АПК, СЕЛЬСКАЯ ОБЩНОСТЬ И ПРОДОВОЛЬСТВЕННОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ РОССИИ

Глава 12 книги "Путь в XXI век (стратегические проблемы и перспективы российской экономики)», под ред. Д.С. Львова. М.: Экономика, 1999"

С.А. Никольский, д.филос.н

Пытаться обрисовать ситуацию на четверть века вперед в какой-либо сфере общественной жизни - занятие почти ненаучное. Однако в отношении сельскохозяйственной сферы и того, что с ней тесно связано, сделать это, с известными оговорками, можно, что объясняется тремя обстоятельствами. Во-первых, гигантскими количественными параметрами социально-природной системы "сельский житель - природа", которые не позволяют быстро набрать силу как негативным, так и позитивным процессам. Во-вторых, их в высшей степени инерционным характером. В-третьих - традиционным эксплуататорским или потребительским отношением к этой системе со стороны власти - царской, советской и постсоветской, для изменения которого до сих пор не видно предпосылок. Но даже если вообразить ситуацию быстрого, радикального и рационального изменения третьего фактора, то для того, чтобы всего лишь несколько затормозить процесс деградации системы, который усугубился с начала девяностых годов, потребовался бы минимальный срок в 5 - 7 лет.

Таким образом, прогноз достаточно пессимистичен, что, впрочем, не исключает попытки представления варианта постепенного смягчения кризиса с последующим его преодолением.

ГЛОБАЛЬНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ И ЗАКОНОМЕРНОСТИ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА

Прежде чем перейти к анализу российской аграрной системы конца ХХ века, обратим внимание на вполне сформировавшуюся в последние тридцать лет общемировую закономерность, состоящую в том, что, наряду со всепланетарным биогеоценотическим единством (то есть единством неорганической природы, животного и растительного мира), сложилось и постоянно прогрессирует общепланетарное социально-экономическое единство, состоящее во все более глубоком международном взаимодействии субъектов хозяйствования и потребления, действующих как в режиме свободного самоопределения, так и политико-экономического принуждения. Согласно этой закономерности, любая хозяйственная потребность (инициированная и осознанная персонально или коллективно) будет искать и обязательно отыщет возможности для своей реализации вначале в локальном, а затем в региональном, страновом и мировом масштабах.

Этому способствуют международные экономические, финансовые и торговые организации типа Всемирного банка, Международного банка реконструкции и развития, Всемирной торговой организации. На это же направлена работа неправительственных объединений и групп, а также интегративная деятельность международных и национальных компаний.

С середины восьмидесятых годов в Европе (прежде всего - в Швейцарии и Германии) вышли за рамки узких кружков и стали завоевывать массового потребителя идеи так называемого биодинамического земледелия. Деятельность фермеров и их организаций, основывающаяся на философских воззрениях Рудольфа Штайнера, постепенно получила устойчивый отклик в потребительском сознании. К настоящему времени на рынке продовольствия ряда европейских стран уже примерно 5% занимают поставки "биодинамических" хозяйств, причем в их числе значительна доля продуктов, произведенных без использования химикалий.

Классическим примером высокого уровня поддержки собственных сельскохозяйственных производителей до недавнего времени была аграрная политика Японии. Однако со второй половины восьмидесятых годов произошли существенные перемены. Не имея возможности в условиях малоземелья и мелкого крестьянского хозяйства решить проблему продовольственного самообеспечения и создания аграрного сектора, конкурентоспособного по мировым меркам, страна перешла к модели международной диверсификации производства продовольственных товаров, пользующихся в стране устойчивым спросом. Путем создания совместных предприятий, крупномасштабных инвестиций и внедрения новых технологий в аграрный сектор ряда зарубежных стран (прежде всего - бывшего "третьего мира"), Япония достигла уровня гарантированного продовольственного самообеспечения, по многим параметрам существенно снизив свою продовольственную чувствительность к меняющейся конъюнктуре мировых рынков.

Нет нужды подробно говорить о рекламе и скорости информационного внедрения (своеобразной формы интервенции) продовольственных товаров из стран, обладающих передовыми технологиями в производстве и переработке сельскохозяйственной продукции, на все продовольственные рынки, способные эту интервенцию воспринять. Важно отметить другое: аграрный космополитизм потребителей продовольствия при широкой возможности выбора уничтожает имевшую место в прошлом жесткую гарантированную привязку национального потребителя к национальному продукту. В этих условиях, если не рассматривать в принципе бесперспективный в долгосрочном плане вариант продовольственного изоляционизма (своеобразного варианта "железного занавеса"), у отстающего (догоняющего) АПК, каковым, в частности, и является аграрный сектор России сегодня, не остается иного пути, кроме как рационально реформироваться и модернизироваться. Однако, несмотря на эту достаточно очевидную истину, в действительности мы почти не наблюдаем этих процессов. В аграрном секторе по-прежнему преобладает регрессивная тенденция.

СПЕЦИФИКА УСЛОВИЙ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОГО ПРОИЗВОДСТВА РОССИИ

Анализ современной ситуации в агросекторе и вероятных перспектив ее развития в будущей двадцатипятилетней перспективе логично начать с основного средства производства в сельском хозяйстве - земли, которое, к тому же, наиболее инерционно и предсказуемо. Имеющиеся сведения о состоянии земель сельскохозяйственного назначения начиная с 1965 г., то есть за срок, превышающий прогнозируемую перспективу, позволяет предполагать, что при сохранении современной аграрной политики в неизменном виде, результат предыдущих тридцати лет может быть экстраполирован на будущий период.

Согласно данным государственного учета земель, на 1 января 1997 сельскохозяйственные угодья во всех категориях землепользователей занимали 221,6 млн. га, их доля в структуре земельного фонда составляла 13,0%, в том числе на пашню приходится 7,5%, на кормовые угодья - 5,1%, а на многолетние насаждения и залежи менее 0,2%. Среди всех сельхозугодий на земли сельхозпредприятий, организаций и граждан приходилось 83,1%, в том числе 93,1% пашни. Более 44 млн. га (34%) пашни относятся к категории дефляционно опасных земель. Среди естественных кормовых угодий более 20% сенокосов и 11% пастбищ представляют собой заросшие кустарником и заболоченные земли. Значительная часть пастбищ страдает от дигрессии, сопровождаемой эрозией и дефляцией.

Широкое вовлечение в сельскохозяйственный оборот неблагополучных земель является результатом экстенсивного хозяйствования, следствием крайне неэффективного использования лучших земель страны (черноземов, серых лесных почв и др.), производительность которых могла бы быть увеличена в полтора-три раза при использовании современных технологий возделывания сельскохозяйственных культур. Между тем состояние этих земель постоянно ухудшается.

Как констатируют авторы "Концепции аграрного развития России в 1997 - 2000 годах", "причины разрушения почвенного покрова определяются прежде всего порочностью хозяйственного механизма, последствиями директивного землепользования и экстенсивной технологической политикой, в результате которой на значительной территории земледелие не соответствует природным условиям. Одной из наиболее крупных исторических ошибок стало смещение его в засушливые области страны. При административной системе положение усугублялось тем, что хозяйствам "сверху" определялись посевные площади, в ходу была "зерновая экспансия". Погоня за расширением посевов зерновых культур, сопряженных с большой долей пара, обусловила резкое увеличение площади зерно-парового клина.

Искусственное смещение границы рискованного земледелия на юг подорвало местное животноводство, осложнило природную обстановку. Распашка солонцовых, засоленных, различных литогенных и других неблагоприятных для земледелия почв сопровождалась не только экономическими издержками, но и ухудшением их свойств, иногда необратимым. Освоение целинных земель на юге и востоке страны привело к тому, что были заброшены миллионы гектаров пашни в Нечерноземье и других регионах Центральной России.

Обойденные инвестициями лесостепные районы понесли значительный ущерб вследствие развития водной эрозии, особенно после сплошной распашки присетевых земель, сведения лесов. Между тем, только за счет интенсификации земледелия в равнинной лесостепной полосе черноземов, особенно на Урале и в Сибири, можно было бы решить вопросы производства товарного зерна. Диспропорция между зерновым хозяйством и кормопроизводством, при котором искусственно созданный недостаток кормов перекрывался зерном, предопределила разрушение лугопастбищного хозяйства на большей части территории России.

Непродуманная технологическая политика в животноводстве с акцентом на крупные животноводческие комплексы усугубила и без того сложную проблему утилизации отходов животноводства, в результате чего навоз (при всей значимости его как основного удобрения) превратился в источник загрязнения окружающей среды. Экстенсивной системе хозяйствования свойственны и иные экологические издержки: несовершенство структуры посевных площадей, нерациональное размещение сельскохозяйственных культур в агроландшафтах, шаблонная организация территории и севооборотов, технологическая отсталость, разрушающее воздействие на почву тяжелой техники и т.д.

Чтобы вырваться из технологических противоречий экстенсивного земледелия, необходимо расширить применение мелиорантов, удобрений и других средств интенсификации для безопасного использования эрозионных, солонцовых, засоленных, переувлажненных и других неблагополучных пахотных земель, либо вывести часть их из активного сельскохозяйственного оборота за счет более интенсивного использования лучших земель. Таким образом, экологизация земледелия в известной мере невозможна без химизации."1

С 1990 г. за счет передачи сельхозугодий в земли запаса, в ведение сельских органов власти, гражданам для садоводства, огородничества, животноводства и сенокошения, для несельскохозяйственных нужд, а также потерь в результате зарастания лесом и кустарником площадь сельхозугодий в сельскохозяйственных предприятиях сократилась на 28,1 млн.га, в том числе пашня - на 11,4 млн. га. Для сравнения: за предыдущие двадцать пять лет площадь сельхозугодий уменьшилась на 34,8 млн. га, в том числе пашня - на 10,5 млн. га. Таким образом, темпы сокращения площадей сельхозугодий в последние восемь лет возросли примерно в 2,4 раза, а для пашни - в 3,3 раза.

Сразу нужно отметить, что само по себе увеличение темпов сокращения площадей нельзя расценивать как однозначно отрицательное явление. Россия относится к странам с пониженной биологической продуктивностью сельскохозяйственных земель, что определяется как ее географическим положением, так и постоянно ухудшающимся состоянием земельного фонда. В целом по стране наилучшие условия складываются для сельскохозяйственных угодий Краснодарского края и Республики Адыгея, весьма благоприятны условия для земель Северного Кавказа и Центрально-Черноземных областей. В большинстве субъектов Российской Федерации, расположенных в Поволжье, нечерноземной зоне Европейской части России, а также в Республике Калмыкия, Новосибирской области, Алтайском и Приморском краях, сельскохозяйственные условия характеризуются менее благоприятными условиями увлажнения, термическими ресурсами и солнечной радиацией, но позволяющими успешно вести производство.

В целом, большая часть территории России находится в зоне рискованного земледелия.2 На эффективность использования сельскохозяйственных угодий в России отрицательно влияют неблагоприятные агроклиматические условия (засухи, суховеи, высокие температуры, заморозки, низкие зимние температуры и т.д.). В большей или меньшей степени под воздействием этих явлений находятся сельскохозяйственные угодья почти всех регионов. По обобщенной оценке различных групп неблагоприятных агроклиматических явлений, с вероятностью более 20% (приносимый ущерб существенен) наблюдаются засушливые условия на территории 17 и заморозки - на территории 10 субъектов Российской Федерации.

Учитывая эти объективные параметры, следует признать, что для определенных районов и видов почв сокращение сельскохозяйственных площадей можно было бы считать благом. Однако проблема заключается в том, что в условиях переживаемого кризиса сокращение идет не с учетом названных негативных для ведения сельскохозяйственного производства природных параметров, не планово, а в соответствии с логикой развивающегося кризиса. То есть сокращение происходит в тех хозяйствах, которые, независимо от своего расположения (пусть даже самого благоприятного) не способны обрабатывать земли в прежних масштабах. Таким образом, из сельскохозяйственного оборота выводятся и средние, и даже хорошие в геоморфологическом отношении почвы, имеющие благоприятный природно-климатический режим. "В целом, несмотря на значительно более низкий биоклиматический потенциал по сравнению с западноевропейскими странами, Россия при оптимальном обеспечении АПК агрохимическими и техническими средствами, не говоря уже о возможностях, связанных с оросительными и осушительными мелиорациями, способна удвоить производство сельскохозяйственной продукции по сравнению с объемами, производимыми в лучшие годы. Для этого необходима более глубокая дифференциация земледелия и животноводства применительно к природным и социально-экономическим условиям регионов."3

Если предположить, что в ближайшие четверть века аграрная политика последних лет не претерпит существенных изменений, то посредством экстраполяции ее результатов на будущее с временным коэффициентом 3, получим следующее: к 2025 г. из сельскохозяйственного оборота хаотично, то-есть в том числе и в благоприятных для ведения сельского хозяйства районах, будет выведено из оборота еще 84,3 млн. га сельхозугодий, включая 31,5 млн. га пашни, а общее количество сельскохозяйственных земель у всех категорий землепользователей может сократиться с нынешних 221,6 до 137,3 млн. га. Соответственно, с уменьшением общей площади сельскохозяйственных угодий и пашни, сокращается их площадь в расчете на одного жителя России. Так, если в 1965 г. площадь пашни на одного россиянина составляла 1,06 га, к 1990 г. уменьшилась до 0,89 га, а к 1996 г. - до 0,88 га, то в 2025 г. этот показатель составит приблизительно 0,85 га.

Впрочем, и эту перспективу можно было бы считать не слишком угрожающей, если бы речь шла об интенсивном аграрном производстве. В России же в подавляющем большинстве регионов сложилось экстенсивное хозяйство, которое не только не обнаруживает тенденции к интенсификации, но, как будет показано далее, быстрыми темпами деградирует в технико-технологическом отношении. В этих условиях уменьшение площадей, занятых под сельскохозяйственные культуры, означает неизбежный спад объемов производства.

Еще одна характеристика земель сельскохозяйственного назначения, которая с большой долей достоверности может быть проанализирована в долгосрочной перспективе - почвенное плодородие. Низкое плодородие почв традиционно наблюдается на значительных площадях сельскохозяйственных угодий страны. Так, почти треть сельхозземель занимают кислые почвы (их количество с начала 90-х годов увеличилось на 14%). Низкое содержание фосфора наблюдается на 22% площадей, а низким содержанием обменного калия характеризуется 9% сельхозугодий.

Особую тревогу вызывает постоянное снижение запасов гумуса - основного показателя плодородия почв. В целом по стране за последние двадцать пять лет запасы гумуса уменьшаются ежегодно на 0,62 т/га. Наибольшие потери гумуса были в 1967 - 1971 годах и в 1995 году, а наименьшие - за период 1981 - 1990 годов, что связано с разным уровнем внесения органических и минеральных удобрений. Так, в целом по России на 1 га пашни было внесено органических удобрений в 1967 - 1971 годах - 16 ц.; в 1981 - 1985 годах - 34 ц.; в 1986 - 1990 - 36 ц.; в 1995 - 14 ц., а минеральных азотных удобрений, соответственно - 0,11; 0,30; 0,35 и 0,08 ц/га.

По оценкам Минсельхозпрода России, на 1 января 1997 г. в результате постоянного недовосполнения выноса питательных веществ на пашне страны сохраняется их отрицательный баланс - 97 кг/га. В результате, по заключениям специалистов, в рассматриваемой двадцатипятилетней перспективе деградация почв может принять необратимый характер.

ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЕ СИЛЫ АГРАРНОГО СЕКТОРА РОССИИ

Не менее сложная ситуация складывается с другим важнейшим элементом производительных сил - самими сельскими производителями. Сельское население Российской Федерации на 1 января 1996 г. составляло 39 520 тыс. человек или примерно 30% жителей страны. Зафиксированная в 1991-1992 г. тенденция роста его численности прервалась, несмотря на приток русскоязычного населения из стран Ближнего зарубежья. (Следует учитывать, что из примерно 4 миллионов беженцев и переселенцев, вернувшихся в Россию с конца 80-х годов, не менее половины осело в деревне. Если бы не этот приток, за девяностые годы сельское население сократилось бы примерно на 4-5%).

Обращает на себя внимание неблагоприятная половозрастная структура современного сельского населения.

В сельском хозяйстве России занято примерно 13%. В сельской местности из общего числа занятых лишь- до 53% работает именно в сельском хозяйстве. В промышленности занято 11% сельских жителей, в непроизводственной сфере - 21%, остальные 15% работают в строительстве, на транспорте, в заготовках.

Доля занятого в сельском хозяйстве сельского населения в последние годы увеличилась. Произошло это за счет значительного сокращения на селе других сфер занятости. При этом важно отметить, что занятость в общественном сельском хозяйстве (колхозы, акционерные общества и т.д.) в настоящее время уже перестала играть роль основного источника существования работников. Зарплата в сельском хозяйстве на протяжении всего периода реформ остается самой низкой по сравнению с другими отраслями, причем выплаты нерегулярны, осуществляются со значительными задержками. В этой ситуации главным для населения все более становится личное подсобное хозяйство.

В условиях девяностых годов в социально-экономической структуре аграрного сектора России произошли существенные изменения. Так, если в 1990 г. на долю личных подсобных хозяйств, а также садово-огородных участков приходилось 24% валовой продукции сельского хозяйства, то в 1997 г. - уже примерно 50% (без фермерских хозяйств, удельный вес которых в валовой продукции впрочем, не превышает 2%). В 1997 г. в хозяйствах населения было произведено 90% картофеля, 73% овощей, 77% плодов и ягод, 55% мяса скота и птицы (в убойной массе), 47% молока, 51% шерсти, 30% яиц, 74% меда и много другой продукции.

Следует отметить, что за счет хозяйств населения удалось полностью возместить падение производства картофеля и овощей в крупных сельскохозяйственных предприятиях. Сегодня в стране приусадебными хозяйствами, садово-огородными и дачными участками располагают 44 миллиона из 50 миллионов домохозяйств. Производство в целях самообеспечения стало необходимым условием выживания для подавляющего большинства и в первую очередь - для малообеспеченных семей. В большинстве районов страны люди продолжают работать в общественном хозяйстве только потому, что это дает преимущества при ведении личного хозяйства.

В сравнении с городским населением, сельское сегодня по-прежнему отличается более низким уровнем образования и квалификации. В общественном сельском хозяйстве он даже снизился в последние годы за счет ухода в фермерство более образованных и квалифицированных работников.

В профессиональной структуре сельского населения за последние годы также существенно уменьшилась доля занятых на работах "индустриального" типа - в животноводческих комплексах, птицефабриках, промышленных и ремонтных предприятиях. Кроме того, рост значения личного подсобного хозяйства ведет к большей занятости тяжелым физическим трудом всех слоев сельского населения. Таким образом, сложность труда и требуемая для него квалификация в целом для сельского населения снижаются.

Высвобождение сельских жителей, занятых в промышленности, непроизводственной сфере и других отраслях хозяйства, способствовало формированию рынка труда в сельской местности. Однако имеющиеся на нем в небольшом количестве рабочие места, требующие неквалифицированной рабочей силы, абсолютно непривлекательны для городских безработных, переселенцев и беженцев из стран СНГ, да и самих оставшихся без работы сельчан. Значительная часть последних регистрируется на бирже в качестве безработных - таких, по состоянию на 1997 год, было примерно 500 тысяч. В целом, уровень безработицы на селе, начиная с 1994 г., стабильно превышает этот показатель для городского населения страны.

Проблемы сельской занятости различны в разных регионах России. Так, например, в сильноурбанизированных Московской и Ленинградской областях проблемы занятости в первую очередь связаны со спадом производства в наиболее капиталоемких и технически вооруженных отраслях (птицефабрики, крупные откормочные комплексы, теплицы и др.), отводом земель для горожан, притоком мигрантов. Вместе с тем, острота ситуации с занятостью смягчается близостью столичных, а также и других больших городов, в которых могут появиться и появляются новые рабочие места.

В русских аграрных трудоизбыточных сельских регионах (Ростовская область, регионы Центрально-Черноземного и Поволжского районов, Брянская и Орловская области в Центральном районе, Нижегородская область) условия для развития сельского хозяйства благоприятны по российским меркам. Будучи в конце 80-х гг. "трудообеспеченными" регионами с примерным соответствием спроса и предложения рабочей силы, с началом реформ эти регионы перешли в проблемную группу. Это связано и с некоторым сокращением числа рабочих мест в сельской местности, и с притоком мигрантов из ближнего зарубежья. В принципе в этих регионах существуют большие возможности создания рабочих мест в сельской местности: возникновение новых промышленных предприятий (в основном по переработке местной сельхозпродукции), развитие непроизводственной сферы, строительство дорог и прокладка других коммуникаций, газификация, благоустройство населенных пунктов и т.д. Но эти меры потребуют больших капитальных вложений, малореальных в рассматриваемой двадцатипятилетней перспективе.

В представлениях современного общества о российской деревне прочно утвердился приоритет сельскохозяйственной функции как основного вида деятельности в сельской местности. Однако мировой опыт показывает, что в развитых странах сельская местность становится все более многофункциональной, в чем и состоит залог ее устойчивого развития. Так, помимо очевидной необходимости расширения переработки сельскохозяйственного сырья, все более значимую роль играют непроизводственные функции, обеспечивающие социальное воспроизводство сельского населения и рекреационное использование сельской местности. Процесс диверсификации функциональной структуры деревни стал заметным еще в 80-е годы, особенно в Нечерноземной зоне России, заселенной достаточно плотно, но имеющей не слишком благоприятные условия для ведения сельского хозяйства. Кризис 90-х годов в чем-то усилил, а в чем-то исказил эти тенденции: наряду с ускорившимся свертыванием производства в сельскохозяйственных предприятиях трансформировалась рекреационная деятельность горожан, которая по существу превратилась в натуральное сельскохозяйственное производство на садово-огородных и приусадебных участках.

В то же время остро встал вопрос о сохранении социально-воспроизводственной функции сельской местности, поскольку немалая часть учреждений и предприятий сферы услуг лишилась финансовой поддержки сельхозпредприятий. Передача их в ведение местных властей - неизбежный шаг. Однако из-за финансовых проблем имело место свертывания их сети. Издержки этого крайне велики: население не обеспечивается самыми необходимыми услугами и в то же время в сельской местности сокращаются рабочие места.

Мировой опыт показывает, что более низкий платежеспособный спрос сельских жителей и узкая клиентская база не позволяют (за исключением густонаселенных пригородных районов) добиться окупаемости большинства видов обслуживания. Это приводит к почти повсеместной дотационности сельской сферы услуг. Необходимость, даже неизбежность государственной поддержки должна быть осознана. Государственным органам и местным властям, исходя из своих возможностей, надлежит вырабатывать стратегию поддержки сферы услуг с учетом территориальной доступности учреждений обслуживания и необходимого набора видов услуг. Очевидно, что приоритетными являются услуги первой необходимости, финансируемые из бюджета - образование, здравоохранение, социальное обслуживание престарелых, доля которых в сельской местности, например, центральных областей достигает почти 40% населения. Но и платные услуги на селе, особенно торговля, пассажирский транспорт и бытовое обслуживание нуждаются в продуманной системе государственной поддержки.

Эта стратегия должна быть территориально дифференцирована. Так, в развитых аграрных регионах черноземного юга, где сельскохозяйственные предприятия еще способны хотя бы частично поддерживать сельскую сферу услуг, "тяжесть ноши" необходимо разделить между ними и органами местной власти. В нечерноземных регионах Центра государство должно само финансировать минимум необходимых социально-воспроизводственных функций, исходя из принципа стратегического выживания староосвоенных территорий или даже консервации их до лучших времен. Именно в этих урбанизированных регионах аграрное производство будет замещаться рекреационной деятельностью, которая по мере роста доходов населения все меньше будет выглядеть как вторичная занятость горожан в подсобном хозяйстве. В более отдаленной перспективе, вслед за рекреацией в нечерноземном селе появятся и новые функции постиндустриального типа. Но пока социальная инфраструктура должна обеспечить хотя бы минимально необходимый уровень воспроизводства и социальной защиты населения в сельской местности.

Традиционно принято считать, что сначала нужно "поднять" сельское хозяйство, а затем из полученных доходов направить средства на социальное развитие села, повышение качества населения. Но многолетний мировой опыт показал, что такие представления ошибочны: неквалифицированное, необразованное сельское население "топит" все реформы в сельскохозяйственном производстве. С другой стороны, отдача вложений в социальную сферу станет заметной лишь через годы. Следовательно, единственно возможный путь - одновременное реформирование производства и социальной инфраструктуры, требующее четкой координации.

Особая роль в этих процессах принадлежит органам управления. В новых условиях жесткая управленческая вертикаль государственных органов в сельской местности показала низкую эффективность. В то же время процесс формирования органов местного самоуправления, названный приоритетным, идет крайне медленно, во многом из-за искусственного конструирования его основ. Очевидно, что в деревне, где интенсивность и плотность контактов местных жителей намного выше, чем в городах, ускорить формирование органов местного самоуправления значительно легче. Как правило, в сельской местности территориальные общности уже имеют сложившуюся социальную стратификацию, своих формальных и неформальных лидеров. Но местное самоуправление в деревне будет тенью государственных органов (сельских администраций) до тех пор, пока не будут законодательно определены полномочия этих структур, а также источники финансирования их деятельности.

В то же время существующая социальная стратификация деревни создает немало проблем в начальной стадии формирования органов местного самоуправления. Необходимо учитывать, что до 30-40% сельских жителей трудоспособного возраста в результате "противоестественного отбора" превратились в люмпенов, практически не имеющих и не стремящихся иметь собственность, за которую нужно нести ответственность. Почти столь же велика в некоторых регионах и доля престарелых, мнением которых легко манипулировать, поэтому зрелого выбора лидеров местного самоуправления может и не получиться. Необходимо делать ставку на наиболее социально активные и подготовленные группы сельского социума - интеллигенцию и мигрантов из ближнего зарубежья. В свою очередь, сельская интеллигенция и наиболее авторитетные представители мигрантов, могут справиться с ролью организатора местного самоуправления только при условии повышения их социального статуса, хотя это и проблематично в кризисный период. Однако в этом случае нужно выбирать приоритеты: либо государство поддерживает тех, кто сохранит генофонд села и организует сельское самоуправление, либо мы получим еще один вариант беспомощной или криминализованно-клановой управленческой структуры.

Обозначенные тенденции в рассматриваемой перспективе скорее всего приведут к изменениям в качестве работников, занятых в сельскохозяйственном производстве и сельских жителей. Во-первых, и далее будут происходить перемены в их составе. С одной стороны, за счет естественного сокращения коренного деревенского населения, с другой - за счет прихода в сельские районы мигрантов из бывших республик СССР, из депрессивных или деиндустриализирующихся регионов России, включая районы Дальнего Востока и Крайнего Севера, из сокращающихся вооруженных сил. Если политика правительства не будет переориентирована в расчете на рациональное использование образовательного, квалификационного и демографического потенциала мигрантов, который чаще всего выше потенциалов коренного сельского населения, то происходящие сегодня в селе вялотекущие деградационные процессы останутся преобладающими.

В среде сельских жителей (и это второй вывод) будут усиливаться наметившиеся с середины девяностых годов тенденции социальной дифференциации. Некоторым специалистам это дало повод несколько лет назад говорить о новом резком социальном расслоении в аграрном секторе на "новых сильных" и "новых слабых" (по аналогии с использовавшимися в начале века, например, П. Столыпиным и В. Лениным, определениями "сильных" и "слабых" хозяев). К первым можно отнести производителей перспективных аграрных регионов страны, 19% хозяйств, рентабельных по состоянию на 1 января 1998 г., товарные фермерские (крестьянские) хозяйства. В категорию "новых слабых", естественно, попадает остальная часть сельхозпроизводителей и, что особенно тревожно, практически все категории работников сельской социальной сферы.

Приведенные доводы за необходимость первоочередного, с помощью государства, возрождения социальной сферы села могут быть усилены еще одним тезисом: без мер поддержки процесс деградации в ближайшее десятилетие усилится не менее, чем на порядок и в двадцатипятилетней перспективе страна получит не только загнивающую в основной своей части сельскую общность, но и задыхающиеся от ее криминальных выбросов города. Примеры разложения латиноамериканской или африканской деревни в ходе радикальных капиталистических перестроек аграрного сектора этих стран в полной мере показательны и для России.

В производственном секторе аграрной сферы, в-третьих, продолжатся и усилятся процессы натурализации производства. Все большее число хозяйств будут относиться к категории не товарного, а натурально-потребительского типа.

Рост валового сельскохозяйственного продукта, произведенного в личных хозяйствах с 24% в 1990 г. до 51% в 1997 г. показывает скорость и масштабность этого процесса. Некоторые отечественные аграрные экономисты и политики не видят большой беды в процессах деиндустриализации и натурализации аграрного производства. Их расчеты на то, что спад в крупном производстве индустриального типа может быть компенсирован тем же количеством продукции, произведенной на индивидуальных подворьях, сродни надеждам китайцев, в свое время рассчитывавших производить нужное стране количество чугуна и стали путем организации мини-домен в крестьянских дворах. Создаваемая на индивидуальных подворьях продукция, например, мясная, некондиционна и бракуется крупными переработчиками: в ней много кровоподтеков, в одном случае преобладает "тощак", а в другом - мясо с избытком жира. Предприятиям по переработке мяса, работающим на современных технологиях, требуется однородное, промышленное сырье со строго соблюдаемыми параметрами по категории, соотношению мяса и жира, запаху, цвету, весу и т.д. Вот почему в тех странах, где на откорме крупного рогатого скота преобладает или даже господствует мелкое фермерское производство (например, в Швейцарии или Ирландии), жестко контролируются задаваемые мясопереработчиками стандарты выращивания скота. Это, однако, достигается высокой ценой - значительными инвестициями, выработанной десятилетиями привычкой к культурному труду, постоянным государственным и корпоративным контролем - и стоит это государству существенно больше, чем, например, в США, где преобладает система откорма на огромных - в тысячи голов - специализированных фермах.

ТЕХНОЛОГИИ И ТЕХНИКА АПК

В отечественной аграрной науке, точнее - в науке о земле, сегодня существует явное противостояние позиций. С одной стороны, "традиционалисты"-аграрники оперируют терминами "система земледелия", "плодородие почвы", "мелиорация", "химизация". В центре их парадигмального подхода - "земля, почва вообще", которой нужно заниматься, приспосабливая к ней растение.

С другой стороны, все более укрепляется позиция, представленная прежде всего работами академика РАСХН В.И. Кирюшина, согласно которой, в центре внимания земледельца должно быть растение, в соответствии с продуктивными свойствами которого необходимо изменять почву. В противовес В.Р.Вильямсу, определявшему систему земледелия как комплекс агротехнических предприятий, направленных на восстановление, поддержание и повышение плодородия почвы, В.И. Кирюшин настаивает на понимании системы земледелия, которое имелось у А.С. Ермолова и Д.Н. Прянишникова, - как способа использования земли для возделывания определенных культур.

За этой сменой парадигм стоит переход от зональных систем земледелия к ландшафтным, при котором необходимо решать задачи "агроэкологической оценки сельскохозяйственных культур и отвечающих им местообитаний, агроэкологической типизации земель, оптимизации агроландшафтов с учетом их структурно-функциональной иерархии и проектирования систем земледелия" 4 Соответственно, именно с ориентацией на технологию возделывания растения, его экологические потребности должен строиться и механизм хозяйствования.

В отличие от традиционной ориентации агропромышленного производства на унифицированные технологические схемы и стандартные наборы машин, сущность новой технологической политики заключается в том, чтобы содействовать товаропроизводителю в самостоятельном выборе из предоставленных ему пакетов технологий и наборов технических средств. Государственная технологическая политика должна базироваться на следующих принципах:

* экологизация технологий возделывания сельскохозяйственных культур, дифференциация их в соответствии с конкретными категориями агроландшафтов;

* адаптация технологий применительно к различным уровням интенсификации промышленного производства, производственно-ресурсному потенциалу товаропроизводителя;

* адаптация технологий применительно к многоукладности хозяйствования, различным формам организации труда (индивидуальным, семейным, коллективным);

* альтернативность, возможность выбора вариантов из пакетов технологий, построенных по принципу последовательного преодоления природных факторов, лимитирующих возделывание сельскохозяйственных культур.

В России уже составлен федеральный регистр технологий, включающий типизированные технологии и технологические модули, прошедшие производственную проверку и сертификационную оценку. В федеральные регистры включены три категории технологий. По уровню интенсивности технологии подразделяются на высокие (категория А), интенсивные (Б) и нормальные (В) и ориентированы на наиболее благоприятные условия возделывания определенной культуры. Их приспособление к конкретным природным и производственным условиям осуществляется с помощью частных адаптеров. Технологии представляют собой наборы способов выполнения технологических операций по возделыванию той или иной культуры применительно к особенностям агроландшафта, изменяющимся условиям увлажнения, уплотнения почв, фитосанитарной ситуации и т.д. Технологии, включенные в государственный регистр, должны пользоваться льготным кредитованием и налогообложением, государственным финансированием и т.п.

Для реализации вышеизложенных идей необходимо со стороны государства:

* создание системы стимулирования освоения перспективных технологий и машин;

* организация сертификации технологий и машин отечественного и зарубежного производства;

* введение государственного технологического контроля (надзора);

* консультационно-информационное обеспечение потребителей технологий сельскохозяйственного производства;

* подготовка и реализация предложений по развитию регионального машиностроения, созданию совместных предприятий с ведущими зарубежными фирмами и др.5

Сельскохозяйственные технологии тесно связаны с их естественным продолжением - технологиями перерабатывающей промышленности. В последнее время выпуск основных видов продукции перерабатывающей промышленности значительно уменьшился. Общее падение производства к уровню 1990 г. составило в 1997 г. более 60%, в том числе: мяса и мясопродуктов - в 2,5 раза, масла животного - в 2 раза, маргариновой продукции - в 4 раза, растительного масла - на 50%, консервов - в 3,3 раза, хлеба и хлебобулочных изделий - в 1,6 раза, кондитерских изделий - в 2,1 раза. Технический уровень большинства предприятий не соответствует современным требованиям. Износ основных промышленно-производственных фондов в отраслях, перерабатывающих сельхозсырье в целом по отрасли составляет более 40%, а на отдельных предприятиях достигает 60-70%. Инвестиции не позволяют нормально обеспечить даже простое воспроизводство. Практически прекратилось новое строительство. Для значительного числа предприятий стало фактом их вытеснение с продовольственного рынка иностранными производителями.

Как неоднократно уже отмечали отечественные ученые, выход из сложившегося положения состоит в гибком сочетании ограничительных мер на импорт с модернизацией и стимулированием внутреннего производства. Необходима государственная (с привязкой к региональным особенностям) программа стабилизации перерабатывающей промышленности, доведение продукции отечественных предприятий до конкурентоспособного уровня. Широкомасштабная модернизация ведущих отечественных предприятий может, например, начаться, если российское правительство создаст условия для заключения соглашений с ведущими иностранными фирмами по производству оборудования и предоставит им определенные права и гарантии деятельности на российской территории.

Определение приоритетов государственной поддержки предприятий перерабатывающей промышленности при осуществлении ими текущих операций и капиталовложений является прикладной, хотя и очень важной задачей, для решения которой целесообразно использование специальной методики выявления среди субъектов АПК предприятий-интеграторов первичного сельхозпроизводства и "точек роста". Принятие решений должно осуществляться в режиме экспертной оценки предоставляемой предприятиями-соискателями проектной документации (бизнес-плана компании, бизнес-плана проекта и т.д.) при информационной поддержке со стороны экспертно-статистической системы, в которой бы анализировались следующие группы факторов:

* финансово-экономические результаты работы предприятия, финансовая устойчивость и степень самофинансирования предприятием производственно-хозяйственной деятельности;

* ожидаемое приращение валового производства в отраслях-поставщиках и далее "вниз" по технологической цепочке;

* замещение анализируемым производством импорта;

* удельная капиталоемкость предлагаемого предприятием хозяйственного или инвестиционного мероприятия;

* индивидуальные планы маркетинга производимой или проектируемой продукции.

Может быть, самым "провальным" вопросом о технико-технологической базе отечественного АПК является вопрос о сельскохозяйственных машинах. Неконкурентоспособность большинства из них в сравнении с зарубежными образцами, прежде всего по энерго- и материалоемкости, производительности, надежности, соответствия требованиям экологии и охраны здоровья работающих на них специалистов, хорошо известна. То же самое можно сказать и о сервисной инфраструктуре, которая в 90-е годы либо законсервировалась в отдельных своих звеньях, так и не приспособившись к складывающимся условиям, либо распалась, перешла на уровень хозяйственных ремонтных служб.

Не менее серьезно стоит вопрос и о техническом обеспечении послеуборочной обработки и хранении. По оценкам специалистов, в условиях России первичную обработку собранного урожая зерновых необходимо производить уже на токах в 90% случаев: очищать требуется практически все зерно, высушивать - до 70% урожая. Не отвечает технологическим требованиям и техническая база хранения и подготовки семян к севу. По экспертным оценкам, ежегодный недобор урожая из-за неудовлетворительного качества семян составляет не менее 10 - 15 млн. т. Так, например, в Северо-Кавказском регионе хозяйства были на начало 1991 г. обеспечены оборудованием для очистки продовольственного и фуражного зерна в среднем лишь на 46%, а семяочистительными машинами - на 50%. (В справочники за более позднее время, в том числе и в последний - "Производственно-экономические показатели развития агропромышленного комплекса России в 1997 г." соответствующие сведения не вошли. Скорее всего за восемь лет кризиса эти показатели существенно ухудшились).

Согласно недавно произведенной специалистами в области сельскохозяйственного машиностроения оценке потерь урожая: от 0,4 до 0,6 млн.т. зерна теряется при транспортировке от поля до хозяйства или до зернообрабатывающего предприятия, 4,0 млн.т. - на токах в ожидании обработки, 2,1 млн.т. - при сушке, 1,0 млн.т. - при чистке, 2,8 млн.т. - при хранении из-за несоблюдения режима, 4,5 млн.т. - из-за необеспеченности хранилищами. Итого примерные ежегодные средние потери составляют 14,9 млн.т.6

Не лучшим образом обеспечено сельское хозяйство и основными видами техники. С 1965 по 1985 годы шло наращивание тракторного парка - с 840 до 1426 тысяч штук. С 1986 по 1997 г. число тракторов сократилось до 916 тыс. штук. Парк зерноуборочных комбайнов также устойчиво возрастал до середины 80-х годов (с 320 до 511 тыс. штук), а в последующие годы столь же устойчиво сокращался - до 248 тыс. штук в 1997 году. Количество грузовых автомобилей в первый рассматриваемый период возросло с 460 до 926 тыс. штук, а затем упало до 533 тыс. в 1997 г.

В последние годы наметились две новые тенденции. Первая связана с созданием в ряде регионов машинно-технологических станций (в основном с государственной формой собственности), перед которыми ставятся задачи обслуживания хозяйств сельхозпроизводителей. Вторая обнаруживает четкую переориентацию руководства ряда регионов на постепенную смену отечественного парка на более производительные американские и европейские образцы. Так как отечественные комбайностроители (прежде всего - Ростсельхозмаш) не сумели осуществить принципиальную перестройку своей деятельности и создать конкурентоспособные виды отечественных сельскохозяйственных машин, проникновение иностранной техники в российское сельское хозяйство будет продолжаться.

В этом варианте развития событий (при определенном условии) не было бы вреда. В конце концов, большинство стран с развитым аграрным сектором не имеет собственного сельскохозяйственного машиностроения, в том числе Канада - один из крупнейших производителей зерна. Однако государству следует четко определиться: либо неконкурентоспособные предприятия - гиганты отечественного сельхозмашиностроения перепрофилируются, и тогда в отношении иностранной сельхозтехники проводится если не протекционистская, то по крайней мере не дискриминационная политика; либо ставится цель сделать отечественное сельхозмашиностроение конкурентоспособным, что определяет протекционизм в отношении отечественного производителя техники и высокую степень таможенной защиты.

ПРОДОВОЛЬСТВЕННОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ И БЕЗОПАСНОСТЬ РОССИИ

Рассмотрение темы продовольственного обеспечения населения естественно начать с вопроса о продовольственной безопасности. Ее острота в современной России определяется несколькими причинами.

Первая - экономическое положение аграрной отрасли. Кризис в АПК глубок и снятия проблемы продовольственной безопасности в ближайшей и отдаленной перспективе это не сулит.

Вторая - экономическое положение населения. Согласно официальным оценкам (правительство, которое находится под постоянным огнем его критиков, скорее можно заподозрить в склонности преуменьшить неприятные для него цифры, нежели их преувеличить), доходы ниже прожиточного минимума в России во второй половине 1997 г. имела четверть населения.

Третья - установки значительной части политиков и организаторов сельскохозяйственного производства. В умонастроениях все еще доминируют представления, согласно которым преодоление состояния продовольственной небезопасности возможно в форме возврата к тем временам, когда за счет иных, в основном сырьевых отраслей хозяйства страны шла подпитка в целом неэффективного агропромышленного комплекса. Эта установка, в свою очередь, определяет очень малую степень готовности к глубинному реформированию сельского хозяйства.

Существенный спад в производстве основных видов продукции в сельском хозяйстве и перерабатывающих отраслях отчетливо виден. При снижающемся потреблении интенсивно росли объемы импортируемого в страну продовольствия. В подтверждение приведем некоторые статистические показатели (таблицы 1 - 5), взятые из Доклада Центра экономической конъюнктуры при Правительстве Российской Федерации "Перспективы продовольственного обеспечения населения Российской Федерации в 1998 году". М., 1998).

Таблица 1

Производство основных продуктов питания (промышленная переработка)

Таблица 2

Потребление основных продуктов питания на душу населения (по балансовым расчетам, кг/год)

Таблица 3

Импорт продовольственных товаров и сырья для их производства (в фактически действовавших ценах, млрд. долл. США)

Таблица 4

Доля импорта в формировании продовольственных ресурсов (в % ко всем ресурсам)

Таблица 5

Покупательная способность денежных доходов населения
(среднедушевой доход в месяц, деленный на цену конкретного продукта, в кг)

Приведенные данные показывают, что кризис в продовольственном обеспечении населения страны прогрессирует и никак не может считаться кратковременным. В особенности тревожной представляется тенденция продолжающегося снижения отечественного производства продуктов питания и все увеличивающейся доли импорта в формировании двух основных товарных продовольственных групп - мясной и молочной, что связано с глубоким кризисом животноводческой отрасли сельского хозяйства страны. Согласно данным Минсельхозпрода, по итогам 1997 г. животноводство оказалось убыточным с учетом дотаций и компенсаций - на 31,7% , а без дотаций и компенсаций - на 39,2%. Учитывая долговременный характер восстановительного периода этой отрасли, если бы он, например, начался уже в 1999 г., негативная тенденция сохранится по крайней мере еще десять - пятнадцать лет. (Оценивая этот временной горизонт, следует иметь ввиду, что потребуется не только восстанавливать поголовье, фермы, луга и сенокосы, равно как и квалифицированные кадры животноводов, но и противостоять все более усиливающемуся давлению иностранного производителя).

По вопросу о продовольственной безопасности в среде специалистов нет единой позиции. Одни полагают, что снижение объемов производства отечественной продукции является признаком угрозы или даже потери продовольственной безопасности и требуют усилить меры поддержки российских сельхозпроизводителей, усложнив возможности поставок импортного продовольствия. Другие придерживаются точки зрения, согласно которой продовольственная безопасность есть поддержание снабжения продовольствием на уровне, достаточном для обеспечения здорового питания населения и при этом неважно, какую долю занимает отечественная продовольственная продукция.

Среди сторонников первой позиции велика доля радикалов, считающих благом полное удовлетворение потребностей отечественных производителей, невзирая на непомерно высокие издержки их деятельности при полной изоляции от конкурентного воздействия иностранных производителей. Это - установка консервативного крыла коммунистов и аграрной партии. Радикалы - сторонники второй позиции, напротив, полагают, что все протекционистские внутрироссийские меры должны быть сняты в угоду конкуренции ни с чем не стесненной свободой для импортеров продовольствия. На этом стоят американские консультанты и отечественные приверженцы курса "шоковой терапии" для сельского хозяйства.7

На наш взгляд, проблема продовольственной безопасности является в первую очередь объединенным следствием регрессивных тенденций развития всех звеньев АПК, эволюции освоенной крестьянином природы, а также жизни сельского сообщества. Продовольствие - не только предмет потребления, который, при нехватке на внутреннем рынке, с успехом может быть завезен извне. Это, выражаясь философским языком, чья-то опредмеченная деятельность. И если его нет, то это означает, что прервалась, прекратилась или не состоялась чья-то человеческая деятельность (шире - жизнедеятельность). Если производство продовольствия упало, значит какие-то индивидуальные или коллективные хозяйствующие субъекты прекратили свое бытие. Поэтому продовольственная безопасность - только звено в цепи безопасного (нормального) существования социума. И укрепить отдельно это звено, не укрепив всей цепи, нельзя.

Отсутствие у стоявших у власти радикал-реформаторов продуманной, целостной и предсказуемой аграрной политики способствовало возникновению благоприятных условий для криминализации аграрного сектора экономики, что, в свою очередь, еще более осложнило решение насущных проблем рационального аграрного реформирования, структурной перестройки АПК страны. О том, что данное утверждение справедливо, свидетельствует то, что за прошедшие годы проблема защиты экономических интересов сельских товаропроизводителей от преступных посягательств не только ни разу не рассматривалась властями, но даже не упоминалась как сколько-нибудь значимая.

Среди факторов, определяющих глубокую криминализацию аграрного сектора экономики, необходимо выделить несколько групп.

К первой относятся политические факторы, в значительной мере предопределившие общий спад отечественного сельскохозяйственного производства и переработки соответствующего сырья, включающий снижение абсолютных объемов продукции, выбытие основных производственных фондов, рост масштабов явной и скрытой безработицы, засилье низкокачественных, зачастую нелегально доставленных импортных продуктов.

Следствием для потребительского рынка стала высокая степень его криминализации в формах незаконного завышения цен, обмана покупателей, торговли фальсифицированными товарами и других. Так, доля неконтролируемого импорта дешевых потребительских товаров в розничном товарообороте в 1996 г. составила 46%. В сфере производства и торговой сети оборачивается огромное количество необлагаемых налогами спирта и фальсифицированной водки, доходы от торговли которыми доставляли криминальным структурам в 1997 г. ежемесячно порядка 2 трлн. руб.

Вторая группа причин криминализации АПК - нерациональность реформаторских действий, в одних случаях проявляемые властью поспешность и нажим, а в других - медлительность и непоследовательность. По имеющимся оценкам прямые потери государства от нерационального проведения приватизации в АПК в одном только 1995 г. составили примерно 10 трлн. руб. Специалистами отмечается следующая закономерность: чем ниже уровень рациональности проводимых реформ, тем выше темпы распространения и масштабы теневой экономики и криминализации АПК.

Поскольку в такой ситуации разумное и законосоответственное ведение сельского хозяйства требует от производителей огромных усилий и даже становится экономически нецелесообразным, возникают большие возможности для криминальных действий.

Третья группа причин связана с полной бездеятельностью государства в деле создания необходимой рыночной инфраструктуры, равно как и устранением его от выполнения своей важной функции - поддержания (хотя бы на минимальном уровне) социально-культурной сферы жизни сельского производителя. Все усиливающееся расслоение в деревне, появление противостоящих друг другу социальных слоев связано с тем, что государство, инициировав бесконтрольный передел средств производства, вновь поставило деревню в неравные отношения с городом, возобновило перекачку ресурсов из АПК в другие сектора экономики, лишило нуждающихся значительной части прежних форм социальной защиты. Естественно, что капиталы "новых сильных" наживаются в короткие сроки, зачастую преступным путем.

Так, одной из самых криминализированных отраслей АПК является рыболовство и, особенно, экспорт рыбы и морепродуктов. Объем "дикого" экспорта в 1996 г. составлял примерно 1,5 - 2 млн.т. при том, что рыба и морепродукты продавались за границу по ценам на порядок ниже мировых. Только одна операция органов МВД и таможни "Путина" позволила предотвратить хищение рыбы и морепродуктов на сумму около 200 млн. долларов США. Масштабы преступной деятельности продолжают возрастать. На Каспийском и Азовском морях, на Нижней Волге, Севере и Дальнем Востоке рыбное браконьерство приняло промышленный размах.

Наконец, четвертая группа причин усиления криминализации АПК заключается в слабой разработке нормативно-правовой и законодательной базы, недостаточности реально действующих механизмов предохранения от преступных посягательств на хозяйствующих субъектов, занятых в производстве, переработке и сбыте сельскохозяйственной продукции.

В течение 1996 г. в АПК страны было выявлено порядка 20 тысяч преступлений экономической направленности, что составило примерно 25% всех зарегистрированных правонарушений в сфере экономики, а материальный ущерб по ним превысил 580 млрд. руб. При этом следует иметь ввиду, что фактические темпы роста экономических преступлений значительно превышают динамику их выявления, а латентность таких видов преступлений как хищения (прежде всего самими работниками АПК) и взяточничество колеблются, по оценкам специалистов, от 50 до 95%. В то же время коррупционная деятельность является одной из самых важных для преступного мира: на взятки и поддержание связей с коррумпированными чиновниками криминальные структуры тратят от 30 до 50% своих доходов. В коррумпированные отношения вовлечены не менее 40% предпринимателей и до двух третей коммерческих структур, при этом наблюдается тенденция смены технологии: от "разовой" взятки к длительному сотрудничеству.

С начала 90-х годов с переходом на рыночные отношения в АПК к "традиционным" преступлениям прибавились новые. Среди них - легализация ("отмывание") средств, добытых преступным путем; незаконное предпринимательство или лжепредпринимательство; незаконные сделки с участием зарубежных предпринимателей и фирм; незаконные операции с недвижимостью и, особенно, с землей. Серьезное беспокойство вызывают факты изъятия из сельскохозяйственного оборота пахотных земель и их передачи лицам, непосредственно не занимающимся сельскохозяйственным трудом, в том числе представителям различного рода властных и управленческих структур, равно как и факты использования этими лицами для ведения частных хозяйств материально-технических и людских ресурсов коллективных предприятий.

Широкое распространение получили хищения бюджетных средств, выделяемых на развитие АПК и поддержку фермерских хозяйств, для чего подделывают доверенности, платежные и иные документы, прибегают к незаконной организации крестьянского (фермерского) хозяйства без намерения осуществлять хозяйственную деятельность, дают взятки должностным лицам из числа работников банков, глав местных администраций за выделение целевых кредитов, предоставляют ложные сведения о финансовом состоянии хозяйствующего субъекта, не по назначению используют государственные целевые средства, скрывают доходы (прибыль) от налогообложения.

Среди устойчивых тенденций последних лет - увеличение доли организованной преступности в общей картине преступлений; сращивание расхитителей с общеуголовной преступностью, с одной стороны, и с "теневой" экономикой, с другой; интенсивная преступная перекачка средств и недвижимости из коллективных форм в частные; "смещение" наиболее прибыльных отраслей АПК (хлебопекарное производство, спиртовая, ликеро-водочная и винодельческая промышленность, рыбное хозяйство) на "теневые" принципы функционирования.

На основе анализа развития негативных факторов в АПК можно предполагать, что криминогенная ситуация и в дальнейшем будет обостряться.

Преобразования отношений собственности в агросфере, протекающие хаотично, при практически полном отказе государства от контролирующих функций, определяют новую, характерную для большого количества людей социально-психологическую мотивацию - "урвать" для себя любой ценой как можно больше материальных благ. В то же время, существующая бесхозяйственность и разрушение системы контроля за сохранностью материально-технических ценностей открывают большие возможности как для противоправного "перелива" государственного имущества в частные формы, так и прямых хищений.

Существенный вклад в криминогенную ситуацию в агросфере вносит распространенное недоверие к деятельности правоохранительных органов. Согласно данным социологических опросов, почти половина сельских товаропроизводителей не надеется на то, что правоохранительные органы сумеют обеспечить им защиту от преступных посягательств. Такой оценке не в последнюю очередь способствует кризисное положение, в котором пребывают органы правопорядка.

Главным направлением преодоления криминализации АПК следует считать успешное развитие процесса аграрного реформирования, создание условий для эффективного производства и повышения уровня благосостояния крестьян, сельских жителей, всего общества. Вместе с тем, необходимо реализовать ряд первоочередных мер.

Прежде всего, необходимо незамедлительно интенсифицировать процесс разработки нормативно-правовой базы и регулирования сферы АПК в области земельного законодательства, где должна быть четко проведена линия на движение сельскохозяйственных угодий от неэффективного производителя к эффективному. Нужна разработка механизмов санации и банкротства неперспективных предприятий (естественно, с учетом последствий ошибок аграрной политики правительства в последние годы). Должна быть радикально ускорена разработка и реализация новой кредитно-финансовой политики государства, которая бы, с одной стороны, позволила развиваться перспективным и прилагающим к этому соответствующие усилия предприятиям АПК, а, с другой, лишила бы неперспективные субъекты хозяйствования поддержки за счет бюджета, т.е. в конечном счете, за счет эффективных производителей.

Реформирование системы налогообложения должно быть произведено таким образом, чтобы у сельских товаропроизводителей не было побуждения уйти от налогов.

С помощью правоохранительных и контролирующих органов необходимо активное вытеснение из сферы аграрной экономики юридических и физических лиц, осуществляющих противоправную деятельность, в том числе - легализующих денежные средства, полученные незаконным путем, наживающихся на незаконном ввозе и реализации недоброкачественных и опасных для здоровья продуктов.

Все эти мероприятия могут иметь смысл, если в аграрном секторе начнутся реальные реформаторские преобразования, отвечающие долговременным интересам сельских товаропроизводителей и работников других сфер АПК, причем не просто предложеннные "сверху", а встречающие активную поддержку и заинтересованные действия "снизу".

НЕОБХОДИМОСТЬ НОВОЙ АГРАРНОЙ ПОЛИТИКИ

"Радикальная" либерализация экономики в 1991 - 1992 годах и неоправданно быстрый уход из нее государства, демонтаж, а не конструктивная замена старой управленческой, финансовой, кредитной, ценовой, налоговой и других систем привели к обострению старых и появлению новых проблем в АПК. "Ломке" сопутствовали двукратный спад производства и реальных доходов населения; возник пятикратный диспаритет цен на сельскохозяйственную продукцию и продукцию промышленности для села. За счет этого фактора в сочетании с массированным импортом продовольствия удалось сохранить приемлемый для горожан уровень потребления. Однако в очередной раз в истории страны доход сельского хозяйства перераспределяется в другие отрасли и сектора.

Осознание реального положения и очевидных перспектив АПК диктует вывод: стране необходима новая аграрная политика. На наш взгляд, это должна быть система финансово-инвестиционных, материально-технических и организационно-управленческих мер, избирательно осуществляемых или поддерживаемых государством по отношению к тем предприятиям и организациям АПК, которые показали свою устойчивость в условиях кризиса последних лет, представляют особую значимость для будущего аграрного сектора или расположены в перспективных в природном отношении регионах. Ее цель - заменить хаотичную поддержку отдельных, технологически и экономически не связанных между собой предприятий научно обоснованной системной деятельностью, осуществляемой федеральными и региональными властями совместно с производителями, а также финансовым и аграрным бизнесом.

Осуществление такой политики на федеральном и региональном уровнях, включая отбор производителей, должно базироваться на использовании научно разработанных критериев, представленных доказательно и гласно. В последние годы некоторые регионы активно проводят свою собственную аграрную политику, что следует учитывать при утверждении мер новой политики федерального уровня.

Селективная аграрная политика, естественно, не может быть популярной. Тем не менее, это вынужденная в условиях кризиса мера. К разным вариантам и элементам такой политики прибегали многие страны, в которых в реформировании или модернизации АПК активно участвовало государство. Вполне нормально, что общество в лице государства, субсидируя АПК, желает провести в нем преобразования таким способом, при котором результат будет наилучшим.

Так, одним из центральных пунктов институциональных преобразований в послевоенной японской деревне, когда земля перешла в собственность крестьян, стало развитие кооперации. Правительство не согласилось с идеями свободного самоопределения мелких собственников, которые предлагали американские советники и начало объединение производителей в кооперативы. Как и во всем мире, члены кооператива избирали органы управления, общим голосованием решали многие вопросы своей деятельности. Однако государство оставило себе серьезные возможности для влияния. Освобождая кооперативы от уплаты некоторых видов налогов и выделяя средства для их развития, оно не отстранялось от их создания, роспуска, слияния, разделения, изменения уставов. Государственные органы могли получать сведения о работе кооперативов, проводить перевыборы должностных лиц. В середине 80-х годов произошли новые корректировки курса аграрной политики страны. Если раньше экономическая помощь оказывалась всем без исключения крестьянам, то теперь - сравнительно крупным высокорентабельным хозяйствам. Ставилась цель их быстрого превращения в эффективные производства, конкурентоспособные как на либерализованном внутреннем, так и на мировом рынках.

Свою модель селективной политики применяла Италия в ходе земельной реформы 50-х годов. Тогда в стране "создавали нового производителя", заменяя экстенсивные помещичьи хозяйства ("образцовые" не трогали) интенсивными крестьянскими производствами. Помещики получали денежную компенсацию, а крестьяне - землю, становясь ее собственниками после выплаты стоимости (с рассрочкой до 30 лет). Крестьянин, покупавший землю, должен был соответствовать требованиям в части профессиональных знаний и опыта, кроме того, проходил трехгодичный испытательный срок, в течение которого договор с ним государства мог быть расторгнут. Он также должен был принять категорическое требование в течение 20 лет состоять членом организуемых государством кооперативов, которые в добровольно-принудительной форме оказывали ему техническое и экономико-финансовое содействие. Он, кроме того, в течение 30 лет был лишен права сдавать в аренду или продавать свой участок кому-либо, кроме государственного органа, предоставившего землю. При этом, отдельные параметры реформы варьировались в зависимости от региона.

Принцип селективного подхода широко применяется и в практике успешных экономических реформ в Китае, что, кстати, ставят в заслугу китайским экономистам авторы последнего отчета Мирового банка "Китай - 2020".8 В частности, столкнувшись с отставанием в экономическом развитии предприятий государственного сектора, правительство в последнее время сосредоточилось на тщательном реформировании всего лишь одной тысячи из ста тысяч государственных промышленных предприятий, которые в недалекой перспективе должны составить ядро современной индустрии страны.

Разработка научно обоснованных критериев отбора и поддержки производителей должна выполняться учеными, практиками, бизнесменами и финансистами под руководством созданных для этой цели государственных органов. При определении избираемых объектов предстоит учитывать следующие параметры: климатические условия; состояние земельных ресурсов; наличие кадастра; степень рыночной "продвинутости" вопроса о земле; развитость и состояние инфраструктур региона, района и рассматриваемого объекта, в том числе рыночной инфраструктуры; уровень разработки региональной нормативно-правовой базы; наличие или готовность местной власти создать благоприятные экономические условия; глубина реформ, проведенных в хозяйстве, предприятии или организации; финансовое состояние и рентабельность; технико-технологический потенциал; конкурентоспособность на внутреннем и внешнем рынках планируемых к производству продуктов и сырья; социальная инфраструктура объекта, района, региона; состав и качество работников и других сельских жителей.

В заключение - о слабых в АПК. При сложившихся условиях государство не может оказать им прямую помощь. Возможно проведение их реорганизации с целью выделения жизнеспособных хозяйственных формирований. И, конечно, многое зависит от их собственной активности.