Кто же и за что же реально осудил Сократа?

Древнегреческое правосудие не случайно и не ошибочно осудило Сократа. Поэтому в процессе Сократа нужно различать конкретно-исторический, социально-политический и личностный контекст конфликта философа со своим полисом и символическую, метафизическую сущность данного конфликта.

Сам Сократ в своей речи на суде выделял своих давнишних анонимных обвинителей, не приемлющих философский образ его мысли, восстанавливающих против него народ и толпу, и теперешних обвинителей, выдвигающих против него мелкие и поверхностные наветы. Сократ чувствовал, что речь на суде идет не только о споре людей с людьми, но и людей с чем-то нечеловеческим, темным, использующим людей как орудия клеветы, лжи и слухов. Но Сократ так и не понял, почему это античеловеческое ничто всегда так интересовалось его жизнью и мыслями.

Да, Сократа осудили афинские граждане. Но его осудил голосами тех же самых граждан и демон ничто после выполнения Сократом своей главной задачи — создания вопросно-безответной диалектики. Именно наукообразная методология диалектики вклинивала ничто и смерть в самые глубины мысли и жизни, превращая неопределенность и бесформенность их отрицательных побуждений в интересные и привлекательные образы жизни.

Но почему же демонические силы ничто решили погубить Сократа — своего лучшего, талантливейшего и вернейшего слугу? Вот именно: по причине этой самой талантливости. Сократ вполне мог — особенно после его возможного оправдания -осознать коварную роль своего демона как агента тьмы и смерти и заняться его разоблачением, столь же впечатлительным, как и его рекламной диалектикой. А этого никак нельзя было допустить!

Мировоззрение древних греков было оптимистическим, жизнетверждающим; оно опиралось на доверие к бытию, жизни и разуму как их высшему проявлению. Бытие понималось и признавалось единым, абсолютным, всеобъемлющим основанием Космоса и человеческой жизни. Символически бытие изображалось в виде шара, состоящего из множества прекрасно сплетенных венцов. Высший декрет этого бытия провозгласил Парменид — первый выразитель исчезающего ныне европейского духа:

Быть или вовсе не быть —
вот здесь разрешенье вопроса.
Есть бытие, а небытия вовсе нету;
Здесь достоверности путь,
и к истине он приближает.

Более определенно бытие определяется через мысль и слово.

Одно и то же есть мысль и бытие.
Слово и мысль бытием должны быть.

В классической форме античное понимание соотношения бытия и ничто выразил Платон, утверждая, «что небытие само по себе ни произнести правильно невозможно, ни выразить его, ни мыслить и что оно непостижимо, необъяснимо, невыразимо и лишено смысла». В этой протонаучной картине мира ничто не имеет ни малейшего самостоятельного значения, выступая как паразитическое, ложное, зависимое состояние опять-таки бытия; ничто -это тень бытия, вещей, а смерть — это царство тьмы, где находятся уже тени теней. Ничто, небытие выносились здесь за скобки бытия.

Греки навсегда остались верными первоначальному жизненному импульсу своей мифологии, признающей безоговорочный приоритет в мироустройстве и делах человеческих именно жизни, а не смерти, ничто. Это жизненное кредо мифологии выразил Ахилл:

Лучше б хотел я живой, как поденщик,
работая в поле,
Службой у бедного пахаря хлеб добывать
свой насущный,
Нежели здесь над бездушными мертвыми
царствовать, мертвый.

И вдруг... Сократ начинает философствовать о диалектике умирания и смерти. В его учении эта смертоносная сила ничто, делающая людей духовно мертвыми, невменяемыми и беснующимися корибантами, еще при жизни впервые получила права философского гражданства. Успех диалектики превзошел все ожидания. И вожди, и ведомые диалектики легко превращались с ее помощью в стадо суицидных существ-ничто, которыми предводительствует демон Сократа.

Сократ не мог не знать этих высказываний Ахилла; и, тем не менее, он продолжал умствовать вопреки их предостережениям. И своим приговором древнее правосудие ответило: «Нам с тобой, диалектик обаятельный, не по пути!».

Сократ грубо порушил исходную жизнеохранительную матрицу древнегреческого духа и с помощи диалектики создал, пожалуй, первое в Европе жизнеотрицательное мировоззрение явно с буддийским акцентом.

С одной стороны, философия Сократа проповедует и защищает высшие ценности мира: богов, истину, бытие, разум, справедливость и др. Здесь диалектике отведена скромная роль в троичных пространствах разума: «Род — вид — индивид», «вечность — бытие — разум», «рождение — жизнь — бессмертие», «вопрос — истина — ответ» и др. Соответственно, и вопрос здесь выступает как производный, учебно-методический аспект истины, воплощением которой служит Сократ-мудрец.

С другой стороны, философия Сократа трактовала жизнь всего лишь как подготовку к смерти; и такая установка абсолютно обесценивала жизнь. Диалектика и стала методическим инструментом и алгоритмом подобного обесценивания жизни, повсеместно утверждая, что поскольку нет смерти без жизни, то и жизнь не может обойтись без своего губителя. С тех пор диалектика исправно несет свою службу, закрывая от людей самоценность жизни самой по себе. Соответственно и вопрос здесь выступает как самостоятельная диалектическая сила, устанавливающая по своему веленью, что истины, справедливости, мужества и других ценностей еще нет; их нужно искать посредством вопросно-ответной диалектики, хотя по закону той же диалектики они не могут быть найдены. И здесь Сократ служит уже жертвенным воплощением вопроса, жертвой, принесенной на алтарь уже безответной и безответственной диалектики. В качестве жертвы Сократ служит олицетворением символа, знака вопроса как самостоятельной силы ничто, как орудия демона.

Сократ не признавал даже равенства жизни и смерти, безоговорочно отдавая свой голос в пользу смерти. И этот голос оказался затем решающим в его осуждении. Сократ отказался от принятых в то время форм защиты на суде, которые неизбежно бы оправдали его; но он использовал мощь диалектики своего друга-демона для того, чтобы весь состав суда сделать невменяемыми и беснующимися корибантами. Но не вышло: друг-демон на суде исчез бесследно, и Сократу пришлось иметь дело с судьями, на которых чары, волшебство и дурман диалектики не действовали. И они свершили свой обряд отрицания диалектики и диалектика Сократа по ее лее рецептам горячего отрицания. Древнее правосудие распознало троянского коня диалектики и разрушило его, хотя это была уже запоздалая акция. Вопросно-ответный диалектик Сократ завершил свой путь безответным приговором. Поэтому вопрос в данном аспекте выступает уже как орудие правосудия, обращенное на самого вопрошателя. Сократ — живой символ вопроса, с которым правосудие может обратиться к каждому. Какого вопроса? Какова главная обязанность человека: «Быть или не быть?».

Сократ совершил преступление не просто против законов и обычаев афинского полиса, а против самого Космоса, пробив своей акушерской диалектикой в его стенах бреши, через которые в мир хлынули орды Гогов и Магогов небытия, полчища демонов ничто и бессознательного. С того времени пробитая брешь открыла враждебным воздействиям демонов все бытие, в уцелевших остатках которого укрываются последние его защитники, живущие идеей Великого Бытия. Соответственно, весь мир, культура, человек, разум превратились в совокупность вопросов для тестирования, кроссвордов, игр и пр. И вопросы эти мало чем отличаются от своих ответов: и те и другие ничтожны.

Сократ нам друг, нам его жалко, но истина дороже. Да, Сократ виноват: он развращал молодежь не только своим содомитством, но и своей диалектикой, которая с помощью запутывающих вопросов разрушала объективные критерии добра и зла, внедряла в сознание молодежи нигилистические влечения ничто, обучала их искусству умирания и смерти. Сократ был для молодежи сиреной диалектики как основного вопроса ничто и смерти. Сократ, пожалуй, был первым правозащитником смерти в Европе.

Да, Сократ вводил новых богов, но не богов бытия, а богов небытия, ничто, ибо сократовского демона никто не мог идентифицировать с каким-либо богом политеизма бытия. Да, Сократу почти во всех делах и мыслях давал советы божественный голос, но это опять-таки был голос ничто, смерти. А этот голос требовал всегда одного и того же: мысли, дела жизни должны свершаться так, чтобы все ее дороги вели в ничто. Указатели же на них расставит демон диалектики.

Тайную работу демона диалектики не понимали обвинители, судьи, участники судебного процесса, но все они почувствовали, что за спиной этого старика стоит какая-то страшная сила, грозящая гибелью им самим и их стране, и они поступили так, как надлежит поступать в подобных случаях. Это был не суд над Сократом, а начало судебного процесса между бытием и ничто, процесса, длящегося и поныне, процесса, который будет длиться до скончания времен.