Демократические ценности и неравенство, или демократическое неравенство? На примере бывших социалистических стран

Руслан Гринберг, Директор Института международных экономических и политических исследований РАН.

Татьяна Чубарова, старший научный сотрудник того же института

************

Существует значительное количество исследований взаимосвязи политической демократии и распределения доходов в обществе, между экономическим ростом и наличием демократии в стране, которые основаны на межстрановых сопоставлениях, однако данные не позволяют найти какое либо тесное соотношение между неравенством и демократией ( Bollen and Jackman , 1985; Li et al , 1998). Если точнее, Milanovich и Gradstein пришли к выводу об относительно слабой зависимости между демократией и неравенством (она редко статистически значима при контроле за другими факторами); эффект особенно слаб для президентских систем в то время как парламентские системы больше ассоциируются с равенством.

Соотношение между экономическим ростом и неравенство остается неясным. Bigsten и Levin (2001) доказывают, что страны, успешные с точки зрения экономического роста, скорее всего успешны и в снижении бедности. Не установлено и наличие устойчивой взаимосвязи между ростом и изменением в неравенстве. Наоборот, Clarke (2001) подчеркивает, что неравенство отрицательно соотносится с экономическим ростом. При этом соотношение между неравенством и ростом не зависит от того, демократическая страна или нет. Boix (2000) предположил, что позитивное влияние экономического роста на введение демократии зависит от наличия организаций которые защищают интересы бедных.

Положение становится еще более сложным, если учесть опыт бывших социалистических стран. Так, Milanovich и Gradstein утверждают, что и демократия, и неравенство усилились практически во всех переходных странах, хотя более значительные достижения в демократии были связаны с меньшим ростом неравенства. В других странах мира выводы исследований подтверждают обратное—рост демократии корреспондирует с уменьшением неравенства.

Этот феномен вызвал интерес среди исследователей. Анализ соответствующей литературы привел Gradstein et al (2001) в выводу о том, что демократизации если и влияет на неравенство, то косвенным образом. Задача данной работы—проанализировать более подробно, в чем могут состоять такие косвенные факторы, которые вероятнее всего формируют взаимосвязь между демократией и неравенством. Это не означает, что не существует взаимосвязи между демократией и неравенством, скорее, следует признать, что такая связь достаточно сложна и опосредована.

Ограничения и проблемы анализа демократии и неравенства

С самого начала мы бы хотели отметить некоторые важные ограничения, которые возникают в ходе исследования вопросов демократии и неравенства. Так как общие проблемы, вязанные с изучением демократии и неравенства достаточно хорошо известны и уже неоднократно обсуждались в других работах, необходимо прежде всего отметить только специфические проблемы, связанные со сбором и анализом информации по бывшим социалистическим странам.

Источником данных по неравенству выступают опросы и статистика. Наиболее популярной мерой неравенства является коэффициент Джини. Следует подчеркнуть, что доход наиболее часто используется в качестве мерила неравенства, так как его относительно легко подсчитать и сравнивать. Однако оценка неравенства вероятнее всего измениться, если учесть комплексное определение дохода и принять во внимание все составляющие материального и социального благосостояния населения.

В результате существует тенденция воспринимать узкий фокус, когда внимание обращается в основном на классическую форму неравенства—доходы—в то время как игнорируются такие измерения неравенства, как возраст, пол или национальность.

Среди факторов, которые изменяют официальные оценки неравенства доходов в бывших социалистических странах следует отметить следующие.

· Неформальная экономика и неформальные доходы, которые не учитываются официальной статистикой. В рассматриваемых странах неформальная занятость всегда была существенным источников доходов и потребления. Работодатели не стремятся официально учитывать заработную плату чтобы избежать уплаты налогов. Однако, хотя доход от неформальной деятельности безусловно помогает поддержать уровень жизни и бедным, тем не менее богатые получают большую выгоду. Согласно экспертным данным в России, например, более 70 процентов неформального дохода идет богатым 20 процентам населения. Таким образом, скорее всего неформальный доход может существенно усилить неравенство в обществе и должен быть учтен при рассмотрении влияния распределения доходов на неравенство.

· Социальные льготы по месту работы так как их недооценка при анализе общего благосостояния населения искажает реальные масштабы неравенства в различных государствах. В рассматриваемых странах роль работодателей в обеспечении работников социальными благами традиционно была достаточно существенна.

· Дачи и возможность для населения потреблять продукты собственного сельскохозяйственного производства. Такая практика особенно распространена в странах СНГ, причем от этого выигрывают в основном малообеспеченные слои населения.

Демократию еще труднее измерить, чем неравенство —в нашей работе мы использовали рейтинг демократизации, рассчитываемый Freedom House и основанный на оценке политических прав и гражданских свобод. Трудности в количественном измерении демократии серьезно осложняют сравнение политических и экономических показателей, особенно в долгосрочной перспективе, и поэтому к результатам таких сравнений следует относиться осторожно.

2) Сравнительный подход к проблеме также вызывает ряд вопросов. Межстрановые сопоставления очень сложны так как информация, поступающая из национальных источников, может не быть полностью сравнимой. В результате сравнительные исследования неравенства в основном базируются на данных, собранных международными организациями, такими как UNDP , UNESCO , World Bank , которые имеют достаточные финансовые и человеческие ресурсы для проведения подобной работы а также хороший доступ к национальным источникам информации. Однако, существуют расхождения в данных, предоставляемых этими организациями. Одна из проблем для бывших социалистических стран состоит в том, что в начале переходного периода они изменили свои системы статистики для того, чтобы приспособить их больше к международным стандартам и поэтому часто возникают сложности в сравнении показателей до и после перехода.

Кроме того, выбор стран для анализа также оказывает влияние на результаты (см. Ivaschenko , 2001). В межстрановых сравнениях, где участвуют много стран (27 в нашем случае), специфические социальные и экономические условия в которые встроено неравенство не учитываются. Поэтому было бы полезно, чтобы крупномасштабные сравнения дополнялись специальными исследованиями по отдельным странам по методу исследования случая.

Наш анализ выявил еще один важный факт нал которым стоит задуматься исследователям—скоро может стать непродуктивным группировать эти страны вместе как бы похожи они не казались в ряде областей, особенно принимая во внимание присоединение ряда стран ЦВЕ и Балтии к ЕС.

3) Вопрос богатства является центральным для исследования неравенства, вместе с тем статистика богатства во многих странах проблематична. Это вряд ли случайность имея ввиду, что во всех странах существуют специальные статистические органы, занимающиеся сбором информации. Обычно доходы распределяются более равномерно, чем богатство. Общая тенденция конца ХХ века в большинстве развитых стран -- усиление неравенства в рапределении богатства.

Проблема: рост неравенства в бывших социалистических странах.

В докладе ООН (1993) отмечается, что коэффициент Джини, который является мерой неравенства доходов в Бывшем СССР и странах Восточной Европы был ниже, чем в других странах мира. В бывших социалистических странах распределение доходов было достаточно эгалитарным. В ходе переходного периоды Джини увеличился. Для стран Центральной Европы незначительно-- минимум в Польше (от 0.275 до 0.341), В Словении даже несколько снизился. Для стран бывшего СССР Джини увеличился более значительно со всех странах, кроме Белоруссии. Самые большие значения Джини—около 0.400-- в Киргизии, России и Туркмении (см. таблицы 1-4)

Эти данные высвечивают три проблемы, а именно, во-первых, насколько существенно неравенство в регионе, во-вторых, почему неравенство выросло в течение переходного периода: и в-третьих, почему неравенство выросло по разному в рассматриваемых странах.

Насколько глубоко неравенство в странах по сравнению с другими государствами? Является ли Джини в регионе настолько высоким, что дает повод для беспокойства? Обычно значения Джини в интервале 0.25-0.35 являются отправной точкой так как неравенство в большинстве индустриально развиты стран попадают в этот интервал. В насал переходного периода неравенство в рассматриваемых странах находилось на нижнем пороге этого интервала, но увеличилось в 90-е года прошлого века. При этом в Венгрии и Польше Джини оставался равен среднему значению для развитых стран. Однако, необходимо отметить, что в мире развивается тенденция в увеличению неравенства, как между, так и внутри стран. При этом направления неравенства остаются теми же-- богатые становятся богаче, а бедные-- беднее. Если мы возьмем пример отдельной страны-- растущее неравенство доходов характеризовало развитие американского общества начиная с 70-х годов. Политика администрация Рейгана привела в значительной концентрации богатства в обществе, уже до этого известного своей неэгилитарностью. Джини для США составил 40.8 в 1997, для Великобритании—36.0 в 1995. Соотношение доходов богатейших 10 процентов к беднейшим 10 процентам составило в этих странах 16.6 и 13.4, соответственно. В тоже самое время показатели бедности существенно увеличились во многих развитых странах.

Кроме того, данные показывают, что в ряде случаев более низкий уровень неравенства прямо не приводит к большему благополучию в обществе—например, в Словении, стране с наименьшим Джини в регионе, уровень молодежных самоубийств самый высокий.

Как объяснить, что переход к рыночной экономике вызвал рост неравенства? Два наиболее часто приводимых аргумента сводятся к следующему. Специалисты Мирового Банка ( WB , 2000) считают, что очень существенное увеличение неравенства было связано с недостатком реформ и так называемым state capture , способностью имеющих власть групп влиять на политику в интересах своего личного обогащения. С другой стороны, неравенство можно объяснить тем, что люди получили больше возможностей проявить себя и вознаграждение на рынке труда стало больше зависеть от образования и квалификации ( UNICEF , 2000).

Переход к рыночной экономике привел к принципиальным экономическим изменениям в бывших социалистических странах. Экономический спад имел отрицательное влияние на социальное благосостояние -- выросла безработица, снизились доходы , повысился уровень бедности. Последнее является один из важнейших изменений, произошедших в распределении доходов и по нашему мнению может быть более важной проблемой, чем рост неравенства.

Численность населения, живущего в бедности, резко выросла во всем регионе. Ситуация особенно серьезная в странах бывшего СССР. В Молдове, Киргизии, Таджикистане и Грузии более половины населения считались абсолютно бедными в соответствии с национальными стандартами. В России около 40 процентов населения живет ниже черты бедности. При этом бедность может быть еще глубже так как пороги бедности (минимальная потребительская корзина), используемые для определения этого показателя достаточно низкие.

Домохозяйства страдают от бедности и им все труднее выбраться из нее и поэтому они подвергаются всем рискам, связанным с бедностью, в течение длительного периода времени. Для многих бедных по доходу материальный уровень жизни, включая жилье и доступ к услугам, все еще остается выше, чем в других странах с таким же ВВП на душу населения. Однако с течением времени их условия жизни будут ухудшаться и они не смогут поддержать их на прежнем уровне.

Бедность в регионе имеет очень сильную психологическую окраску-- многие люди пережили колапс своих ценностей и убеждений, они потеряли ориентиры и страдают от социальной и экономической незащищенности, им трудно приспособится к новым реалиям. Особенной чертой бедности в регионе стала слабя корреляция между уровнем бедности и образования.

Следует отметить, что неравенство доходов тесно связано с определенными социальными показателями/явлениями. Например, исследования Мирового Банка показывают, что более 75 процентов различий в уровне младенческой смертности между странами связаны с различиями в доходах. Одной из существенных тенденций в состоянии мирового здоровья в ХХ веке стало снижение продолжительности жизни в рассматриваемых странах. Эта ситуация не имеет прецедента в мировой истории: нигде в развитых странах состояние здоровья не ухудшилось так существенно в мирное время.

Бывшие социалистические страны обычно разделяют на две больших группы-- страны Центральной и Восточной Европы и страны бывшего СССР. Последние, в свою очередь, подразделяются на западную группу (Россия, Украина, Молдова и Беларусь), среднеазиатские страны (Казахстан, Киргизия, Узбекистан, Туркмения, Таджикистан), республики Закавказья (Армения, Грузия и Азербайджан) и прибалтийские страны (Латвия, Литва и Эстония). Лидером, демонстрирующим лучшие показатели является Центральная Европа, включающая такие государства как Чехия, Польша, Венгрия, Словакия и Словения.

Хотя все страны в регионе столкнулись с серьезными проблемами в переходный период между ними есть существенные различия. В то время как такие страны ЦВЕ как Польша и Венгрия по прежнему могут удовлетворять базовые потребности населения, а ряде стран региона стандарты питания, здоровье и обеспечения жильем остаются низкими по сравнению с остальной Европой. Центральная Азия стоит перед лицом дополнительных проблем-- низкий первоначальный уровень душевого дохода и быстрый рост населения и избыточной рабочей силы.

Почему степень/масштаб неравенства различается между бывшими социалистическими странами? Но основании статистических данных и анализе имеющейся литературы, можно сделать несколько предварительных предположений.

· Первоначальные условия -- интересно отметить, что даже группировка бывших социалистических страна по вопросу неравенства и другим социальным индикаторам совпадает с уровнем их экономического и социального развития до начала реформ. В среднем уровень ВВП на душу населения в бывших социалистических странах был низкий, но основные потребности в основном удовлетворялись на хорошем уровне, особенно если учесть уровень жизни, младенческую смертность, стандарты питания, безопасность питьевой воды. Однако улучшения благосостояния в регионе были неравномерно распределены по странам. В то время как уровень благосостояния в ЦВЕ, таких странах как Чехословакия, Венгрия, Польша, был достаточно высоким, он был гораздо ниже в республиках Средней Азии и Южной Европы, которые оставались экономически и социально менее развитыми. В дополнение существовали различия в уровне благосостояния между различными доходными группами внутри стран.

· Неровный экономический рост – он возобновился практически во всех 27 странах начиная с 1998 г. после продолжительного периода спада и стагнации в течение 90-х годов. Однако, уровень 1989 г. достигнут только в Чехии, Польше, Венгрии, Словакии и Словении. В 90-е гг. экономический спад в странах бывшего СССР был гораздо более значительным, чем в странах ЦВЕ.

· Уровень экономического развития – страны существенно различаются по такому показателю как ВВП на душу населения. В 2001 он различался от менее чем 1000 USD (Армения, Азербайджан, Грузия, Киргизия, Узбекистан, Таджикистан, Молдова, Украина) до около 4000-5000 USD ( Чехия, Словакия, Польша, Венгрия, Хорватия), остальные страны попадали в этот интервал ( наибольший ВВП на душу населения в регионе в Словении--9500 USD ).

· Доля заработной платы в доходах – так как существует негативная связь между уровнем неравенства и долей заработной платы в доходах, то более высокая доля зарплаты и социальных выплат в доходах населения стран ЦВЕ делает их более эгалитарными обществами.

· Государственный долг стал еще одной проблемой, с которой сталкиваются страны при необходимости обеспечить непрерывное оказание качественных общественных услуг населению. Некоторые государства в регионе (Армения, Грузия, Молдова, Киргизия и Таджикистан) могут столкнуться с кризисом погашения внешнего долга с самыми серьезными последствиями для социальных расходов.

· Государственная политика , которая находит свое отражение в государственных расходах. Даже если личные доходы не изменяются, благосостояние граждане может расти, если государство увеличивает расходы на здравоохранение, образование и другие общественные услуги. Государственные расходы как процент от ВВП снизились в большинстве стран к концу рассматриваемого периода, причем в некоторых достаточно существенно (см таблицу 6).

· Уровень суверетитета -- также обычно упоминается при обсуждении проблемы неравенства. В ЦВЕ реформы были инициированы снизу и поэтому эти государства демонстрируют большую приверженность равенству, чем страны бывшего СССР, где реформ были начаты элитой сверху.

· Высокий уровень коррупции соотносится с высоким уровнем неравенством. Согласно экспертным оценкам, коррупция особенно распространена в странах бывшего СССР (см таблицу 5).

Неравенство, демократические ценности и политическая идеология.

Все экономические факторы, перечисленные выше, как бы важны они не были, не дают удовлетворительного и исчерпывающего ответа на проблему неравенства в бывших социалистических странах. Так как наиболее важным развитием в политической области стала демократизация, некоторые исследователи попытались не только соотнести неравенство в рассматриваемых странах со степенью их демократизации, но и найти ее более специфические аспекты, которые могли бы повлиять на неравенство. Поэтому в поисках адекватного объяснения растущего неравенства в регионе они обращаются к идеологии и ценностям, характерным для нарождающихся обществ.

Некоторые эксперты включают идеологию в факторы, которые оказывают влияние не неравенство. Gradstein et al (2001) отмечали, что эффект демократизации работает через идеологию. Они выделили два основных фактора -- демократизацию политического процесса и ценность равенства в обществе. Соответственно, были выдвинуты следующие два предположения: ожидается, что уровень неравенства по доходу ниже если политический процесс демократичен, чем если он контролируется богатыми олигархами; чем больше общество ценит равенство, тем меньше рост неравенства в ходе демократизации. Они предположили, что социальный контекст и общественные ценности так же как и механизм политической системы являются важными определителями неравенства. Например, авторы утверждают, что парламентские системы скорее генерируют меньшее неравенство, чем президентские.

Gradstein et al (2001) пришли к выводу о том, что религия, доминирующая в обществе имеет отношение к неравенству. Они предположили, что мусульманские и конфуцианские страны имеют или незначительное, или положительное влияние на неравенство и такие общества принципиально/внутренне более равные, чем христианские или иудаистские, за счет, например, тесных семейных связей. В результате, демократизация в мусульманских обществах ведет к более низкому росту неравенства.

Milanovich и Gradstein (2002) предположили, что необходимо включить в анализ преобладающую в обществе идеологию. Они поставили вопрос и том, почему социалистические страны, которые характеризовались сильной концентрацией власти, показывали такой низкий уровень неравенства, предположив, что неравенство есть также отражение социальных ценностей, или ценностей, разделяемых элитой.

В данной работе мы хотим обратить внимание на политическую философию и идеологию, которые в свою очередь воплощаются в практической политике, проводимой политическими партиями, находящимися у власти; путями, какими преференции социальных агентов и их политические стратегии влияют на неравенство.

Необходимо сделать несколько пояснений, прежде чем мы перейдем в обсуждению ценности равенства/неравенства в современных политических идеологиях.

1) Когда обсуждается связь между демократией и неравенством прежде всего необходимо понять, что означает демократия. Эта проблема связана с боле общим контекстом о роли политической системы в экономическом и социальной развитии общества. Демократию следует рассматривать и с точки зрения ценностей и политической идеологии и как политический механизм , средство достижения определенных целей. Ее единственное видимое преимущество состоит в том, то предполагается, что люди могут выражать свое мнение и выбирать ту или иную политику по тем или иным причинам.

Бывшие социалистические страны действительно стали более демократичными, но прежде всего в формальном смысле наличия выборов и обеспечения неотъемлемых экономических, гражданских и политических прав. В книге Мирового Банка описывается феномен state capture , который появился в бывших социалистических странах-- контроль над политическим и законодательным процессом со стороны определенных групп интересов с сотрудничестве с теми, кто имеет политическую власть. Другое очень часто используемое понятие-- " rent seeking behavior " которое означает, что группы интересов могут перераспределять ресурсы в обществе в своих интересах.

Взаимодействие гражданского общества и правительства имеет гораздо большее значение/последствия для реализации демократических ценностей, чем собственно демократические механизмы. В бывших социалистических странах сейчас проводятся выборы, в них действует многопартийная система, однако несмотря на эти показатели согласно рейтингу Freedom House , некоторые из них имеет плохие показатели развития демократических свобод. Например, такие государства как Туркменистан, Узбекистан, Казахстан и Белоруссия относятся к консолидированным автократиям; Азербайджан, Таджикистан и Киргизия к автократиям. Все это заставляет усомнится в том, что новые режимы в этих странах действительно имеют демократическую сущность.

Как отмечает Lindenberg , "демократические режимы ... могут проводить серьезные экономические реформы-- программы структурной перестройки -- так же, как и авторитарные режимы, и имеют не больше шансов быть свергнутыми в результате своих действий" (цитировано по: Social Capital , 2002)

Кроме того, два следующих факта еще более осложняют анализ. С одной стороны, данные Milanovich и Gradstein (2002, p .22) свидетельствуют, что неравенство глубже, чем более недемократичен режим, (как в случае с Белоруссией, Узбекистаном и Туркменией), и наоборот, в более демократических странах неравенство возросло меньше. Но с другой стороны, некоторые страны имеют практические одинаковые коэффициенты Джини, но достаточно разные показатели рейтинга демократизации Freedom House , например, Словения и Белоруссия (см. таблицу 5).

2) Проблема неравенства в современном обществе неотделима от проблемы социальной справедливости, то есть прежде всего важно, какую степень неравенства общество признает как справедливую. Измерение неравенство, таким образом, включает и его моральную оценку. В современном цивилизованном мире практически общепризнанно, что необходимо обеспечить всем гражданам определенный минимальный стандарт жизни. Сверх этого взгляды о том, какое неравенство можно принять, различаются по всему политическому спектру.

Saunders (1990 ) отмечал, что необходимо признать тот факт, что современное общество является неравным. Поэтому важно определить какое неравенство справедливо, а какое нет. Второй принцип справедливости Rawl гласит:

" социальное и экономическое неравенство должно носить такой характер, что и то, и другое а) как ожидается, дают преимущества каждому в разумных пределах и б) связаны с положением и должностью, доступным всем" ( Rawls , 1972: 60).

В русле логики Rawls о том, что неравенство в распределение доходов и богатства должно соответствовать равному гражданству и равным возможностям можно сказать, что современное западное общество может рассматриваться как достаточно справедливые системы.

3) Milanovich и Gradstein (2002) предположили, что продолжительность демократического опыта необходимо включить в анализ взаимосвязи неравенства и демократии. Вполне может оказаться, что рост неравенства в бывших социалистических странах будет характерен только для переходного периода и не станет характерной чертой новых обществ, которые сложатся в ходе переходного периода.

4) Ценность равенство в обществе имеет очень серьезные практические последствия для экономической и социальной политики, так как она определяет роль государства в жизни общества и оправдания неравенства, а не его принятие как неизбежного и естественно важного. Различные политические идеологии занимают разные позиции п поводу возможности достижения желаемых социальных изменений через политические действия, сущности будущего общества и роли государства в его достижении. Однако, проблема равенства/неравенства обычно обсуждается с точки зрения концепции гражданства и социальных прав. При этом обычно подразумевается, что она должна быть решена государством, которые призвано следить за справедливым отношением к различным группам населения.

В обсуждении политических идеологий мы следовали европейской традиции и выделили прежде всего два различных идеологических течения -- правых и социал-демократов-- которые, как нам представляется, в настоящее время являются наиболее важными с точки зрения формирования политического климата в Европе. Мы также включили в анализ социалистическую идеологию (далее советскую),чье наследие важно для понимания развития бывших социалистических стран.

Следует отметить, что в течение длительного периода времени принципиальные различия в идеологии не давали возможности плодотворному обмену мнениями между советскими и западными исследователями. Советские исследователи руководствовались марксистской позицией всегда критически подходили к западным исследованиям, в то время как западные специалисты, представляющие не-марксистские традиции также оценивали советские исследования. При этом обе стороны прежде всего старались подчеркнуть те черты систем, которые они рассматривали как негативные, что безусловно, не способствовало развитию действительно научной дискуссии.

Новые правые интерпретируют равенство как равенство возможностей в экономическом смысле. В том случае если рынок работает эффективно, неравенство результата не только можно принять, но оно необходимо и даже желательно. Свобода в тоски зрения такой перспективы означает свободу индивида конкурировать в экономике. Демократия это только вторичный (и не очень эффективный) показатель потребительского спроса. Friedman (1962) утверждал, что капитализм максимизирует экономическую свободу и это в свою очередь способствует развитию политической свободы, выбирать и принимать решения по поводу своей собственной жизни. Идея демократии важны только для того, чтобы государство могло оправдать свои усилия поддержать status quo , когда индивиды свободны от власти государства в организации общественной и частной жизни.

Для социальных демократов равенство и справедливость имеют собственную ценность так средство поощрения социальной интеграции, ослабления социальных конфликтов и достижения социальной справедливости. Поэтому свобода никогда ими не рассматривается в абсолютно либеральном смысле, так как для того, чтобы обеспечить одинаковую свободу для всех граждан, необходимо ограничить определенные действия. Путь балансирования равенства и свободы лежит в развитии демократии.

В настоящее время именно рыночная модель получает наибольшую политическую легитимность и поддержку во многих областях социальной политики. Она основана на идеологии ограниченного неравенства, которое, как предполагается, усиливает индивидуальные стимулы и развивает трудовую этику в противоположность равенству, которое может подорвать инициативу на рынке. В результате, занятость все больше принимается как критерий получения социальных благ. Многие исследователи отмечают, что занятость доминирует в вопросах социальной политики, обсуждаемых, например, на уровне ЕС. Таким образом, происходит постепенной сдвиг в понимания равенства от идеи социального гражданства к равенству возможностей и преодолению социальной эксклюзии, то есть переход от обеспечения благосостояния к обеспечению работой ( from welfare to workfare ).

Равенство в советской идеологический традиции понималось скорее в терминах социального статуса, а не просто как феномен чистого распределения.

Все индивиды считались равными членами общества. Предполагалось, что все они работают и удовлетворяют свои потребности даже тогда, когда не работают, активно участвуют в жизни общества, обладают равными гражданскими правами и несут равные обязанности. Высший принцип справедливости в коммунистическом обществе выражался в лозунге "Каждому -- по потребностям, от каждого-- по способностям".

Равенство рассматривалось советскими исследователями прежде всего а рамках концепции общественной собственности на средства производства. Так как средства произвдства находились в общественной собственности, то все люди считались равными по отношению к ним. Они рассматривались как совместные собственники предприятий и имели равные права на результат их работы.

Занятость занимала видное место в дискуссиях о социалистической социально справедливости, которая подразумевала:

· равное положение по отношению к средствам производства;

· обеспечение занятости для каждого экономически активного человека;

· вознаграждение в соответствии с трудовым вкладом.

В постсоветский период в идеологических дебатах стресс был сделан прежде всего на соображениях экономической эффективности и необходимости обеспечения экономического роста. В этих условиях неравенство рассматривается, главным образом, как часть системы стимулов для индивида работать лучше для повышения своего собственного благосостояния, а не как проблема сама по себе. Хотя много говорится о том, во сколько обходятся обществу социальные программы, гораздо меньше говорится о том, какой обратный положительный эффект социальные расходы оказывают на жизнь людей и общества в целом.

Роль государства (благосостояния)

Рыночная экономика основана на неравенстве и поэтому для обеспечения равенства необходимы определенные действия государства, направленные на перераспределение ресурсов в обществе. Нужна экономическая и социальная политика для компенсации неудовлетворительных результатов функционирования рыночной системы.

Доктрина социал демократии основана на критике неравенства и неэффективностей, которые рынок неизбежно генерирует и воспроизводит. Тем не менее многие адвокаты такого подхода принимают общий контекст рыночной экономики, веря в то, что разрушительные последствия рынка могут быть если и не трансформированы, но сглажены действиями государства. Реформы могут быть осуществлены без изменения фундаментальной структуры капиталистической экономики. Акцентируя равенство, социал демократы открыто стремятся к достижению большего равенства в капиталистическом обществе и особенно реализации равенства возможностей. Они признают, что постепенно капитализм может быть трансформирован в общество, где граждане будут равны.

Чрезмерное неравенство несправедливо и оно должно быть преодолено. Однако вопрос состоит в том, какое неравенство приемлемо для общества, а какое нет. Если взять, например, богатство, то нет согласия по поводу того, где пролегает разграничительная линия между приемлемым и неприемлемым неравенством. Эти вопросы должны быть решены не a priori , а в ходе демократического политического процесса. Однако, тем не менее существуют некоторые общепризнанные направления социальной политики, которые прослеживаются в развитых странах, например минимальный доход, минимальная заработная плата, перераспределительная налоговая политика.

Социал демократы делают акцент прежде всего на снижении неравенства власти между людьми, а не на снижении экономического неравенства. Они считают, что это можно обеспечить с помощью социальной политики государства, особенно в области образования, которое способствует усилению социальной стабильности и традиционных ценностей и в то же время обеспечивает возможности для социальной мобильности и социальных изменений.

Можно привести много доводов, почему равенство важно для современного общества. Во-первых, оно обеспечивает социальную интеграцию, в то время как чрезмерное неравенство может привести к социальным конфликтам и потрясениям. Во-вторых, оно рассматривается как средство обеспечения социальной эффективности на основании того, что чрезмерное неравенство снижает социальную мобильность и мешает созданию meritocracy , и рыночная экономика неправильно распределяет ресурсы, реагируя только на спрос и не учитывая потребности. В-третьих, если неравенство отрицает некоторым их естественные права, равенство рассматривается как путь к социальной справедливости. В-четвертых, равенство рассматривается как средство самореализации в то время как неравенство может не дать возможности менее влиятельным индивидам реализовать свой потенциал. Равенство рассматривают и как социальное право per se , и как средство достижения других социальных целей (расширение свободы, развитие чувства альтруизма и социальной ответственности).

Но кто должен получать выгоду от богатства, производимого национальной экономикой? Важен не только экономический рост сам по себе, но и то, как его результаты распределяются между индивидами и домохозяйствами. Моральные обязательства общества перед бедными и движение в сторону более интегрированного общества стали важными аргументами, используемыми для оправдания необходимости достижения большего равенства.

Помимо этого, широко обсуждается вопрос, связанный с тем, что даже если стратегия равенства будет принята как желательная, то принесет ли это положительные результаты -- общая проблема и для правых, и для левых состоит в том, возможно ли достичь равенство, встроенное в идеал государства благосостояния.

Споры по поводу равенства и государства благосостояния первоначально затрагивали вопросы класса и дохода. Вера в то, что государственные социальные программы приведут к снижению классового неравенства была подвернута сомнению рядом исследователей. Некоторые даже утверждают, что доступ к социальным услугам остается крайне неравным и несправедливым. В последнее время дебаты расширились, включив вопросы гендера и национальности.

Исследования влияния государственных социальных программ рассматривали насколько они оказывают влияние на социальное равенство. По мере расширения государственных социальных программ в ХХ веке в развитых странах, подразумевалось, что они будут способствовать снижению социального неравенства, что доступ к услугам здравоохранения, образованию, жилью и социальному обеспечению поможет обеспечить большее равенство.

В последнее время происходило возвращение идеологии неравенства так как те, что традиционно занимали привилегированные положение в обществе, присвоили себе достижения, сделанные менее привилегированными группами в 1960-е-1970-е гг. Более влиятельные группы в обществе могут эффективно использовать ресурсы, находящиеся в их распоряжении, для сохранения своего привилегированного положения.

Эта тенденция стала особенно заметна в последнее время. Официальная доктрина прогрессивного налогообложения все еще действует, но она была ослаблена снижением высших ставок налогов в эпоху экономического рационализма и налоговых реформ. Движения в сторону приватизации и снижения государственных расходов и другая политика, направленная на поддержку рынка усилила тенденцию к тому, чтобы государственные действия приносили выгоду тем, кто ухе достаточно неплохо живется.

Этот факт привел к возникновению споров о том, что же значит идея равенства и действительно ли его достижение является целью государства. Противоположные взгляды на эти вопросы очень хорошо иллюстрируют дебаты между Le Grand и Powell .

Le Grand в своей широко известной книге " Strategy of Equality " (1982) выделил пять видов равенства: равенство государственных расходов, равенство окончательного дохода, равенство пользования, равенство затрат и равенство результата. Исходя из предпосылки, что целю государства длагосостояния является достижение равеества6 он пришел к выводу, что "стратегия достижения равенства посредством оказания общественных услуг потерепела неудачу" ( Le Grand , 1982: 151). Государство благосостояния не может преодолеть базовое неравенство, на котором основана капиталистическая система, и его развитие не привело к уменьшению социального неравенства. Средний класс имеет лучший доступ к государственным социальным программам и получает услуги лучшего качества, чем рабочий класс.

Powell (1995), напротив, отмечал, что во-первых, равенство нельзя определять, только с точки зрения распределения, и, во-вторых, достижение равенства может и не быть целью государства благосостояния. Он утверждал, что в действительности целью государства благосостояния является обеспечение минимального стандарта уровня жизни.

Советская идеология признавала, то социальное равенство не может быть полным в социалистическом обществе как низшей стадии коммунизма. Определенное неравенство объяснялось историческим наследием прошлого ( Ф. Энгельс отмечал, что само понятие справедливости является продуктом исторического развития) и недостатком ресурсов, которые общество имеет для полного удовлетворения потребностей всех граждан. различия между социальными группами проявлялись, например в уровне дохода, который определяются трудовым вкладом. Важность материальных стимулов была признана, особенно в 1970 s -1980 s в условиях снижения темпов экономического роста.

Общие средства, выделяемые социалистическим обществом на потребление, распределялись, согласно схеме, предложенной К.Марксом в "Критике Готской программы", на

v зарплату/ оклад;

v фонды общественного потребления ( PCF ) состояли из аккумулированных в бюджете через налоговую систему средств и децентрализованные фонды, образованные на предприятиях.

Централизованные общественные фонды потребления (ОФП) были образованы для обеспечения равенства между всеми членами общества с тем, чтобы дать им возможность полностью реализовать свой потенциал, так как неравенство, вытекающее из распределения по труду, а не по потребностям, различия в семейном статусе или личных способностях не могут быть нивелированы через личный доход. С помощью ОФП удовлетворялись те потребности, которые обществом признавались необходимыми и таким образом исключались из индивидуального выбора, основанного на личном доходе. ОФП покрывали услуги и выплаты, которые рассматривались важными для всего общества в отличие от чисто индивидуальных потребностей, зависящих от дохода и выбора человека.

Утверждалось, что сочетание товаров и услуг, получаемых индивидуально в соответствии с трудовым вкладом (заработная плата или оклад) и коллективно всеми гражданами независимо от дохода через ОФП (услуги здравоохранения, образования, отдых и т.д. или денежные выплаты-- семейные пособия, пособия по инвалидности и т.д.) является наиболее эффективным и результативным способом удовлетворения потребностей всех членов общества.

Таким образом, бывшие социалистические страны были и идеологически, и конституционно, и организационно привержены идеи обеспечения благосостояния своих граждан. Однако низкий уровень неравенства не означал, что они представляли собой бесклассовую систему. В них сложилась хорошо организованная система привилегий для партийных и государственных чиновников. Однако, это привилегии имели часто скорее социально, чем материальное значение, имея ввиду прежде всего лучший доступ у товарам и услугам. При этом следует помнить, что промышленные рабочие, особенно на крупных предприятиях, имели не меньше привилегий.

В этом контексте социальные льготы по месту работы были распределены неравномерно и их получали только те, кто работал, иногда и члены их семей. Вместе с тем, так как они существовали наряду с государственной системой социальной защиты, которая охватывала все социальные риски и всех граждан, то работающие могли получать социальные услуги через две системы, свое предприятие и государство. Для оправдания такой ситуации была выдвинута идея преимущественного обслуживания рабочих. Так как социальный и экономический статус любой группы населения измерялся по ее вкладу в развитие экономики нового общества, то те люди, кто вносил больший вклад в благосостояние общества должны были и получить больше. Промышленные рабочие были первыми в списке как основная производительная сила. Это считалось справедливым, потому что вклад рабочих в развитие национальной экономики в конце концов должен был принести выгоду всем гражданам.

Из современного опыта бывших социалистических стран можно извлечь три урока. Во-первых, оказалось, что демократию нельзя ввести одномоментно -- для этого требуются усилия и приверженность со стороны государства, которое должно продвигать демократические ценности. Однако следует помнить, что одной из основных политических ценностей демократии является выбор и общество может проголосовать за неравенство по тем или иным причинам. Здесь достаточно вспомнить феномен американской мечты. Во-вторых, чем меньше легитимность советской идеологии, тем меньше развит феномен state capture (если сравнить, например, страны бывшего СССР и Центральной Европы). В третьих, один из важных вопросов в анализе неравенства и отношения к нему в обществе это происхождение бедности и богатства, особенно в странах бывшего СССР, где согласно общественному мнению многие состояния были образованы не совсем честным путем.

Заключение

Наш беглый анализ показывает, что идеологический фактор безусловно имеет потенциал а объяснении роста неравенства в бывших социалистических странах в противовес ожиданиям, что по мере их продвижения по пути демократии неравенство будет снижаться. В современном обществе неравенство скоре связано с комплексом политических и институциональных факторов, а не просто с демократией как таковой.

Правые рассматривают попытки достижения экономического и социального равенства как экономически и социально опасные и поэтому обреченные на неудачу. Они верят только в равенство возможностей, которое практически означает равенство доступа. Социал демократы, наоборот, считают неравенство экономически и социально опасным и как потерю ресурсов общества и социально разделяющие. Они хотят уменьшить неравенство и реализовать реальное равенство возможностей с помощью экономических и социальных мероприятий. При этом они в основном озадачены не достижением равенства, а устранением социально деструктивого неравенства.

В бывших социалистических странах социальный статус ценился больше, чем материальный статус. Так как сейчас они переходят от эгалитарного (социалистического) к неравному (капиталистическому) обществу, то рост неравенства не должен стать сюрпризом. Другое дело степень неравенства и тот факт, почему оно различается между странами. Можно предположить, что элиты советского типа в ходе перехода к рыночной экономике смогли перевести свою власть и социальный статус во власть и экономический капитал.

Однако, хотя между идеологиями существует достаточно четкое различие по вопросам равенства и неравенства, обе рассмотренные нами идеологии построены на идее рынка, в который неравенство заложено по определению. Рост неравенства так же как и различия между бывшими социалистическими странами можно объяснить степенью сдвига от эгалитарной социалистической идеологии в сторону рыночно-ориентированной идеологии, которая подразумевают определенную степень неравенства в обществе.

Бывшие социалистические страны развивают демократию, то крайнем мере если говорить об тех политических механизмах, которые они используют. Но в демократических обществах неравенство вполне нелегитимно как ценность и поэтому демократический по форме политический механизм может производить и оправдывать некоторые из основных параметров неравенства, что можно назвать демократическим неравенством. Переходя в практическую плоскость, равенство ни когда не было провозглашено как цель реформ, проводимых в переходных экономиках. Ритортка реформ связана с необходимостью формирования рыночной экономики. Либеральная экономическая политика, принятая во многих бывших социалистических странах усилила и вертикальное, и горизонтальное неравенство. В этих условиях можно говорить о принципиальном сдвиге в политике—от обеспечения равенства к контролю за неравенством.

Другая проблема состоит в снижении государственных расходов а ряде рассматриваемых страна наряду с возобновлением экономического роста. Важно, как плоды экономического роста распределяются между различными группами населения. беспрецедентные экономические и политические изменения имели самые серьезные последствия для уровня благосостояния населения, который снизился в переходный период. Разрыв между бедными и богатыми быстро увеличивается вместе с со спадом производства и распространением бедности. При прочих равных условиях, экономический рост приводит к меньшему снижению бедности в неравных, чем в более эгалитарных обществах. Поэтому необходимо увеличивать долю экономического роста, которая достается бедным слоям населения. В этом вопросе безусловно важна роль и политика государства.

Пример бывших социалистических стран также показывает важность понимания национальных социальных и культурных традиций. В то время как опыт стран ЦВЕ находится под сильным влиянием европейских политических традиций, то республики Средней Азии и Закавказья демонстрируют модификацию восточных традиций к современным проблемам социального развития.

По нашему мнению, два вопроса нуждаются в дальнейшем исследовании. Во-первых, почему правящие элиты так быстро сменили свои идеологические предпочтения и эгалитарная идеология была в одночасье заменена на практически противоположные подходы, возможно отражая общее усиление неравенства в развитых странах,. Второе, какие меры могут предпринять государства в бывших социалистических странах в настоящих условиях для того, чтобы решить проблему растущего неравенства в обществе.

Таблица 1

Распределение доходов — коэффициент Джини

* заработок, а не доход

Источник: ЮНИСЕФ,2003, стр.94

Таблица 2

Неравенство доходов в России

Источник: Социальное положение и уровень жизни населения России 2002: стр.130

Таблица 3

Неравенство доходов в отдельных странах

По 20 процентным группам

Джини

25.4

30.0

31.6

19.5

28.4

26.4

28.2

30.5

34.0

37.9

32.4

37.6

32.4

34.8

44.1

40.8

Источник: Социальное положение и уровень жизни населения России 2002, стр. 427

Таблица 4

Неравенство доходов и потребления

Источник: Доклад о человеческом развитии, 2002, стр. 282-284.

Таблица 5

Рейтинг демократизации

Рейтинг демократизации

Источник: Freedom House , 2003.

* Рейтинги основаны на шкале от 1 до 7, когда 1 это высший уровень, а 7 низший уровень развития демократии.

Таблица 6

Государственные расходы ( процент ВВП)

Источник: ЮНИСЕФ, 2003.

Источники

Bigsten A ., J . Levin (2001). Growth, Income Distribution, and Poverty. A Review. WIDER Discussion paper 2001/129.

Bollen K and Jackman RW.(1985) Political democracy and the size distribution of income. American Sociological Review, 50, pp. 438-457.

Boix C. (2000). Democracy and Inequality.

Clarke G. (2001). More evidence of income distribution and growth. World Bank Policy research working paper 1064.

Ivaschenko O. (2001). Growth and Inequality: Evidence from Transitional Economies. UNI/WIDER Development conference on Growth and Poverty, Helsinki 25-26 May 2001.

Freedom House (2003). Nations in Transit Scores. www.freedomhouse.org

Gradstein M., Milanovic B. and Y. Ying (2001). Democracy and Income Inequality. An Empirical Analysis. World Bank Policy Research Working Paper 2561.

Gradstein M., Milanovic B.(2002). Does Liberte=Egalite? A survey of the empirical links between democracy and inequality with some evidence on the transition economies.

Le Grand J (1982) The Strategy for Equality. Redistribution and Social Services. London: Allen and Unwin

Powell M (1995) The strategy for equality revisited. Journal of Social Policy . 24,2, pp.163-185.

The democratic process and the market: Challenges of the transition. (1999) ed. by M. Simai. NY: United Nations University Press

Understanding and Measuring Social Capital. (2002) Ed. By C Grootaert and T. van Bastelaer. The World Bank: Washington DC.

United Nations (1993) Report on the world social situation,1993. New York.

UNICEF (2003). Social Monitor 2003. The MONEE Project CEE/CIS/Baltic States. UNICEF Innocenti Research Centre: Florence.

World Bank (2000) Making Transition Work for Everyone: Poverty and Inequality in Europe and Central Asia. World Bank: Washington DC.