Российская экономика: все еще нуждается в структурных реформах

Майкл Интрилигейтор, профессор Калифорнийского университета в Лос-Анжелесе

***************

I. Введение

Из названия работы можно увидеть ее основной вывод: Россия до сих пор нуждается в структурных реформах. Россия начала свои рыночные реформы в январе 1992 года, спустя всего несколько дней после роспуска СССР, состоявшегося в конце декабря 1991 года. Тогда большинство экономистов говорили о необходимости структурных реформ. Главная мысль данной работы заключается в том, что эта необходимость остается до сих пор, то есть спустя 11 лет.

С начала реформ, в экономике России произошли существенные изменения, сопровождающиеся чередой подъемов и спадов. Вспомним гиперинфляцию и коллапс производства сразу после распада Союза, последующую некоторую стабилизацию до августовского дефолта 1998 года и затем нынешний рост. Последний четырех годичный рост экономики привел к тому, что многие забыли о необходимости дальнейших структурных реформ, поверив, что они могут быть либо отложены, либо не нужны совсем. Однако, именно сейчас, не дожидаясь очередного спада или кризиса, вызванного внутренними или внешними причинами, Россия может легко предпринять шаги, необходимые для осуществления реформы.

Данная работа рассматривает перспективу развития российской экономики и необходимость дальнейших структурных реформ и основана на части моих предыдущих исследований, а также двух совместных заявлений ведущих российских и американских экономистов, в которых я принимал участие. Многие из рассматриваемых нами проблем, по моему мнению, актуальны и сегодня, включая необходимость основательной структурной реформы.

II Моя первая работа под названием «Каковы перспективы российской экономики?», опубликована в газете «Деловой мир», 17 февраля, 1993 года

Я начал работать над проблемами реформирования российской экономики после участия в двух сессиях Международного Конгресса Международной экономической ассоциации, состоявшимся в августе 1992 года в Москве, спустя несколько месяцев после того, как были сделаны первые попытки реформирования. Мне были даны несколько работ по другим вопросам, но я, который много раз бывал в России и работал с несколькими российскими учеными и исследовательскими институтами, заинтересовался тем, что же думают участники по поводу экономических реформ. Я был полностью не согласен с тем, что услышал на обеих сессиях и объяснил, почему.

Первая сессия была совместно с ведущими экономистами из бывшего СССР – России, Украины, Грузии и т. д. – говорившими о прекрасном будущем, которое ожидает новые страны в результате приватизации. Они ожидали от нее улучшение качества продукции, увеличения экспорта, производительности труда, инвестиций, зарплат, жизненного уровня и т.д. Я выразил сомнение относительно этих радостных ожиданий, поскольку не было видимых причин для них. Вторая сессия была с западными экономистами из Англии, Бельгии, Израиля по вопросам макроэкономической стабилизации и я также выразил сомнения в результатах их анализа.

Считая, что анализ проблем перехода на обоих форумах был недостаточно корректен, я решил написать о своем видении задач трансформации российской экономики. Я начал писать статью на эту тему в самолете из Москвы в Лос-Анжелес. Эта моя первая статья называлась «Каковы перспективы российской экономики?» и появилась она 17 декабря 1993 года в газете «Деловой мир».

Я писал, что в то время российская экономика находилась в стадии катастрофического спада с фантастическими темпами падения в 20 – 30% ежегодно, с инфляцией, приближающейся к уровню гиперинфляции. С обесценением почти до нуля рубля, Россия была не в состоянии выплачивать свои международные долги, что имело разрушающие политические и социальные последствия в мировом масштабе. Я также отмечал, что международные финансовые организации, включая МВФ и МБ, предлагали стандартные рецепты государственных фискальных ограничений и сокращение роста предложения денег, имея в виду снижение уровня инфляции и сбалансирования внутренних и международных счетов.

В этой первом статье была поставлена главная проблема, которая игнорировалась как российским правительством, так и МВФ и МБ. Речь шла о том, что институты центральной плановой экономики были уничтожены, но они не были заменены рыночными. Результат был предсказуем: экономический хаос и коллапс. Итак, делал я вывод, для улучшения экономического положения не достаточны обычные предписания МВФ и МБ, а более необходимым является создание институтов, которые позволят осуществлять рыночные операции. Я замечал, что хотя эти институты, являющиеся ядром рыночной экономики, на Западе создавались в течение многих лет, в России они, для того, чтобы предупредить дальнейший спад, должны развиваться быстрыми темпами. Эти институты включают в себя контрактное законодательство, деловой кодекс, суды и адвокатуру, кредитную систему, банковские институты, рекламу, текущие и фьючерсные рынки товаров, свободный обмен рабочей силы и что более всего существенно, жизнеспособную валюту. Многие из этих институтов не существуют до сих пор и необходимы фундаментальные структурные реформы для создания данных институтов.

Более того, замечал я, для решения российских проблем потребуется больше, чем просто создание рыночных институтов. Хотя их существование является необходимым для рыночной экономики, оно не является достаточным фактором. Соответствующие действия правительства необходимы не только для создания этих институтов, но и для обеспечения их действенности. При этом государственная политика должна быть сконцентрирована как на создании рыночных институтов, так таких экономических субъектов, которые могут эффективно конкурировать в мировой экономике. Эти новые субъекты могут использовать капитальные ресурсы и рабочую силу прежних институтов. Далее я заключал, что создание рыночных институтов и новых экономических субъектов потребуют активной правительственной программы и технической помощи Запада.

Значимость создания рыночных институтов остается актуальной и сейчас. Одним из важнейших примеров является банковская система, играющая ключевую роль в рыночной экономике. В России сегодня имеется много банков, но нет ни одного, функционирующего аналогично Западному банку. Они лишь «изображают из себя банки», то есть являются, если вспомнить российскую историю, своего рода «потемкинскими деревнями». Я имею в виду, что эти банки не выполняют функций банков, так как это понимается в рыночной экономике: то есть эти банки не аккумулируют сбережения для инвестиций. Хотя российские банки принимают сбережения, они мало делают для инвестирования. Западные банки обычно делятся на коммерческие банки, обеспечивающие фирмы оборотным капиталом и инвестиционные банки, представляющие долговременные займы. Российские банки не делают ни того, ни другого. Они представляют собой скорее спекулятивные пулы фондов, напоминающие западные хедж-фонды. Российские банки делают очень мало для обеспечения фирм оборотным или инвестиционным капиталом. Итак, эти, так называемые банки не выполняют функции банков и, следовательно, можно сказать, что в России нет банков.

Другие рыночные институты просто не присутствуют в российской экономике. Это, например, деловой кодекс и работающая судебная система, страхование, отчетность и т. д. В Западной экономике мы рассматриваем их как заданные, понимая, что если они не существует, то рыночная экономика не может функционировать. Основа структурных реформ в России заключается именно в создании этих институтов.

III Первое совместное заявление российских и американских экономистов: «Новая экономическая политика для России», опубликованное в «Независимой газете», 1 июля 1996 года.

Первое совместное заявление российских и американских экономистов было опубликовано в ведущем органе российских интеллектуалов «Независимой газете» 1 июля 1996 года. Вместе с О. Богомоловым мы составили это заявление и распространили среди известных американских и российских ученых. Его согласились подписать российские экономисты, многие из которых возглавляли ведущие академические институты. Среди американских подписантов было пять Нобелевских лауреатов. В конце 1996 года это письмо было опубликовано также в журнале Экономические заметки, выходящем на английском языке в Италии.

Данное заявление было предложено Б. Ельцину в качестве основ новой экономической политики в России. Основным моментом этой пяти пунктной программы было предложение для российского правительства играть более важную роль в экономике, такую, как например, играют правительства в странах со смешанной экономикой – США, Швеции и Германии. Мы объясняли это тем, что правительство должно играть координирующую роль в формировании частных и общественных институтов рыночной экономики для решения обсуждаемых здесь задач. Мы отмечали, что естественная реакция российского правительства, стремящегося избавиться от плановой экономики, была минимизация роли государства. Однако, следующим шагом, по нашему мнению, должен быть шаг оживления и переориентации государственных инициатив для преодоления экономической депрессии, инфляции, бегства капиталов и других структурных недостатков экономики. Мы подчеркивали, что шоковая терапия, начатая в январе 1992, была направлена почти исключительно на создание частного сектора. Однако, сейчас в 1996 году, как раз пришло время, заняться государственным сектором, проводя реструктуризацию промышленности и установлением рыночных институтов. Итак, мы повторяли, что российское правительство должно создавать рыночные институты, о которых говорилось в моей предыдущей статье. Эти институты должны включать права собственности, жизнеспособную валюту, усиление законодательной системы, регулирование монополий, меры по предупреждению воровства в частных приватизированных фирмах, а также простой, но сильный налоговый кодекс. Мы считали, что государство должно оказать содействие при создании коммерческих и инвестиционных банков, функции которые не выполняются российскими банками до сих пор. Государство могло бы быть полезным при улучшении таких рыночных функций, как отчетность, страхование, реклама и т.д. Мы подчеркивали, что многие проблемы российской экономики прямо или косвенно связаны с тем фактом, что государство не смогло сыграть правильную роль в рыночной экономике. Все рекомендации по структурным реформам, сделанные в то время, остаются в силе и сейчас.

Мы утверждали, что необходимы жесткие государственные действия для предупреждения дальнейшей криминализации экономики. Мы показывали, что в отсутствии государственного вмешательства преступность заполняет вакуум. Криминальные институты начинают представлять угрозу жизни, собственности, коррумпируют чиновников, суды и способствуют установлению мафиозного контроля над целыми секторами экономики. Итак, к сожалению, реформы привели не к рыночной экономике, а скорее к криминальной экономике. Государство обязано приостановить этот процесс для того, чтобы обеспечить стабильность для бизнеса и таким образом стимулировать инвестиции и рост производства. Это потребует реформ самого правительства, жестких мер по преодолению преступности и созданию институтов, которые смогут заменить криминальные элементы, появившиеся в результате слабости правительства. Хотя проблемы преступности сегодня не так остры, они все же существуют и необходимо реформирование правительства, чтобы покончить с ними.

Вторая часть наших предложений состояла из рекомендаций правительству, что оно должно делать, чтобы оживить производство. Необходима макроэкономическая политика, стимулирующая не инфляционный рост. Мы предлагали, чтобы государство помогало переключать инвестиционные потоки с непроизводительных вложений, таких как строительство роскошных зданий или спекуляция, в производительные. Необходимо было также восстановить вложения в человеческий капитал – здравоохранение, образование, науку, охрану окружающей среды и т. д. Мы утверждали, что задачей правительства является сохранение двух главных богатств России: человеческого капитала и природных ресурсов. Оно должно позаботиться о том, чтобы рента от минеральных ресурсов преобразовывалась бы в государственные доходы и общественные инвестиции. Правительство должно использовать доходы от экспорта газом и нефтью для финансирования импорта товаров, необходимых для переоборудования предприятий. Все эти предписания остаются в силе по нынешний день.

Другая часть наших предложений касалась социального контракта, включая создания сети социального обеспечения. Социальными последствиями преобразований было колоссальное увеличение части населения, впавшего в абсолютную бедность, разрушение среднего класса в результате инфляции и снижения реальных заработных плат, что, в свою очередь, сказалось на здоровье и продолжительности жизни. И опять, все сказанное тогда, остается верным и сегодня.

Наконец, мы указывали, что политика правительства не должна основываться на тезисе, что секретом рыночной экономики является частная собственность, а на признании Того, что таким секретом является скорее конкуренция. Следовательно, политика правительства, как федеральном, так и на местном уровнях, должна стимулировать формирование новых конкурирующих предприятий. Такие предприятия могли бы стать локомотивом рыночной экономики и повлечь за собой новые инициативы в области инвестиций, производства и занятости. Эти новые предприятия должны перенять ресурсы, не эффективно используемые приватизированными государственными предприятиями. Последние унаследовали все прошлые проблемы: они слишком громоздкие, с излишней вертикальной интеграцией, устаревшей технологией, недостаточно предприимчивым и некомпетентным руководством и т.д. Хуже всего то, что эти старые приватизированные предприятия обзавелись новыми проблемами, связанными с приватизацией, включая монопольное ценообразование и распродажу сырья и оборудования с переводом средств в офшоры. Новые конкурентоспособные предприятия, независимо от того местные ли они, использовавшие вернувшийся из-за границы капитал или иностранные инвестиции, могут решить возникшие проблемы. Главное, что государство должно признать, что именно конкуренция делает рынок рынком. Переориентация государственной политики остается необходимым элементом и в настоящем времени.

Вывод нашего совместного заявления был таков, что только следование нашим рекомендациям усилит российскую экономику. Он остается верным и сейчас, когда задачей правительства по-прежнему остается усиление его роли для продвижения структурных реформ. Более того, именно сейчас, в период роста эти реформы легче осуществить.

IV Мои статьи «Шокирующий провал шоковой терапии», опубликованной в «Рашен магазин» (на английском), сентябрь 1996 и в сборнике «Реформы глазами американских и русских экономистов» (на русском), под редакцией О. Богомолова

В основе этой моей статьи и других дальнейших публикаций легла критика пакета реформ, предложенных МВФ и МБ. Рецепт этих международных организаций, известный под именем «Вашингтонский консенсус» основывался на формуле «стабилизация, либерализация, приватизация» или, как я ее назвал формулы « SLP ». Как я отмечал в статье, в предложенном пакете реформ отсутствовали три критических элемента преобразований к рынку. Это, прежде всего, развитие рыночных институтов, создание условий для конкуренции, необходимость корректной политики государства, то, что я назвал формулой « ICG ».

«Шоковая терапия», начатая в январе 1992 года, была российской попыткой перехода к рыночной экономике. Программа шоковой терапии была разработана Е. Гайдаром при поддержке западных экономистов, МВФ, и МБ. В своей статье я говорил, что шоковая терапия, на практике, явилась провалом и с точки зрения ее последствий для российской экономики и с точки зрения обещаний.

В статье были подведены итоги основных принципов шоковой терапии и показаны ее катастрофические последствия для российской экономики. Был предложен альтернативный подход и обсуждалась возможная роль Запада для преодолений последствий шоковой терапии.

Как я уже замечал, три основных принципа шоковой терапии – стабилизация, либерализация и приватизация – имели совершенно иной эффект, чем ожидали ее сторонники, и каждый элемент формулы внес свой вклад в катастрофическое положение экономики России.

Стабилизация определяла границы государственного дефицита и другие элементы макро экономической политики, которые МВФ и МБ проводили на практике как условия для представления кредитов в странах Латинской Америки для преодоления в них структурной инфляции. Однако шоковая терапия не стабилизировала экономику, а скорее вела к положению, представляющему собой комбинацию депрессии и инфляции. Наблюдался чудовищный спад промышленной продукции с поддерживающимся ростом инфляции, уничтожившим все сбережения и средний класс, то есть ту часть населения, которая составляет ядро любой политической и социальной системы. Одним из многих последствий неудачи политики стабилизации и последующих за ней депрессии и инфляции является истощение инвестиций, разрушение капитала и отток его за границу. Это сопровождалось массовой безработицей, падением заработной платы и жизненного уровня, ведущих к обнищанию большей части населения. В то время как жизненные условия ухудшались, сеть социального обеспечения сокращалась, поскольку такие услуги государства, как здравоохранение, образование, субсидирование жилья и продуктов питания становятся недоступными для большинства населения. В дополнение, все другие системы социального обеспечения, стандартные для современного государства, такие как охрана окружающей среды, образование, наука и технологии, также приходят в упадок. До сегодняшнего дня эти системы не оправились от шоковой терапии и должны быть восстановлены.

Либерализация , вторая часть формулы SLP , означает, что механизм установления цен действует исключительно рыночным образом. В теории, если цены устанавливаются рынком, то они отвечают условиям спроса – предложения. Однако реальность отличается от этой схемы. Совсем не рынок определял цены в России, а монопольные приватизированные предприятия, мафия, контролировавшая важнейшие сектора экономики и коррумпированные чиновники. Это остается в определенной степени и сегодня.

Приватизация , третья часть формулы SLP , означает передачу государственных предприятий в частные руки. Предполагалось, что это станет побудительным мотивом для владельцев, руководителей предприятий и рабочих. Российская приватизация началась в середине 92 – го года и представляла собой одну из самых всеобъемлющих перестроек крупнейшей мировой экономики в истории. Приватизация государственных предприятий, когда новыми владельцами становились обычно старые управляющие, привела к созданию монопольных фирм с весьма предсказуемым монопольным поведением, включающим гонку цен. Более того, мотивация новых владельцев вовсе не была позитивной, то есть стремящейся к новым инвестициям, улучшению и увеличению производства, производительности труда и экспорту. Напротив, она скорее была негативной в том смысле, что новые владельцы искали возможности получения дополнительной ренты и краткосрочной личной прибыли. В результате фирмы лишались своих капиталов, а новые владельцы стремились продать не только свою продукцию, но и основной капитал, сырье и т.д. Выручка от этих продаж переводилась на личные офшорные счета. Новые приватизированные предприятия становились легкой целью всякого рода вымогателей, а регулирующие меры властей были не в состоянии помешать этому процессу.

Я утверждал, что нынешнее российское правительство должно признать, что реформы не привели к созданию рыночной экономики, а скорее псевдо-рыночной экономики или «искусственному капитализму». Я подчеркивал, что переход к реальной рыночной экономике должен включать ее полную перестройку с помощью альтернативного подхода по формуле « ICG », представляющей собой триаду - институты, конкуренция и правительство. Я призывал к тому, чтобы Россия для преодоления печальных последствий «шоковой терапии», двигалась в данном направлении. Я считаю это хорошим советом и для сегодняшнего дня, когда многие проблемы, вызванные «шоковой терапией» остаются не решенными.

Институты – первый элемент формулы « ICG », это все институты, инкорпорированные в рыночную экономику, которые должны функционировать так, как я рассказывал в предыдущих публикациях. Я отмечал, что государство должно играть важнейшую роль в деле распространения этих институтов по всему частному сектору экономики и это остается актуальным и сегодня.

Конкуренция , вторая часть формулы « ICG », означает создание новых предприятий, в том числе, возможно, и новых государственных предприятий, которые будут стимулировать конкуренцию. До сих пор в России мало конкуренции, но именно она является «секретом рыночной экономики», а не частная собственность. Мы с самого начала учим наших студентов экономики, что именно «конкуренция» заставляет работать западную экономику. При этом конкуренция должна быть и в предложении товаров и услуг, и в предложении рабочей силы, и во всех элементах производственного процесса. Приватизированные монополии остаются монополиями и представляют собой еще худший случай, чем государственные монополии, поскольку никто их не ограничивает в ценообразовании и эксплуатации ресурсов. И сегодня проблемы конкуренции остаются актуальными.

Государство – третья часть формулы « ICG » означает, что государство играет активную роль в управлении экономикой, создании соответствующих институтов, конкуренции и устойчивого климата для всех предпринимателей. Именно об этом мы говорили в нашем совместном заявлении 1996 года. В то время российское правительство было слабым и неэффективным и следовало модели свободной конкуренции, от которой отказались много лет назад западные правительства, создавшие смешанную экономику. Переход к рыночной экономике требует сильное и активное правительство, которое должно играть ведущую роль при создании рыночных институтов, обеспечивать закон и проводить соответствующую регулирующую политику. Все это остается верным и по и сей день.

Китай является примером такого подхода к реформам. Он также проводил реформы перехода от государственной плановой экономики к рыночной, но в отличие от российского опыта, здесь был обеспечен самый высокий в мире устойчивый рост. В Китае имеется активное правительство, которое играет важную роль в экономике, обеспечивает законность и помогает создавать институты как с помощью внутреннего бизнеса, так международного. Китай не пытался приватизировать все государственные предприятия, а скорее стимулировал создание новых частных, часто принадлежащих городу или деревне. Он эффективно использовал стратегию экспортно-ориентированных отраслей, опираясь на иностранные рынки и капитал. Китай привлек большие суммы частного иностранного капитала, в силу того, что создал благоприятные условия его функционирования. Урок, преподанный Китаем, показывает предпочтение подхода, основанного на формуле « ICG », перед формулой « SLP ». В 1997 и 1998 году я опубликовал несколько статей на английском, русском и китайском языках, в которых сравнивал реформы в Китае и России.

Запад делает вид, что он чрезвычайно доволен положением в российской экономике. Многие считают, что проблемы перехода «решены», а другие, которые были сторонниками «шоковой терапии», концентрируются лишь на положительных моментах, чтобы показать, что реформы работают и рост «за углом».

Однако, Запад должен по-иному подойти к провалу политики «шоковой терапии». Первым шагом должно быть признание того, что эта проблема существует и имеет глубокие политические, социальные и международные последствия. Запад может представить помощь в создании рыночных институтов, налаживании конкуренции и убедить правительство России действовать на основании формулы ICG . Техническая помощь такого рода более важна, чем финансовая, поскольку последняя обычно оказывается на офшорных счетах. МБ должен понять, что любая его финансовая помощь слишком мала в сравнении с объемом всей экономики России и что она часто захватывается преступными элементами или просто уходит за рубеж. Вместе с тем условия, на которых МБ представляет свои займы часто оказываются смирительной рубашкой для правительства и запрещают ему действовать независимо. МБ должен отказаться от своих требований и изменить природу помощи с финансирования на техническое содействие в создании институтов рыночной экономики.

Мои предложения, чтобы помощь МБ была бы больше технической, а действия правительства концентрировались на формуле ICG – создании рыночных институтов, конкуренции и большего вмешательства государства - должны помочь России преодолеть экономические проблемы. Эти рекомендации остаются в силе и сегодня.

V Второе совместное заявление российских и американских экономистов «Новый план экономической политики в России», опубликованное в «Независимой газете», 9 июня, 2000 года

Во втором совместном заявлении российских и американских экономистов предлагался новый экономический план для президента В. Путина. Это заявление также было подписано директорами ведущих академических институтов России и известными американскими экономистами, включая несколько Нобелевских лауреатов. Мы повторяли, что при реформировании были сделаны тяжелые ошибки, порожденные «шоковой терапией», которые имели катастрофические последствия для России. Мы утверждали, что эти ошибки должны быть исправлены, для того, чтобы приостановить падающую тенденцию и обеспечить экономический рост. Наш план состоял из шести пунктов:

Во-первых, российское правительство должно играть более существенную роль при переходе к рыночной экономике. Таким образом, необходимо поднять на более высокий уровень его влияние на экономическую политику. Ответственность каждого правительства в рыночной экономике заключается в установлении макроэкономических условий и поддержке функционирования рыночных институтов. Кроме того, перед российским правительством стоят задачи реформирования, подъема и развития. Мы отмечали, что политика «свободного рынка» была частью «шоковой терапии» и потерпела поражение. Поэтому государство должно заменить ее программой большего участия в экономике, то есть приблизиться к уровню современной рыночной экономики. Активное правительство должно взять на себя инициативы поощрения рынка, преодоления депрессии, инфляции, бегства капитала и других отрицательных последствий «шоковой терапии». Российское правительство должно облегчить структурную перестройку промышленности с помощью активной промышленной политики. Многие проблемы в российской экономике обусловлены прямо или косвенно именно тем, что государство не играло отведенной ему роли в рыночной экономике. Все эти рекомендации остаются верными и сегодня.

Во-вторых, как и в предыдущем заявлении, мы утверждали, что российское правительство должно играть координирующую роль в создании общественных и частных институтов, необходимых для функционирования рыночной экономики. Оно вместе с региональными правительствами 89 регионов должно оказывать всяческую поддержку формирования основной рыночной инфраструктуры.

В третьих, необходимы решительные меры правительства, с тем, чтобы предупредить дальнейшую криминализацию экономики. В отсутствие вмешательства государства в России возникла криминальная, коррумпированная экономическая система. Преступники заполнили вакуум рыночных институтов, создав собственные. Это заключение контрактов под угрозой жизни и собственности, продажные суды, контроль мафии над важнейшими секторами российской экономики и коррумпированные чиновники. Правительство должно остановить раковую опухоль преступности и коррупции, поднять доверие к этическим стандартам и снизить социальное неравенство. Проводя такую политику, правительство улучшит деловой климат, стимулирует инвестиции и рост производства. Эти рекомендации остаются в силе и сегодня.

В-четвертых, мы считаем, действия правительства должны быть направлены для преодоления экономического спада, крупнейшего в современной истории. Макроэкономическая политика должна сдвинуться с позиций стабилизации к стимулированию не инфляционного роста. Российская экономика не может стабилизироваться сама собой и восстановить свои тяжелые потери. Правительство должно помочь создать благоприятные макроэкономические условия. Государство должно также оказать содействие в создании продуктивного капитала, обеспечить здравоохранение, охрану окружающей среды, науку и социальные инвестиции. Все эти реформы актуальны и сегодня.

В-пятых, российское правительство должно признать важность конкуренции с рыночным клирингом. Политика правительства должна стимулировать создание новых конкурентоспособных предприятий, особенно в областях новейших технологий, информатики, биотехнологии и т.д., где Россия имеет сравнительные преимущества, обладая продвинутой научно-исследовательской базой. Такие предприятия могут стать стимулом для инвестиций, производства, занятости. Новые предприятия будут конкурировать за лучшие ресурсы приватизированных государственных компаний, которые успешно преодолели недостатки прошлого – излишнюю величину, устаревшие технологии, недостаток инициативы, некомпетентность управляющих и т.д. Новые конкурентоспособные предприятия – местные или с иностранным участием – также могут быть полезными для решения указанных проблем.

И, наконец, в-шестых, необходим новый социальный контракт, включающий систему социальной защиты, которая способствовала бы смягчению экономического неравенства и удовлетворяла бы требованиям демократической рыночной системы. Социальные последствия «шоковой терапии» были катастрофическими: резко возросла абсолютная бедность, снизился уровень жизни, что отразилось на здоровье населения и длительности жизни и т.д. Для улучшения положения необходимо создать новую систему субсидированных социальных услуг, аналогичную существующей на Западе.

Хотя положение в российской экономике несколько улучшилось по сравнению с 2000 годом в силу ее роста, многие из наших рекомендаций остаются актуальными и сегодня.

VI «Развитие сектора с интенсивным человеческим капиталом: шанс для экономического подъема?», М. Интрилигейтор, С. Брагинский, В. Швыдко в сборнике «Новая Россия: перекошенная трансформация», под редакцией Л. Клейна и М. Поумера, Стэндфордский университет, 2001.

В данной работе мы отмечали, что научные достижения России сделали страну лидером в различных технологиях, начиная от металлургии и кончая математическим обеспечением компьютеров. В атмосфере пессимизма, порожденного неудачами рыночных реформ при администрации Ельцина, инвесторы игнорировали этот факт. Сейчас исключительно важно напомнить, что некоторые отрасли российской экономики являются лидерами в мире. СССР достиг высокого уровня развития этих областей с точки зрения международных стандартов. Это относится, в частности, к космическим технологиям, самолетостроению, точным инструментам и новым материалам и т.д. Их развитие определялось, прежде всего, экстенсивной работой исследовательских институтов и экспериментальных лабораторий и координации их деятельности на национальном уровне. Для успеха исследовательских работ требовалось высокое качество человеческого капитала, которое гарантировалось, во-первых, высоким уровнем образования и, во-вторых, специальной системой нерыночных стимулов для местной элиты. Это означало постоянное поддержание высокого интеллектуального стандарта элиты и создания для нее наилучших условий жизни.

В результате, после распада СССР России достались две сферы экономики, конкурентоспособные с Западом, которые могут успешно использоваться для ее интеграции с мировой экономикой. Первый сектор – это природные ресурсы. Второй - представлял все отрасли, которые зависели не столько от государственных технологий или производства, а скорее от качества человеческого капитала. Этот сектор остается важнейшей областью, в которой Россия может иметь относительные преимущества. Многие из данных секторов могут для развивающихся стран стать ядром современной «новой экономики» высоких технологий. Мы замечали, что при правильном подходе российский научный и технологический сектора могут успешно продавать свои продукты, имеющие потенциальные рынки во всем мире, и в итоге стать локомотивом всей экономики. Производства с высокой технологией потенциально могут заменить энергетический сектор, полезные ископаемые и оружие и стать экспортными секторами экономики России с возможностью отпочкования во все другие области экономики. Основные исследовательские институты Российской Академии наук, особенно разрабатывающие атомные, военные и космические программы, могут играть решающую роль в этом развитии. Они могут представить людские и другие ресурсы для обеспечения России ведущей роли в таких областях высоких технологий как суперкомпьютеры, их математическое обеспечение, коммуникации, лазеры, биотехнология. Некоторые западные фирмы и правительства уже использовали продукты этих технологий или сотрудничали с российскими институтами в исследованиях и развитии новых продуктов. Именно эти области высоких знаний, а не добывающие или старые отрасли с «дымовыми трубами» представляют собой потенциальный источник роста российской экономики.

Мы отмечали, что пост советская Россия серьезно использовала лишь свои минеральные ресурсы. Россия – мировой склад энергетических и минеральных ресурсов и ее потенциал в этой области был реализован, что стало основой экспорта. Газ и нефть стали не только основой российского экспорта, но и предприятия, добывающие эти ресурсы, превратились в крупнейшие международные фирмы. Например, ГАЗПРОМ, одна из самых больших газодобывающих компаний в мире и Лукойл, важнейший мировой производитель нефти. Это сектора российской экономики, которые привлекли наиболее пристальное внимание международных инвесторов в последние годы.

По сравнению с ними, отрасли с интенсивным использованием человеческого капитала, выглядят не важно после распада плановой экономики. Сначала правительство резко сократило свои затраты на исследования и систему образования. Затраты на фундаментальную науку упали еще сильнее, что поставило под удар этот крупнейший потенциал российской экономики.

Мы отмечали всю парадоксальность положения, при котором российский и международный бизнес активно включился в сырьевые экспортные отрасли, но совершенно просмотрел свои возможности в развитии и исследованиях. Без внимания международных инвесторов, ученых и советников остался долговременный потенциал России, как лидера передовых технологий.

Если бы были обеспечены нормальные условия для развития высоких технологий, то они могли бы оживить российскую экономику и ускорить ее интеграцию в мировую экономику. Никакой другой сектор, включая энергетический, добывающий, производство оружия или тяжелая промышленность, не имеют сравнимый с сектором высоких технологий потенциал для производства, занятости, производительности, роста, инвестиций и экспорта.

Хотя многие исследовательские центры были доведены до самого плачевного положения, некоторым удалось выжить и несколько компаний – российских и международных – проявили интерес к их потенциалу. Последнее, в частности верно для проектов по программному обеспечению, ядерной физике, физике низких температур, органической химии, фармакологии, современной оптике и т.д. Учитывая высокий уровень человеческого потенциала, Россия имеет все возможности стать во главе многих областей высоких технологий. Россия может начать развитие ключевых проектов, где она имеет сравнительные преимущества. Эти проекты могут показать потенциал целевого подхода, явиться примером или инкубатором соответствующих технологий, ведущих к дальнейшему развитию научных секторов экономики. Примеры этих первых проектов включают технологии, которые уже развиты в российских научно-исследовательских институтах и находятся в стадии операций на пилотных фабриках. Одна из новейших технологий, например, метод сжигания производственных и местных отходов, используя их в качестве топлива. Этот метод позволяет уничтожать отходы, не загрязняя окружающую среду и в тоже время генерировать электрическую энергию. Соответствующая технология была разработана в Институте химической физики РАН и была опробована на пилотных заводах в России и Финляндии. Другой пример новейшей технологии – предсказание землетрясений и идентификация минеральных ресурсов с помощью техники распознавания образов, развитой российскими учеными – математиками, которые опробовали ее в Международном институте по теории предсказания землетрясений и Институте математической геофизики. Это только два примера научных разработок, которые могут иметь коммерческое значение мирового масштаба. Имеются и другие весьма обещающие проекты развития новейших технологий, в которых Россия находится на передовой позиции. Эти примеры включают новейшие технологии добычи нефти с помощью катализаторов, развитие новых композиционных материалов и биотехнологии.

Итак, мы пришли к выводу, что, имея колоссальный человеческий капитал, в котором до сих пор сосредоточен наибольший в мире контингент ученых и инженеров и обладая сильными научными и техническими институтами, Россия содержит в себе колоссальный потенциал технологического развития. Этот вывод остается верным для России и по настоящий момент.

VII Заключение

Хотя с начала реформ российская экономика испытывала падения и взлеты, сейчас она находится в фазе, когда необходимы серьезные структурные реформы, имманентные настоящей рыночной экономике. Многие из этих реформ описаны в моих предыдущих работах и в двух совместных заявлениях российских и американских ведущих экономистов. Главное в них, это инициативы, которые должно проявить российское правительство для создания рыночных институтов и поддержки определенных ключевых отраслей, включая коммерциализацию российской науки и технологий.

Обсудить на форуме