Уроки пятилетней экономической трансформации в России

ДЭВИД М.КОТЦ
профессор, факультет экономики
Массачусетского университета
(США)

• Неблагоприятные экономические результаты России обусловлены применением неолиберальной стратегии перехода к рынку
• Успех Китаю приносит управляемая государственная стратегия

Прошло пять лет с января 1992 г., когда политическое руководство России начало переход от государственного социализма к рыночной системе. Экономическая стратегия, которой придерживается Россия в переходный период, имеет несколько названий ("шоковая терапия", "Вашингтонский консенсус" и др.), но наиболее емкое из них - "неолиберальная стратегия перехода". Она подразумевает ограниченное участие государства в хозяйственной жизни и опору на рыночные силы.

Макроэкономическая ситуация в России в течение 5-летнего периода резко контрастирует с экономическим положением Китая, начавшего движение к рынку с 1978 г. Китайская стратегия, которую можно назвать "управляемой государственной стратегией перехода", значительно отличается от неолиберальной. Возникает вопрос: почему большинство западных экономистов продолжают поддерживать неолиберальную стратегию несмотря на то, что Китай добивается при переходе к рыночной системе превосходных результатов. И еще: существует ли потенциальная вероятность, что Россия скоро изменит взятый курс.

Опыт перехода России к рынку

Неолиберальная стратегия традиционно ассоциируется с тремя направлениями в экономической политике - либерализацией, стабилизацией и приватизацией. Либерализация представляет собой устранение государственных ограничений на свободное ценообразование и другие проявления рыночного поведения. Стабилизационный компонент стратегии нацелен на контроль над инфляцией, порожденной либерализацией, с помощью сокращения государственных расходов и жесткой денежной политики. Принципиальная идея приватизации предполагает превращение государственных институтов, как нефинансовых, так и финансовых, в частные компании.

В дополнение к этим трем составляющим предусматривается также немедленное прекращение государственного распределения ресурсов и упразднение барьеров, затрудняющих международную торговлю и капиталовложения. По существу, неолиберальная стратегия предполагает преобразование системы государственного социализма в рыночную путем ликвидации государственной собственности на предприятия и государственного контроля над экономикой . При этом ожидается, что инициатива и рыночные силы в дальнейшем возьмут на себя стимулирующую и координирующую роль в отношении хозяйственной деятельности, прежде выполняемую государством.

С начала осуществления этой стратегии Россия переживает глубокий, длительный экономический спад. В течение 5-летнего периода реальный ВВП и объем промышленного производства сократились примерно наполовину, общие капиталовложения - на 3/4, сельскохозяйственное производство - на 1/3. Перспективы преодоления спада пока не видны. В значительной мере из-за него средний уровень реальной заработной платы к 1995 г. снизился более чем наполовину. Коллапс производства устойчив и затронул все отрасли экономики. Вместе с тем производство топлива, сырья и металлов сократилось относительно меньше, чем продукция остальных отраслей. Такой ход развития превращает экономику России из диверсифицированной в ориентированную на экспорт первичных продуктов, что не обещает благоприятной перспективы хорошо образованному, в основном городскому населению страны.

Глубина структурного кризиса в России проявляется в том, что российские государственные и негосударственные институты не в состоянии вовремя выплачивать сотрудникам заработную плату, даже с учетом того, что она существенно занижена. Сумма неплатежей по заработной плате на сентябрь 1996 г. исчислялась в 36,5 трлн руб. (6,8 млрд долл.), что составляет около 64% общего ежемесячного фонда заработной платы по стране. Большое количество работников многих отраслей и регионов не получают ее в течение 6 мес. и более. Сумма задолженности по пенсиям в октябре 1996 г. составила 13,3 трлн руб. (2,5 млрд долл.). Непоступление налогов в августе 1996 г. достигло 32 трлн руб. (5,9 млрд долл.). Резко нарушен нормальный платежный оборот, присущий рыночной экономике. Это таит в себе потенциал еще более серьезного кризиса, что может привести к распаду России как национального государства или мощному социальному взрыву.

Страна понесла уже колоссальные человеческие потери. Уровень смертности, который в 1980-1991 гг. Колебался в диапазоне 10,4 - 11,4 на 1000 человек, после 1991 г. быстро возрос и в 1994 г. достиг 15,5 (в 1995 г. этот показатель, правда, снизился до 15,0). Рост смертности связан с резким увеличением самоубийств, убийств, заболеваний сердечно-сосудистой системы, респираторных, инфекционных и паразитарных заболеваний, а также с алкоголизмом. Эти потери можно прямо или косвенно увязать с осуществлением неолиберальной стратегии и вызванным ею экономическим спадом. Рост смертности в 1992-1995 гг. Обернулся для страны примерно 1,7 млн преждевременных смертей.

С 1992 г. неолиберальная стратегия применялась и в большинстве других государств, образовавшихся на территории Советского Союза, а также (с 1990 г.) в странах Центральной и восточной Европы, исповедовавших ранее государственный социализм. Результаты экономического развития в этих странах различны. В некоторых рост ВВП начался в 1992 г. (Польша), в других - в 1993 г. (Румыния, Албания), в третьих - в 1994 г. (Венгрия, Чехия, Словакия). В 1995 г. рост зарегистрирован во всех шести восточноевропейских странах - бывших членах СЭВ. Однако к концу 1995 г., т.е. спустя пять лет после начала проведения неолиберальной политики, ни одна из них еще не достигла уровня ВВП, отмечавшегося до начала переходного периода ¹ .

Среди 14 государств бывшего СССР (помимо России) экономического роста после 1991 г. добились страны Балтии, Армения (с 1994 г.) и Молдавия (с 1995 г.), но у всех них в 1995 г. ВВП оказался намного ниже дореформенного уровня. Даже в относительно благополучных странах ЦВЕ зарегистрировано резкое снижение объема капиталовложений, низким является также соотношение размера валовых внутренних инвестиций и ВВП: в 1995 г. в Польше - 15,9%, Чехии - 20,4, Венгрии - 21,5%. Это скверная предпосылка для экономической модернизации и будущего роста.

Китай и управляемая
государственная стратегия перехода

Китай начал подвижку в сторону рынка в 1978 г. Несмотря на попытки экспертов убедить китайское руководство следовать неолиберальной стратегии, оно разработало совершенно иной подход к построению рыночной системы - управляемую государственную стратегию.

Вместо того чтобы просто либерализовать цены, в Китае поддерживалась двойная система цен, при которой на большинство товаров существуют две цены - низкая плановая и более высокая рыночная. Государственные предприятия должны были обеспечивать выпуск определенного объема продукции по плановой цене; продукция, произведенная сверх этого объема, продавалась по рыночной цене. Большинство товаров розничной торговли в течение длительного времени оставалось под ценовым контролем; в 1991 г. (т.е. спустя 13 лет после начала переходного периода) более чем на 1/4 товаров все еще действовали фиксированные или установленные государством цены.

Китай не прибегал к жесткой фискальной и денежной политике для установления контроля над инфляцией. Для борьбы с ней прямые административные меры сочетались с периодическим краткосрочным выборочным ужесточением кредитования. Вместо того чтобы урезать государственные ассигнования, государство осуществляло значительные капиталовложения в инфраструктуру в целях обеспечения экономического роста. Вместо проведения жесткой денежной политики допускалось значительное расширение кредитования. Делалось это благодаря государственному контролю за банковским кредитованием (банки оставались в руках государства) и путем прямого установления процентных ставок в случае уверенности, что кредиты обернутся капиталовложениями в производство. Если в России отношение денежного агрегата М2 к номинальному ВВП в течение 1990-1994 гг. понизилось со 100 до 16% (что свидетельствует о резком сокращении денежной массы), то в Китае в 1978-1994 гг. этот показатель повысился с 25 до 89%.

В Китае на деле не происходила приватизация государственных предприятий. Вместо этого государство стимулировало создание новых негосударственных предприятий трудовыми коллективами (и даже частными лицами), на поселковом и деревенском уровнях, а также совместных с иностранными фирмами предприятий (под государственным контролем). Государство продолжало инвестировать средства в предприятия, остававшиеся под его контролем ² .

Централизованное планирование не упразднялось. Оно сохранялось в государственном секторе, хотя со временем государственные предприятия получали все большую автономию. Новый негосударственный сектор экономики быстро расширялся и в 1995 г. произвел около 55% ВВП (в основном на поселковых, деревенских, а также коллективных предприятиях). В сельском хозяйстве, где система коммун была заменена системой ответственности домохозяйств (благодаря чему крестьянским семьям предоставилась возможность свободно использовать земельный надел), крестьяне не стали собственниками земли и не могли ни продавать, ни сдавать ее в аренду. Земля осталась в общественной собственности.

Хотя Китай поощрял иностранные инвестиции, была сохранена в значительной мере защита внутреннего рынка страны - в противоположность принципу свободного рынка как составной части неолиберальной стратегии. Западные державы пытались оказывать на Китай давление, побуждая открыть рынок для импорта, но пока эти попытки остались безуспешными.

Постепенность преобразований - важная черта китайской стратегии. Однако различия между управляемой и неолиберальной стратегиями выходят далеко за пределы проблемы темпов перехода. Вместо того чтобы непосредственно превращать государственную плановую экономику в частную рыночную, Китай старался использовать ее в качестве базы для формирования нового негосударственного рыночного сектора. Китайская стратегия была "двухсекторной" в противоположность "односекторной" стратегии стран СНГ и ЦВЕ. Поскольку Китай стремится поощрять рост сектора негосударственных предприятий, постольку для успешного достижения этой цели он сохранял и совершенствовал государственный сектор. Конечная цель обоих подходов, по-видимому, одинакова, но способы ее достижения абсолютно разные.

Китайское правительство утверждает, что строит социалистическую, а не капиталистическую систему. Однако это не очень убедительная интерпретация китайской модели. По моему мнению, в не далеком будущем нынешнее развитие Китая завершится формированием экономики, в которой большинство крупных предприятий будет собственностью состоятельных инвесторов, извлечение прибыли как мотив поведения собственников предприятий станет двигателем экономики, рыночные силы будут играть главную роль в координации хозяйственной деятельности. Это - капиталистическая экономика, даже если государство продолжает выполнять активную, интервенционистскую роль, подобную той, которую оно играет во многих ведущих капиталистических странах.

Результаты развития Китая - одни из лучших в мире. Реальный ВВП в 1978-1995 гг. возрастал в среднем на 9,4% в год. Его объем за этот период не снижался ни разу, а годовой прирост не опускался ниже 3%. Важнейшим фактором, стимулировавшим быстрые темпы роста, было соотношение инвестиций и ВВП, которое в течение этого периода в основном колебалось в пределах 35-40%; в 1994 г. этот показатель составил 42,1% по сравнению с 27% в России ³ . В течение десятилетия после 1978 г. сельскохозяйственное производство в Китае возрастало на 6,2% в год. Подобные быстрые темпы роста имеют тенденцию к созданию инфляционного давления, но его удавалось успешно сдерживать, не прибегая к жесткой фискальной и денежной политике, которая требовалась бы в соответствии с неолиберальной стратегией. Среднегодовой уровень инфляции в отношении потребительских товаров с 1978-1995 гг. был умеренным - 8,4% по сравнению с 513% в 1991-1995 гг. в России.

С начала переходного периода в Китае отмечался быстрый рост уровня жизни. Несмотря на то, что степень неравенства, вероятно, и возрастала в тех регионах, которые не смогли в полной мере включиться в процесс быстрого экономического развития, коэффициент Джини, по оценкам, составил 38 (1992 г.) по сравнению с 48 (1993 г.) в России.

Вопреки распространенному мнению, быстрые темпы роста в Китае не ограничивались негосударственным сектором. В 1978-1991 гг. реальный объем выпуска продукции на государственных предприятиях ежегодно возрастал в среднем на 7,7% на фоне общего роста ВВП, составившего в этот период 8,6% в год. Со временем средние и мелкие государственные предприятия широко замещались негосударственными. Однако крупные государственные предприятия сохраняли свои позиции в быстро расширяющемся промышленном производстве, хотя их доля и несколько снизилась (с 41,5% в 1978 г. до 40,7% в 1991 г.).

Конечно, осуществление централизованно управляемой стратегии не обходится в Китае без серьезных экономических и социальных проблем. Усугубляются проблемы, связанные с охраной окружающей среды и техникой безопасности. Экономический рост, по-видимому, не компенсирует притока в город миллионов крестьян, которые продолжают покидать сельскую местность в поисках работы. Возрастают преступность и коррупция. Но исходя из макроэкономических показателей стратегию перехода к рынку, применяемую в Китае, следует оценить как необычайно успешную.

Реакция стандартной экономической теории на сопоставление России и Китая

Эмпирические данные в экономике никогда не бывают безусловными. Нельзя со всей определенностью сказать, является ли взаимосвязь двух экономических явлений причинно-следственной или случайной. Несмотря на схожесть России 1991 г. и Китая 1978 г. как крупных стран государственного социализма, готовых приступить к переходу к рынку, они во многом различались. И все же макроэкономические результаты перехода Китая и России столь резко отличны, что закономерно предположить, что в первом случае использовалась эффективная стратегия, а во втором - нет.

Хотя многие страны СНГ и ЦВЕ применяли неолиберальную стратегию (при том, что каждая имела самобытную историю, свои институты и в каждой накануне переходного периода складывалась специфическая ситуация), ни одна из них не смогла избежать сильного экономического спада, который через пять или более лет отрицательно сказался на последующем развитии. Почти все эти страны накопили достаточно горький опыт, поэтому в итоге почти повсеместно на передовые позиции вышли отвергнутые ранее коммунистические партии. Неолиберальная "история успеха" в Польше столь отрицательно подействовала на польских избирателей, что они несколько раз отдавали свои голоса на выборах за реформированных коммунистов несмотря на то, что до 1990 г. в этой стране (особенно по сравнению с другими в данном регионе) коммунисты пользовались очень слабой поддержкой населения.

Некоторые западные экономисты с самого начала сомневались в эффективности неолиберальной стратегии перехода к рынку. По мере накопления доказательств значительных трудностей перехода в странах СНГ и ЦВЕ число критиков росло. Однако они в основном выступали с периферии стандартной экономической науки. Это были главным образом специалисты по советской экономике и те, кто придавал важное значение институциональным и историческим проблемам экономического развития ⁴ .

Критики указывали на ряд причин, по которым неолиберальная стратегия перехода не может быть удачной, особенно для России. Их замечания сводятся к шести аргументам:

• формирование рыночной системы требует длительного срока (возможно, многих десятилетий) и активной роли государства в этом процессе;

• разрушение старой централизованной системы хозяйственной координации до того, как удастся создать эффективную рыночную систему, приведет к экономическому хаосу;

• либерализация в условиях экономики дефицита (причем до принятия мер по устранению или сокращению избыточного совокупного спроса) порождает инфляцию, которую очень трудно сдержать; это вызывает негативные последствия для экономического роста, распределения дохода и достижения благосостояния;

• жесткая фискальная и денежная политика не только обусловливает длительную депрессию, но и идет вразрез с основными целями реструктуризации в переходном процессе, которая требует значительных государственных ассигнований и выделения соответствующих кредитов;

• приватизация в обществе, где отсутствует легитимным образом сформировавшийся класс состоятельных людей, может превратиться в растаскивание государственного имущества при слабой экономической выгоде для общества или даже ее отсутствии;

• политика свободной торговли в переходной экономике ставит национальных производителей в условия жесткой иностранной конкуренции, причем до того как они осознают себя готовыми к ней.

Подобные возражения против неолиберальной стратегии получили дополнительные импульсы благодаря позитивному примеру Китая, который активно и успешно осуществляет переход к рынку, следуя иной стратегии развития.

И все же стандартная экономическая теория оказывается в значительной мере невосприимчивой к очевидным и впечатляющим результатам сопоставления России и Китая, равно как к аргументам критиков неолиберальной стратегии. Для опровержения этих аргументов ее сторонники готовят материалы и публикуют статьи, в которых стремятся показать, что различия экономического положения России и Китая не доказывают превосходства централизованно управляемой стратегии. Типичным примером реакции стандартной экономической теории на сопоставление России и Китая является опубликованный в 1996 г. доклад Всемирного банка "От плана к рынку" ⁵ , в котором делается попытка дать всеобъемлющий анализ накопленного опыта экономического перехода. Это интересный материал, содержащий большой объем данных по 28 странам переходного типа.

Однако в докладе не делается никаких теоретических уступок критикам ортодоксального неолиберализма. В нем отстаивается мысль о необходимости немедленной приватизации. Правда, возможно, под влиянием опыта Китая утверждается, что "приватизация не является везде и во всех случаях насущно необходимой. Практически допустимы более медленные темпы приватизации". Но, видимо, для того чтобы показать, что авторы не полностью отрекаются от своих принципов, они сразу же добавляют, что медленная приватизация "необязательно оптимальна". Вероятно, предполагается, что если бы в Китае была проведена немедленная приватизация, темпы роста здесь даже превзошли бы 9,4% в год.

Несмотря на подтверждение очень высоких темпов роста в Китае в переходный период и глубокой депрессии, переживаемой Россией, а также другими странами СНГ и ЦВЕ, авторы доклада уклоняются от того, чтобы сделать очевидное заключение. Это достигается следующими приемами: во-первых, преуменьшается глубина экономического коллапса в России; во-вторых, различия в результатах развития двух стран приписываются скорее разным исходным условиям, а не различной стратегии; в-третьих, отстаивается тезис о неизбежности неолиберальной стратегии для России; в-четвертых, искаженно интерпретируется стратегия перехода Китая; в-пятых, высказывается предположение, что впечатляющих достижений Китай добился скорее вопреки, а не благодаря применению иной стратегии; в-шестых, извлекаются уроки из опыта переходного периода, которые явно не вытекают из данных, представленных в докладе.

Рассмотрим каждый из указанных пунктов.

Преуменьшение глубины
экономического коллапса в России

Наряду с признанием наличия серьезного сокращения производства в странах СНГ и ЦВЕ в докладе высказывается мнение, что "официальные данные преувеличивают спад" ⁶ . Приводится привычный довод, заключающийся в том, что официальная статистика не учитывает нарастание теневой хозяйственной деятельности. Однако Госкомстат РФ подчеркивает, что включает в свои данные оценку неофициальной деятельности. И хотя такую оценку сделать нелегко, едва ли объяснимо, почему Госкомстат систематически преуменьшает объемы подобной деятельности таким образом, чтобы завысить совокупные темпы спада и в итоге в плохом свете представить российское правительство.

При наличии 5-летнего экономического спада в России, а также отрицательных показателей чистого роста в 26 из 28 стран переходного типа в докладе говорится о "кратковременном падении уровня жизни в некоторых странах с переходной экономикой". Обычно экономисты не считают пять лет "кратким периодом".

В докладе разъясняется, как происходит процесс перехода на примере описания экономики, в которой "быстро развиваются подавленные сектора и виды деятельности и сокращаются или адаптируются чрезвычайно разбухшие сектора". Таковым был прогноз приверженцев неолиберальной стратегии перехода до проверки ее на практике. Теперь мы знаем, что все сектора, будь то подавленные или разбухшие, в равной мере переживают серьезный спад за исключением лишь некоторых видов торговой деятельности. Уместно спросить: а было ли сельское хозяйство России разбухшей отраслью? Были ли чрезмерно разросшимися пищевая и текстильная промышленность? Очевидно, что в данном случае мы имеем дело с победой предубеждения над реальным опытом.

Некоторые важные аспекты российского коллапса отражены в графиках и таблицах доклада, но в тексте они остались без комментариев. Наиболее вопиющим является отсутствие комментариев по поводу резкого падения объема инвестиций в России, а также в остальных странах СНГ и государствах ЦВЕ. В то время как экономический прогресс требует больше, чем просто широких инвестиций, последние составляют необходимый компонент любой политики, имеющей целью модернизацию и быстрый рост.

(Окончание в следующем номере)

¹ В 1995 г. ВВП в Польше составил 98,8% прежнего максимального показателя, в Венгрии был на 12% ниже, в Чехии - на 15% ниже.
² В 1994 г. в предприятия государственной собственности все еще направлялось 3/4 общего объема инвестиций.
³ Имеется в виду отношение валовых внутренних инвестиций, включая портфельные, к ВВП.
⁴ С критикой, в частности, выступали Дж.Гэлбрейт (1990 г.), Я.Крегель и Э.Матцнер (1992 г.), Т.Вайсскопф (1992 г.), Д.Котц (1992 г.), П.Мюррел (1993 г.), М.Голдман (1994 г.), а также А.Эмсден, Я.Коханович и Л.Тейлор (1994 г.).
⁵ World Bank, 1996. From Plan to Market. World Development Report 1996. New York: Oxford University Press. (См.: Проблемы теории и практики управления. - 1996. - № 6. - С.8-10).
⁶ Без всякого пояснения утверждается также, что в случае Китая показатели роста "слегка преувеличены официальными инстанциями".