Предисловие

«Ущербная склонность учителей к вдалбливанию, а учеников к зубрежке изречений и метафор из­бранного автора может быть преодолена через от­речение от слепой веры в тех, кто, подобно древним римлянами, «спешит впасть в рабство»

Ф. Эджуорт

1997-й год в России проходил в острых дискуссиях «быть или не быть» новому Налоговому кодексу, разработанному командой «молодых реформаторов», возглавляемой бывшим первым вице-премьером Прави­тельства А. Чубайсом. Они продолжаются и спустя два года.

Среди российских налогоплательщиков вряд ли найдется кто-то, воз­ражающий против необходимости реформирования действующей налого­вой системы модели-92. Она разрушила российскую экономику, лишив общество практически всех возможностей поступательного движения.

К сожалению, «молодые реформаторы» чрезвычайно болезненно реагировали на критику своего детища. Вместо спокойной работы над столь важным для стабилизации экономического положения правовым документом обществу с помощью СМИ усиленно навязывалась только одна точка зрения — разработчиков проекта Налогового кодекса. Всеми силами замалчивались иные подходы к решению проблемы налогообло­жения. Беспрецедентное давление на парламентариев и население лучше всего выражалось формулой: «Налоговый кодекс —любой ценой». Хотя цена противостояния органов исполнительной и представительной власти в России велика: достаточно вспомнить 93-й год.

Один из главных аргументов за введение предлагавшейся налоговой системы состоял в том, что она является точной копией систем налогов, принятых на Западе, и прежде всего в США. Складывается впечатление, что за рубежом в этом плане все благополучно, хотя это далеко не так. Страсти вокруг налоговых систем кипят и там.

Большинство западных финансовых аналитиков считают действу­ющие в их странах налоговые системы далекими от совершенства. Ведется активный поиск повышения их эффективности. 80-е годы озна­меновались внесением существенных изменений в систему налого­обложения корпоративных налогов, которая перестала соответствовать новым условиям воспроизводства, была сложна и запутанна, что позво­ляло крупным корпорациям с помощью различного рода махинаций уклоняться от уплаты налогов. В результате многочисленных налого­вых реформ в период с 1985 по 1991 год США, Франция, Великобрита­ния, Канада и Япония снизили ставки налогов на прибыль промышлен­ных компаний на 5—12% [3]. Администрация Р.Рейгана в 1981—1987гг. также пошла на значительное уменьшение налоговых ставок, что при­вело к увеличению темпов роста ВВП в 1,7 раза и притоку поступле­ний в казну.

На Западе все большее внимание уделяется необходимости перехода к гибким динамичным системам налогообложения, позволяющим еже­годно уточнять ставки налогов в зависимости от меняющейся экономи­ческой конъюнктуры. Более того, «плавающие» ставки налогов рассмат­риваются как залог стабильности единых правил взимания налогов, т. е. устойчивости налоговых систем во времени.

Одной из основных причин смены правительств на Западе является несогласие общества с введением того или иного налога. Так, участь М.Тэтчер во многом решила провалившаяся попытка ввести несправед­ливый подушный налог взамен налога на собственность. Последний часто критиковался из-за неспособности властей квалифицированно произво­дить переоценку собственности и отделить оценку земли от улучшений, т. е. расположенных на ней зданий и сооружений. Иными словами, пово­дом для отставки М.Тэтчер послужило то, что «плохой» в глазах насе­ления налог был заменен «более плохим», но уже с точки зрения соби­раемости налогов.

По мнению известных американских футурологов Д.Несбитта и П.Эбурдин, эпоха «холодных войн» послевоенного времени к концу текущего столетия должна перерасти в эпоху войн налоговых [12]. Это обусловлено обостряющейся конкуренцией за господство на мировых рынках природного сырья, дефицит которого растет невиданными темпа­ми. В сфере экономической наиболее «разящим оружием» становятся на­логи. Поэтому государство, принимая новый Налоговый кодекс, должно не только осознавать всю полноту своей ответственности, но и предпри­нять превентивные меры к тому, чтобы не попасть окончательно в раб­скую зависимость от высокоразвитых стран.

Вводя Налоговый кодекс в целом или отдельными фрагментами, следует взвесить все «за» и «против» закрепляемой им схемы налого­обложения, оценить, соответствует ли налоговая реформа специфике налогооблагаемого потенциала и экономической ситуации в России, а так­же насколько приемлемы для нее заокеанские заимствования в этом плане. На все эти вопросы пытаются ответить авторы предлагаемой брошюры.

Поводом для ее написания послужило участие авторов в работе пред­ставительного «круглого стола» в Торгово-промышленной палате «Нало­говая реформа в России» (20.05.97), где состоялось одно из первых публи­чных обсуждений проекта нового Налогового кодекса. Участвовавшие в дискуссиях западные финансовые аналитики высказали мнение о том, что его принятие лишь усугубит и без того тяжелое экономическое поло­жение России.

Профессиональные интересы авторов связаны с поиском наиболее эффективных механизмов формирования доходов государства и исследо­ванием методов рентного налогообложения природопользования.

Часть 1 «Мертвый груз» экономики

«Налог, который обязан уплачивать каждый, должен быть точно определен, а не произволен. Размер налога, время и способ его уплаты должны быть ясны и известны как самому плательщику, так и всякому другому...

Каждый налог должен взиматься в такое время и таким способом, какие наиболее удобны для плательщика...

Каждый налог должен быть устроен так, чтобы он извлекал из кармана платель­щика возможно меньше сверх того, что поступает в казну».

Адам Смит

«Налогообложение неуказанным налогам и сборам основывается на предусмотрен­ных в проекте общепризнанных принципах справедливости, равенства, рациональности, способствующих обеспечению общественного признания налоговой системы, созданию условий для развития национального производства и улучшению налоговой дисциплины».

Пояснительная записка к проекту Налогового кодекса Российской Федерации

1.1. Достижимы ли высокие цели?

Правительство России, внося в мае 1997 г. на рассмотрение Государ­ственной Думы проект нового Налогового кодекса, заверило сограждан, что он поможет воплотить в жизнь три важнейших принципа экономи­ческого и социального развития общества: справедливость, равенство и рациональность.

Утверждалось, что предлагаемая налоговая система будет признана обществом, улучшит налоговую дисциплину и будет способствовать при­влечению инвестиций в развитие производства. По мнению разработ­чиков, гарантией высокого качества новой модели налогообложения явля­ется ее полное соответствие западным образцам.

Настаивая на ускоренном принятии проекта Налогового кодекса, Правительство заверяло, что это единственный путь быстрого перехода к цивилизованным рыночным отношениям. В противном случае Россия якобы вернется к командно-распределительной экономике.

Возникает закономерный вопрос: а существуют ли в странах с разви­той рыночной экономикой налоговые системы, позволяющие достичь заявленные высокие цели?

Многие авторитетные западные политики и экономисты не разделяют подобного оптимизма. Их отношение к действующим налоговым систе­мам сводится к признанию следующих важнейших недостатков этих сис­тем: преобладанию деструктивных (угнетающих развитие производства) налогов, высокому уровню налоговых ставок, чрезмерной структурной сложности, дороговизне сбора налогов и широчайшим возможностям уклонения от их уплаты. При этом масштабы уклонений от налогов таковы, что говорить о справедливости и рациональности налоговых систем нет никаких оснований. Например, ученый-практик из Австралии Ф. Дей считает, что действующая в его стране налоговая система «сложна до абсурда, дорого обходится государству и налогоплательщикам, а также предоставляет широкие возможности для уклонения от уплаты налогов в полном объеме» [25 : 43 ].

Эмпирические и исторические свидетельства о налоговых системах Запада не оставляют никаких сомнений в том, что в случае принятия проекта Налогового кодекса придется заплатить за него очень высокую цену. Вне всякого сомнения население России очень быстро утратит иллюзии о спра­ведливости налоговой системы и равенстве всех налогоплательщиков.

Учеными Запада предпринимаются попытки оценить масштабы потерь от несовершенства налоговых систем. Используя эти данные, мы попытаемся не только спрогнозировать, что сулит экономике России при­нятие предложенного кодекса, но и предложить альтернативную и более совершенную налоговую политику, позволяющую выйти из экономиче­ского кризиса и воплотить в жизнь высокие цели.

1.2. Хотим ли мы быть вьючными животными?

Налоговые системы, как правило, мешали людям жить за счет чест­ного труда и направлять свои сбережения в инвестиции. Так утверждал на заре промышленной революции Адам Смит. Именно он обосновал прин­ципы, с помощью которых налоговая система может защитить тех, кто создает национальные богатства. Смит считал, что действующие налоги превращают людей во вьючных животных. Он же хотел видеть людей рационально мыслящими, самостоятельно делающими выбор в пользу решений по приложению своего труда и достижению более высокого жиз­ненного уровня.

В работе «Богатство наций»[ 43: кн. V, гл.2], не утратившей значение и в наши дни, Смит называет четыре причины, объясняющие, почему налоги подавляют стремление людей создавать общественное богатство. Это происходит вследствие:

— слишком высоких затрат на содержание государственного аппа­рата;

— ограничения инициативы людей;

— «наказания» налогоплательщиков чрезмерными штрафами в слу­чаях их сопротивления налоговому законодательству;

— грубого вмешательства сборщиков налогов.

Под влиянием названных причин, писал Смит, «налоги более обре­менительны для людей, чем выгодны для властей». Поэтому если эти препятствия устранить, общество получит прирост богатства за счет увеличения объемов товаров и услуг. Он также считал, что через налоги реализуется принцип социальной справедливости. Для гражданина они не признак рабства, а проявление свободы. Без государственного обес­печения социальной справедливости, отмечал Смит, «огромное и вели­чественное строение человеческого общества рухнет, разбившись на мел­кие куски».

В трудах современных экономистов результаты негативного дейст­вия налогов на развитие производства также ассоциируются с непосиль­ной ношей или грузом. Для их характеристики используются эпитеты «обременительный» или «избыточный», а также термин «мертвый груз» экономики. За этими, казалось бы, техническими понятиями, связанными более с сопроматом, чем с экономикой, скрыты колоссальные потери национального богатства, величина которых еще не в полной мере отра­жена в экономической литературе и осознана обществом.

Потери от налогового бремени до сих пор не могут быть установлены с высокой степенью точности. Вместе с тем, по мнению многих доста­точно авторитетных экспертов, их уровень варьирует в пределах от 20 до 200% национального дохода. Подобный разброс в оценках свидетельст­вует о недостаточной проработанности и о сложности проблемы.

И все-таки осмелимся предложить читателю статистику, которая, вне зависимости от конкретных цифр, не оставляет сомнений в том, что среди здраво мыслящих найдется хотя бы один человек, который с одобрением встретит предлагаемую налоговую систему. Нет сомнения, что он отдаст предпочтение альтернативной модели, свободной от недостатков приня­тых на Западе налоговых систем.

Так может ли Россия, сильно ослабленная в экономическом плане, позволить себе преднамеренно разрушить значительную часть созида­тельной энергии работающего населения?

1.3. О критериях оценки «мертвого груза» экономики

При экспертных оценках эффективности налоговых систем прини­маются во внимание отклонения в поведении людей, проявляющиеся у них в отношении к работе, сбережениям, потреблению вследствие уве­личения налогового бремени.

Характер этих отклонений зависит от вида налогов, совокупности разных обстоятельств, а также уровня налоговых ставок и способов взи­мания налогов. В США, например, самые большие деформации поведе­ния на рынке наблюдаются в случаях применения высоких ставок при множестве видов налогов. Однако следует отметить, что эти деформации относительно невелики при уплате налогов с труда на уровне производ­ства, где налоговые ставки сравнительно низки и одинаковы для многих видов деятельности.

Значительные сложности возникают при сборе налогов с товаров, имеющих альтернативу в предложении на рынке, когда покупателю пред­оставлена возможность выбора. На процесс выбора, например, в более значительной степени, чем общий налог с продаж, влияют акцизы на определенный вид товара. Как правило, покупатель избегает уплаты акци­зов, выбирая не лучший товар, чаще всего подпадающий под этот вид налогообложения, а более дешёвый. Это происходит даже в случаях, если приобретаемый товар хуже по качеству, опасен для здоровья и т. п.

Говоря о поведении налогоплательщиков, нельзя не учитывать и тот факт, что на рынке труда высококвалифицированный специалист менее привязан к определенному месту работы. Невозможно переместить учас­ток земли, используемый в производстве, в место с более благоприят­ным налоговым режимом, однако специалист в поисках более низкого налогообложения своих доходов может сменить не только место работы, но и страну. Россияне уже хорошо осведомлены об «утечке мозгов» на Запад и в полной мере ощутили, к каким потерям национального богат­ства это ведет.

Таким образом, наиболее совершенной налоговой системой может считаться та, которая вызывает минимальные отклонения в поведении людей. Подобные системы в принципе существуют, но о них речь пойдет во второй части.

Большинство ученых, изучающих проблемы налогообложения, пола­гают, что трудно с высоким уровнем достоверности определить срав­нительный экономический эффект воздействия на производство разных видов налогов. Этому не следует удивляться. Дело в том, что как только вводится какой-нибудь деструктивный налог, оказывающий повышенное давление на товаропроизводителя, он [налог] начинает действовать подобно раковой опухоли, быстро распространяющейся на все жизненно важные органы. Иными словами, растет «мертвый груз» экономики вслед­ствие появления целой спирали ущербов, причиняемых процессу созда­ния реальных богатств. К их числу можно отнести уменьшение объемов производства и прибыли, снижение инвестиционной активности пред­приятий и возможностей модернизации производства. Цепочку негатив­ных последствий продолжают рост цен, снижение реальных доходов насе­ления, неудовлетворенность работой, отток квалифицированных кадров, увеличение социальной напряженности и т. д.

По оценкам ряда экспертов, уровень, при котором суммарное налого­вое давление составляет порядка четверти доходов налогоплательщиков, не влияет на темпы расширенного воспроизводства и деловую активность [12]. В России, как известно, налоговые ставки давно и далеко перешаг­нули все критические уровни давления на экономику.

Экономисты-теоретики, несмотря на трудности, пытаются обосно­вать методологические подходы к определению величины потерь от вве­дения деструктивных налогов. Некоторые из подходов приведены в статье Э. Браунинга «О предельных потерях национального богатства вслед­ствие налогообложения»^]. Он сосредоточил свое внимание на нало­гах, связанных с оплатой труда в США, и, сделав определенные допу­щения относительно характера поведения налогоплательщиков, пришел к выводу, что предельные потери от налогов этого вида могут составлять от 10 до 300% общей суммы налоговых поступлений от них. Иными сло­вами, на каждый дополнительный доллар, изъятый правительством в виде налога, потери в экономике могут составить от 10 центов до 3 долларов. Использование приемов математической статистики позволило Брау­нингу установить, что наиболее вероятная граница суммарных потерь вследствие налогообложения лежит все-таки в пределах от 31 до 47% от сумм сбора.

Все методы определения потерь общества от несовершенного налого­обложения базируются на предельных (замыкающих) эффектах. То есть предполагается, что до определенного момента поведение налогоплатель­щика не меняется. Он терпит увеличивающееся налоговое бремя. Но этому есть предел — это тот последний доллар, изъятый государством в качестве налога, который переполняет чашу терпения. Этот доллар и считается предельным.

Рассмотрим, перед каким выбором стоит рабочий предприятия, кото­рое имеет полный пакет заказов, и может ли этот рабочий уклониться от уплаты подоходного налога на получаемую им заработную плату. Налого­обложение труда может стать причиной падения объемов производства, поскольку вынуждает рабочего трудиться менее эффективно, чем он мог бы — и технически, и психологически, и с точки зрения организации управления. Вполне естественно, что рабочий хочет заработать больше денег, и ему предлагают дополнительную работу, например, в свободный от работы день — субботу. Однако подсчитав, что после уплаты налогов сумма, которая ему достанется, является слишком незначительной, чтобы лишать себя отдыха, он отказывается от предложенной ему работы. В итоге не производятся товары, которые могли бы быть произведены, потребители вынуждены искать нужный им продукт в другом месте и, как правило, по более дорогой цене, государство теряет доход, который оно получило бы в бюджет, если бы налоговое бремя было ниже.

Поэтому потери от предельного (замыкающего) воздействия налога на поведение человека оказываются более значительными, чем от сред­него. Именно сравнение средних и предельных налоговых ставок и при­нимаются в расчетах для определения суммарной величины потерь наци­онального дохода от неадекватной системы налогов.

Исследованию данной проблемы посвящены также труды весьма авторитетного американского ученого — профессора Гарвардского уни­верситета М. Фельдштейна, Президента Национального бюро эконо­мических исследований США, бывшего председателя Президентского совета консультантов по экономическим вопросам в Вашингтоне (округ Колумбия). Проф. Фельдштейн считает, что в настоящее время эконо­мика США теряет 1 доллар на каждый доллар, собранный правитель­ством в качестве налога [27]. Более того, американская практика налого­обложения свидетельствует о том, что при попытках финансирования дополнительных государственных расходов за счет простого увеличе­ния налоговых ставок потери возрастают до двух долларов на каждый доллар этих расходов.

Фельдштейн резко критикует налоговые органы правительства США за нежелание сделать сравнительную динамическую оценку эффектив­ности альтернативных налоговых систем. Он считает, что государство должно обратить более серьезное внимание на изучение потерь, обус­ловленных изменениями налоговых ставок, и разработку методов их определения. Необходимо активизировать поиск критериев для оценки эффективности альтернативных налоговых систем и отдельных видов налогов [28].

Поскольку потенциальные потери от увеличения налогового бремени по своей величине не меньше, а, может быть, даже больше, чем прямые налоговые поступления, сведения об этом должны быть обнародованы и публично обсуждены. Только в этом случае можно повлиять на пассив­ную позицию правительства в столь важном вопросе. Игнорирование необходимости учета потерь от несовершенства налоговых систем пре­вращает в пародию все попытки отбора на конкурсной основе инвестици­онных проектов для финансирования из государственного бюджета и тем самым искажает основополагающие рыночные принципы рациональ­ности и справедливости.

Правительства избегают публичного обсуждения этих потерь по вполне понятным причинам: им не хочется брать на себя ответственность за масштабы ущерба, причиняемого обществу.

Проф. Фельдштейн предъявляет претензии и к ученым-экономистам, которые также ответственны за недостаточное внимание к данной проб­леме и популяризации знаний среди населения.

Каким же образом можно использовать данные Фельдштейна для определения «мертвого груза» российской экономики от введения новой налоговой системы?

Профессор экономики Политехнического института и государствен­ного университета штата Вирджиния Н. Тидеман взял на себя труд проде­монстрировать методические принципы определения рассматриваемых потерь на основе упрощенной модели (приложение 1). Выполненные им расчеты показывают, что минимальные потери при сборе налогов по пре­дельным налоговым ставкам составляют не менее половины сумм собран­ных налогов.

Аналогичного мнения придерживается и профессор Нью-йоркского университета Р. Нетцер, автор наиболее значительных из опубликован­ных за последние 30 лет трудов по налогообложению недвижимости [36]. Он поддерживает точку зрения Фельдштейна, что в США на каждый дол­лар налогов, собранных в нынешних экономических условиях, сущест­вует большая вероятность потерять, как минимум, еще один доллар. Поэтому Нетцер осуждает такую практику, когда при формировании сис­темы налогов обсуждаются лишь их предельные ставки и полностью выпадает проблема оценки эффекта от введения как разных видов нало­гов, так и налоговых систем в целом.

1.4. Потери бюджетов от несовершенства налоговых систем

Опираясь на мнение авторитетных аналитиков налоговых систем, читатель может самостоятельно представить, каково положение с «мерт­вым грузом» экономики в западных странах. Для удобства выводов при­ведем данные ОЕС D о ВВП, сумме собираемых налогов и удельном весе налогов в ВВП в ведущих странах с рыночной экономикой [45].

По расчетам Н. Тидемана (см. приложение 1) и Р. Нетцера [8:35], действующая в США налоговая система ежегодно лишает общество бюд­жетных поступлений на сумму порядка одного триллиона долларов. И это в то время, когда самая богатая страна мира не имеет возможности опла­тить социальные потребности тех, кто нуждается в этом. Налоговая сис­тема ограничивает реальную покупательную способность людей с низ­кими заработками: бедность — это не результат неудач работодателей, а результат того предпочтения, которое отдается правительством налого­вой модели, снижающей стимулы к труду.

Если принять, что потери бюджетов вследствие избыточного налого­вого бремени достигают половины бюджетных поступлений, то суммар­ный «мертвый груз» экономик стран ОЕСО превышает 3 триллиона дол­ларов США.

В данном случае не существенно, составляют ли реальные потери 10, 20 или даже 50% от суммы собираемых налогов. Важно осознание колос­сального масштаба потерь, обусловленных несовершенством систем налогообложения. Даже если использовать для расчетов более низкий процент потерь, все равно ежегодно их величина превышает стоимость всех социальных услуг, необходимых гражданам Америки.

Таблица 1

Сведения о сборе налогов в странах ОЕС D за 1996 год

По аналогии нетрудно подсчитать, во что обойдется россиянам поспешное копирование западных налоговых систем. Представляется, что 50% от суммы собираемых налогов — это наименьший уровень потерь, которые на самом деле понесет Россия в случае принятия проек­та Налогового кодекса. К такому же выводу пришел и профессор Р. Нетцер [8:35], ознакомившись с проектом российского Налогового кодекса.

Рассматриваемые потери являются обвинительным актом налоговым системам, действие которых направлено против людей, честным трудом зарабатывающих себе на жизнь и не требующих от государства ничего, кроме возможности свободно трудиться.

Часть 2

Самофинансируемая модель общественного устройства

«Великие народы беднеют из-за расточитель­ности и неблагоразумности государственной власти»

А. Смит

2.1. Оптимальные принципы формирования доходов государства

Правительство России заверяет, что принятие нового Налогового кодекса повысит стимулы к притоку иностранных инвестиций. Из этого следует, что страна испытывает недостаток в капиталах для повышения конкурентоспособности отечественных товаров на мировых рынках и что Налоговый кодекс эти проблемы разрешит. Однако ни один из аргументов не является в достаточной мере корректным.

Россия будет самодостаточным в экономическом отношении государ­ством и уважаемым членом международного сообщества только в том случае, если она не станет приспосабливать свою налоговую систему исключительно к требованиям иностранных инвесторов, а сделает неза­висимый выбор — с учетом специфики налогооблагаемого потенциала и возможностей максимального сбора налогов. Нельзя упускать из виду, что в переходный период по вполне объяснимым причинам отсутствуют три важнейшие составляющие процесса формирования бюджета: норма­тивно-методический инструментарий сбора налогов, информационное обеспечение, культура взаимоотношений налоговых органов и налого­плательщиков. Поэтому проведение налоговой реформы нельзя рассмат­ривать как одномоментный акт. Она должна быть разбита на этапы, т. е. растянута на годы.

Вряд ли в мире найдется другая страна, обладающая таким же природоресурсным и экологическим потенциалом, как Россия. Принимая во внимание быстрорастущие объемы реализации российского природного сырья на мировых рынках и незначительный спрос на другие товары, можно предположить, что резервы для пополнения бюджета следует искать прежде всего в сырьевых отраслях. Это позволяет сделать система государственных финансов, где основным источником доходов является земельная рента и рента от других природных ресурсов.

На необходимость подобного подхода к формированию доходов госу­дарства еще более 200 лет назад указывал Адам Смит, считавший, что рентная стоимость земли более всего подходит под налогообложение. Причем не только потому, что землю невозможно спрятать, но и потому, что земельные налоги вызывают наименьшие деформации в сферах тор­говли и промышленности [43].

Подтверждением того, что теория ренты выдержала испытание вре­менем, является отношение к ней и многих авторитетнейших современ­ных экономистов и политиков, включая лауреатов Нобелевской премии по экономике Ф. Модильяни, Д. Тобина, Р. Солоу и У. Викри. Еще в 1991 г. они обратили внимание Президента Михаила Горбачева на исключитель­ную важность приоритета рентной составляющей в налоговой системе России, реформирующей экономику. В переходный период это позволяло отказаться от избыточного бремени деструктивных налогов, создать усло­вия для быстрой модернизации производств, недостаточно конкуренто­способных на мировых рынках, и снизить неизбежные социальные издер­жки трансформации общественного уклада. Полностью разделяя их точку зрения, авторы сочли целесообразным дать полный текст этого письма в приложении 2.

Лауреат Нобелевской премии по экономике 1996 года Уильям Викри, изучая инвестиционный процесс в городах, сделал вывод, что максималь­ное смещение тяжести налогового бремени на земельную ренту способст­вует привлечению инвестиций, поднятию деловой активности и ведет к увеличению чистой рентной стоимости городской земли [49]. Это про­исходит потому, что в секторе городской экономики оптимальное сочета­ние ресурсов (земля, труд и капитал) достижимо только при условии, когда землепользователи оплачивают все преимущества, связанные с использованием более ценных земельных участков, из рентной стоимо­сти земли. Все инвестиции в развитие городских систем водоснабжения, канализации, газа, электроснабжения, связи, пожарной безопасности и охраны общественного порядка могут и должны оплачиваться за счет земельной ренты. Введение рентных платежей позволяет отказаться от тех налогов, которые ведут к снижению качества жизни и подавляют стремление работать и делать сбережения.

О практической значимости знаний о ренте свидетельствует тот факт, что университетские курсы по макроэкономике и налоговой политике рассматривают ренту в качестве важнейшего источника формирования государственных доходов [20, 33, 36]. Так, проф. Р. Липси, автор учеб­ника по макроэкономике, придерживается точки зрения, что одним из оче­видных преимуществ изъятия земельной ренты является то, что это не деформирует распределение других ресурсов в условиях свободного дей­ствия рыночных механизмов [33:370].

Еще один лауреат Нобелевской премии П. Самуэльсон, учебники по экономике которого получили широкое распространение в России, утверждает, что прирост ренты может полностью изыматься, «не нарушая при этом производственные стимулы и не снижая эффективность про­изводства» [41:605].

Небезынтересно в контексте излагаемой проблемы также и мнение К. Кларка, директора Научно-исследовательского института экономики сельского хозяйства Оксфордского университета, который особо подчер­кивает, что земельная рента не только оптимальный источник формирова­ния бюджетов. Среди широкого диапазона используемых на практике налогов попросту нет ни одного, который был бы столь же экономически эффективен, как земельная рента [23:126].

Все ученые, к трудам которых мы апеллируем, единодушны в одном:

рентное налогообложение позволяет объединить все производительные силы общества для получения синергического эффекта, что является обя­зательным условием устойчивого экономического развития в долгосроч­ной перспективе. Эту проблему не способны решить действующие на Западе налоговые системы, ориентированные на удовлетворение сию­минутных потребностей недальновидных политиков.

2.2. Приватизация ренты

Еще со времен Адама Смита и Давида Рикардо многие экономисты-классики подчеркивали взаимозаменяемость с точки зрения наполнения бюджета ренты и налогов на труд и капитал, однако проблема рентного налогообложения до сих пор не нашла должного применения при фор­мировании государственных доходов.

Реальные потери экономики вследствие несовершенства налоговых систем должны измеряться суммарными потерями от налогообложения доходов и сбережений в сочетании с потерями от приватизации земель­ной и природоресурсной ренты. Анализ проекта Налогового кодекса показывает, что он не решает проблему рентного налогообложения. Кодекс сохраняет шаблонные подходы при установлении рентных плате­жей, что обусловлено отсутствием необходимых методов оценки земли и природных ресурсов как объектов рентного налогообложения.

Чл.-корр. РАН П. Бунич при обсуждении проекта Налогового кодекса отметил, что последний не решает проблему платежей за минеральные и другие природные ресурсы. Их влияние на формирование бюджета ничтожно, хотя платежи за природные ресурсы по сравнению с другими видами налогов обладают определенной устойчивостью, и этот факт надо учитывать при формировании системы налогов. Абсурдным является поло­жение, когда земля оценивается на основании заниженных налоговых ставок, а не наоборот. Любой налог в природопользовании должен опреде­ляться на основе экономической оценки ресурсов. Однако методы эконо­мической оценки земли и других природных ресурсов для целей налогооб­ложения в России не разработаны и являются «медвежьим углом» россий­ской налоговой системы. Из-за нерешенности данной проблемы нефтяные и газовые магнаты присваивают огромные незаработанные доходы [8:11].

Оба фактора — налоги и рента — тесно взаимосвязаны в том смысле, что земельная рента и рента от природных ресурсов, не изъятые в виде налогов, автоматически приватизируются землевладельцами и природо-пользователями. Все негативные стороны существующего на Западе земельного рынка обусловлены несовершенством системы рентного налогообложения.

Для России, которая единственная использует теорию рыночного реформирования — теорию монетаризма, должно быть небезынтересно мнение «отца» монетаризма М. Фридмана в отношении приемлемых для общества налогов. Он считал, что «наименее плохой налог» — это налог на неулучшенную стоимость земли [1] , т. е. земельная рента [15:8—9]. Кстати сказать, М. Фридман не сводит свою теорию лишь к контролю со стороны государства только за наличием денежных средств в обращении, в чем уже не первый год пытаются убедить россиян. Он обращает серьез­ное внимание и на производственную сторону экономики, обеспечение полной занятости населения и свободу личности.

Один из признанных авторитетов по экономике природопользования проф. Калифорнийского университета М. Гэффни считает, что нерешенность проблемы рентного налогообложения приводит к тому, что в стра­нах с развитой рыночной экономикой уровень приватизации рентного дохода достигает трети национального дохода. В странах с сырьевой ори­ентацией экономики, к числу которых относится и Россия, уровень част­ного присвоения доходов, обусловленных «трудом» природы, а потому по праву принадлежащих всему обществу, может быть большим [4].

Масштабы расхищения природного сырья в России и частного при­своения сырьевой ренты потрясают воображение. В теневой экономике за счет этого сколачиваются капиталы, оседающие, как правило, за границей и исчисляемые десятками миллиардов долларов США, что признается даже официальными властями [10].

Если в России причину подобного положения вещей в какой-то мере разъяснил П. Бунич, то почему это до сих пор возможно на Западе; где природопользование всегда было платным?

Ответ можно найти в работах проф. М. Гэффни, утверждающего, что значение ренты в формировании национальных доходов сознательно замалчивается. Парламентарии находятся под жестким контролем круп­ных собственников земли и нефтяных королей, которые «мастерски умеют не замечать или скрывать истинные размеры ренты в стремлении уйти от дополнительных налогов» [4, 13, 30].

Об этом пишет и Ф. Дей, полагающий, что «введению рентных пла­тежей оказывают сопротивление все, кто извлекает — или надеется извлечь — значительный доход из спекулятивных инвестиций в землю или из самого факта обладания ею. Те, кто кровно заинтересован в полу­чении доходов от земли, употребят все свое красноречие и влияние для защиты собственных интересов». Противники изъятия ренты государст­вом стараются «заронить в душу каждого владельца земельной собствен­ности, каким бы малым ни было это владение, страх перед якобы грозя­щей «национализацией» земли» [ 25:75—76].

В условиях нарастающего экологического кризиса, роста народонасе­ления, необходимости борьбы с нищетой мировое сообщество не должно более мириться с масштабами частного присвоения богатств природы.

2.3. О налоге на недвижимость

Проект Налогового кодекса предполагает введение на террито­риях городов и поселений объединенного налога на землю и располо­женные на ней здания и иное недвижимое имущество. Необходимость подобного объединения мотивируется тем, что это едва ли не единствен­ный способ налогообложения богатых, имеющих роскошные особняки, виллы и т. д.

Такой подход ошибочен. Земельный налог, если бы он взимался на основе текущей рыночной стоимости неулучшенной земли, действитель­но мог бы стать самым эффективным способом заставить богатых платить налоги. В то же время объединенный налог на недвижимость наносит огромный ущерб развитию экономики, ведет к росту земельных спекуля­ций и сдерживает инвестиционный процесс. В силу этого он подвергается активной критике и на Западе.

Упоминавшийся уже проф. Р. Нетцер по этому поводу пишет: «Налог на стоимость земли в экономическом смысле идеален: он справедлив, нейтрален в экономическом смысле, желателен в качестве замены обще­принятого налога на недвижимость, оказывающего крайне отрицательное экономическое воздействие... Применяемый в настоящее время налог на недвижимость, распространяющийся на землю и на здания, не является нейтральным. Этот налог снижает стимулы к инвестированию в строи­тельство» [37: 196—197].

Свидетельства в поддержку раздельного налогообложения земли и зданий можно найти во многих странах. Например, в Австралии и Новой Зеландии многие муниципалитеты получают доход только от налогообло­жения земли. А в Южно-Африканской республике все муниципалитеты используют в качестве налогооблагаемой базы для налога на недвижи­мость только землю, исключая стоимость зданий.

Анализ опыта применения налога на недвижимость другими стра­нами позволяет сделать вывод о том, что предлагаемое проектом россий­ского Налогового кодекса объединение налога на землю и расположенные на ней здания выполняет обратную функцию: благоприятствует богатым и дискриминирует людей с низким и средним уровнем доходов, отдающих в бюджеты с каждого заработанного рубля больше, чем богатые, которые, обладая дорогой недвижимостью, платят за доступные им услуги намного меньше, чем получают от общества. Этот факт имеет огромное влияние на распределение общественного богатства. Неоплаченная состоятельными людьми стоимость дополнительных общественных услуг и инфраструк­туры с течением времени повышает стоимость земли, которую они зани­мают, и капитализируется. В случае продажи объединенной недвижи­мости на рынке происходит частное присвоение стоимости земли, воз­росшей вследствие развития общества.

Намерение отказаться от земельного налога в пользу объединенного налога на недвижимость не соответствует и принципам рыночной экономики. Еще раз обратимся по этому поводу к мнению проф. Нетцера. «Налогообложение стоимости земли по высоким ставкам,— пишет он,— это поэзия справедливости: в настоящее время налог на землю, как пра­вило, взимается по ставкам, устанавливаемым на основе ее рыночной сто­имости, но которые обычно в два раза ниже, чем налоговые ставки для зданий. Высокий уровень налоговых ставок на имущество при низких на землю благоприятствует деятельности спекулянтов, которые препятст­вуют застройке, подавляют инициативу инвесторов, желающих строить новые и реконструировать старые здания» [37: 198—199].

От этой фатальной ошибки в первую очередь, без сомнения, постра­дают российские города. Такой вывод можно сделать на основе работ по экономике городов нобелевского лауреата У. Викри. Он утверждает, что налог на недвижимость — это сочетание одного из самых плохих нало­гов (в той части, которая относится к зданиям и сооружениям) и одного из лучших налогов (налога на стоимость земли или земельного уча­стка). Финансовое положение города радикально улучшится в резуль­тате переноса налога со зданий и сооружений на стоимость земли. Налог на землю при условии правильной независимой оценки использова­ния земельного участка не обладает дестабилизирующим эффектом и эффектом «избыточного налогового бремени», в то время как налог на здания и иные сооружения создает серьезную налоговую нагрузку на строительство[48,50].

Таким образом, мировая практика подтверждает, что экономическая реальность противоположна той, которую обещают россиянам разработ­чики нового Налогового кодекса. Так почему же Россия стремится к поощ­рению спекуляции землей и лишает стимулов людей, способных вложить свои сбережения в строительство?!

Ответ на вопрос, почему так происходит и с рассматриваемым нало­гом, следует искать в истории, не пытаясь найти объяснения с точки зре­ния рациональных экономических принципов. Преобладание власти соб­ственников земли вынуждало капиталистов развивать производство, при­спосабливаясь к идеологии собственников земли. Результатом стала специфическая модель индустриального производства, которая действо­вала против интересов трудящегося населения и против производствен­ного капитала. До сих пор западные страны не смогли освободиться от монопольной власти собственников земли.

Часть 3

  Социальный кризис

«Ничто не является лучшим свидетельством харак­тера и цивилизованности общества, чем та фискальная политика, которую проводит государство»

Джозеф Шумпетер

3.1. Атаки на построение гражданского общества

Цивилизованность нации в значительной степени определяется при­нятой обществом системой государственных финансов.

Целостность политической структуры характеризует способ, с помо­щью которого политики осуществляют сбор государственных доходов. На одном полюсе находится авторитарный режим, который собирает доходы, не обращая никакого внимания на благосостояние населения, на другом — демократические правительства, которые рассматривают государственные институты в качестве организаций, предоставляющих услуги населению. В этом случае и сами государственные институты под­держивают устремления населения.

Предлагаемая россиянам система налогов находится между этими двумя крайними позициями, однако ближе к авторитарной. Этот вывод напрашивается потому, что правительство и СМИ оказывают большое давление на формирование выгодного им общественного мнения, т. е. прилагаются огромные усилия для введения налогов в принудительном порядке. Налогоплательщики не имеют никаких прав, чтобы повлиять на власть, не выполняющую свою главную функцию — формирование бюд­жета в интересах развития общества. Отсутствие обратной связи между государством и налогоплательщиком вынуждает последних уклоняться от уплаты налогов, что приводит не только к огромным финансовым поте­рям, но и к смене правительств.

Одной из привлекательных сторон земельной ренты является то, что она не обладает отрицательными признаками других налогов, угнетающих развитие производства, ставки которых чаще всего представляют собой произвольно выбранную сумму, уплачиваемую из заработной платы и накоплений. Власть даже не пытается соотнести размер уплачивае­мых налогов с теми услугами, которыми она обязана обеспечивать отдельного индивидуума. Поэтому неудивительно, что налогоплатель­щики недовольны тем, что они не видят прямой корреляции между упла­ченными налогами и теми услугами, которые в обмен на это получают от государства.

В случаях рентных платежей налогоплательщики сами могут влиять на их размер. Как это происходит? Каждый человек сам выбирает (или, по крайней мере, должен иметь возможность выбрать) место своего житель­ства и работы. Это означает, что он самостоятельно решает, какие виды и количество общественных благ он хочет и может получать. Если человек живет в центре большого города, то он имеет доступ к большему числу различных благ, чем тот, кто живет в небольшом городке или сельской местности. Объем услуг, к которому имеет доступ тот или иной человек, достаточно точно определяется стоимостью земли, которую он занимает. Такой подход по-настоящему справедлив, экономически эффективен и демократичен, поскольку свобода выбора — важнейший критерий демократического общества. Бывший первый вице-премьер Правитель­ства России А. Чубайс считает, что бюджетный кризис страны достиг такого уровня, который позволяет «ставить вопрос о неспособности госу­дарства исполнять свои функции» [29]. С этим можно согласиться, поскольку действующая налоговая система ведет к конфликтам в обще­стве и расшатывает основы демократии.

М. Тэтчер заплатила отставкой за введение вместо налога на недвижи­мость в 1989 г. в Шотландии и в 1990 г. в Англии подушного налога. Налог на недвижимое имущество, хотя и несовершенный, поскольку он взи­мался не только с земли, но и со зданий, был все же лучше, чем введенный альтернативный подушный налог, которым обложили каждого человека, живущего в собственном доме. От него вскоре пришлось отказаться, поскольку этот налог был оценен обществом как «неразумный перевод средств в распоряжение центрального правительства» [40:20].

Было бы чудом, если бы подушный налог не исказил поведение сотен тысяч людей, которые, естественно, воспользовались имевшимися воз­можностями и не зарегистрировались в местах своего проживания. Они в буквальном смысле слова «исчезли», чтобы избежать подушного налога. Отказ платить подушный налог был актом гражданского неповиновения, который привел к уличным бунтам. В результате правительство было вынуждено отменить подушный налог. Одним из последствий введения «плохого» налога явилось то, что «исчезнувшие» люди не могли прини­мать участие в выборах. Это нанесло ущерб демократическому процессу.

Анализируя системы налогообложения, австрийский экономист К. Кларк приходит к выводу, что «правительство, которое игнорирует общественную справедливость, ...представляет собой не что иное, как крупномасштабный гангстеризм» [24: 25].

3.2. Социальные и психологические последствия «плохих» налогов

Принятие Россией западной налоговой модели приведет к хаосу в социальной и экономической сферах. Примером может служить Велико­британия, где неправильные политические решения правительства М. Тэтчер в области налогообложения привели к тому, что за годы ее правления:

— 4,5 миллиона человек работоспособного возраста жили в семьях, где никто не работал;

— более 1 миллиона выпускников не работали ни одного дня после окончания школы;

— 150 тыс. человек были официально зарегистрированы в качестве бездомных;

— 100 тысяч детей в Англии и Уэльсе не посещали школы. В 1979 г. правительство Великобритании вкладывало в качестве госу­дарственной поддержки в жилищный сектор 7 млрд. фунтов стерлингов. Сегодня в результате снижения реального уровня зарплаты возможности населения оплачивать коммунальные услуги сократились, и правитель­ство вынуждено направлять на эти цели уже 11 млрд. фунтов стерлингов.

В годы правления М. Тэтчер плата за жилье росла быстрее, чем дохо­ды населения. Тенденция разрыва в темпах роста стоимости городской земли, ВВП и доходов населения характерна для всех развитых стран с рыночной экономикой и особенно для государств с высокими плотнос­тью населения и уровнем урбанизации территорий. Так, по данным изве­стного финансового аналитика из США М. Хадсона, в Японии за период с 1955 по 1988 г. темпы роста стоимости городских территорий опере­жали темпы роста ВВП в 1,3 раза, а доходы населения — в 2,7 раза [31]. Во многих странах Запада население имеет право обращаться за посо­биями с целью покрытия части расходов по оплате стоимости жилья. Это   ведет к большой зависимости индивидуума от государства и, как след­ствие, сдерживает экономический рост.

Многих людей с низкими доходами рынок труда отпугивает высо­кими налогами, в то время как владельцы земли, приватизируя земельную ренту, богатеют от существующей фискальной политики. Ч. Баллард пишет, что, как правило, домовладельцы не платят полностью налог с получаемого ими дохода, вследствие чего инвестиции прежде всего вкладываются в объекты недвижимости (земля + здания) в ущерб разви­тию производства[17].

Таким образом домовладельцы становятся богаче, тогда как семьи, снимающие жилье, становятся все беднее. Даже при высокой задолжен­ности банкам по ипотечным займам домовладельцы могут ожидать выиг­рыша от продажи своих домов, поскольку большая часть стоимости недвижимости приходится на землю.

Возможности финансирования социально ориентированных проек­тов также осложняются несовершенством налоговых систем. Общество может избавиться от этого путем введения рентоориентированной сис­темы налогообложения.

Россиянам настойчиво внушается мысль, что рыночное общество — это благо, к которому должны стремиться все страны, причисляющие себя к числу цивилизованных и демократических. Но это миф, который легко развеять, приведя сведения о безработице и масштабах вынужденного обнищания в семи самых богатых странах мира (табл. 2). Одной из глав­ных причин подобного положения вещей являются деструктивные, угне­тающие развитие производства налоги.

Таблица 2 Показатели безработицы в ведущих странах с рыночной экономикой, %

Вряд ли правительства этих стран в достаточной мере осознают всю глубину морального и психологического унижения, которое испытывают люди, не имеющие работы в течение длительного периода. Это прямое нарушение прав человека, о которых так любят рассуждать на Западе. Без­работные являются постоянной питательной средой для возникновения социальных конфликтов.

3.3. Налоги и решение экологических проблем

Россия — страна с огромным природоресурсным потенциалом и огромными экологическими проблемами. Именно она должна одной из первых осознать, что для решения социальных и экологических проблем ей следует обращаться не к МВФ, а к Природе и более рационально и справедливо использовать ее богатства. Нынешнее поколение не должно жить за счет будущих поколений. Поэтому следует обратить самое серьез­ное внимание на финансовый механизм восстановления природы окру­жающей среды.

Объемы финансирования мероприятий по охране и восстановлению природы в России недопустимо низки. Лежащий в основе формирования экологических фондов принцип «загрязнитель платит» не способен решить проблему. На Конференции ООН по охране окружающей среды и развитию в Рио-де-Жанейро предлагалось усовершенствовать этот принцип, дополнив его более современной концепцией: «платит пользо­ватель природных ресурсов», хотя она также не дает гарантий того, что экологические налоги будут взиматься с производителя экологически опасной продукции, а не с потребителя, не оговаривается и зависимость уровня платежей от рентообразующих факторов.

Представляется, что духу документов Рио, направленных, кроме реше­ния экологических проблем, и на более справедливое мироустройство, борьбу с бедностью и нищетой, соответствует принцип: «природопользователь оплачивает получаемые природные преимущества». Он нацелен на усиление роли рентных платежей. Налогооблагаемой базой при этом явля­ется дифференцированный рентный доход, уровень которого определя­ется «трудом» природы и напрямую зависит от различий используемых природных объектов (ресурсов) по плодородию (продуктивности), место­положению и иным рентообразующим факторам [9, 14,32].

Проблема рентного налогообложения со временем все больше актуа­лизируется, поскольку с увеличением объемов потребления природных благ ставки рентных платежей имеют тенденцию возрастать. Одновре­менно с этим растет и число рентообразующих факторов. Если во вре­мена Адама Смита и Давида Рикардо их называлось порядка десяти, то наш современник — проф. М. Гэффни из Калифорнийского универси­тета — называет уже около тридцати источников рентного дохода. К ним, в частности, он относит генофонд животных и растений, морские торго­вые пути, волновые диапазоны (радио, телевидение, связь), ветер (получе­ние электроэнергии), доступность транспортных узлов (водных, железно­дорожных, аэропортов), природные достопримечательности (краси­вые виды, теплый климат, экологическая чистота, доступ к прибрежной полосе) и т. д. [4].

Проблема восстановления и охраны природы не решена даже в самых богатых странах. Государства тратят на восстановление природы не более 1—2 % ВВП, тогда как ущерб исчисляется в 10% и более от ВВП. Ни рыночная, ни бывшая плановая экономика не предложили эффективный экономический механизм защиты природы. До сих пор отсутствует сис­тема учета экологической компоненты в стоимости единицы конечной продукции или услуг.

Все правительства несут ответственность за рациональное использо­вание не только локальных экосистем, но и биосферы в целом. Поэтому проблема рентного налогообложения приобретает глобальный характер.

Об этом свидетельствуют острые дискуссии о будущем планеты на конференции ООН в Рио-де-Жанейро, которые показали, как быстро углубляется глобальное противостояние «Север — Юг» [5]. Одной из при­чин этого противостояния вне всякого сомнения является, с одной сто­роны, дефицит сырья и, с другой,— совокупный рентный доход госу­дарств. При безусловном богатстве России по запасам сырья нельзя не принимать во внимание ее более суровые климатические условия.

По общепринятым критериям экологоресурсный потенциал России, включая суровый климат, является малоблагоприятным для проживания и хозяйственного освоения. Значительную часть страны занимают зоны вечной мерзлоты и тайги с наиболее уязвимыми экосистемами, 9/10 ее сельскохозяйственного сектора находится на землях, которые классифи­цируются как экологически и экономически неустойчивые. Все это объек­тивно увеличивает удельные расходы на восстановление окружающей среды по сравнению с южными странами и повышает значимость резерв­ных фондов на случай непредвиденных природных и экологических ката­клизмов. Требуются и большие затраты энергии, жилищно-коммунальные расходы на решение социальных задач в расчете на душу населения.

Инфраструктурные затраты, необходимые для жизнеобеспечения такой огромной территории, также велики. Россия имеет самые протя­женные в мире транспортные сети, «плечи» перевозок грузо- и пассажи­ропотоков, газо- и нефтепроводы и другие виды коммуникаций, которые создают ренту, присваиваемую естественными монополиями.

Большая дисперсность размещения природных ресурсов, добыча которых становится возможной при наличии поселений в удаленных рай­онах, повышает важность ренты как инструмента для создания равных условий всем гражданам, вне зависимости от места проживания.

Природно-климатические условия России обязывают ее политиков с осторожностью относиться к западным стереотипам потребления, рас­пространяемым зарубежными советниками в ходе реформ.

Масштабы России предъявляют к российским политикам и требова­ние особого пространственного видения. Последние должны четко пред­ставлять себе бюджетную достаточность каждого региона по эколого-ресурсным и климатическим условиям, т. е. условиям, заданным природой. Одни регионы богаты лесом, другие — нефтью или рыбой, третьи имеют ценные городские земли. Сравнительные оценки регионов по природо-ресурсной ренте создают объективные условия для строительства меж­бюджетных отношений и обеспечивают каждому из субъектов Федерации достаточный доход на всех уровнях власти.

Чтобы не допустить конфликта между бедными и богатыми регионами, следует взвесить все «за» и «против» при решении такого фундаментального вопроса, каким является сводная купля-продажа земли. Следует задуматься над тем, почему в России спешат с распродажей саратовских черноземов и объявляют государственной собственностью земли Ингушетии.

3.4. Цена согласия

Российское правительство страдает от невозможности собирать необ­ходимые доходы при существующей системе налогообложения и в то же время настаивает на принятии нового Налогового кодекса, в котором эта система сохранена.

Решение проблемы более полного сбора налогов, называемой на Западе «ценой согласия», зависит не только от финансов. Она имеет и другие, более глубокие корни. Люди изобретательны и быстро находят новые пути, с помощью которых можно избежать уплаты налогов.

Вряд ли рост бюрократического аппарата поможет России справиться с задачей сбора налогов. Некоторое представление о масштабе возникаю­щих проблем можно получить при изучении кризиса фискальной системы США, где налоговые органы, в отличие от России, хорошо оснащены совре­менным компьютерным оборудованием и обладают исчерпывающими базами данных о налогоплательщиках. И тем не менее недостатки Службы внутренних государственных доходов США весьма примечательны. Имея в своем составе 111 тысяч сотрудников, эта служба оказывается неспособ­ной произвести проверку доходов большинства налогоплательщиков. Потери доходов государства исчисляются миллиардами долларов. Наибо­лее просто находят пути обхода налогообложения предприниматели, имею­щие выход за рубеж. Главная счетная палата правительства США утверж­дает, что от 30 до 40 тыс. иностранных фирм, осуществляющих свою деятельность в США, не платят подоходный налог. В 1992 г. конгрессмен из Техаса Дж. Пикл подсчитал, что иностранные компании скрывают от нало­гообложения порядка 10 млрд. долларов США [35].

Более половины всех компаний США не платят налоги полностью. Быстрая глобализация экономики, вне сомнения, усугубит кризис в сфере сбора налогов. Конгрессмен — демократ из Северной Дакоты Б. Дорган заявил: «Мы несемся галопом в сторону глобализации экономики, и IRS (Служба внутренних государственных доходов) просто не способна — совершенно, абсолютно и полностью не способна! — справиться со сбором налогов при действующем законодательстве». Методы IRS в этом случае, считает сенатор, напоминают попытку «распутать спагетти на тарелке» [35].

Преимущество политики, которая рассматривает земельную ренту как основной источник государственного дохода, заключается, безусловно, в том, что люди не могут скрыть землю, которую они занимают. Не могут они скрыть и стоимость услуг, которые получают благодаря владению зем­лей, что обеспечивает и более дешевый, и более полный сбор налогов.

3.5. Налоги на службе теневой экономики

Непосильный налоговый гнет ведет к сокрытию доходов и криминализации общества. В США, например, несовершенство налоговой системы вносит свой вклад в «теневую» экономику, оцениваемый в 20—30 % ВВП [21]. Один из лучших способов отмывания сокрытых доходов является покупка недвижимости, в частности, земли, которая рассматривается как надежная защита от инфляции. Землю можно приобрести через подставное лицо, что гарантирует анонимность уклоняющегося от налогов вла­дельца, способствует омертвлению денежных средств и сдерживает инвес­тиционный процесс. Совокупный «эффект» подобного рода операций при­водит к тому, что цена на землю значительно превышает тот уровень, кото­рый открывает к ней доступ людям, честно зарабатывающим на жизнь.

В России проблема усложняется тем, что доллар США превратился в альтернативную валюту. Кроме того, доллар приобрел дополнительную функцию — сохранение анонимности держателей наличной валюты: ведь «36% всей наличной валюты США в настоящее время находится за преде­лами страны» [26: 56] . Согласно оценкам Центрального банка, из России ежемесячно за границу нелегально вывозится около одного млрд. долларов США. Эти цифры превосходят размер помощи, обещанной России Запа­дом. Складывается впечатление, что как только западные деньги посту­пают в Россию, население тут же отправляет свои деньги обратно за грани­цу либо держит их в «кубышке». Даже МВФ признает, что Россия вполне может сама себя обеспечить. По оценкам западных аналитиков, у россий­ского населения хранится на руках около 100 млрд. долларов США. Если российское правительство изыщет способы вовлечения этих средств в обо­рот, то это даст импульс к устойчивому экономическому росту [39].

Правительство России утверждает, что новый Налоговый кодекс уменьшит побудительные причины для вывоза денег за границу и хране­ния их в «кубышке». В действительности эта проблема не будет решена. Это подтверждается тем, что в западных странах, где действуют аналогич­ные фискальные системы, правительства непрерывно ведут и проигры­вают сражения с налогоплательщиками, которых сами и загоняют в кри­минальную сферу. Например, в Великобритании Национальное ревизион­ное управление в 1996 г. выявило серьезные налоговые нарушения в четырех из каждых пяти проверенных компаний [34].

Часть 4

Выбор на пороге XXI века

«В сфере налогообложения, как и «любой другой сфере экономической политики государства, часто происходит так, что однажды совершенный ошибоч­ный шаг трудно исправим без огромного ущерба для общества».

Уильям Викри

4.1. Потребность в новой философии

Российские реформаторы должны составлять свои планы с учетом тех серьезнейших глобальных проблем, с которыми большинство стран неизбежно столкнется в XXI веке. Наибольший авторитет в мире приоб­ретут те страны, которые смогут четко предвидеть и подчинить свои дей­ствия решению этих проблем. Поэтому гибкая экономическая система, адекватно реагирующая на внутренние и внешние факторы и принима­емая большинством граждан, будет способствовать разрешению тех конфликтов, которые могут создавать угрозу применения силы.

Одно не вызывает сомнения: наступающий век будет более динамич­ным, чем век уходящий. Повысится спрос на высокообразованных, куль­турных и технически способных людей, так как большая часть нацио­нального богатства будет создаваться за счет нетрадиционных видов дея­тельности, связанных с использованием информационных технологий. Сегодня Россия рискует допустить роковую ошибку, не использовав рент­ный доход от земли и природных ресурсов, прежде всего энергетических, для необходимых вложений в создание современных высоких технологий и подготовки квалифицированных кадров для обеспечения устойчивого экономического развития в следующем тысячелетии. Иных финансовых возможностей, чем перекрытие путей расточительного использования природных богатств, у России просто нет.

Трудно судить об экономических реалиях и политических опасностях будущего. Вместе с тем современные политики должны стремиться создать систему быстрого реагирования на события. Стержнем ее явля­ются государственные финансы. Оптимальная налоговая система во мно­гом облегчает принятие правильных решений во всех сферах жизни обще­ства. Именно поэтому законодательная и исполнительная ветви власти в России должны обратить самое серьезное внимание на обоснование философии, которая должна лежать в основе нового Налогового кодекса. Она должна базироваться на исторических и культурных традициях страны. Создание альтернативной фискальной налоговой модели будет стимулировать российского производителя, а не наказывать его штрафами.

История развития западных стран свидетельствует о том, что основ­ным источником быстрого накопления капитала в частном секторе явля­ется возможность присвоения природоресурсной ренты. Это сдерживает инвестиционный процесс в производительном секторе экономики и в итоге замедляет процесс наращивания национального богатства. Многие выдаю­щиеся политики понимали исключительное значение земельной ренты в системе формирования государственных финансов. Однако в силу моно­польной власти собственников земли ни в одной стране Запада не удалось в полной мере поставить ренту на службу обществу. У. Черчилль писал по этому поводу: « Монополия на землю не единственная из существующих монополий, но это действительно величайшая из всех монополий, это постоянная монополия, это мать всех других монополий» [22 :117].

Хорошо известно, что неэластичность земельного рынка и увеличива­ющийся дефицит природного сырья ведут к быстрому росту земельной ренты. Несовершенство налоговых систем позволяет частному сектору присваивать земельную ренту во все возрастающих масштабах. Это поощряет спекуляцию землей, природным сырьем и создает нестабиль­ность в экономике [ 1 ].

В странах с развитой рыночной экономикой по изложенным выше причинам (раздел 2.2) рентное налогообложение пока еще не нашло долж­ного применения при формировании национальных доходов. Тем не менее рентные платежи за земле- и природопользование в локальных условиях применяются уже более столетия.

Так, в самом начале текущего века английский бюджет формировался с учетом налогообложения будущих доходов от прироста ценности город­ских земель. В 1947 г. в Англии был принят Акт о планировании малых городов и деревень, которым закреплялось налогообложение приростов доходов от повышения ценности всех земельных участков [18]. Диффе­ренцированное налогообложение земельных участков в зависимости от их рыночной стоимости и в настоящее время практикуется на уровне местного самоуправления в Австралии, Новой Зеландии, ЮАР, Канаде, США. До последнего времени оно успешно применялось и в Гонконге.

В контексте обсуждаемой проблемы любопытен и опыт налоговых реформ 1957—1960 гг. в Дании. В основе их был перенос налогового бремени с местного подоходного налога и налога на недвижимость (земля + здания; см. раздел 3.3) на налогообложение прироста стоимости земли. При этом ставилась цель не только снизить налоги на здания, но и со временем полностью отказаться от них , что планировалось осуще­ствить за 40 лет.

Против такого хода реформ в Дании выступали консерваторы и либе­ралы, отражавшие интересы крупных землевладельцев и предрекавшие в итоге крах экономики. Однако их предсказания не оправдались. Более того, после введения налогообложения прироста стоимости земли:

— уменьшился дефицит бюджета;

— были ликвидированы внешние долги страны;

— возросла стоимость ценных бумаг;

— снизился банковский процент по кредитам в строительстве;

— выросли сбережения населения и инвестиционная активность;

— снизился уровень безработицы.

Как отмечает В. Старке [44], член кабинета министров Дании в 1957— 1960 гг., проводившего рассматриваемые реформы, практика не дает при­меров, свидетельствующих об отрицательных последствиях для эконо­мики от налогообложения рентной стоимости земли.

Что касается России, то в ней на протяжении длительного периода часть политиков осознавала значение земельной и природоресурсной ренты в формировании доходов казны. Это подтверждается, в частности, трудами Н.А. Карышева (1892), Н.А. Мануйлова (1905), В.Г. Бажаева (1910), В.А. Кевдина (1915), А.В. Чаянова (1917), Н.Д. Кондратьева (1925), из которых явствует, что в конце прошлого века и в начале этого власти проявляли интерес как к методологической, так и практической стороне проблемы стоимостной оценки земли и природных ресурсов. Дифферен­цированные ставки платы устанавливались при аренде земель. На таких же принципах оплачивалось право пользования лесными и рыбопромыс­ловыми участками [2, 10].

Тот факт, что за рубежом проблема изъятия ренты в бюджет смещается в сторону городских земель, вполне объясним. По подсчетам западных экономистов, поступления от земли как отдельного источника налого­обложения могут составлять в развитых странах до 35% национального дохода. При этом речь идет о землях, занимаемых под жилье и объекты общественного назначения, коммерческими и промышленными пред­приятиями, о фермерских землях, о землях, где ведется добыча полезных ископаемых. «Вклад» земель городов и поселений в суммарный бюджет­ный потенциал, который связывается с налогообложением рентной стои­мости земли, достаточно весом. В Великобритании, например, он оцени­вается в 70% [23]. В небольших по площади странах, где высок удельный вес урбанизированных территорий, бюджетный потенциал городских земель еще более значим.

В России структура воспроизводства такова, что две трети националь­ного дохода ее, согласно данным академика Д.Львова, прямо или кос­венно формируется за счет природных факторов: сырья, топлива и т. д. [б]. При всей важности для местных бюджетов налогообложения рентной сто­имости городской земли вопросом повышенной актуальности для Рос­сии все же остается максимально возможное изъятие сырьевой ренты в бюджеты разных уровней. Однако в результате радикального хода реформ-92 проблема рентного налогообложения не была выделена в само­стоятельное системообразующее направление налоговой политики. Поэтому природоресурсная рента перераспределяется через торговый и финансовый капиталы.

Это лишило Россию тех преимуществ в развитии, которые возможны в стране, богатой природными ресурсами и дешевой рабочей силой. «Создается искривленная экономика, в которой налогом облагаются не первичные факторы, а перераспределенные» [8:30]. Пока эти диспропор­ции в налоговой системе не будут устранены, никакой стабилизации не произойдет.

В России монопольная власть тех, кто контролирует использование земли и природных ресурсов, представляет особую угрозу обществен­ному развитию. Существует лишь один путь нейтрализации власти есте­ственных монополий — это социализация ренты от земли и природных ресурсов. Только при условии изъятия ренты в пользу общества появля­ется возможность снизить налоги на труд и капитал и тем самым стимули­ровать прирост богатства общества.

4.2. Геополитика и бедность

Роль отдельных государств в мировом сообществе XXI века изме­нится коренным образом. Место России в мире будет определяться тем выбором, который она сделает сегодня: это будет либо рациональный выбор, либо выбор слабого волей. Одной из особенностей роли России должна стать ее готовность помочь мировому сообществу решить слож­нейшие проблемы глобального масштаба.

В повестке дня, принятой Конференцией ООН в Рио-де-Жанейро (1992), одной из самых серьезных проблем XXI века назван рост бедности и нищеты. Поэтому даже самые незначительные гражданские конфликты могут стать причиной обширного геополитического кризиса. Способ­ность мирового сообщества мирно решать эти проблемы будет в значи­тельной степени зависеть от состояния внутренней безопасности веду­щих стран мира. Если самые богатые страны будут жить в условиях стабильности и процветания, то это позволит им иметь в своем распо­ряжении дополнительные ресурсы, необходимые для экономического подъема неразвитых стран, а также для решения глобальных экологиче­ских проблем.

Это означает, что проблема принятия оптимальной налоговой сис­темы стоит не только перед Россией. ООН даже призывает создать что-то вроде плана Маршалла для искоренения бедности в третьем тысячеле­тии. По подсчетам ООН, в 1997 г. для предоставления основных социаль­ных гарантий (оплата здравоохранения, образования и прожиточного минимума) людям, живущим за чертой бедности, необходимы около 80 миллиардов долларов [47]. Способно ли мировое сообщество найти эти средства? Вряд ли, поскольку в последние десятилетия наблюдается устойчивая тенденция: размер иностранной помощи уменьшается, а долг стран третьего мира возрастает.

В настоящее время ежегодная стоимость производимых в мире това­ров и услуг составляет 25 триллионов долларов США [45]. Если учесть, что 40 % ВВП изымается в виде налогов (в странах ЕС — в среднем 42.5%, в странах ОЕСО — 38,4 %), и предположить, что половина этой вели­чины — потери, связанные с несовершенством налоговых систем, то переход мирового сообщества к более рациональной системе формирова­ния государственных финансов позволит изыскать порядка 5 триллионов долларов США для удовлетворения социальных, экологических и иных потребностей.

Понимание того, что представляет собой правильная налоговая поли­тика, существует давно. Например, еще в 1968 г. ООН рекомендовала разви­вающимся странам использовать ренту как основной источник пополнения государственного бюджета [46: 2, 8]. Эта рекомендация не была использо­вана, поскольку правительствам стран третьего мира не была оказана соот­ветствующая помощь их главными консультантами — Всемирным банком и МВФ. Проекты, по которым Всемирный банк предоставлял кредиты развивающимся странам для строительства объектов инфраструктуры, могли стать при рентной системе налогообложения самофинансируе­мыми. Это позволяло многим странам третьего мира не накапливать долги, которые потом нельзя вернуть, и тем самым избежать долговой ловушки. К сожалению. Всемирный банк не является сторонником подоб­ных финансовых схем. Он за те схемы, которые позволяют всесильным местным элитам собственников земли присваивать ренту.

Чтобы снизить степень зависимости слаборазвитых стран от ино­странной помощи и тем самым устранить напряженность в мире, должно быть найдено политическое решение, позволяющее странам третьего мира в XXI веке самостоятельно позаботиться о себе.

Мир обладает необходимыми ресурсами, чтобы решить эту проблему сегодня. Чего действительно не хватает, так это политической мудрости, смелости принять систему государственных финансов, позволяющую бороться с бедностью, нищетой, болезнями и предотвратить надвигаю­щийся экологический кризис.

4.3. Глобализация

В советский период экономика России была закрыта для внешнего мира. Для нее не существовало такой проблемы, как конкурентоспо­собность товаров на мировом рынке. Сейчас положение изменилось. Поэтому России нужна политика, которая бы учитывала требования открытой экономики. Рыночная конкуренция, вне всякого сомнения, ока­жет огромное влияние на внутренние рынки труда и капитала, уровень оплаты труда и доходы предприятий. Что это — угроза или золотой шанс для России? Ответ на этот вопрос зависит от выбора налоговой системы и от того, будет ли она направлена на создание стимулов для инвестиций и развития производства.

К сожалению, предложенный Налоговый кодекс обогатит в первую очередь иностранных инвесторов, крупных собственников земли и тех, кто ближе всего стоит к распоряжению природоресурсным потенциалом. Трудящиеся и обладатели промышленного капитала будут пострадавшей стороной, поскольку любое увеличение эффекта за счет мобильных фак­торов производства (труд и капитал) будет в значительной мере присваи­ваться обладателями фиксированного фактора (земля и запасы природ­ного сырья), т. е. собственниками земли [50].

Это хорошо понимали власти России, но, к сожалению, только в начале века. Вот что писал по этому поводу в 1911 году журнал «Русский ежегодник»: «...истинное богатство заключается в обладании землей. Ей, матушке, несут дань золото и серебро, торговля и промыслы, без нее все ничтожно, все непрочно, все погибнет, если земля откажется кормить страну, какой бы культурной во всех других отношениях она не была. Владыкой мира должен быть и будет не тот, кто скопил горы золота, а тот, кому принадлежит земля. Поэтому первейшая забота правительства страны, богатой землей, должна заключаться в сбере­жении ее для народа —хозяина государства».

В России многие в настоящее время боятся глобального рынка и рас­сматривают транснациональные корпорации как агентов дьявола. Это не совсем корректное отношение. Корни проблемы следует искать в той сис­теме налогов, которая предлагается и которая не способна сделать ренту главным источником государственных доходов. Опасения окажутся несо­стоятельны только в том случае, если через налоги каждому члену общества будет гарантировано получение равной доли от используемых природных богатств страны. Подобные гарантии может дать лишь рентоориентированная система налогообложения. Переход к ней позволяет говорить не только о справедливости, равенстве и рациональности налоговой системы, но и об обеспечении национальной и ресурсной безопасности страны. Последнее обусловлено тем, что ввод рентного налогообложения требует:

— создания государственной системы учета и экономической оценки земли и иных природных ресурсов с ежегодным уточнением их рентной стоимости по ценам внутреннего и мирового рынка;

— обеспечения открытого доступа для населения к информации по реестру всех земельных участков и о квотах на использование природ­ных ресурсов;

— правовых гарантий справедливого (на конкурсной основе) рас­пределения квот добычи природных ресурсов между природопользователями;

— усиления государственного и общественного контроля за исполь­зованием природных богатств, введения повышенной ответственности в сфере природопользования.

При формировании бюджета преимущественно за счет налогов на доходы граждан и предприятий ловким дельцам не составляет труда укло­ниться от уплаты налогов. Проблема неуплаты налогов обостряется в связи с быстро растущим использованием системы Интернет для коммерческих сделок. Она может стать своего рода «черной дырой» государственных финансов. По прогнозам финансовых аналитиков, страны с рыночной экономикой начнут терять миллиарды долларов налоговых поступлений по мере того, как товары станут заказываться через компьютеры, а не при­обретаться традиционным образом — через торговую сеть.

О возможности подобного кризиса предостерегает ОЕСО [38], преду­преждение прозвучало и из уст Дж. Андрюса, Президента Британского института проблем налогообложения [16:18].

Ожидается, что к 2010 г. через компьютеры будут осуществляться сделки на сумму до 1 триллиона долларов [42], большая часть налогов от которых, вне всякого сомнения, минует государственную казну. Когда полем для бизнеса становится весь мир, проследить за сделками очень сложно. Предложения ввести налог на объемы передаваемой по компью­терным сетям информации для компенсации потерь бюджетного дохода являются нереалистичными.

Единственный выход из положения — переход к новой доктрине фор­мирования государственных финансов, при которой основным объектом налогообложения станет рентный доход от использования земли и при­родных ресурсов, а не налоги на потребление и сбережения. Люди легко могут спрятать свою экономическую деятельность в «черных дырах» информационного пространства, но не смогут укрыть от налога землю, которую занимают и используют. Из этого следует заключение, что рент­ный подход к налогообложению является наиболее приемлемым в век новых информационных технологий.

4.4. Гонконгский «секрет»: выводы для России

Природные богатства России — это не только огромный экономиче­ский потенциал, но и растущая угроза национальной безопасности в связи с ограниченностью мировых запасов природного сырья. В XXI веке обо­стрится желание других стран обладать этими ресурсами. Недавние про­гнозы МВФ и западных экономических аналитиков далеко не оптимисти­чны. Ситуация развивается так, что Россия все глубже увязает в иностран­ных долгах. А это означает, что и далее ее внутренняя политика будет диктоваться международными финансовыми институтами, прежде всего МВФ и Всемирным банком.

Финансовую зависимость России усугубляет растущая распродажа российского природного сырья по демпинговым ценам на мировых рын­ках, что является следствием нежелания и неумения государства изымать ренту, в результате чего ее получают зарубежные искатели ренты и кор­румпированные российские чиновники. Будущее благополучие страны зависит от того, в чью пользу будет решен земельный вопрос: народа Рос­сии или иностранных инвесторов и собственных финансовых магнатов. Подавляющее большинство россиян, обедневших в ходе реформ, купить землю не сможет.

Финансово и оборонно ослабленной России все сложнее станет отста­ивать национальные интересы и защищать свои границы. Чтобы стать равноправным партнером высокоразвитых стран, она должна приложить максимум усилий для повышения эффективности своей экономики.

Выражая негативное отношение к шаблонному заимствованию запад­ных теорий, авторы тем не менее воспользовались зарубежным опытом для иллюстрации того, как может быть реализован альтернативный под­ход к выбору и налоговой системы, и системы земельных отношений.

Китай, сохранивший в переходный период примат общественной соб­ственности на землю и ключевые отрасли экономики, не допустил умень­шения ВВП и снижения жизненного уровня населения. Это произошло потому, что китайские ученые, изучив достижения экономической мысли Запада, с осторожностью адаптировали их к специфике своей страны. В становлении экономической теории переходного периода большую роль сыграли молодые ученые — гарвардские стажеры. Один из них — Фань Ган, чьи работы в Китае признаны лучшими исследованиями,—является автором «Макроэкономики общественной собственности». Эта работа привлекает большое внимание стран Тихоокеанского региона и уже используется в качестве учебного пособия в университетах [11].

Китайские реформы отличаются от российских прагматизмом влас­тей, учетом долгосрочных интересов общества и приемлемости рыноч­ных новаций с точки зрения культурных и исторических традиций. Китай­ское руководство осознало макроэкономическое значение общественной собственности в переходный период и проводит реформы по «двухко­лейной» модели, не позволяя разбирать «старую колею» (планирование, государственная собственность, ценовое регулирование экономики), пока новые элементы экономической системы не создадут благоприят­ные условия для этого. «Новая колея» прокладывается прежде всего в торговле, сельском хозяйстве, легкой и пищевой промышленности.

То, что на протяжении последних 15 лет темпы роста ВВП Китая были исключительно высоки (в 1993 г. максимум составил 13,4%), стало возмож­ным только потому, что в первые годы реформ отсутствовала спекуляция землей. К сожалению, к середине 90-х гг. в некоторых городах поняли, что таким способом можно заработать больше, чем вкладывая капитал в произ­водственный сектор. В итоге темпы роста экономики затормозились.

Показателен и пример Гонконга, бывшей британской колонии. Вся земля там использовалась только на условиях арендного права. Это позво­ляло покрывать значительную часть государственных расходов за счет земельной ренты. Гонконг — скалистый остров. Там нет иных природных ресурсов. Тем не менее уровень жизни населения и темпы экономического роста были здесь до последнего времени одними из самых высоких в мире, что достигалось за счет низких налогов, не подавлявших развитие производства. Колониальные власти в данном случае оказались доста­точно дальновидными, сделав выбор в пользу ренты с арендаторов город­ской земли. В результате очень высоких доходов от земельной ренты Китай в июне 1997 г. унаследовал «приданое» в размере около 100 милли­ардов долларов США в виде бюджетного резерва. Подобных резервов не могут создать даже ведущие страны Запада.

В качестве примера, противоположного гонконгскому, можно при­вести Японию, где также относительно невысок уровень налогообложе­ния. В 1995 г. общие налоговые поступления составляли 27,8% от ВВП. Однако в этой стране исключительно велики масштабы присвоения част­ными землевладельцами земельной ренты. Это ведет к общему «нездо­ровью» японской банковской системы, с которым страна не может спра­виться. Показателен финансовый крах в ноябре 1997 г. гигантской брокер­ской фирмы «Ямаити Секьюритиз», прямые долги которой превысили 24 млрд. долл. США. Одной из главных причин нестабильности банков­ской системы Японии стали спекулятивные операции по купле-продаже земли на рынке недвижимости.

По прогнозам Всемирного банка, даже в условиях действующей нало­говой системы Китай как наиболее динамично развивающаяся страна приблизится по ВВП к США к 2020 г. Если же китайцы смогут понять секрет правильной стратегии экономического развития по модели Гон­конга, вновь вошедшего в состав Китая, то это позволит стране стать одной из самых привлекательных для проживания в XXI веке.

Одной из причин разных результатов рыночного реформирования России и Китая является то, что в отличие от Китая власти России в ущерб национальным интересам слепо копируют западные системы земельной собственности и налогообложения, хотя на начальном этапе реструктури­зации экономики отношение к ним должно было быть достаточно осто­рожным и критическим, что позволило бы оптимально использовать рыночные механизмы с учетом российской специфики.

Заключение

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что любые заверения о справедливости, равенстве и рациональности для всех налогоплатель­щиков предлагаемой системы налогов так и останутся лишь словами, если наряду с цифрами о суммах поступлений в бюджет, обеспечиваемых вво­дом того или иного налога, не будут приведены убедительные аргументы в пользу того, что данный налог не приведет к дальнейшему спаду произ­водства, росту безработицы и снижению уровня жизни. Иными словами, при изменении структуры налоговых систем уместен вопрос об экономи­ческой оценке этого чрезвычайно важного решения властей.

Обществу далеко не безразличны способы формирования государст­венных финансов. Стопроцентное исполнение доходной части бюджета, к чему по существу сводится оценка деятельности финансовых ведомств, совсем не означает благополучия в сфере государственного казначейства.

В советское время страна жила под лозунгом «экономика должна быть экономной», когда определение экономического эффекта было доведено до абсурда и распространялось практически на все сферы деятельности.

Сегодня, похоже, Россия живет под другим девизом: «К рынку — любой ценой!». Поэтому авторы брошюры при ее подготовке ставили перед собой цель убедить читателя в правомерности постановки вопросов о цене реформ и способах их проведения. Раз над этой проблемой думают в богатых странах, не должна уходить от ее решения и быстро беднеющая Россия, которая в очередной раз явила миру пример ужасающей расточи­тельности, отказавшись от всего экономического инструментария госу­дарственного управления, действовавшего в плановой экономике, в угоду одной экономической теории — теории монетаризма.

Один из наиболее признанных на Западе эрудитов по истории экоц ческих теорий М. Блауг, осуждая подобные действия государства, пи что «история экономики является не столько хронологическим изл нием непрерывного накопления теоретических достижений, сколько сказом о преувеличенных интеллектуальных революциях, в которых известные истины отвергались в пользу новых открытий. Поистине иь кажется, будто экономика продвигалась вперед, влекомая чувством метрии, которое требует, чтобы каждая новая теория была точной щ воположностью старой» [18:3—4]. Все это не только замедляет разе общества, но и ведет к росту социальной напряженности. Поэтому, сч] Блауг, «объем приемлемых экономических знаний в любой момент до охватывать все теории, которые еще не опровергнуты» [18:6].

К сожалению, в России поднимать вопрос о цене перехода к рь ным отношениям — значит, попасть в ряды оппозиции. Вместе с т< одно цивилизованное общество не может не ставить его перед влас когда большинство населения вынуждено экономить на мелочах, ч выжить, тем более что методы расчета экономического эффекта макр номических мероприятий, которые применялись при плановой сие во многом приемлемы и для рыночной экономики.

При проведении налоговой реформы должна быть дана оценка нительной экономической эффективности введения альтернати налогов, например, возможности полной или частичной замены налс добавленную стоимость, налога на доход (прибыль) предприятий (ор заций), подоходного налога с физических лиц, налога на имущество приятии (организаций) и других налогов рентными платежами за ис зование природных ресурсов.

Экономический эффект от введения тех или иных налогов iv выражаться, с одной стороны, в сокращении затрат на их сбор, т. содержание налоговых служб, с другой стороны, в росте налог поступлений благодаря снижению уклонений от уплаты налогов, активизации инвестиционных процессов, увеличению объемов производства и т. д. Говоря о рациональности налогов, нельзя упускать из в] моральные травмы налогоплательщиков, возникающие из-за сложности налоговых систем и методов сбора налогов.

Должны оцениваться как потери национального дохода от введения деструктивных, угнетающих развитие производства налогов, эффект от стимулирующей ресурсосберегающей функции налогов.

Расточительно обошлись в России и с багажом знаний по теории ренты, которые накапливались на протяжении многих десятилетий. Они также превращены в своего рода «мертвый груз» экономики, поскольку радикально-поспешный переход к рыночным отношениям не позволил эволюционно адаптировать имеющиеся методические и особенно инфор­мационные заделы в систему платного природопользования. Рентные платежи в природопользовании, закрепляемые налоговым и природоресурсным законодательством, и методы их установления тяготеют к урав­нительным шаблонам и имеют мало общего с рентой. Взимание их парал­лельно (а не взамен) с многочисленными другими налогами лишь усу­губляет тяжелое экономическое положение товаропроизводителей.

Проблема рентного налогообложения до сих пор остается предметом научных дискуссий. Ученые, лишенные средств на продолжение исследова­ний, результаты которых на практике могли бы перерасти в конкретный меха­низм реализации идеи, вынуждены лишь ограничиваться агитацией в пользу новых подходов к проблеме рентных платежей. При этом упускается время, отодвигается на неопределенный срок решение актуальных задач.

Органы государственного управления в России лишились преемст­венности в осуществлении столь важной своей функции, как серьезный научно обоснованный анализ, являющийся фундаментом для эволюцион­ного становления рыночных отношений. Вместо этого, считает А. Салицкий (и авторы разделяют его точку зрения), «происходит лавинообразное накопление плохо систематизированных, обрывочных эмпирических све­дений, которыми, впрочем, нередко искусно манипулируют далекие от науки политики» [7:255].

Попытки искать все ответы на Западе во многом лишены оснований. Зарубежные советники России не знают теории переходного периода, не учитывают российскую специфику и особенности бюджетного потенциала. Эти знания им не нужны. Теория монетаризма разрабатывалась для усло­вий развитых рыночных отношений и далеко не безупречна, как хотят ее представить россиянам. Более того, ни одна теория не работает вне истори­ческого контекста. «История и литература, диалектика и все то, что греки исчерпывающе именовали «логос»,— утверждал Ф. Эджуорт,— представ­ляется наилучшим средством от предрассудков и обманчивых ассоциаций, которые с неизбежностью усваиваются теми, кто ограничивает себя рам­ками единственной теоретической школы или системы» [18: XXIII].

Не может не вызывать тревоги и то обстоятельство, что понижается общая образовательная культура по вопросам формирования националь­ного дохода, т. е. до населения не доводятся знания о том, за счет чего «госу­дарство богатеет». В советский период практически все выпускники вузов имели представление (пусть даже на утяжеленных построениях К. Маркса) о значении земельной ренты в жизни общества. В настоящее время знаний об этом, необходимых для принятия обоснованных решений, не найти даже в учебниках по экономике природопользования. Все общение чело­века с Природой с экономических позиций в них сведено к оплате права размещения в окружающей среде загрязняющих веществ и отходов.

В России, как впрочем и на Западе, пока отсутствуют необходимые механизмы для быстрого одномоментного введения рентного налогообло­жения в природопользовании, позволяющие превратить его в главный источник доходов казны. Однако ни у них, ни у нас нет ни организацион­ных, ни технических препятствий для этого. Россия или сыграет на опере­жение и займет в этом плане лидирующее положение, как и подобает великой державе, или будет и дальше, беднея, униженно ждать, что кто-то со стороны вытащит ее из кризиса, причем не столько экономического, сколько из кризиса идей.

Одной из важнейших задач создания механизма для перехода к рент­ному налогообложению является сравнительная оценка территорий по совокупному природоресурсному потенциалу с точки зрения бюджетной достаточности. При выстраивании межбюджетных отношений, принятии решений по выделению субъектам Федерации субвенций, субсидий, финансовых трансфертов органы государственной власти должны ориен­тироваться на объективные измерители. Лучше всего их выполнят оце­ночные критерии, позволяющие перевести в экономические категории совокупность природно-климатических и экологических факторов. Суще­ствующий субъективизм в этом вопросе приводит к созданию «налогового рая» одним территориям за счет других в результате использования при­родных богатств, являющихся достоянием всего общества.

Чтобы избежать очередного шока, должна быть определена своего рода динамика запуска этого процесса. Наиболее целесообразным пред­ставляется решение данной проблемы в рамках целевой федеральной про­граммы «Природоресурсная рента», где можно было бы обосновать цели, задачи и логику переноса налогового бремени на рентные платежи. Ана­логичным способом можно решать и проблему обоснования налоговой политики в целом.

Литература

1. Бэнкс Р. 1993. Общественное благосостояние и частная прибыль. СПб. 54 с.

2. Воронкова М.В. 1992. О теоретических основах экономической оценки природных ресурсов // Сборник научн. трудов ГосНИОРХ. Вып. 298. СПб. С. 28—38.

3. Галкин В.Ю. 1993. Некоторые вопросы теории налогов // Финансы. № 1. С. 35—40.

4. Гзффни М. 1996. Земельная рента в обществе, не знающем налогов. //Проблемы современных земельных отношений в России. М. С. 20—28.

5. Коптюг В.А. 1992. Конференция ООН по окружающей среде и развитию. Информа­ционный обзор. Новосибирск. 62 с.

6. Львов Д.С. 1996. Обновленные ориентиры экономической политики //Реформы гла­зами американских и российских ученых. М. С. 163—184.

7. СалицкийА.И. 1997. О теоретической недостаточности современного социального знания/УВестник РАН. Т.67. № 3. С. 251—256.

8. Стенограмма докладов «круглого стола» «Налоговая реформа в России». М. Тор­гово-промышленная палата (20.05.97). 57 с.

9. Титова Г.Д. 1997. Совершенствование экономического механизма природопользо­вания // Петербургский Экономический форум (18— 19.07.97), вып. 1, СПб: Совет Межпар­ламентской Ассамблеи государств — участников СНГ. С. 245—248.

10. Титова Г.Д. 1997 . Рыбопромысловая рента: теория и практика. СПб. 70 с.

11. ФаньГан. 1995. Реформы по нарастающей и «двухколейный» переход: осмысление опыта Китая // Проблемы Дальнего Востока. № 3. С. 58—73.

12. Фролов В.Н., Ватолин А.А., Чернавин И.Ф. 1993. Все болезни от нервов, а в эконо­мике от налогов // Финансы. № 10. С. 29—37.

13. Харрисон Ф. 1996. Политические и экономические последствия приватизации земельной ренты // Проблемы современных земельных отношений в России. Лондон — СПб. С. 8—19.

14. Харрисон Ф., Роскошная Т. 1996. Земельный кодекс и национальная безопасность России. СПб. 63 с.

15. Чистякова Т., Харрисон Ф., Смит Ф. 1993. Изменение системы налогообложения и демонополизация промышленности. СПб. 45 с.

16. Accountancy. 1997. London, p. 18.

17. Ballard Ch. L., Shoven J.B. and Whalley J. 1985. General Equilibrium Computations of the Marginal Welfare Costs of Taxation in the United States // American Economic Review, 75:1, p. 128—138.

18. Blaug M. 1985. Economic Theory in Retrospect, 4th ed., Cambridge University Press, 550 p.

19. Browning E.K.I 987. On the Marginal Welfare Costs of Taxation // American Economic Review, 77:1, p. 11—23.

20. Case К. Е. 1986. Economics and Tax Policy, Lincoln Institute of Land Policy, Cambridge, Mass.

21. Cebula R. J. 1997. An Empirical Analysis of the Impact of Government Tax and Auditing policies on the Size of the Underground Economy: The Case of the United States, 1973—1994 // The American Journal of Economics and Sociology, 56:2.

22. Churchill W.S. 1970. The People's rights, London: Jonathan Cape, 191 p.

23. dark C. 1965. Land Taxation: lessons from international experience // Land Values, London: Sweet & Maxwell.

24.Clark C. 1977. The Scope for, and Limits of. Taxation, in Prest.

25. Day Ph. 1995. Land, Australian Academic Press, 101 p.

26. Feige E.I. 1996. Overseas holding of US Currency and the Underground Economy, in S.Puzo (ed.). Exploring the Underground Economy: Studies of Illegal and Unreported Activity, Kalamazoo, MI.: Upjohn Institute.

27. Feldstein M. 1996. How Big Should Government Be? // Working Paper 5868, Bureau of Economic Research.

28. Feldstein M. 1997. How Big Should Government Be? // National Tax Journal, Vol.L., No. 2.

29. FreelandCh. 1997. Warning to Russians over Budget//Financial Times (London), April, 18.

30.Gaffney M. 1982. Two centuries of Economic Thought on Taxation of Land Rents // R.W. Lindholm & A.D.Lynn Jr. (ed.). Land Value Taxation, Madison: University of Wisconsin Press.

31. Hudson M. 1997. Quantifying rent // Plenary Papers of the 22-nd International Conference ofIULVT, Brighton, p. 23—26.

32. Harrison F. & Titova G. 1997. Rent and Sustainable Development // Working Paper. Lincoln Institute of Land Policy, Cambridge Mass.

33 Lipsey R. 1979. Positive Economics, 5th edn. London: Weidenfeld and Nicolson.

34. National Audit Office. 1997. Employer Compliance Reviews, London: Stationary Office.

35. Nesmith J. 1994. Most foreign firms don't pay US taxes, GAO reports // The Press-Enterprise (Riverside, CA), Dec. 25.

36. Netzer R. 1966. Economics of the Property Tax, Washington DC: The Brooking Institution.

37. Netzer R. 1970. Economics and Urban Problems, London: Basic Books.

38. OECD. 1997. Electronic Commerce: Opportunities and Challenges for Government, Paris.

39. Philp A. 1997. Russia Bled Dry as $ 1 bn. a Month is smuggled Out // Daily Telegraph (London), June 6.

40. Richards A. & Madden K. 1996. An International Comparison of Taxes and Social Security Contributions (1984—1994) // Economic Trends, No.5 17, November, London: Office for National Statistics.

41.SamuelsonP.&NordhausW.D. 1985. Economics, 12th ed., New York: McGraw Hill.

42. Sheffield E. 1997. Crash leaves pizzas in pan // The Gardian (London), July 19.

43. Smith A. 1776. The Wealth of Nations, Edwin Cannan edition, Chicago: The University of Chicago Press, 1976.

44. Starcke V. 1960. The Danish Government, London: Land & Liberty Press. Reprinted, 1995. Denmark: Henry George Forlaget, 9 p.

45. The OECD Observer. 1997. Paris, No. 206, June/ July, p. 28—29,46—47.

46. United Nations. 1968. Manual of Land Tax Administration, New York: UN.

47. United Nations 1997. The Human Development Report, Oxford: Oxford University Press.

48. Vickrey W. 1967. Economic Criteria for Optimum Rates of Depletion // Extractive Resources and Taxation, Madison: University of Wisconsin Press.

49. Vickrey W. 1977. The City as a Firm // The Economics of Public Services, London:

Macmillan.

50. Vickrey W. 1995. Simplification, Progress and a Level playing field (April, 2), and Propositions Relating to Site Value Taxation (August, 13), Columbia University. Unpublished Manuscripts.

Приложение 1

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ ФОРМИРОВАНИЯ БЮДЖЕТА ПО СРЕДНИМ И ПРЕДЕЛЬНЫМ НАЛОГОВЫМ СТАВКАМ

Николаус Тидеман

Признанный авторитет по проблеме оценки эффективности налого­вых систем М. Фельдштейн подсчитал, что предельная «цена» формиро­вания государственного бюджета в США составляет 1.65 [27 :25]. Данная величина получена с помощью комплекса динамических моделей, вклю­чающих большое количество деструктивных налогов, под влиянием кото­рых меняется поведение производителя и покупателя на рынке и сдержи­вается экономический рост. Для российских читателей важно понять, во что обходится обществу формирование бюджета по предельным и сред­ним налоговым ставкам и какие потери оно несет вследствие чрезмер­ного налогового бремени.

Рассмотрим упрощенный пример влияния на экономику введения только одного деструктивного (угнетающего развитие производства) налога. При этом расчеты сравнительного эффекта строятся на предполо­жении, что налог собирается только по предельной или только по средней налоговым ставкам. Оперировать такой категорией, как средняя налоговая ставка, нам позволяет наличие налоговых льгот и дифференцированных налоговых ставок. Попытаемся определить, во что обходится взимание одного доллара бюджетного дохода по предельной и средней налоговым ставкам и соотношение «цены» сбора налогов по этим ставкам. Потери бюджета при введении деструктивного налога обусловлены снижением объемов продаж вследствие роста цен на товар.

При расчетах не рассматривается доход производителя и использу­ются следующие условные обозначения:

Т — предельная налоговая ставка,

Е — средняя налоговая ставка,

Р — себестоимость производства продукции (цена производства),

Ро — цена товара до введения деструктивного налога,

Р _Т (Р+Т) — цена товара после введения деструктивного налога (пре­дельных налоговых ставок),

Q _O — объем продаж до введения деструктивного налога (в отсутствие предельных налоговых ставок),

Q _T — объем продаж после введения предельных налоговых ставок,

S _O — прямая предложения товара до введения предельных налоговых ставок,

S _T — прямая предложения товара после введения предельных налого­вых ставок,

D — прямая спроса,

L _S - количественное значение спроса,

L _D — количественное значение предложения,

А — налоговые ставки, не деформирующие спрос и предложение,

В — налоговые ставки, деформирующие спрос и предложение,

Х — потери в экономике вследствие избыточного налогового бремени,

С _O — эффект формирования бюджета при средней налоговой ставке Е,

С _T — эффект формирования бюджета при предельной налоговой ставке,

F — соотношение средней и предельной налоговых ставок,

R — общая сумма налоговых поступлений,

D — уменьшение объемов продаж вследствие увеличения налогового бремени.

Сумму собираемого налога по данному налогооблагаемому виду дея­тельности выразим произведением объема реализованной продукции на среднюю налоговую ставку ( R = QE ). Нас же интересует соотношение средней и предельной налоговой ставок, которое равно

                                                    E

                                     F =   ѕ .

                                                  T

Выразим сумму собираемых налогов R с помощью предельной нало­говой ставки

R = QFT .                                                         (1)

Для большей наглядности обоснования поставленной задачи исполь­зуем график.

Предположим, что предложение и спрос при данном виде налогооблагаемой деятельности являются линейными, как показано на графике. Налог по предельной ставке T смещает линию предложения S _O в положе­ние S _T . Объем реализации при этом уменьшается на величину дельта ( Q _O — Q _T ) . Цена продаж при введении предельной налоговой ставки Т увеличивается по сравнению с ценой производства на А + В, а при вве­дении средней налоговой ставки — на А. Если средняя налоговая ставка равна предельной, то четырехугольник bfgc — сумма собираемого налога. Однако из-за наличия льгот и дифференцированных налоговых ставок сумма собираемых налогов равна заштрихованной части четы­рехугольника.

Уменьшение реализации продукции с Q _O   до Q _T ведет к соответствую­щей потере выручки, которая равна площади трапеции а bd е, а также к свертыванию производства — площадь трапеции а cd е. Разность между а bd е и ас d е — это и есть потери бюджета из-за непоступления налогов с непроизведенной продукции (площадь треугольника авс}. Величина избыточного налогового бремени определяется по следующей формуле:

X   = 1/2 (A+B) = 1/2 T                                   (2)

«Цена» формирования бюджета по средней налоговой ставке С _O равна отношению избыточного налогового бремени к сумме собранных налогов:

Для определения «цены» сбора налогов по предельной налоговой ставке необходимо выразить дельту через T , т. е. через А + В. Тогда изме­нение абсолютного значения предложения описывается зависимостью

                                                       A

L _S   = ѕ                                                        (4)

                                                     D

Изменение абсолютного значения спроса определяется как в

                                                     B

L _D   = ѕ                                                        ( 5 )

                                                     D

Тогда

(A+B)            T

L _S + L _D = ѕ   =   ѕ                         (6)

                                                       D                 D

Отсюда

T

D = ѕ                                           (7)

                                                                  L _S + L _D

Подставив (7) в (2), получим

      T ²

X=1/2   ѕ                                      (8)

                                                                        L _S + L _D

Так как спрос и предложение представлены линейной зависимостью, Q изменяется пропорционально изменению Т:

dQ            - D

ѕ    =   ѕ                                      (9)

dT              T

Предположим, что налоги изменяются таким образом, что соотноше­ние между средней и предельной налоговыми ставками остается постоян­ным. Это будет иметь место, например, если происходит пропорциональ­ное изменение ставок всех налогов. Тогда сбор налогов изменяется в зави­симости от Т. Дифференцируя (1), получаем

                          dR                         dQ

ѕ = QT + FT   ѕ   = F (Q- D )                   (10)

                                                  dT                        dT

Из уравнения (10) следует, что в случае линейного спроса и предложе­ния налоговые поступления максимизируются при снижении налоговых ставок наполовину. Во всех других случаях увеличение налогообложе­ния способствует не росту, а снижению суммы собираемых налогов.

Дифференцируя уравнение (8), получаем изменение избыточного налогового бремени в зависимости от изменения Т

            dX             T

              ѕ    = ѕ                                       (11)

                                                            dT        L _S + L _D

«Цена» формирования бюджета по предельной налоговой ставке С _T определяется зависимостью отношений Х к Т и R к Т. Поэтому делим (10) и (11)

Объединив уравнение (12) и (3), можно сделать заключение, что по мере того как налоговая ставка приближается к нулю (при стремлении дельта к нулю С _O также стремится к нулю), вычитаемое 2С _O F в знаменателе фор­мулы (12) становится столь незначительным по сравнению с уменьшаемым, что им можно пренебречь. Это позволяет считать, что «цена» формирования бюджета по предельным налоговым ставкам в два раза превышает анало­гичную величину при средних налоговых ставках. Если дельта равняется Q , то С _T представляет собой неопределенную величину.

Решая уравнение (12) для С _O , получим

                                                                             C _T

С = ѕ                                (13)

       2 (1 + C _T F)

Уже отмечалось, что по расчетам М. Фельдштейна предельная «цена» формирования бюджета США равна 1,65. Учитывая это, а также тот факт, что соотношение между С _O и С _T зависит от F , рассмотрим его для разных значений F . Поэтому, если F равняется 1,0 (нет налоговых льгот или дифференцированных налоговых ставок), то при С _T = 1,65 Со = 0,31; при F = 0,8 С _о = 0,36; при F =0,4 С _O = 0,50 и т. д. И только когда F превышает 1,0 (т. е. средняя налоговая ставка превышает предельную), С _T (равное 1,65), может совпасть с С _O , которое в этом случае меньше 0,31.

Суммарные налоговые поступления на всех государственных уровнях в США составляют примерно 31,7% ВВП.

Однако для рядового налогоплательщика эта величина не является предельной налоговой ставкой. При получении дополнительного дохода в 1 доллар налог на фонд оплаты труда взимается с работодателя и с зар­платы налогоплательщика. После уплаты подоходного налога в федераль­ный бюджет, бюджет штата и местный бюджет у налогоплательщика оста­ется около 54.2 цента от дополнительно заработанного доллара.

Корпоративный налог на доход, прочие федеральные налоги и регио­нальные налоги на продажи (вводимые штатами) уменьшают дополни­тельный доход налогоплательщика до 45,7 цента. Налог на недвижимость и другие местные налоги оставляют налогоплательщику всего 43,0 цента.

Таким образом получается, что обычная предельная налоговая ставка в США составляет 57% при средней налоговой ставке 31,7%, т.е. F =31,7/57=0,556. Вряд ли на практике предельные налоговые ставки отличаются от приведенных в расчетах более, чем на 10%. Маловероятно также, что значение F находится между 0,473 и 0,674. Данные Фельд­штейна для С _T (1,65) и полученные автором для F (0,556) дают нам представление о размере «цены» формирования бюджета по средним налоговым ставкам: С _O = 0,430. Изменение F в пределах 0,473 — 0,674 при С _T = 1,65 означает соответственно, что С _O меняется в границах от 0,391 до 0,463.

Общие налоговые сборы в последние годы составляют в США поряд­ка 2 триллионов долларов. Таким образом, основываясь на расчетах Фельдштейна и автора, использование существующей налоговой системы обходится экономике США потерями до одного триллиона долларов.

Приложение 2

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ПРЕЗИДЕНТУ СССР М. С. ГОРБАЧЕВУ

Среди выдающихся ученых, подписавших открытое письмо М. Горбачеву в 1991 г., было три лауреата Нобелевской премии в области экономики: Франко Модильяни, Джеймс Тобин и Роберт Солоу. В 1996г. список нобелевских лауреатов пополнился еще одним именем из числа подписавших это письмо — Уильямом Викри. В своем письме ученые призывают Президента сохранить общественную собственность на землю и формировать государственные доходы за счет взимания ренты за пользование землей и природными ресурсами.

Уважаемый господин Президент!

Переход Советского Союза к рыночной экономике значительно улуч­шит благосостояние его граждан. Ваши экономисты усвоили многое из опыта стран, где рыночная экономика развита в той или иной степени. Ваши планы относительно свободно конвертируемой валюты, свободной торговли и приватизации предприятий, прибыльность или убыточность которых будет зависеть от решений, принимаемых самими предприяти­ями, достойны всяческого одобрения. Но существует опасность, что Ваша страна заимствует у нас такие черты экономики, которые мешают запад­ным странам процветать в той мере, в какой они могли бы. В частности, есть опасение, что вы можете последовать по нашему пути, позволив част­ному сектору присваивать большую часть земельной ренты.

Важно, чтобы земельная рента была сохранена как источник государ­ственного дохода. Правительства развитых стран с рыночной экономи­кой собирают часть земельной ренты в виде налогов, но это далеко не рента в полном объеме. Вследствие этого они излишне и чрезмерно поль­зуются налогами (например, подоходным налогом, налогом на продажи, налогом на капитал), препятствуя развитию экономики.

Взимание обществом ренты за землю и природные ресурсы пресле­дует три цели. Во-первых, это гарантирует, что никто не лишает своих сограждан собственности за счет приобретения в свое распоряжение непропорционально большой доли природных богатств, принадлежащих всему человечеству. Во-вторых, это обеспечивает получение государ­ством дохода, который правительство может использовать для финан­сирования социальных программ, не снижая стимулы к накоплению капитала и к труду, не мешая эффективному распределению ресурсов. В-третьих, собирая рентный доход, государство имеет возможность уста­навливать такие цены на коммунальные услуги и системы обществен­ного пользования, которые будут способствовать их эффективному использованию.

Рентная стоимость земли образуется за счет грех источников: пер­вый — природная продуктивность земли в сочетании с фактором ее ограниченного количества; второй — развитие общества; третий — создание социальной инфраструктуры. Все граждане имеют равные права на ту часть стоимости земли, которая связана с ее природными свойствами. Составляющая стоимости земли, обусловленная развитием общества и его инфраструктуры, является наиболее разумным источ­ником для финансирования развития этой инфраструктуры. Это ведет к росту стоимости территорий. За счет общества сооружаются дороги, развивается общественный транспорт, появляются парки и строятся инженерные сети. Общество должно стремиться получить как можно большую часть земельной ренты в качестве дохода, распределяя одну часть собранного рентного дохода между всеми гражданами поровну, а вторую часть, связанную с развитием социальной инфраструктуры общества, направлять на финансирование потребностей общества, создавшего ее. Если правительство собирает прирост стоимости земли, являющийся следствием развития общественной сферы услуг, то оно может предлагать эти системы по ценам предельной социальной сто­имости, способствуя тем самым их эффективному использованию и дальнейшему повышению рентной стоимости земли, на которой они расположены. Государственные организации, являющиеся земле­пользователями, должны платить такую же рентную плату, как и дру­гие землепользователи, в противном случае общественный сектор не будет иметь должного финансирования, а государственные органи­зации — стимула или ориентира для более рационального использо­вания земли.

Некоторые экономисты считают, что для получения государством земельной ренты достаточно просто продать землю с аукциона. По целому ряду причин это далеко не лучшая идея. Во-первых, при большом количестве земли, которая должна быть передана в частные руки, любая попытка сделать это в короткий промежуток времени приведет к чрез­мерному снижению цен на землю. Во-вторых, лица, способные исполь­зовать землю оптимальным способом, не всегда будут иметь средства для ее покупки. Ежегодное же взимание земельной ренты позволит людям с ограниченными средствами получить землю даже не покупая ее. В-третьих, перепродажа земельных участков вызовет рост спекуляции землей. Получение больших незаработанных доходов создаст напряжение и недовольство в обществе. В-четвертых, забота о политических диви­дендах приведет к снижению предложения земли. Проводя разумную политику сегодня, государство сохранит земельную ренту для будущих поколений. В-пятых, стремление инвесторов избегать риска и общая нестабильность также могут снизить предложение земли. Степень риска уменьшится, если позаботиться о том, чтобы величина рентных плате­жей не диктовалась складывающимися обстоятельствами. И наконец, по справедливости будущая земельная рента должна принадлежать гряду­щим поколениям, а не современному.

Ежегодное взимание ренты с землепользователей позволяет насе­лению иметь право на ее использование в каждом текущем году. Хотя выручка от продажи земли может быть использована в виде капиталовло­жений в интересах будущих поколений, отказ от сбора будущей ренты сегодня гарантирует сохранение наследия для потомков и предохраняет его от возможных политических эксцессов.

В случае, если будет принято решение о формировании государствен­ного бюджета преимущественно за счет ренты, потребуется рассмотрение комплекса вопросов, касающихся сроков аренды земельных участков, создания системы прав на землю, оценки земли, социальной защиты от злоупотреблений, отказа от пользования истощенным запущенным уча­стком, возможного перераспределения земли между регионами с целью выравнивания показателей по природным ресурсам в расчете на душу населения. Все эти вопросы должны быть отрегулированы в законода­тельном порядке, ни один из них не является неразрешимым.

Общество должно приложить максимальные усилия, чтобы земель­ная рента, являющаяся плодом коллективного труда, использова­лась в интересах всех граждан. В то же время доход, созданный за счет интеллекта, труда и капитала конкретных лиц, должен принадлежать этим лицам. Землепользователям нельзя давать право определять самим, через какой промежуток времени следует пересматривать размер рент­ных платежей.

В целях эффективности, справедливости все землепользователи должны ежегодно платить земельную ренту местным властям в размере, соответствующем текущей рентной стоимости используемой ими земли.

С уважением

Николаус Тидеман, профессор экономики. Политехнический инсти­тут и Государственный университет штата Вирджинии Уильям Викри, Президент на 1992 год Американской экономической ассоциации

Мейсон Гэффни, профессор экономики, Калифорнийский универси­тет, Риверсайд

Лоуэлл Харрис, заслуженный профессор экономики. Колумбийский университет

Жак Тиссе, профессор экономики, Научно-исследовательский центр по эконометрике. Католический университет, Луивэна, Бельгия Шарль Гоэц, профессор права, Факультет права университет штата Вирджинии

Джин Вундерлих, старший экономист. Экономическая исследователь­ская служба Департамента сельского хозяйства США Даниэль Р. Фусфельд, заслуженный профессор экономики. Мичиган­ский университет

Элизабет Клейтон, профессор экономики. Университет штата Мис­сури, Сент-Луис

Роберт Дорфман, заслуженный профессор политэкономии. Гарвард­ский университет

Карл Кейзен, профессор экономики, Массачусетский технологиче­ский институт

Тибор Щитовский, заслуженный профессор экономики, Стэнфорд-ский университет

Ричард Гуд, Вашингтон, округ Колумбия Сьюзен Роуз-Экерман, профессор права и политэкономии, Йельский университет

Джеймс Тобин, заслуженный профессор экономики, Йельский уни­верситет

Ричард Масгрейв, заслуженный профессор политэкономии, Гарвард­ский университет

Франко Модильяни, заслуженный профессор экономики, Массачу­сетский технологический институт

Уоррен Дж. Сэмюэлс, профессор экономики. Мичиганский государст­венный университет

Гай Оркатт, заслуженный профессор экономики, Йельский универ­ситет

Юджин Смоленский, декан факультета политологии, Калифорний­ский университет, Беркли

Тед Гвортни, Оценщик земли и недвижимости, Анахейм, Калифорния Оливер Олдман, профессор права. Гарвардский университет Зви Грилич, профессор экономики, Гарвардский университет Уильям Бомол, профессор экономики, Принстонский университет Густав Ранис, профессор международной экономики, Йельский уни­верситет

Джон Хелливелл, профессор экономики. Университет Британской Колумбии, Канада

Джулио Понтекорво, профессор экономики и банковского дела, аспи­рантская школа бизнеса. Колумбийский университет Роберт Солоу, профессор экономики, Массачусетский технологиче­ский институт

Альфред Кан, Итака, Нью-Йорк Харви Левин, профессор экономики, Хофстрский университет

1991 г.

ФОНД «ЗЕМЛЯ И БЛАГОСОСТОЯНИЕ ОБЩЕСТВА»

Фонд «Земля и благосостояние общества» создан в целях содействия практической реали­зации мероприятий Повестки дня на XXI век, принятой Конференцией ООН по охране окружа­ющей среды и развитию в Рио-де-Жанейро (1992), а также оказания помощи инициативам, направленным на достижение более справедливого, эффективного и экологически безопасного использования земли и природных богатств в интересах настоящего и будущих поколений.

Основными задачами Фонда являются:

— проведение научно-исследовательских работ и консультаций по проблемам экономи­ческой оценки земли и природных ресурсов для целей налогообложения;

— популяризация знаний о развитии теории земельной и природоресурсной ренты и отношений в сфере земле- и природопользования;

— проведение семинаров, конференций (в том числе международных) по темам, соответ­ствующим целям и задачам Фонда.

В исследованиях, проводимых Фондом, наряду с отечественными учеными принимают участие также специалисты из США и Великобритании. Фонд содействует публикации иссле­довательских работ. Первой публикацией Фонда стала брошюра «Земельный кодекс и наци­ональная безопасность России» (1996), посвященная критическому анализу проекта Земель­ного кодекса Российской Федерации. В первом полугодии 1999 года выйдут в свет монография «За кулисами становления экономических теорий. От теории к коррупции», брошюры «Теория ренты и национальная безопасность», «Земля и благосостояние общества: взгляд зарубеж­ных политиков и ученых» и «Рыбопромысловая рента: теория и практика». Во втором полуго­дии 1999 года планируется издать труд английского ученого Дж. Робсртсона «Преобразуя экономическую жизнь. На рубеже тысячелетий», а в начале 2000 года — монографию проф. М. Гэффни (США) «Земля как фактор производства».

Фонд оказывает консультационную помощь депутатам Государственной Думы и органам представительной и исполнительной власти субъектов Российской Федерации. Участвовал в организации и проведении круглого стола «Налоговая реформа в России» в Торгово-промышленной палате Российской Федерации (Москва, 20.05.97), первого международного семинара «Местная Повестка дня на XXI век — объединим усилия» в Санкт-Петербурге (15—16.09.97) и подготовке парламентских слушаний на тему: «Земельные отношения и оценка природных ресурсов в России» (Госдума, 19.01.99).

Фонд принимал участие в работе XXII конференции Международного союза «За налого­обложение стоимости земли и свободную торговлю» (Брайтон, 1997), а также в работе между­народной конференции «Наше общее наследие: природоресурсные налоги и зеленые диви­денды» в Оксфорде и «круглого стола» на ту же тему в Бирмингеме (Англия) по программе саммита неправительственных организаций, проходившего параллельно с саммитом глав семи ведущих стран при участии России (май 1998 года). В декабре 1998 года Фонд совместно с Центром по изучению земельной политики (Лондон) участвовал в организации семинара в Лондонской школе бизнеса на тему: «Современное экономическое положение России».

Адрес Фонда :

195426, Санкт-Петербург, а/я 148

Тел.(812)447-10-87

Тел/факс(812)529-81-94

Е- mail : [email protected]

Фред Харрисон, Галина Дмитриевна Титова,

  Татьяна Ивановна Роскошная

«МЕРТВЫЙ ГРУЗ» ЭКОНОМИКИ

Редактор и корректор А. А. Дерман

Издание подготовлено ТОО «Б.С.К.»

Лицензия ЛР № 063995, выдана 01.03.95

Подписано впечать 25.03.99. Формат 60х80 ¹ / ₁₆ . Печать офсетная. Печ. л. 4,0.

Тираж 1500 экз. Зак. № 20.

Отпечатано в типографии издательско-полиграфической фирмы «Б.С.К.»

  Санкт-Петербург, наб. Макарова, 26