|
Источник: Наши расчеты на РММ Трудовые доходы в России остаются на крайне низком уровне, составляя лишь треть ВВП (в США – 60%), тогда как валовая прибыль достигает 40% (в США - 17%). Внутренний негосударственный рынок (личное потребление и капиталовложения) составляет в России 70% суммарных конечных продаж в экономике, тогда как в США он достигает 85%. В современных условиях внутренний рынок в России слишком узок, чтобы поглотить даже тот сравнительно небольшой объем товаров и услуг, который создается в экономике. Правда российская экономика экспортирует больше, чем импортирует, но ее чистый торговый баланс недостаточен (4-7% от ВВП), чтобы компенсировать разрыв между национальными сбережениями и валовыми внутренними инвестициями в основной капитал. Этот разрыв не покрывается также внутренними финансовыми инвестициями, что ведет к значительному (частично нелегальному) экспорту капитала за рубеж, достигающему 5% ВВП. Как показано ниже, капитальные инвестиции являются одним из наиболее слабых звеньев российской экономики. Но их главным тормозом служит отнюдь не недостаточность внутренних= источников финансирования. Напротив, как мы видели, валовая прибыль (даже после вычета налога на прибыль) значительно превышает валовые внутренние инвестиции. Главная причина низких капиталовложений заключается в неопределенности относительно среднесрочных и долгосрочных перспектив развития экономики и неготовность инвестировать, если не гарантирована высокая отдача. Существует два возможных выхода: (б) менее конфликтный путь – это преодоление узости внутреннего рынка посредством мер макроэкономической политики, направленных на значительное увеличение совокупного спроса. Это может быть достигнуто путем соединения трех различных подходов:
Следовательно, главная проблема сейчас заключается в том, чтобы расширить денежный спрос, удерживая инфляцию на минимально возможном уровне. Инфляция в России в 90-х гг. прошла через несколько этапов, и в задачу данной работы не входит выявление различных сил, которые ее питали на каждом из этих этапов. Мы сосредоточим внимание на главных факторах, которые продолжают вызывать инфляцию после того, в 1996 г. сошла на нет волна гиперинфляции. Мы также рассмотрим причины кратковременного возобновления сильной инфляции сразу же после финансового кризиса августа 1998 г. Таблица 2
Эти результаты ясно демонстрируют сильную инфляционную тенденцию в российской экономике. Сравнительные доли реакции предложения и цен приблизительно равны (50-50) применительно к личному потреблению (которое непосредственно затронуто в этих расчетах) и склоняются в пользу цен (60-40) даже когда потребительский спрос возрастает лишь на 1.5%. Когда же увеличение денежного спроса более значительно (7,5 и 10%), доля роста цен увеличивается до 58 и 70%. Увеличение государственных закупок соответственно на 10 и 20% оказывает менее инфляционное воздействие, по-видимому вследствие меньшего прироста совокупного спроса в абсолютном выражении. Тем не менее доля роста цен составляет около 50% при 10%-ном приросте государственных закупок и около 55% когда они увеличиваются на 20%. Наш анализ высокой инфляции после финансового кризиса августа 1998 г. основан на регрессионных уравнениях, использующих помесячные данные о ценах, доходах, продукции, валютного курса и других переменных за период 1997-1999 гг. В среднем число наблюдений (25-27) было достаточным для выявления сложившихся устойчивых краткосрочных взаимосвязей. Полный список рассчитанных= уравнений содержится в Приложении III. Меня всегда удивляло почему масса денег (т.е. запас) вообще использовалась для объяснения ценовых движений, хотя действительной движущей силой со стороны денежного спроса служат доходы, т.е. денежные потоки. Возможно, что когда Мильтон Фридман проводил свои исследования, надежной месячной статистики доходов не существовало. В России же регулярно публикуются помесячные данные совокупного потребительских расходов, которые более значимы в уравнениях цен в качестве независимых переменных, нежели данные о денежной базе или М0. Объяснение динамики цен сдвигами в спросе и предложении товаров всегда казалось мне более рациональным подходом, нежели мистика массы денег. Например, добавление в уравнение цен динамики промышленного производства в качестве переменной, отражающей динамику предложения, наряду с ВВП или потребительских расходов, как отражения спроса, повышает статистическую значимость корреляционных зависимостей. Особенно существенным фактором в объяснении инфляции оказался валютный курс рубля. В период с августа 1998 г. по апрель 1999 г., когда закончилось резкое падение рубля против доллара, наибольшая часть роста цен приходилась на эффект прогрессирующей девальвации рубля. Но и тот период цены росли медленней, чем падал курс рубля к доллару. С июля 1998 г. по апрель 1999 г. потребительские цены выросли в 2,1 раза, тогда как курс рубля к доллару упал в 4,1 раза. Доля импортных товаров на внутреннем в реальном выражении резко сократилась, особенно по группе потребительских товаров. Однако, доля импорта в рублевом выражении остается высокой, т.е. зависимость внутренних цен от курса рубля в целом остается значительной. Удерживая валютный курс в относительно стабильном состоянии в последующие месяцы, Банк России способствовал снижению месячной инфляции в среднем до 2%. Регрессионный анализ не позволяет выявить воздействие некоторых существенных факторов, влияющих на денежный спроса и массу денег в обращении. Следующая таблица суммирует некоторые из этих факторов в критические месяцы до и после августовского финансового кризиса. Таблица 3
Таблица 3 помогает снять оболочку мистики с динамики денежного обращения. М0 – это просто переходящий остаток денег на руках у домашних хозяйств, фирм, предприятий и учреждений, оставшихся неизрасходованными к началу каждого периода. Прирост М0 – это излишек новых денежных доходов и накопленных к началу периода сбережений над расходами в этом периоде. В принципе, М0 не может расти больше, чем на величину, оставшуюся после текущего расходования. Чем больше истрачено, тем меньше остается, и наоборот. Было бы легко отнести его на счет "печатания денег" государством, если бы не то обстоятельство, что чистый прирост указанных доходов между августом и январем составил 213 млрд. руб., тогда как федеральный дефицит за те же месяцы составил лишь 78,6 млрд. руб., причем менее половины этой суммы было профинансировано кредитами Центробанка. Значительно более правильно усмотреть источник этого скачка в преобразовании части инвалютных вкладов в наличные рубли. И действительно, вплоть до февраля 1999 г. продолжалось сокращение этих вкладов в долларовом выражении. К сожалении, отсутствуют помесячные данные об иностранной валюте на руках у населения и иных субъектов. Возможно, что эти запасы также питали скачки в приросте наличных рублей в обращении. Большие запасы наличных и депозитных долларов в России (сравнимые по величине с массой рублей в обращении) – одна из причин, почему правительству и Центробанку трудно контролировать денежное обращение в стране. Таблица 4
Внешнее обесценение привело к прямому росту рублевых цен импортных товаров. Поскольку они покупаются в основном зажиточными слоями, которые были вынуждены расходовать часть своих долларовых активов, чтобы пополнить свои текущие доходы в рублях, это вызвало дальнейшее разбухание массы рублей в обращении и способствовало продажам импортных товаров на внутреннем рынке несмотря на то, что реальная заработная плата и реальный денежный спрос со стороны широких слоев населения резко сократились. Воздержимся здесь от рассмотрения деталей механизма стабилизации курса рубля и, как минимум, предохранения от его резкого падения в дальнейшем. Для этого потребовалось бы решение сложных проблем поддержания валютных резервов, сокращения внешних платежей по долгам, улучшения платежного баланса, ужесточения контроля над утечкой капитала за рубеж, технических средств интервенции Банка России на валютных рынках и т.д. Однако, имеется одна серьезная дилемма. Поддержание курса рубля при продолжающейся, даже относительно слабой внутренней инфляции означает потерю части тех конкурентных преимуществ, которые российская промышленность получила благодаря девальвации. Чтобы определить, какая валютная политика наилучшим образом отвечает интересам экономики в целом, следует найти точку перелома между (а) ростом внутреннего производства вследствие меньшей инфляции и большего реального покупательного спроса, с одной стороны, и (б) ростом производства в результате импорто-замещения благодаря разрыву между ценами внутренних и импортных товаров. Вероятно, справедливо предположить, что инфляция была меньше, если бы производство не упало столь резко. Товарный дефицит в августе и сентябре 1998 г. был значительным и способствовал резкому взлету цен. В последующем, когда товарный дефицит рассосался, производство сдерживалось упавшим платежеспособным спросом. Наши уравнения показывают, что при избежании спада производства между июлем и декабрем 1998 г. потребительские цены в начале 1999 г. были бы ниже в среднем на 25-30 пунктов (9-11%). Более низкие цены означали бы также более высокий потребительский спрос, необходимый для роста производства. Его дальнейшее увеличение и улучшение условий предложения-спрос являются важным фактором сдерживания инфляции на низком уровне. Общие выводы применительно к сдерживанию инфляции таковы:
В результате кризиса 1998 г. значение трудовых затрат еще больше упало. Таблица 5
Перед кризисом 1998 г. реальная зарплата росла несколько быстрее промышленного производства, что указывало на тенденцию к некоторому росту удельных трудовых затрат в этот период. Однако, после августа 1998 г. эта тенденция резко оборвалась. Реальная заплата упала намного больше производства и ее падение продолжалось и после того, как производство стало восстанавливаться. В итоге соотношение между ними упало до 60% предкризисного уровня. Сокращение удельных трудовых затрат могло быть одним из факторов оживления производства, т.к. означало возрастание удельного веса прибыли в рыночной стоимости продукции. Итак, нет пока заметного инфляционного давления заработной платы. Более того, существует некоторый резерв для роста зарплаты, прежде чем они превратятся в фактор, способствующий инфляции. Повышение заработной платы в нынешних условиях способствовало бы росту внутреннего спроса и, следовательно, дальнейшему росту производства. Факторы восстановления в 1999 г. К середине 1999 г. промышленное производство достигло уровня, который превосходил уровень середины 1998 г. на 6,1%. Даже если бы производство перестало расти в последующие месяцы, общий прирост на годовом уровне составил бы 7,3%. Это – рекордная цифра для всего десятилетия. Хотя это означает лишь возврат к уровню 1995 г., который сам по себе был намного ниже предреформенного пика, такой рост может считаться несомненным достижением. Годовой уровень ВВП 1998 г. был достигнут уже в первом квартале 1999 г. исходя из того, что умеренный рост продолжится на протяжении всего года, что подтверждается статистикой, прирост за целый год составит 2-3%. Изменить этот результат мог бы только новый кризис. Эта ситуация отражена в нашем базисном сценарии за 1999 г. Таблица 6
Рост ВВП в 1999 г. приходился главным образом на рост цен. Больше всего увеличилось (в номинальном выражении) личное потребление – 64,3% общего прироста конечных расходов и далеко впереди валовых инвестиций (19,2%) и государственных закупок (5,7%). Вклад чистого экспорта (т.е. за вычетом импорта) составил 14,7% -- втрое больше, чем его доля в ВВП в 1998 г. Данные в постоянных ценах позволяют по-иному смотреть на структуру восстановления в 1999 г. В реальном выражении личное потребление упало на 8% вместо того, чтобы возрасти. Экспорт в физическом выражении сократился на 10%. Слабый рост инвестиций не компенсировал этих потерь. Главной составляющей реального роста стало значительное сокращение импорта и, следовательно, значительное увеличение чистого экспорта в реальном выражении: Итак, сокращение импорта было наиболее крупным фактором восстановления реального ВВП. Возникает вопрос, в какой степени это * статистический феномен, вызванный ростом чистого экспорта, или же действительное замещение импорта отечественной продукцией? Вернемся к вопросу о реальном паритете рубля к доллару. Если взять за отправную точку упомянутую ранее оценку в 19 рублей за доллар на июль 1999 г. отталкиваться от индекса цен производителей для характеристики внутренних цен, то оказывается, что накануне августовской девальвации 1998 г. паритет составлял 11,9 рубля за доллар. За паритет, измеряемый в потребительских ценах, примем 9 рублей за доллар, т.е. тот предел девальвации, который первоначально намечало для себя правительство Кириенко сразу же после официальной девальвации. Таким образом, при тогдашнем валютном курсе в 6,27 рубля к доллару, российская денежная единица была сильно завышена сравнительно с обеими паритетами покупательной силы. В последующие месяцы рубль сильно обесценился внутри и вовне. Предел, поставленный Кириенко, был быстро превышен. Таблица 7
Расчеты на РММ показывают значительную реакцию экономики России в целом на сокращение импорта. Как сказано выше, модель рассматривает импорт, как переменную, зависимую от валового выпуска соответствующей отрасли. Это значит, что коэффициенты импортной зависимости представляют собой удельные веса импорта в совокупном спросе на продукцию данной отрасли. Когда импортные коэффициенты уменьшаются (означая сокращение конкуренции зарубежных товаров), удельный вес прибыли в стоимости отечественной продукции автоматически увеличивается, стимулируя рост производства. В то же время внутренний спрос увеличивается через мультипликационный эффект возросшего чистого экспорта в составе конечного продукта. В одной из наших имитаций импортная зависимость была сокращена на 10% для всех отраслей сразу. Это вызвало общее сокращение импорта на 123,6 млрд. руб. В текущих ценах, а также рост потребительских продаж на 82,1 млрд. руб. И спроса на инвестиционные товары отечественного производства на 23 млрд. руб. В целом прирост конечного спроса составил 228,7 млрд. руб., или 5.7% от ВВП. Этот пример показывает, что отечественные покупатели приобрели на 85% больше отечественных товаров, чем они сократили покупки импортных товаров. Этот феномен объясняется более низкими ценами внутренней продукции, что побуждало российских покупателей и переключать расходы с импорта, и расходовать больше за счет сбережений. Хотя более дорогостоящие импортные товары замещались на более дешевые отечественные, оптовые и потребительские цены имели тенденцию возрастать под влиянием более высокого внутреннего спроса. Вместе с тем, цены отставали от роста спроса (как показано выше). Поэтому сокращение импортной зависимости привела к росту реального ВВП в нашем примере. Только половина этого прироста была вызвана статистическим эффектом меньшего импорта, а другая половина объясняется увеличением внутреннего спроса и производства. Таблица 8
Хотя эффект рост конкурентоспособности проявляется более медленно в экспорте, он тоже стал восстанавливаться в 1999 г. Лидерами тут были (по объему) черные и цветные металлы, продукты деревообработки и химия (особенно удобрения). Эти отрасли, вместе с пищевой и текстильной промышленностью (которые больше всего выиграли от замещения импорта) были также лидерами по росту продукции. Экспорт может стать важным фактором поддержания дальнейшего экономического восстановления. Наибольшая часть российского экспорта приходится сейчас на нефть и газ, черные и цветные металлы, химию и машиностроение. Суммарная доля этих пяти отраслей составляет 82% общего экспорта. Модельные имитации показывают макроэкономический эффект роста экспорта (по стоимости) на 10% в каждой из указанных отраслей, а также их совместное воздействие. Таблица 9
Уравнения, которые специально анализируют тенденции в импорте и экспорте (см. Приложение IV) показывают систематическую зависимость импорта от динамики реального внутреннего продукта. На каждый процентный пункт прироста реального родового ВВП (равного 25,2 млрд. руб. в ценах 1997 г.) приходится прирост импорта товаров на 350 млрд. руб. Падение на 4,6% реального ВВП в 1999 г. объясняет лишь восьмую часть фактического сокращения импорта в этом году (остаток приходится на замещение). Возобновление экономического роста вызовет необходимость в соответствующем росте импорта. Следовательно, продолжение замещения импорта в 2000 г. и позже будет в значительной мере зависеть от того, будут ли внутренние цены производителей расти вместе с ростом обменного курса рубля на доллар. Если цены будут расти быстрее валютного курса доллара, может возникнуть эффект "контр-замещения". Например, рост соотношения до 1,0 в 2000 г. по сравнению с 0,8 в 1999 г. может привести дополнительному импорту на сумму 3,5 млрд. долл., т.е. к росту на 5% сверх увеличения импорта вследствие возрастания ВВП. Мы еще вернемся к этим вопросам в разделе о прогнозе на 2000 г. Государственные расходы и налоговая политика Противоположную позицию занимают многие представители науки и делового мира России, а также часть политической оппозиции. Согласно этой точке зрения, в условиях спада, когда значительная часть производственных мощностей не загружена, бюджетный дефицит скорее способствует росту экономики, нежели препятствует ему, т.к. дополнительные мощности могут быть подключены без крупных новых капитальных инвестиций. В то же время всякое сокращение бюджетного дефицита, путем ли повышения налогов или сокращения государственных расходов, способствует сокращению агрегатного спроса и ведет к дальнейшему застою или падению производства. Такая политика порождает порочный круг, т.к. сокращение государственных расходов ведет к уменьшению производства и частных доходов, т.е. уменьшает поступление налогов. Тем самым обостряя проблему бюджетного дефицита. Эти противоположные позиции сказались и на переговорах между МВФ и Россией, в частности на решении Фонда в июле 1999 г. предоставить ей новый кредит в 4,5 млрд. долл. Чтобы убедить Фонд выделить эти средства, российское правительство согласилось заложить в бюджет минимальный профицит в 2% от ВВП, сократить число государственных служащих на 30 тысяч, отложить сокращение налога на добавленную стоимость (НДС) с 20 до 15% (хотя такое решение было уже принято Думой по предложению правительства) и повысить акцизы на бензин. Чтобы проверить эффект этих мер, мы рассчитали несколько сценариев, в которых были введены соответствующие изменения в базисный сценарий на 1999 г. В первом гипотетическом варианте была сделана попытка устранить совокупный бюджетный дефицит (который включает платежи процентов по государственному долгу) посредством сокращения государственных закупок. В базисном сценарии это означало сокращение государственных закупок на величину дефицита, т.е. на 41,5 млрд. руб. в текущих ценах от исходной величины 542,9 млрд. руб., т.е. на 7,6%. Аналогичный отрицательный эффект на ВВП имеет повышение акцизов, на чем настаивал МВФ. В нашем расчете мы рассматривали трехкратное повышение налога на бензин, что имитируется в модели увеличением соответствующего коэффициента в таблице межотраслевого баланса. Ожидаемое прибавление к государственным доходам составляет 36.0 млрд. руб., что могло бы практически закрыть общий бюджетный дефицит, если бы в дело не вмешались сопутствующие макроэкономические эффекты, работающие в противоположном направлении. Дело в том, что более высокие цены на бензин имеют тенденцию сократить реальные расходы потребителей на закупку других товаров и вызвать некоторое сокращение ВВП в целом. Общий отрицательный эффект зависит от эластичности потребительского спроса по цене бензина. Предположив единичную эластичность, получаем сокращение номинального ВВП на 1,75% и реального ВВП на 0,6%. Из-за этого сокращения суммарной величины деловой активности, чистое прибавление к государственным доходам составило бы только 17,3 млрд. руб., т.е. вдвое меньше, чем ожидалось. Поэтому сокращение ставки НДС дало бы возможность потребителю получить некоторую скидку с цены товара или, по меньшей мере, ослабление инфляционного давления со стороны издержек, при чем как на потребителя, так и производителя (и продавца). Эти соображения позволяют имитировать макроэкономический эффект изменения НДС на нашей модели. Поскольку данные о сборе НДС приведены в квадранте добавленной стоимости межотраслевого баланса (МОБ), могут быть определены средние нормы НДС для каждой отрасли. Эти данные, полученные из МОБ за 1995 г., скорректированы нами для последующих лет на основе отчетных данных о его поступлении. Чтобы имитировать изменение ставок НДС нам пришлось: В нашей имитации мы использовали это допущение, которое в определенной степени отражает условия России, но также и более оптимистический для потребителей вариант, при котором "дележ" выгоды был бы га 75% в пользу потребителей и на 25% в пользу производителей. Конечно, следует учитывать, что в отличие от практики западно-европейских стран, где добавление НДС к цене явно фигурирует в прейскурантах для всеобщего обозрения , в России, как, правило, продавцы не предоставляют этой информации покупателю. Это дает возможность прятать от потребителей тот факт. Что продавцы оставляет себе всю или значительную часть выгоды от снижения НДС. Устранить эту вредную практику в условиях России нелегко. Сопоставления с базисным сценарием представлены в таблице 10. Таблица 10
Если производители передают потребителям в виде более низких цен большую часть снижения НДС, они все равно выиграют от увеличения чистой прибыли на 26,5 млрд. руб. Потери доходов для бюджета при этом очень невелики. Это – результат роста покупательной способности потребителей, что выражается в росте личного потребления. Повышение прибыли также способствует росту инвестиций. Но личное потребление было бы в этом случае главным фактором роста, причем доля личного потребления в ВВП выросла бы до рекордной величины – 60,5% -- для всего пореформенного периода. Это – многообещающий сценарий по разным причинам: (1) в обществе существует широкий консенсус в пользу понижения НДС; (2) это выгодно как производителям, так и потребителям (в том числе лицам с трудовыми доходами), поскольку одновременно растут и прибыли, и реальные доходы; (3) открывается дорога к более нормальной структуре экономики, при которой первичный профицит бюджета сохраняется на исходном уровне; (4) можно избежать непопулярного повышения акцизов. Главный результат в том, что сокращение НДС способствовало бы экономическому росту. Если в 1999 г. восстановление экономики питалось благоприятными внешними факторами при сохранении чрезмерно жесткой бюджетной политики, такая политика стала бы препятствием для роста в 2000 году. Потребовалась бы существенная перемена государственной политики и отказ от требований МВФ. Наш первоначальный прогноз на 2000 г. также следовал этому подходу, который в конце 1998 г. находился под влиянием катастрофических ожиданий последствий августовского финансового кризиса. В то время исходный прогноз денежного ВВП на 2000 г. был определен в 3999 млрд. руб. Как показано выше, эта цифра могла означать самые разные сценарии реального ВВП в зависимости от фактического темпа инфляции и валютного курса. Но первоначальный прогноз номинального ВВП практически не менялся в течение года. Иначе говоря, экономика, по крайней мере по суммарным расходам, следовала ведущему игроку, т.е. федеральному правительству. Наконец, есть и третий возможный подход, который назовем "инерционным". В его основе лежит взгляд, согласно которому развитие экономики предопределено тенденциями, сложившимися в экономике в последние годы и которые невозможно преодолеть крутыми сдвигами в экономической политике, по крайней мере в течение такого короткого периода времени, как один год. Поэтому агрегатные величины в экономики будут результатом эндогенной игры множества решений, принимаемых потребителями, производителями, инвесторами, экспортерами и импортерами, а также многочисленными отдельными государственными ведомствами в центре и на местах. Федеральная политика оказывает влияние на исход этой игры, но он главным образом зависит от взаимодействия рыночных сил, которые по большей части действуют независимо от мер федерального правительства. Мы испробовали все три подхода и представим их результата, начиная с позиции "осторожного оптимиста". Сравнение результатов трех подходов позволяет выявить много нового относительно механизма функционирования экономики современной России. Отметим, что в наших прогнозах на 2000 г. мы включаем данные о промышленном производстве, что позволяет расширить поле анализа, включая, когда это необходимо, отраслевой подход. Расчеты не оправдывают этот оптимизм. Хотя при указанных предположениях заданный рост номинального ВВП вполне осуществим, инфляция оказывается выше ожидаемой на 4,6 пункта, что ведет к сокращению реального ВВП на 0,9%. Результата рост личного потребления более благоприятны. Прогнозируемы темп роста потребительских цен близок к заданному максимуму, что позволяет осуществить рост личного потребления на 2,7%. Источником этого роста становится более быстрый рост фонда заработной платы и повышение ее доли в личных доходах, что связано не столько с ростом ставок оплаты труда, сколько с увеличением занятости. Поскольку, однако, рост цен в целом больше ожидаемого, капитальные инвестиции и государственные закупки сокращаются по их реальной величине. Альтернативный подход заключался бы в том, чтобы допустить падение валютного курса и таким образом экспорт, а также капитальные инвестиции ценой ограничения личного потребления. Например, сдерживание роста заработной платы позволило бы увеличить валовую прибыль, а следовательно, и инвестиции. Хотя рост личного потребления сократился бы, прирост капитальных инвестиций на 5,9% в реальном выражении был бы более, чем достаточен, чтобы перекрыть это снижение и обеспечить умеренный рост реального ВВП на 2% и промышленного производства на 4%. Более крупный номинальный ВВП означал бы также дополнительные государственные доходы и сокращение общего бюджетного дефицита. В этом сценарии первичный профицит возрастает на 29 млрд. рублей. Если бы эти дополнительные доходы были израсходованы на новые госзакупки, даже этот небольшое увеличение способствовало бы более сильному росту производства и инвестиций. Разумеется, дополнительное понижение НДС – без нарушения бюджетного баланса – позволило бы достичь реального прироста ВВП в 3,3%. Этот конечный вариант "осторожно оптимистического" сценария показан в табл. 11. Таблица 11
Конечный вариант данного сценария позволяет добиться значительного роста при невысокой инфляции. Главная причина этого – активная макроэкономическая политика, которая способствует росту инвестиций и госзакупок. И этот несмотря на уменьшение чистого экспорта размером в 1,9% от ВВП, причем нет никаких специальных мер по стимулированию экспорта. В отличие от восстановления 1999 г. ни рост экспорт, ни замещение импорта не играют существенной роли, и реальный рост достигается исключительно за счет улучшения отечественной конъюнктуры. Предполагается, что реальный ВВП вырастет в 2000 г. на 1,5% вследствие увеличения номинального ВВП на 21% и среднегодовой инфляции в 19,5%. Как и в "осторожно оптимистическом" сценарии, государство занимает пассивную позицию, рассчитывая на спонтанный рост потребления и достижение первичного профицита бюджета в 1,5-2%. Основным инструментом сдерживания инфляции служит рестриктивная денежная политика и поддержание стабильного валютного курса. Этот прогноз мало меняется в лучшую сторону, если делается попытка стимулировать инвестиции за счет потребления. Их прирост на 32;% в номинальном выражении и на 8% в неизменных ценах недостаточен после резкого падения в предыдущие годы. Итак, минфиновский сценарий достижим, но лишь при дополнительной стимулирующей поддержке со стороны государства. Главный урок в том, чтобы использовать ожидаемый рост первичного профицита для увеличения государственных закупок отечественных товаров и услуг, а не для расплаты с кредиторами. С оплатой госдолга можно подождать до тех пор, пока эндогенный экономический рост обеспечит достаточные государственные доходы. Насколько сильна инерция роста? Как отмечалось в начале этой работы, российская экономика застряла с "стагнационной ловушке". Наша исходная посылка заключалась в том, что помимо инфляционной тенденции, сдерживающей рост ВВП, существует проблема недостаточного денежного спроса, вызванная низкими доходами большинства россиян, а также проблема неудовлетворительных стимулов для крупных капитальных инвестиций. Остановимся на отдельных аспектах этой посылки. Систематический рост совокупного денежного спроса является одним из наиболее важных источников роста в любой экономике. Фактический реальный рост всегда корректируется наличным производственным потенциалом (ограничение по предложению товаров и услуг) и инфляционным давлением, которое можно интерпретировать, как результат взаимодействия спроса и предложения. Но каким бы ни был потенциал физического роста, он не может быть реализован в рыночной экономике, если денежный спрос недостаточен. Если совокупный спрос в денежном выражении не увеличивается в каком-то данном году, но при этом существует инфляционная инерция, результатом будет не просто стагнация. Но скорее всего падение реального производства. Но существует ли такая инерция роста денежного спроса в современной российской экономике? И, если она существует, как она действует и каковы ее ограничения? Сравнительно сильный ростовый тренд был обнаружен в номинальном потребительском спросе. При экстраполяции на будущее он дал прирост на 54,2% в 1999 г. и на 34,8% в 2000 г. Это приблизительно совпадает с нашим базисным прогнозом на 1999 г. и превышает "осторожно оптимистический" сценарий на 2000 г. Это подтверждает наш вывод, что потенциальный рост экономики связан с ростом личного потребления. Однако, в тренде номинальных расходов на инвестиции наблюдается резкий перелом в сторону понижения начиная с 1998 г., который усиливается в 1999 году. Экстраполяция дает абсолютное сокращение на 26,5% в 2000 году. Это подтверждает наш предварительный вывод о неблагоприятных перспективах капитальных вложений, если не произойдет радикальных перемен к лучшему. Временной ряд государственных закупок содержит слабый тренд к росту. Если он сохранится, наши прогнозы этих показателей выглядят чересчур оптимистическими. Но, как уже отмечалось, тенденция в государственных закупках, помимо политических факторов, зависит от двух основополагающих обстоятельств: способности экономики генерировать достаточные государственные доходы и выбора относительно направлений использования первичного профицита. Аналогичные расчеты были сделаны применительно к временным рядам средней заработной платы на одного занятого. Тенденция показывает явный рост – на 27,9% в 1999 г. и на 19,7% в 2000 г. Однако, рост этого показателя отстает от роста личных потребительских расходов, что указывает на сильный потенциальный барьер для их дальнейшего роста. Рассмотрим более подробно, как влияют эти переменные на динамику экономики в целом. Модель демонстрирует, что получается, когда производители приступают к осуществлению своих планов на расширение продаж. Любое экзогенное добавление номинального предложения, при прочих равных условиях, ведет к расширению денежного потребительского спроса лишь в 36,2% к приросту предложения. Дело в том, что при этом автоматически создается дополнительный спрос вследствие роста затрат на рабочую силу, необходимого для увеличения выпуска. Полагая неизменными удельные затраты труда на единицу валовых выпусков, происходит прирост фонда заработной платы, равный 16,7% ожидаемого прироста продаж. Но при этом происходит также прирост других личных доходов, равный 19,5% ожидаемого расширения продаж. Следовательно, инерция роста номинального предложения потребительских товаров и услуг вызовет лишь ограниченный прирост денежного спроса, который будет недостаточным для полного обеспечения роста продаж соответствующим ростом спроса. Чтобы планы производителей были реализованы, необходим дополнительный рост удельных затрат на рабочую силу, что ведет к дополнительному росту фонда заработной платы и потребительского спроса. Но при этом прочие личные доходы не обязательно растут, т.к. они зависят от разницы между приростом добавленной стоимости и приростом затрат на рабочую силу. Таблица 12
.
Таково чистое воздействие роста заработной платы в том случае, если рост номинального ВВП не поддерживается другими компонентами совокупного спроса, в особенности государственных закупок, капитальных инвестиций и экспорта, либо же дополнительным сокращением импортной зависимости. Но рост заработной платы оказывает позитивное воздействие, если он сопровождается государственными мерами, направленными на стимулирование других компонентов ВВП. Еще более показательны данные о чистых капитальных инвестициях, равных разнице между валовыми вложениями и потреблением основного капитала. Эти данные зависят от способа измерения потребления основного капитала. Если верить официальным данным, чистые капитальные инвестиции были отрицательной величиной, начиная с 1995 г. (минус 5,5% от ВВП), составив минус 8,8% в 1996 г. и минус 11,7% в 1998 г. Если использовать более скромные (и более реалистические) оценки потребления основного капитала, то чистые капитальные инвестиции все же составляют минус 7% в 1999 г. и прогнозируются в минус 7,2% в 2000 г. Это значительные величины для любой экономики, переживающей глубокий спад. Например, в США во время "великой депрессии" чистые инвестиции достигли рекордно низкого уровня в 7,7% в 1933 г. Российские национальные счета показывают кризисный характер использования ресурсов финансирования капитальных инвестиций. Во-первых, общие данные о валовых инвестициях (20-21% ВВП) включает затраты на капитальный ремонт, без которого они снижаются до 16,6-16,7%. Это и есть собственно валовые капитальные вложения. Но значительная их часть приходится на строительство, тогда как инвестиции в производственное оборудование составляют лишь 3,6-4% (по сравнению с 7,4-7,6% в США). Во-вторых, если рассматривать только негосударственные инвестиции (80% от итоговой цифры), то только 15-17% амортизации расходуется для их финансирования и 20-40% чистой прибыли (после уплаты налогов). Кроме того, 15% общей суммы амортизации и чистой прибыли расходуется на "финансовые инвестиции", т.е. на вложения в ценные бумаги и аналогичные способы заработка. Как расходуется остальная половина валовой прибыли, российская статистика умалчивает. Наши регрессионные уравнения, рассчитанные для капитальных инвестиций в текущих ценах, используют амортизацию и чистую прибыль в качестве независимых переменных (см. Приложение V). Коэффициенты регрессии для амортизации (0,519) и чистой прибыли (0,809) показывают, что завесь период 1990-1998 гг. только половина прироста амортизации и 80% прироста чистой прибыли использовались на финансирование капитальных инвестиций. Это несколько выше фактической доли этих источников в национальных счетах за 1995-1996 гг., но подтверждает общий вывод, что валовая прибыль в экономике России серьезно недоиспользуется как источник внутренних капитальных инвестиций. Эти уравнения не объясняют отмеченного выше поворота к худшему в инерции расходов на капитальные инвестиции в 1998-1999 гг. При прогнозировании данных 1999 г. они превышают фактические инвестиции на 177 млрд. руб., или на 30,6%. Это означает, что после кризиса 1998 г. предприятия и фирмы используют еще меньшую часть своей валовой прибыли на капитальные инвестиции, чем даже в прежние годы. Альтернативным способом прогнозирования капитальных инвестиций является их оценка сначала в неизменных ценах и затем перевод в текущие цены с помощью соответствующего дефлятора. В этом случае появляются еще две существенные независимые переменные * уровень использования производственных мощностей в обрабатывающей промышленности и накопленный запас основного капитала (с ожидаемой отрицательной корреляцией). После добавления этих переменных коэффициенты регрессии при амортизации (0,475) и чистой прибыли (0,112) выглядят более реалистическими. Кроме того, оказывается, что каждый процентный пункт увеличения загрузки производственных мощностей ведет к приросту валовых капитальных инвестиций (в неизменных ценах 1995 г.) на 13,4 млрд. руб. Например, сокращение загрузки мощностей с 60% от "нормальной" в 1997 г. до 54% в 1998 г. уменьшает прогнозируемый уровень инвестиций на 80,4 млрд. руб., или на 32,1% по сравнению с предыдущим годом. Вместе с тем, отрицательная зависимость от накопленного запаса основного капитала на начало года ведет к росту прогноза капвложений на 7 млрд. руб., т.к. запас основного капитала в 1997 г. сократился (чистые инвестиции были меньше нуля). Точно так же возрастание загрузки в 1999 г. в результате промышленного оживления на 5 процентных пункта должно было добавить 65 млрд. руб. к капвложениям за этот год по сравнению с предыдущим. Продолжение роста промышленного производства в 2000 г. могло бы вызвать поворот в отрицательной инерционной тенденции капитальных инвестиций. Существенная зависимость от загрузки мощностей очень важна, т.к. является показателем меняющихся ожиданий производителей относительно перспектив реального роста совокупного спроса. Отсюда следует также, что капитальные инвестиции не обязательно начнут оживать, если государство решит несколько снизить бремя налога на прибыль. например, согласно нашей модели, уменьшение федерального налога на прибыль с 35 до 30% привело бы в 1999 г. к росту чистой прибыли на 12%, но капитальные инвестиции увеличились бы лишь на 1,1%. Дело в том, что амортизация и чистая прибыль более. чем достаточны, чтобы оплатить намного больший рост реальных капвложений. Но для этого требуются правильные стимулы. Главным стимулом сегодня являются ожидания дальнейшего роста производства, что служит показателем реальной потребности в расширении и модернизации производственного потенциала и признаком растущей ожидаемой отдачи от инвестиций. Финансовые возможности (т.е. валовая прибыль) налицо, но требуется также перспектива растущих рынков сбыта. Рассмотрим эффект 10-ти и 20-типроцентного увеличения реальных капитальных инвестиций в 2000 г. по сравнению с 1999 г. (при допущении, что все другие параметры нашего базисного сценария остаются неизменными). Результаты данной имитации суммированы в таблице 13. Таблица 13
Рост капитальных инвестиций помогает росту ВВП как непосредственно * добавляя к спросу на инвестиционные товары, но также косвенно * увеличивая личные доходы и спрос потребителей. Общий эффект мультипликатора на внутренний конечный спрос равен 1,6, но вследствие утечки в импорт общий мультипликатор ВВП по инвестициям уменьшается до 1,43. Все это * результаты расчетов в неизменных ценах. В текущих же ценах несколько выше для внутреннего спроса (1,74), но меньше для ВВП (1,3). Рост цен уменьшает прирост реального спроса и увеличивает утечку в импорт. Итак, значительный рост капитальных вложений и желателен, и возможен, но главным стимулом для их увеличения является систематически растущий совокупный спрос. Если инерция роста потребительских расходов недостаточна, чтобы создать этот стимул, то единственным другим внутренним стимулом (кроме рассмотренного выше снижения НДС) является увеличение государственных закупок. Рассмотрим более подробно этот непростой вопрос. Государственные закупки как фактор роста Если российское правительство откажется от своих монетаристских страхов, оно сможет использовать государственные расходы (и снижение налогов) как мощные средства стимулирования экономического роста. Мультипликатор ВВС по государственным закупкам, как показано выше, больше мультипликатора капитальных инвестиций. Иными словами, он * более эффективный способ увеличения совокупного спроса, нежели непосредственное стимулирование капитальных вложений, в особенности когда производственные мощности существенно не загружены. В таблице 14 представлен эффект воздействия двух различных увеличений государственных закупок (в текущих ценах): на 50 млрд. руб. (или на 9,2%) и на 100 млрд. руб. (т.е. на 18,4%). Допустим также, что эти увеличения относятся к 2000 году. Чтобы измерить чистый эффект этих воздействий, инерционный рост других компонентов ВВП исключается. Таблица 14
Итак, стимулирующее влияние на совокупный спрос и реальный ВВП значительное. Прирост цен относительно невелик, и этого достаточно, чтобы обеспечить некоторый реальный рост по сравнению с 1999 г. Главный вопрос в том, почему инфляционный эффект сравнительно мал несмотря на значительное сокращение первичного профицита и рост общего дефицита госбюджета? Хотя рост госдоходов составляет лишь 42% от прироста госрасходов, он все же способствует уменьшению инфляционного давления, т.к. потребность в заимствовании средств или эмиссии денег относительно сокращается. Модель не показывает значительного прироста денежной базы (которая близка к М0). Это, конечно, зависит от предположения об отсутствии нового крупного финансового кризиса, т.е. прирост банковских вкладов населения происходит на уровне обычных 1,3% от личных доходов. Как отмечено выше, во время кризиса личные сбережения подвержены большим колебаниям, а М0 сильно зависит от внезапного обмена на рубли долларовых сбережений. Но если произойдет инфляционный скачок в денежном обращении, он будет вызван главным образом факторами, нее имеющими ничего общего с "печатанием денег" вследствие роста бюджетного дефицита. Это происходит потому, что более крупный прирост располагаемых личных доходов будет в своей подавляющей части израсходован на покупку потребительских товаров или пойдет на прирост банковских вкладов, оставляя лишь относительно небольшую сумму на добавление массы наличных денег в обращении. Прирост М2 превышает рост массы наличных денег вследствие роста банковских депозитов предприятий и фирм. Если это приращение будет использовано на пополнение оборотных средств в реальном секторе, то эти дополнительные деньги могли бы сыграть позитивную роль в стимулировании роста и сдерживании инфляции. Поскольку крупные государственные закупки могут привести к растущему бюджетному дефициту и дополнительному инфляционному давлению в среднесрочном и долгосрочном аспектах, их следует использовать лишь для того, чтобы вывести экономику их застоя, но не для того, чтобы поддерживать ее систематический рост. Вопрос в том. чтобы побудить ее расти за счет собственной инерции, а не путем постоянного подталкивания со стороны государства. Если это условие выполняется, то прирост государственных доходов должен быть достаточным, чтобы финансировать достаточное предложение публичных товаров. Поэтому если первоначальный толчок со стороны государства приведет к эндогенному спонтанному росту в последующие годы, государственный бюджет будет автоматически сбалансирован по достижении определенного объема ВВП. Наша модель не может ответить на вопрос, какой именно стимул со стороны государства необходим для того, чтобы вызвать спонтанный рост реального потребления и капитальных инвестиций. Но она может показать, какие уровни совокупного частного спроса достаточны для ликвидации бюджетного дефицита даже при систематическом значительном росте государственных расходов. Например, в одном из рассмотренных выше сценариев увеличение государственных закупок на 18,4% в 2000 г. вызвало некоторый рост личного потребления и капитальных инвестиций. Это вызвало рост бюджетного дефицита потому, что отсутствовал спонтанный, независимый от государства рост частного спроса и частных доходов. В других сценариях, где экзогенно добавлялся прирост независимого от государства частного спроса, рост государственных доходов был более, чем достаточным, чтобы избавиться от общего бюджетного дефицита. Для этих сценариев характерна одна общая черта: совокупный прирост личного потребления и капитальных инвестиций по меньшей мере втрое превышает рост, вызванный государственным стимулированием. Например, если прирост государственных закупок в 2000 г. составляет 100 млрд. руб., то личное потребление должно вырасти на 215 млрд. руб. (9%) и капитальные инвестиции на 135,2 млрд. руб. с тем, чтобы государственные доходы приросли на 132 млрд. руб. В среднем, прирост государственных доходов равен 31-32% от прироста совокупного частного спроса. Чтобы компенсировать рост на 100 млрд. руб. государственных закупок, требуется прирост совокупного частного спроса на 320-350 млрд. руб. Таблица 15
* данные за 1999 г. Итак, сильный импульс со стороны государственных закупок, если они правильно направлены и сочетаются с ростом частных доходов (как трудовых, так и нетрудовых), может стать важным способом выведения экономики из застойной ловушки и открытия дороги к спонтанному росту. Важно подчеркнуть, что такой рост может быть достигнут путем преодоления бюджетного дефицита при росте государственных расходов, а не при их сокращении, что вело бы к консервации застоя. При этом рост государственных расходов не вызывает усиления инфляции. Масса денег возрастает значительно, но как реакция на спрос на деньги для растущего обращения товаров. Соотношение М2/ВВП (16,4% на конец 2000 г.) остается неизменным. Нет нужды в эмиссии дополнительных денег, т.к. государственных доходов достаточно для того, чтобы финансировать как текущие государственные расходы, так и обслуживать накопившийся государственный долг. В таблице 16 приведено сравнение двух точек сбалансированного бюджета * нижней точки, которая достигнута путем сокращения государственных расходов и в который реальный ВВП за 1999 г. на 1,5% ниже базисного сценария, и верхней точки, в которой при росте государственных расходов достигнуто превышение реального ВВП на 2,1% и промышленного производства на 3,8% над базисным сценарием. Эти две точки имеют разную макроэкономическую структуру. Таблица 16
В высшей точке экономика России подходит значительно ближе к доле личного потребления в ВВП, характерного для США и других промышленно-развитых стран, т.е. к двум третям вместо половины в годы, предшествовавшие кризису 1998 г. Хотя в этом сценарии доля государственных закупок также выше, чем в нижней точке, это происходит отнюдь не за счет оттеснения капитальных инвестиций, доля которых также возрастает. В нижней точке происходит крайнее сокращение объема публичных товаров, а в высшей точке достигается их относительная достаточность. При этом тяжесть налогообложения не возрастает, т.к. доля государственных доходов остается неизменной. Спонтанный рост в высшей точке достигается преимущественно за счет внутренних источников, тогда как в нижней точке он значительно зависит от роста экспорта. Сокращение доли чистого экспорта свидетельствует о возврату к более нормальной ситуации. Две альтернативных точки сбалансированного бюджета указывают два различных направления развития экономики: одно к продолжению застоя без перспектив на возрождение и второе к нормальному рынку и самоподдерживающемуся росту. Второй путь интересен также тем, что в нем сбалансированный бюджет достигается при загрузке мощностей лишь на уровне 60% от нормальной. Таким образом, остается еще зазор приблизительно в 20 процентных пункта вплоть до достижения точки "полной занятости по Айснеру". Это, как показал американский экономист Роберт Айснер, * теоретически максимальная тока сбалансированного бюджета. Дальнейший рост российской экономики при существующей налоговой структуре, привел бы к непомерным бюджетным профицитам, которые бы тормозили рост вместо того, чтобы ему способствовать. Смысл этого факта в том, что современный уровень налогов в России чрезмерно высок и имеет тенденцию консервировать застой. Итак, налоги должны быть понижены, а не повышены, чтобы способствовать росту. Снижение НДС, о чем речь шла выше, это одна из необходимых реформ для того, чтобы спонтанный рост стал возможен. После долгих лет кризиса и застоя экономика России находится в ловушке стагнации, которая создана сложившимися институциональными и структурными факторами: (1) большим разрывом между чрезмерной валовой прибылью в экономике (суммой амортизации и чистой прибыли), с одной стороны, и чрезмерно узким внутренним рынком, ограниченным ненормально низкими доходами основной массы населения, с другой; (2) ненормально высоким инфляционным давлением в экономике, где совокупный спрос намного ниже производственного потенциала. Существует два выхода из этой ловушки: (1) направить валовую прибыль экономики на капитальные инвестиции и реконструкцию отечественного машиностроения посредством централизованного государственного регулирования и управления экономикой; (2) постепенно увеличивать совокупный спрос при сдерживании инфляции преимущественно рыночно-ориентированными средствами макроэкономической политики. В данной работе исследовалась вторая из этих возможностей с использованием эконометрической модели для проверки различных гипотез. Главный вывод относительно восстановления экономики в 1999 г. состоит в том, что оно основывается на четырехкратной девальвации рубля, что радикально изменило соотношение между ценами и валютным курсом, сделав замещение импорта и некоторое увеличение импорта главными факторами роста промышленного производства. Стабилизация рубля на низком уровне, позволила уменьшить инфляцию и тем самым повернуть вспять тенденцию к падению совокупного реального спроса. Однако, хотя некоторое дополнительное замещение импорта и рост экспорта еще возможны в 2000 г., дальнейший рост экономики зависит главным образом от перспектив роста совокупного внутреннего спроса. В настоящее время эти перспективы не обнадеживают, т.к. в экономике отсутствует инерция спонтанного роста основных компонентов конечного спроса и доходов. Различные модельные сценарии для 2000 г. показывают, что реальный рост возможен только если будут отброшены рестриктивные макроэкономические методы прошлых лет и если произойдет поворот к активному стимулированию совокупного спроса посредством увеличения государственных закупок и снижения налогов, особенно НДС. Последняя мера дала бы совместный эффект стимулирования потребительского спроса и ослабления инфляционных нагрузок. Хотя это радикальное изменение бюджетной политики совершенно необходимо, оно само по себе не приведет к спонтанному росту, если частный совокупный спрос, не связанный с государственными стимулами, не станет расти быстрее, чем частный спрос, порождаемый бюджетной политикой через соответствующие мультипликаторы. Во-первых, только спонтанный рост частного внутреннего спроса позволит со временем полностью избавиться от бюджетного дефицита при значительном систематическом росте государственных расходов и сокращение налогов. Устранение дефицита позволит свести к минимуму инфляционные давления, но также создаст прочную финансовую основу для дальнейшей активизации бюджетной политики. Во-вторых, бюджетный профицит позволит расширить возможности кредитования, особенно для преодоления дефицита оборотных средств предприятий. Но спонтанный рост частного спроса возможен только в том случае, если осуществляется политика доходов, которая, с одной стороны, стимулирует сильный рост трудовых доходов, а, с другой стороны, допускает значительный рост прибыли. Повышение заработной платы в застойной экономике способно убить стимулы роста капитальных инвестиций. Но когда повышение заработной платы становится естественным спутником растущего производства, это способствует росту потребительского спроса, оставляя при этом простор для роста прибыльности и увеличения капитальных инвестиций. Таким образом, сбалансированная политика доходов является необходимой составной частью общей экономической политики, направленной на рост производства. Такая политика получила бы широкую поддержку в обществе и помогла бы выработке общественного консенсуса по вопросам экономической политики. Абалкин Л., Строев Е. (ред.). Роль государства в создании и регулировании рыночной экономики. Издание Совета Федерации, 1988. Заработная плата и занятость в экономике, помесячные данные, 1992-1999. Госкомстат 1999. Конечное потребление государственных учреждений в 1995 г. Госкомстат, 1996 Конечное потребление домашних хозяйств в 1995 г. Госкомстат, 1996 Конечное потребление услуг жилищного хозяйства в 1995-1998 гг. Госкомстат, 1999 Львов Д. (ред.) Путь в 21 век. Стратегические проблемы и перспективы российской экономики. "Экономика", 1999 Меньшиков С. Советская экономика: катастрофа или катарсис. "Международные отношения", 1990 Меньшиков С. Экономика России: практические и теоретические проблемы перехода к рынку. "Международные отношения", 1996 Меньшиков С. Новая экономика. Основы экономических знаний. "Международные отношения", 1999 Меньшиков С. Сценарии развития военно-промышленного комплекса. "Вопросы экономики", 7, 1999 Методологические положения по статистике. Выпуск второй. Госкомстат 1998 Обзор экономической политики в России за 1998 год. Бюро экономического анализа, "Росспэн", 1999 Потребление основного капитала в 1995 и 1996 гг. Госкомстат, 1997. Российский статистический ежегодник. 1998. Госкомстат, 1998 Краткосрочные экономические показатели. Ежемесячный бюллетень Госкомстата, 1998-1999 Социально-экономическое положение России, 1998. Госкомстат 1999 Социально-экономическое положение России, январь- апрель 1999. Госкомстат 1999 Система национальных счетов. Госкомстат 1997 Таблицы межотраслевого баланса экономики России за 1990, 1992, 1993 и 1995 гг. Данные предоставлены Институтом математико-экономических исследований Министерства экономики РФ Menshikov, S. New Approaches to Dynamic Input-Output Models, in L. Klein
Menshikov, S. Catastrophe or Catharsis? Inter-Verso, 1991 Menshikov, S. The Role of State Enterprises in the Transition from Command
Menshikov, S. The Virtual Economy and Reality, in Transition, World Bank
Menshikov, S. Russian Capitalism Today. In Monthly Review, 51, 3 (July- August 1999 Menshikov, S. Russian Capitalism Today. In Monthly Review, 51, 3 (July- August 1999 National Income and Product Accounts of the United States, 1929-94, Vol. 1,
Russian Economic Monitor. PlanEcon Report. Vol. VII-XIV. Washington, D.C. Список переменных и коэффициентов X
i
Список уравнений (1 - 23) Y
i
= C
i
i
i
i
i
Приложение II. Блок цен и денег
Список переменных
Список уравнений
(2) cpi = .692 M0 + 2.59 exr
(3) exr = .095 cpi - .0319 nexp / exr
(4) M2= 0.128 gdpnom + 5.14 exr
(5) ppi = 0.288 M2
(6) cpiav = (cpi + cpi(t - 1)) / 2
(8) defl = 1.037 ppiav
(9) dgdpnom = gdpnom / gdpnom
(t - 1)
Приложение III. Уравнения цен и денег, оцененные на месячной статистике
Примечание
:
Список переменных
Список уравнений
(t - 3)
Приложение IV. Специальные уравнения импорта и экспорта Список переменных im$ - импорт товаров, доллары США
Список уравнений
Приложение V. Уравнения для оценки инерции роста Примечание: Эти уравнения оценены по месячным данным за 1997-1999 гг. кроме уравнения
Список переменных
Список уравнений
(2) inv-mo = 0.9403 inv-mo
(t - 1)
(3) wr-mo = 1.0139 wr-mo
(t - 1)
(t - 1)
Приложение VI. Альтернативные уравнения инвестиций, потребления и доходов Список переменных inv - валовые инвестиции в основной капитал, текущие цены
Список уравнений (1) inv = 0.5188 depr + 0.8093 prof
(t - 1)
(3) ww = 0.2685 gdpnom
(4) li = 0.4704 gdpnom
(5) soc = 0.3463 ww
(6) othinc = 0.3638 (vv - ww - soc - gitx)
(7) c = 0.9324 dhi
(8) c = 0.8719 hi
|
|
Главная | Статьи западных экономистов | Статьи отечественных экономистов | Обращения к правительствам РФ | Джозеф Стиглиц | Отчет Счетной палаты о приватизации | Зарубежный опыт
|
|
|
Copyright © RusRef 2002-2024. Копирование материалов сайта запрещено |
|