ПЕРВОЕ ПОЛУГОДИЕ 1994 г.

Состояние общества и динамика общественных настроений. В целом в текущем полугодии шло дальнейшее углубление экономического и социального кризиса. Падение промышленного производства составило 26% (в мае — 29%) по сравнению с аналогичным периодом 1993 г. Это самый высокий показатель за весь период “реформ”. Сокращение промышленного производства за 1991 — 1994 гг. составило свыше 50% всего его объема. Это более чем в два раза превосходит показатели сокращения промышленного производства в военные годы.

Складывается впечатление, что правительство не владеет хозяйственной ситуацией и является заложником экономической конъюнктуры, которая развивается сегодня стихийно. По оценке ряда ведущих экономистов, мы подошли к тому порогу, за которым — лавинообразное разрушение всей хозяйственной системы страны. Если не принять экстренные меры по возврату экономики на путь гибкого государственного регулирования, то окончательный экономический крах может наступить в течение 4-6 месяцев. Принятые президентом “экономические” указы только подталкивают экономическую ситуацию к такому развитию.

Правительство Черномырдина не выработало собственной концепции хозяйственной политики. Несмотря на резкую критику Гайдара Черномырдиным, нынешнее правительство инерционно продолжает “монетаристскую” политику. Кабинет оказался в своего рода “западне”. Продолжение “монетаристского” курса при видимом насыщении потребительского рынка в условиях инфляции в конечном счете ведет к хозяйственному краху. Отказ от этой политики и возврат к “жесткому” государственному руководству — к разрушению потребительского рынка и карточной системе. Этим противоречием и обусловливается безынициативная “спонтанная” политика кабинета министров.

В нынешнем его составе нет достаточных интеллектуальных сил, нет необходимой политической воли для избрания “третьего”, “китайского”, пути, сочетающего трудовую частную инициативу (“микроэкономика”) с гибким государственным регулированием. Для перехода на этот путь необходима изоляция теневых структур криминальной экономики, которые сегодня по существу и определяют хозяйственную политику. Политической же воли для коренного изменения хозяйственного курса и устранения реально властвующих криминальных сил не хватает сегодня ни Черномырдину, ни Ельцину.

Проводимая экономическая политика подошла к исчерпанию своих социальных ресурсов. “Монетаристская” политика, осуществляемая ранее Гайдаром, а сегодня — Черномырдиным, имеет два социально-опасных результата. Во-первых, в условиях инфляции “видимое” насыщение потребительского рынка предполагает постоянное сокращение реального потребления (оно уже сократилось в 1992-1994 гг. на 20-40% по ведущим потребительским товарам). Это ведет к абсолютному обнищанию целых слоев населения. Сегодня свыше 96 млн. человек (62% от общей численности населения) относятся к категории “бедных” и “нищих” с месячным доходом соответственно ниже 60 и 30 тыс. руб. на душу населения.

Во-вторых, ныне существующие “свободные цены” привели к подчинению потребительского рынка в крупных городах мафиозным структурам. Проводя достаточно сложные валютно-экспортные операции, эти структуры спекулятивно заинтересованы в экспорте сырья (основа правительственной коррупции) и импорте бросовых недоброкачественных продуктов питания. В результате разрушается отечественная промышленность, мы попадаем в продовольственную зависимость от Запада (уже сегодня рынок продуктов питания в Москве и Санкт-Петербурге в решающей степени зависит от импорта), из страны идет откачка сырья, и мафиозно-криминальные кланы, контролирующие экономику, продолжают обогащаться (их доходы, оседающие в западных банках, оцениваются от 10-15 млрд. долл. ежегодно).

Социальный результат всего этого — маргинализация общества, грозящая в недалекой перспективе социальным взрывом. Доходы 10% наиболее обеспеченных только официально в 11 раз превышают доходы такой же доли наименее обеспеченных (по экспертным оценкам, такой разрыв составил 1:26), в то время как в конце 1992 г. это соотношение составило 7,5-8 раз, а в 1991 г. — 4,5 раза. По мнению ученых, когда такое соотношение превышает 1:10, то общество вступает в стадию, чреватую острыми социальными конфликтами. Увеличение минимальной заработной платы с 14,6 тыс. руб. до 19 тыс. руб. только “статистически” может улучшить картину, ибо количество работников, получающих минимальную зарплату, остается неизменным — 25 млн. чел.

Вследствие такой правительственной политики произошло усиление социальной конфликтности. Забастовки и акции протеста провели горняки, нефтяники, работники атомной промышленности и науки. Новым в этих социальных конфликтах явились требования об отставке правительства и досрочном переизбрании президента. Принятые правительством меры по погашению задолженности по зарплате носят отлагательный, паллиативный характер. Однако и бастующие трудовые коллективы сегодня бессильны кардинально изменить ситуацию, ибо правительство при массовом сокращении промышленного производства оказалось малочувствительным к забастовочному движению. Такая линия кабинета крайне опасна, ибо все более увеличивается вероятность коллапсовидного соединения двух процессов — обвального краха промышленного производства и массовых народных выступлений, протестов трудовых коллективов, масс трудящихся, доведенных до грани простого физического выживания. Ныне предсказать политические следствия такого развития невозможно.

Повсеместно проявилась и другая тенденция — массовое отчуждение населения от власти. Свидетельство тому — выборы в региональные органы власти и органы самоуправления. Эта тенденция особенно сильна в крупных городах, где выборы просто провалились. Впервые за все годы “реформ” восстановилась та глубокая пропасть между “демократической” властью и народом, которая была характерна для коммунистического режима. Это явление требует тщательного осмысления, а его политические следствия могут быть самыми неожиданными.

Общий вывод: в стране продолжают углубляться деструктивные процессы в экономике, социальной сфере, политике. Они носят стихийный характер, ибо существующие ныне ветви власти утратили способность влиять на них. В ближайшие 4-6 месяцев общество может вступить в фазу “взрывного”, “выбросного” развития. Именно такой временной лаг остается у существующей ныне власти для того, чтобы адекватно осмыслить происходящее и радикально изменить собственную политику.

Состояние политической власти: тенденции, перспективы. Несмотря на нарастание процессов социальной деструкции, все ветви власти заняли выжидательную, пассивную позицию. Впрочем, пассивность маскируется внешней активностью Федерального Собрания, правительства, президента. Однако все ветви власти обходят ключевой вопрос: сущность нынешнего кризиса в России и пути спасения страны.

В ходе острой политической борьбы конца 1993 г. формально победил президент. Ключевые структуры власти (Минобороны, МВД, ФСК, СВР, Федеральная пограничная служба, ФАПСИ, ГУО и Служба безопасности президента, МИД, Управление информационных ресурсов и ряд других) непосредственно замкнуты на президенте и подотчетны только ему. Администрация президента имеет сегодня в своем составе (вместе со службами, подчиненными лично президенту) свыше 60 самостоятельных управленческих структур. Подобная концентрация власти в одних руках имела место только в 1941-45 гг. Но фактически власть Б.Ельцина стремительно ослабляется. Во-первых, она носит “верхушечный” характер, опирается на “аппараты” и лишена мощной социальной опоры и поддержки, которой обладал президент в 1991 г. Во-вторых, постоянно снижается действенность президентской власти, ибо “указное” управление в рамках неадекватной политики только увеличивает общую неуправляемость. В-третьих, характер президентских решений становится все более иррационален. Последний пример — указ по борьбе с преступностью. Он тщательно обходит главный вопрос — о порождении организованной преступности компрадорской политикой правительства, но, идя на явные нарушения закона, вызывает острые противоречия между Госдумой и президентом. Складывается впечатление об отсутствии четко продуманного механизма выработки и принятия президентских решений по ключевым политическим проблемам.

В президентском послании Федеральному Собранию Б.Ельцин особый упор сделал на проблемы государственности. Это еще не означает перехода президента от “либералов” к “государственникам”. Само послание достаточно эклектично, соединяет различные мировоззренческие и политические позиции. Оно вряд ли будет иметь практическую значимость. Не исключено, что его судьбу разделит и идея о “гражданском согласии”. Эта президентская инициатива имеет две цели. Во-первых, консолидировать вокруг президента максимально широкий круг политиков и политических движений. Во-вторых, изолировать и вытеснить с “легальной” политической сцены своих противников. Есть все основания предполагать, что в президентском замысле эта идея не пройдет. Более того, в процессе жесткой политической борьбы она может получить противоположное президентским планам политическое наполнение. Однако во всех случаях любое соглашение “о гражданском мире” — останется на бумаге, поскольку позиции различных политических течений ныне зачастую непримиримы.

В целом оценивая эффективность президентской политики, можно сделать парадоксальный вывод: при огромной концентрации власти в руках Б.Ельцина ее реальная эффективность неуклонно сокращается. Причина здесь только одна — отсутствие адекватной российским условиям президентско-правительственной политики и дилетантский, “любительский” уровень ее осуществления президентским окружением и аппаратом.

Правительство испытывает давление, с одной стороны, лидеров радикал-демократов (Е.Гайдар и Б.Федоров), которые, уйдя в отставку, прямо или косвенно критикуют В.Черномырдина за мниморыночную коррекцию реформ. С другой стороны, постоянно ухудшающаяся экономическая ситуация требует ужесточения государственного регулирования экономики, чему противится сам президент; его “экономические” указы подтверждают это. В этих условиях правительство избрало тактику маневрирования, пытаясь решать сиюминутные проблемы и не идя на кардинальное изменение хозяйственного курса. Но нельзя длительное время сочетать два принципиально разных подхода в управлении. Складывается впечатление, что “решающие” изменения в хозяйственном курсе могут произойти в ближайшие 4-6 месяцев.

Достаточно двусмысленными оставались и отношения Б.Ельцина и В.Черномырдина, несмотря на официальные демонстрации их единства. Так, президент подписал указы о возведении А.Шохина и С.Шахрая в ранг вице-премьеров, что укрепляет собственные позиции В.Черномырдина (ПРЕС — реально поддерживающая и “преданная” ему парламентская фракция). Одновременно Б.Ельцин демонстративно политически оперся на Е.Гайдара и “Выбор России”. “Я, — заявил президент, — намерен в своей деятельности опираться на “Выбор России”. Просто потому, что он мне идейно ближе всех остальных...” Это, безусловно, вызывает настороженность В.Черномырдина, учитывая его откровенно неприязненные отношения с Е.Гайдаром. С достаточно уничижительными характеристиками “уволен” от должности министра С.Шахрай — человек “команды Черномырдина”. Весьма настораживающе и двусмысленно прозвучало заявление В.Костикова после установления нового политического “согласия” Ельцина и Гайдара. Президентский пресс-секретарь утверждал, что скоро все увидят смену тактики президента и вообще изменение политического климата в стране. Не исключено, что разнополярность политических пристрастий Б.Ельцина и В.Черномырдина может привнести в их отношения достаточно заметную остроту. В равной мере, не исключаются и новые неожиданные зигзаги в политической линии самого Ельцина, обусловленные скрытой борьбой вокруг президента и сменой его политических настроений.

За время своей работы парламент не принял сколько-нибудь значимых законопроектов. В целом сегодня в обеих палатах Федерального Собрания сложилось достаточно устойчивое антипрезидентское большинство. Парламент не идет на открытое фронтальное столкновение с президентской властью, ибо ясно осознает свое подчиненное положение по отношению к последней. Дело ограничивается отдельными, но достаточно острыми демонстрационными политическими акциями. Однако происходящее углубление политического и социального кризиса, обострение российско-украинских отношений и явное пренебрежение со стороны Запада ролью России в международных делах могут уже в ближайшее время резко активизировать критические по отношению к президенту настроения в обеих палатах парламента.

Вместе с тем, квалифицированного большинства (в 2/3) — ни “президентского”, ни “антипрезидентского” — в парламенте в непосредственной перспективе не сложится. Вследствие этого невелики шансы на принятие любого конституционного закона в чисто “президентской” редакции (отсюда и указное “законотворчество”). Но и блок антипрезидентских сил в парламенте практически ничем политически значимым президенту угрожать не сможет. Эта патовая ситуация может резко измениться в случае неожиданного обострения внутриполитической обстановки в стране, поставив Б.Ельцина в явную оппозицию к новой законодательной власти.

И все же реальные рычаги “силовой” политики полностью находятся в руках президента. В перспективе это будет обусловливать закулисную “борьбу” за него различных групп влияния. Можно ожидать и самых неожиданных тактических шагов президента в условиях острого противоборства различных политических групп в высших эшелонах власти.

Общий вывод: в условиях углубляющегося социального кризиса, приобретающего стихийные неуправляемые формы, политическая власть в стране не смогла обеспечить себе должной стабильности. Это проявляется в шатком “равновесии” отдельных ветвей власти и всех верхушечных политических сил. Такое “равновесие” не может длиться долго и полностью зависит от относительно “спокойного” социального фона. Возможные массовые социальные подвижки (лавинообразное проявление недовольства, обвал промышленного производства и массовая безработица и т.п.) с неизбежностью вызовут изменения и в самой структуре власти.

Вакуум власти. Складывается впечатление, что президент не оценивает адекватно глубину кризиса. В последнем интервью газете “Фигаро” Б.Ельцин заявил, что рынок продовольствия восстанавливается.

Вместе с тем, по сравнению с 1990 г. производство хлеба и хлебобулочных изделий в стране снизилось на 13%, круп — на 40%, цельномолочной продукции — на 62%, мяса — на 46%. В 1993 г. импорт мяса и сухого молока сократился по сравнению с 1992 г. более чем в 3 раза, мяса птицы — почти в три раза, пшеницы -

в 3 раза. Видимое рыночное “изобилие” — результат отсечения основной массы населения от рационального потребления. Обеспеченность населения товарами, необходимыми в повседневной жизни, упала до уровня в 2 раза меньшего рациональных норм. Это реальная цена проводимых в стране “реформ”.

В итоге и социальная база поддержки “реформ” за 1989 — 1994 гг. сократилась в 2 раза. О снижении своего жизненного уровня заявляют сегодня около 70% граждан, большинство из которых считает, что приватизация проводится в интересах уголовного мира и номенклатуры. Характерно, что свыше 40% москвичей считают, что реальная власть в стране принадлежит мафии и преступным группировкам.

По подсчетам Аналитического центра РАН, 55% российского капитала и 80% голосующих акций приватизированных предприятий находятся в руках криминальных структур или являются собственностью иностранных граждан и предприятий. Только в минувшем году в РФ выявлено 150 крупных преступных сообществ, которые контролировали 35 тыс. хозяйственных объектов.

Продолжают меняться глубинные политические настроения. Идет массовый отход от ценностей “демократии”. Если в 1988 г. в ходе общероссийского опроса 51% респондентов считали для себя самым важным гласность, свободу слова, то при аналогичном опросе конца 1993 г. этих ценностных установок придерживались уже 12%. Характерно, что в Москве — оплоте “демократии”- сегодня около 68% опрошенных считают Россию недемократической страной.

С негативными оценками происходящего ныне в России выступили в последнее время А.Солженицын, А.Авторханов, В.Буковский — “классики” антикоммунизма. “Государственный строй, который у нас сегодня, — считает А.Солженицын, — это лжедемократия, ибо народ не контролирует действия властей, не распоряжается своей судьбой и уже отчаялся направить ее”. Уже находясь в России, Солженицын заявил: “У реформ нет плана. Освобождение цен — это грабеж людей, приватизация — это прихватизация, ее следует пропустить через прокуратуру и следствие... У нас олигархия, а не демократия”. Солженицын скептически оценил договор об общественном согласии. После этого в электронных средствах массовой информации было наложено “эмбарго” на освещение позиции писателя. Другой крупный писатель, В.Астафьев, в день своего 70-летия выступил с открытой критикой линии правительства и демонстративно отказался войти в президентский совет. Некоторые в прошлом видные “антикоммунисты” (А.Зиновьев) призвали к насильственному свержению существующего ныне режима.

Складывается впечатление, что правительство (В.Черномырдин) начинает осознавать, что в ходе “реформ” экономика России оказалась заложницей западных интересов. Об этом свидетельствуют “игры” вокруг бюджета на 1994 г. “Официальный” бюджет был сверстан в рамках прокрустова ложа, скроенного МВФ (резко урезаны расходы на социальные и оборонные программы). Но правительство дало понять, что после получения кредитов от МВФ “реальный” бюджет будет другим (в том числе и в размерах трат на оборону). Характерно, что большинство парламентских фракций и правительство приняли условия этой лукавой игры.

Складывается впечатление, что реальный контроль над экономической ситуацией начинает уходить из рук правительства и президента и переходить в руки криминально-бюрократических структур и поддерживающих их западных финансовых центров. Данная тенденция требует самого пристального внимания, поскольку ее дальнейшее развитие вызовет необратимые изменения в обществе и во всей структуре политической власти.

Показательно, что “демократы” сегодня уже не в состоянии проводить массовые общественные акции (за ними просто не пойдут). Но и оппозиция пока не имеет достаточно широкой активной поддержки, ибо сохраняется состояние общей политической апатии. Однако нарастающая пассивная оппозиция нынешней власти в любой момент может обрести активные формы (как это было при голосовании за В.Жириновского). Это обстоятельство, безусловно, нужно тщательно учитывать при принятии любых политических решений.

В целом в интеллектуальной элите произошел коренной психологический перелом. После интеллектуального господства в перестроечные годы “демократы” оказались морально и политически разгромленными. Духовная инициатива сегодня практически полностью перешла в руки “государственников” и национально-патриотически мыслящей интеллигенции.

Общий итог заключается в констатации нарастающего разлома в обществе — между резко усиливающимися настроениями массового недовольства политикой и положением дел в России и неспособностью правящей власти адекватно откликнуться на эти настроения. Именно подобная общественно-психологическая картина вырисовывалась накануне краха “коммунистического” режима. И этим же обусловливается потеря социальной опоры ныне правящим режимом (опросы москвичей показывают, что лишь 14,5% из них считают возможным сегодня победу Б.Ельцина на следующих президентских выборах).

Характерно, что наиболее “гибкие” демократы уже отмежевались от официального курса. Показательна позиция Г.Попова в этом вопросе. В своих последних публичных выступлениях он полностью заимствует аргументацию у национал-патриотов, чего год назад нельзя было и предполагать. От радикал-либералов дистанцировались даже Бурбулис, Макаров, Сулакшин. Возможны и дальнейшие отходы. Демонстративная поддержка Б.Ельциным “Демократического выбора России” и Е.Гайдара не только не спасет ситуации, но окончательно “дискредитирует” его самого.

Общий вывод: кризис власти в стране носит системный характер. Б.Ельцин, внеконституционно упразднив прежний парламент и пойдя на насильственные меры в отношении мирного населения, предложил правящим элитам выбор: участвовать в политическом процессе на его условиях либо остаться за скобками “официальной власти”. Все ныне представленные в парламенте силы пошли на эту политическую сделку. Этим и обусловливается двойственность политического противоборства. С одной стороны, нынешняя парламентская оппозиция не приемлет политику президента, с другой — вынуждена играть на его условиях, предопределяющих фактическое господство, единовластие президента и бессилие “конституционной” оппозиции.

Неизбежно падает авторитет всех властей. Вся пирамида власти оказывается в вакууме, становится безразличной населению, воспринимается им как “чужая власть”. Сама власть становится чисто аппаратной, “бюрократической”, коей она была и при коммунистах. Это неизбежное свойство власти, построенной “сверху”. Об этом, собственно, пишет и А.Солженицын: “Главный недостаток в России сегодня — отсутствие инициативной и непреклонной самодеятельности снизу — таким единственным путем, а не сверху, только и может быть установлена истинная власть народа”.

Это противоречие сегодня может быть разрешено только извне, в силу “взрыва” народного недовольства и деятельности внепарламентской оппозиции, в целях “молниеносной” подвижки всех структур государственной власти. Сюда, видимо, в ближайшее время и будет перенесена основная тяжесть борьбы. Причем арбитром в борьбе власти и внепарламентской оппозиции с неизбежностью становятся армия и другие силовые структуры государства (“третья сила”).

Попытки прогноза на осень 1994 г. Растущая экономическая и социальная неустойчивость общества, несмотря на подписанный договор об общественном согласии, не только не притушили борьбы в “верхах”, но резко ее обострили. Кульминацией этой борьбы стала “схватка” А.Чубайса и Ю.Лужкова вокруг проблем приватизации. Фактическая поддержка Б.Ельциным позиции Лужкова — свидетельство явного ослабления позиций В.Черномырдина в противоборстве с намечающимся “союзом” Лужкова и Шумейко. В этой связи становится понятной и резкая критика В.Шумейко бюджетного проекта на 1994 год, подготовленного правительством. Об усилении позиций В.Шумейко свидетельствует и смещение с поста министра по делам национальностей и региональной политике С.Шахрая, близкого к В.Черномырдину, замена его Н.Егоровым — земляком В.Шумейко.

Об усилении позиций В.Шумейко говорит и его ключевое влияние на кадровую политику “Росвооружения”, тесные связи с финансовой группой “Мост”, получившей, по свидетельству прессы, часть из 1 трлн. руб. на “хранение” из выданного “Росвооружению” беспроцентного кредита. Косвенно связан с группой “Мост” и Д.Якубовский, зарегистрировавший в Москве собственную юридическую фирму (по открытию финансовых счетов на Западе). Пресса сообщила об обострении закулисной борьбы между В.Илюшиным и С.Филатовым, о резком ослаблении позиций последнего. Однако все слухи о возможной отставке В.Черномырдина, С.Филатова, П.Грачева, А.Чубайса решительно отвергались пресс-секретарем президента.

Вместе с тем, на наш взгляд, летом-осенью в окружении президента могут произойти большие кадровые перестановки. Их смысл — возложить ответственность за все пагубные последствия кризиса на конкретных “исполнителей”, деятельностью которых президент недоволен по тем или иным причинам, и прежде всего это может относится к В.Черномырдину.

Ряд ученых прогнозирует осенью обострение социальной напряженности в связи с дальнейшим падением доходов и массовой безработицей. Наиболее неблагополучными остаются районы Поволжья, Урала, Сибири, Дальнего Востока, республик Северного Кавказа. Весьма отрицательные социальные последствия могут дать и последние указы президента “О продаже государственных предприятий-должников” и “Об отмене квотирования и лицензирования поставок товаров и услуг на экспорт”. Первый указ может спровоцировать рост безработицы, второй — острый энергетический кризис в связи с массовым спекулятивным вывозом за рубеж энергоносителей.

В этих условиях все заверения Б.Ельцина о том, что коммунистическая и национально-патриотическая оппозиция не имеют социальной опоры могут быть самообманом. Что же касается самого президента, то он стремится опираться исключительно на аппаратные рычаги власти. Так, только 10,5% окружения президента составляют люди, пришедшие к Ельцину при самом Ельцине, 37% приближенных к президенту поднимались в брежневскую эпоху, 39% — в горбачевскую. Ученые считают, что в отличие от партийных структур, имевших строгую иерархию, нынешние элитные структуры строятся на основе клановости, групповщины, не исключаются и мафиозные принципы их организации.

В последнее время отмечается потеря Б.Ельциным массовой поддержки со стороны интеллигенции. Этому способствуют просочившиеся в печать сведения о лоббировании президентом негосударственным коммерческим структурам (потери казны от этих указов президента составили 2,4 трлн. рублей). И сообщения о том, что американская разведка помогла Ельцину в августе 1991 г. и что она же следила за референдумом в России и “молчала” полгода о широкомасштабных подтасовках, имевших место в ходе его проведения. Характерно, что ряд ранее лояльных Ельцину публицистов выступил с крайне резкой критикой существующего режима “номенклатурной демократии”.

В массовом сознании существующий режим воспринимается как “коммунистический”. В ходе всероссийского опроса в апреле 1994 г. 53% респондентов заявили, что власть коммунистов в России не закончилась. Думается, возвращение А.Солженицына в Россию и его неизбежная критика существующего порядка вещей внесут еще большую сумятицу в общественное сознание. Характерно и то, что “Демроссия” постепенно становится открыто оппозиционной по отношению к президенту организацией в отличие от пропрезидентской “гайдаровской” партии.

Таким образом, развитие страны остается в рамках сложного сценария. Возможны два варианта — негативный и конструктивный. В рамках негативного заключены три модели: а) нынешний полуавторитарный “дрейф” ситуации к ее логическому распаду;

б) установление открыто “авторитарного” режима с роспуском парламента и “закрытием” оппозиции. Вариант также бесперспективен — он ведет к стагнации и последующему политическому взрыву; в) “молниеносный” сдвиг ситуации с установлением откровенно националистической либо фашистской диктатуры. Террор и массовое насилие в этом случае приобретут самодовлеющий характер. Это также политический тупик.

Позитивный вариант связан с отказом от “президентской” либо “парламентской” республик и должен исходить из принципов интегрально-корпоративной демократии, разработанных Г.Федотовым и И.Ильиным (ныне их наследует А.Солженицын).

Острый социальный и политический кризис втянул в свою орбиту армию, поставил ее проблемы в центр общественных дискуссий. C тремительно происходящий развал наукоемких производств резко обостряет военно-техническую и военно-стратегическую “уязвимость” российской армии.

В США развернулись острые дискуссии, ставящие своей целью “изоляцию” современной России и распространение американского влияния на постсоветские республики. Обозначилось коренное противоречие национально-государственных интересов России и США. Последние делают все, чтобы не допустить добровольной реинтеграции постсоветского геополитического пространства. Российское руководство в целом, включая и армейское руководство, оказалось неготовым к “плодам” демократизации и либерализации. Только теперь постепенно осознается вся катастрофичность “либерального” курса.

Однако в реальной жизни будет происходить сочетание элементов каждого отдельно взятого сценария. В итоге к началу осени мы получим: практически единовластную и никому неподконтрольную ветвь президентской власти; ослабленное и недееспособное правительство (не исключена замена В.Черномырдина на О.Сосковца, О.Лобова, либо другую фигуру); явно выраженное ослабление централизованной власти над экономической конъюнктурой, развитие которой может обрести “обвальный” характер; неизбежен массовый рост социального недовольства населения, могущий принять “взрывной” оборот; несомненна дальнейшая потеря влияния Центра над российскими регионами; будут постоянно сокращаться возможности для проведения независимого внешнеполитического курса; потребность в реинтеграции постсоюзного геополитического пространства будет выталкивать на поверхность новые политические силы; тяготение к “сильной” власти может привести к перегруппировке политических сил, образованию нового — “Третьего” — полюса силы (возможно, армейских и других силовых структур государства), переносящего центр власти из президентских структур в “собственные”.

Все разговоры о переносе выборов парламента и президента носят зондирующий характер. Эту акцию реально можно провести только внеконституционным образом, “через указ” президента. Считаем, что Б.Ельцин пойдет на президентские выборы только на собственных условиях, гарантирующих ему “победу”. По стилю своего правления и характеру Ельцин — “пожизненный президент”. Пример Белоруссии, где Лукашенко (а это тип не Жириновского, а Руцкого) разгромил своих политических противников, только подтверждает наше предположение о том, что “свободные и справедливые” выборы президента в России весьма проблематичны.