всех северных регионах, за исключением нефтегазодобывающих. Рост населения продолжается в Дагестане, Красноярском и Ставропольском краях (хотя здесь высокая незанятость и нестабильная этнополитическая ситуация), а также в некоторых регионах Центрального Черноземья и Поволжья, не являющихся экономическими лидерами.

Существенное влияние на демографическую ситуацию в российских регионах оказывает внешняя и внутренняя миграция. Положительное сальдо внешней миграции (за счет республик бывшего СССР) в 3 - 4 раза превышает интенсивность межрайонной миграции. По этой причине 9 - 10 экономических районов из 11 имеют положительное сальдо миграции.

Мигранты из "нового" зарубежья, в основном вынужденные и в основном русские, обустраиваются с большим напряжением. Россия оказалась неготовой к этому процессу не только в экономической сфере (что можно было бы списать на кризис), но и в социально-психологическом плане (что, видимо, намного хуже). "Судьба отверженных беженцев, - пишет А. Солженицын, - грозное предсказание нашей собственной общерусской судьбе . Эта скорбная беженская эпопея ляжет темной полосой на российские 90-е годы XX века. Без нее нет понимания ни современной России, ни современного русского народа."11

Таблица 11. Естественный прирост, сальдо миграции и общий прирост населения
по экономическим районам Российской Федерации (на 1000 населения)

Наиболее тревожная тенденция внутренней (межрегиональной) миграции - интенсивный отток населения с Севера и Дальнего Востока. При этом отрицательное сальдо миграции накладывается на отрицательный естественный прирост (см. табл. 11). За 1990 -1996 гг. общий миграционный отток составил: по Северному району - 131 тыс. чел., по Восточно- Сибирскому - 124, по Дальневосточному - 643 тыс. чел.12. Наибольший миграционный прирост в 90-х годах (за исключением 1995 и 1996 гг.) получил Северный Кавказ, что усугубило его социально-экономические проблемы, связанные с неполной занятостью.

В целом демографические тенденции 90-х годов усиливают неравномерность размещения населения. Впервые в истории России наблюдается процесс стягивания населения с Севера и Востока к наиболее заселенному европейскому ядру. Эти тенденции, согласно прогнозу Госкомстата РФ на период до 2010 г. сохранятся и в начале XXI в. При общем сокращении численности населения в России на 4,2% положительный прирост ожидается только на Северном Кавказе (+ 3,3%), а наибольшее снижение численности - в Северном (9,3%), Северо-Западном (9,1%) и Дальневосточном районах (10,9%).

Проблемные регионы

Современное экономическое пространство России, разнородное по уровнями экономического развития и уровню жизни, включает множество больших и малых территорий с особыми аномалиями. В теории региональной политики такие особые территории принято называть проблемными регионами. Разумеется, каждый регион имеет свои проблемы. Конструктивный смысл понятия "проблемный регион" - в том, что это территория, которая самостоятельно не в состоянии решить свои социально-экономические проблемы и поэтому требует активной поддержки от государства.

Помимо недостаточности собственных возможностей для обеспечения своего нормального функционирования и развития, а также решения задач национального и мирового масштаба, основные качественные признаками проблемных регионов таковы:

* особая кризисность проявления той или иной крупной проблемы, нерешенность которой, создает угрозу социально-экономическому положению в стране, может вызвать политическую дестабилизацию, антропогенные природные катастрофы и т. п.;

* значительный ресурсный потенциал (производственный, научно-технический, трудовой, природный), использование которого крайне важно для решения социально-экономических проблем страны;

* особое значение геополитического и геоэкономического положения региона для стратегических интересов страны.

Экономический ландшафт России перенасыщен проблемными регионами разного типа, в которых наиболее остры экономические, демографические, этнические, геополитические или же другие проблемы. С точки зрения региональной экономической политики к главным типам проблемных регионов относятся слаборазвитые, депрессивные, кризисные.

Слаборазвитые, или отсталые регионы (примерно 15 субъектов РФ) имеют традиционно низкий уровень развития экономики и жизни населения. Значительная часть их пребывает в состоянии застоя или стагнации. Как правило, в этих регионах низкая интенсивность хозяйственной деятельности, малодиверсифицированная отраслевая структура промышленности, существенное отставание от большинства регионов страны по производственно-техническому потенциалу и социальной сфере.

Депрессивные регионы принципиально отличаются от отсталых в том, что при более низких, чем в среднем по стране современных социально-экономических показателях, в прошлом эти регионы были более развитыми и по некоторым производствам занимали видное место в масштабе страны. Как правило, они имеют достаточно высокий уровень накопленного экономического потенциала, значительную долю промышленного производства в структуре хозяйства, высокий уровень квалификации местных трудовых ресурсов. Однако по разным причинам эти регионы потеряли свое былое значение и относительные преимущества.

Продолжительность и интенсивность кризиса ведущих отраслей производства (или одной ведущей отрасли), приведшего к депрессии или стагнации экономики всего региона, могут существенно различаться. Среди депрессивных регионов выделяют две группы: 1)"дореформенные" депрессивные регионы, регресс которых начался в дореформенный период, а в процессе реформы их положение еще более ухудшилось; 2)"новые" депрессивные регионы, которые только в последние годы попали в тиски кризиса и не имеют необходимых условий для выхода из него. Например, это регионы, в наибольшей степени пострадавшие от сокращения военных заказов и либерализации внешнеэкономических связей.

Кризисные регионы характеризуются очень сильными, катастрофическими деформациями. По типологии, разработанной СОПСом, на территории страны образовались четыре кризисных пояса: Центральный, Южный, Уральский, Восточный.

Наиболее крупный из них - Центральный, охватывающий части Северо-Западного, Центрального, Волго-Вятского, Центрально-Черноземного и Поволжского экономических районов. В этом поясе расположено 17 субъектов РФ, в кризисном и предкризисном состоянии по спаду производства; 13 - с неблагополучной экологической обстановкой; 19 - с высоким уровнем депопуляции населения; 14 - с быстро растущей безработицей; 7 - кризисных по уровню бедности и 19 - со сложной финансовой ситуацией.

Южный кризисный пояс состоит из сопредельных регионов Северного Кавказа и Поволжья. По глубине падения производства выделяются республики Северного Кавказа. Для этого пояса характерны межнациональные конфликты, кризисные явления в области занятости (7 регионов), уровня жизни (12 регионов), финансового положения (12 регионов). Здесь сосредоточено большое число беженцев и вынужденных переселенцев из республик как самого Северного Кавказа (из Чечни, Ингушетии), так и бывшего СССР.

Третий кризисный пояс - Уральский. В него входят 4 субъекта РФ с глубоким спадом производства; 5 регионов находятся в кризисном или предкризисном состоянии по техногенной нагрузке; 3 - по угрозе безработицы; 5 - по уровню бедности и 2 - по неудовлетворительному финансовому положению. Этот кризисный пояс представляет существенную угрозу национальной безопасности России, поскольку на его территории концентрируются базовые отрасли промышленности, крупный оборонный потенциал, атомная промышленность.

В стадии образования Восточный (точнее Южно-Сибирско - Дальневосточный) кризисный пояс, включающий в себя республики Алтай, Тува, Бурятия, Алтайский край, Читинскую и Амурскую области.

Вне рассмотренных кризисных поясов остались также отдельные кризисные очаги на Крайнем Севере, для которых характерны экологические катаклизмы, потери контактов с Большой Землей, обезлюдивание.

Кризисные регионы - это прямая угроза экономической и другой безопасности страны.

Результаты диагностики экономической безопасности по экономическим районам, проведенные по 10 сферам жизнедеятельности, сведены в табл.12 (13.)

В каждой клетке таблицы показаны в числителе - место района по уровню кризиса (1 - наиболее кризисное, ..., 11 - наименее кризисное); в знаменателе - число баллов (0 - непревышение предкризисного уровня; 1 - превышение предкризисного уровня, но ниже уровня кризисной ситуации; 2 - уровень кризиса по данной группе территорий значительно ниже, чем по другой группе кризисных территорий; 3 - наиболее высокий уровень по группе кризисных территорий). В скобках: Н- относительно благополучное состояние; П - предкризисное состояние; К - кризисное состояние.

Как наиболее кризисная в целом оценивается ситуация в Восточно-Сибирском районе. К территориям экономического бедствия относятся еще четыре экономических района: Северный, Северо-Западный, Северо-Кавказский, Дальневосточный. Но и каждый из остальных экономических районов находится в кризисе хотя бы по трем компонентам, за исключением Западной Сибири (одна компонента). Конечно, внутри каждого экономического района различия очень большие. Поэтому табл. 12 вуалируют кризисные ситуации в отдельных субъектах РФ. Следует отметить, что экономическая безопасность диагностирована по всем субъектам РФ и по всем 10 сферам жизнедеятельности выделены наиболее кризисные регионы. Выполненная диагностика за ряд последних лет позволяет утверждать, что тенденция к улучшению обстановки не прослеживается. Ареал экономического бедствия в России расширяется.

Таблица 12.
Оценка воздействия факторов дестабилизации в экономических районах РФ в 1996 г

Эксклюзивное положение в неоднородном пространстве России занимают приграничные регионы. Они могут входить в группу слаборазвитых проблемных регионов, как например, республики Северного Кавказа и Тывы, в группу депрессивных регионов (например, Читинская область) и группу кризисных регионов (территории природных катаклизмов Приморского края, Сахалинской области и т. п.). Однако все они имеют свои специфические приграничные особенности.

В этой группе выделяются старые (существовавшие в СССР) и новые (возникшие после распада СССР) приграничные регионы. Их значение возрастает вследствие интеграции России в мировую экономику и перестройки отношений с республиками бывшего Союза. Специальные проблемы таких регионов связаны с "барьерными" и "контактными" функциями границ. Это развитие приграничной инфраструктуры, эффективных экспортных производств и предприятий по переработке импортируемого сырья, трансграничная торговля, производственная и трудовая межгосударственная кооперация, ассимиляция переселенцев, создание особого режима природопользования.

И все-таки похожесть

В подтверждение вывода об усиливающейся неоднородности российского экономического пространства можно приводить еще множество фактов. Вероятно, нет другой страны с подобными региональными контрастами. И все же за региональным многообразием стоит нечто общее, делающее Россию в целом отличающейся от других стран. Это общее - в основном за рамками "материальной" экономики, которая является, несомненно, важной, но все же не всеобъемлющей связующей тканью российского общества. Российская суть в большей мере выражается в качестве и стиле жизни основной массы населения, в климате межличностных отношений, морально-психологическом состоянии народа, в его духовной жизни, отношении к государству и власти и т. п.

Российская "семья народов", вопреки известному афоризму Л. Толстого, едина скорее в своих невзгодах, нежели в счастье. А. Солженицин, под впечатлением увиденного в самых разных уголках России, выделяет главное: "... повторность, повторность, повторность вопросов, забот, тревог - Россия, как ни кромсают ее, еще единый организм!"14 Насколько Россия еще единый организм с позиций экономики, обсудим несколько позже, а вот повторность или схожесть забот и тревог - это, безусловно, верно.

Главный индикатор похожести всех российских регионов - скоротечность человеческой жизни. При том всюду!

За годы реформ средняя ожидаемая продолжительность жизни в России уменьшилась, в то время как во всех частях мира она увеличилась. Отставание России от очень многих стран, даже не входящих в "золотой миллиард", часто превышает 10 - 15 лет. Но внутри России, несмотря на огромную дифференциацию материальных условий жизни (природных и экономических), различия по продолжительности жизни относительно малы. Так, в 1995 г. отклонения от средней общероссийской продолжительности жизни по экономическим районам не превышали 2 - 3 лет, а максимальная разница между районами - менее 5 лет (см. табл. 13)15.

Известные оценки влияния социально-экономических условий, окружающей среды, генетики, здравоохранения можно по-видимому, интерпретировать и как объясняющие межрегиональные различия продолжительности жизни. Так, меньшая продолжительность жизни на Севере отражает воздействие трудных климатических условий и условий труда, не компенсируемых материальными благами и здравоохранением. Наоборот, в Центрально-Черноземном районе и на Северном Кавказе более благоприятные климатические условия и отчасти наследственность перевешивают отставание по доходам и другим материальным компонентам качества жизни.

Таблица 13. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении по экономическим районам Российской Федерации в 1995 году (число лет)

Разумеется, выявленные зависимости продолжительности жизни от экономических, социальных, природных, биологических факторов нуждаются в уточнении применительно к регионам разного типа. Некоторые оценки, якобы основанные на мировом эмпирическом материале, требуют критического осмысления и проверки, например, вывод о том, что удвоение ВВП на душу населения снижает смертность на 30%. Это не применимо к российской ситуации, где различия величины ВРП на душу населения составляют десятки раз.

Мы приходим к выводу, что традиционный набор факторов далеко не полностью объясняет российский феномен продолжительности жизни. Поэтому необходимо расширить понимание проблемы "сбережения народа". Ее решение выходит за рамки устойчивого экономико-социо-экономического развития и вторгается в более сложную и малоизученную сферу социальной психологии, духовного и нравственного климата российского общества.