К спорам о моде

Внимательно прочитав эту книгу, можно с уверенностью сделать один бесспорный вывод: мода — это социальное явление, которое играет значительную роль в общественной жизни и стоит того, чтобы мы, люди социалистического общества, разобравшись в ее сути, закономерностях и «причудах», еще более активно и целенаправленно использовали бы ее в своих экономических, идейных и эстетических интересах. Для этого нужно более глубоко, чем, может быть, это делалось ранее в нашей литературе, исследовать природу моды, различие ее функционирования в различных, и прежде всего в буржуазном и социалистическом обществах, рассмотреть ее во всей сложности и многообразии ее проявлений.

На первый взгляд у читателя предлагаемой книги может создаться впечатление известной разноречивости в понимании того, что определяется некоторыми авторами как «феномен моды». Нам представляется, что, выступая с общих, марксистско-ленинских методологических позиций, различные авторы нашего сборника из-за недостаточной разработанности проблемы акцентируют внимание на разных сторонах этого «феномена», анализируют либо определенные сферы действия моды, либо особенности механизма ее функционирования, либо отдельные аспекты ее исторического развития, либо, наконец, ее связь с другими общественными явлениями. Такой подход на данной стадии развития теоретического осмысления моды в марксистской литературе нам кажется правомерным, несмотря на то, что в раде случаев возникает опасность одностороннего подхода к такому многогранному и противоречивому явлению, как мода.

Может возникнуть вопрос — а нуждаемся ли мы в каком-то общем определении, в теоретическом анализе, в научном подходе к такому обыденному и всем в общем-то известному явлению, как мода. Не мудрствуем ли лукаво в той сфере, где нужно проявить лишь практическую сметку и здоровый вкус?

Думается, что ответ на этот вопрос вытекает из осознания все усиливающейся социальной роли моды в современных условиях, из анализа той острой идейной борьбы, которая развертывается вокруг проблем моды, становящихся все более «модными». Чтобы сегодня выступить «за» или «против» моды, участвовать в столкновении мнений вокруг нее или в практическом ее развитии, необходимо определить отчетливо свои позиции, выработать теоретические основы понимания этого своеобразного общественного явления, научиться научно подходить к процессам ее развития.

Раздумьям о социальных функциях моды и ее природе и посвящены эти строки.

Прежде всего следует признать справедливым положение о том, что понятие «мода» относится преимущественно к явлениям культуры. Но культура обнимает собой широкий круг факторов жизнедеятельности людей — в понятие культуры включаются и материальные и духовные ценности, выработанные человечеством в процессе его развития, и способы и формы овладения этими ценностями, и методы, навыки, средства, способствующие творческому развитию человека, созданию все новых и новых материальных и духовных ценностей, их приумножению. Не ко всем сторонам культуры применимо понятие моды. Так, его нельзя относить к основным, постоянно существующим и развивающимся по своим особым, открытым историческим материализмом законам материального производства. В корне неправильно было бы объяснять действием «моды» и развитие таких надстроечных явлений, как идеология, имеющая свои коренные, определяемые экономической структурой общества и классовыми интересами принципы. Однако там, где речь идет о культуре повседневной жизни личности, ее быте, ее поведении, ее приобщении к ценностям, выработанным человечеством, мы встречаемся с феноменом моды, который призван превратить некоторые (подчеркиваем — некоторые, какие именно, это как раз и исследуется рядом авторов настоящей книги) общественные потребности в потребности каждой отдельной личности.

В этой связи интересна мысль авторов «Лексикона моды» о том, что понятие моды относится к внешним формам культуры. Действительно, в подавляющем большинстве случаев мода выступает в виде предпочтения известных внешних сторон тех или иных культурных явлений перед другими внешними сторонами. Это видно, например, при рассмотрении модных в различное время стилей, скажем, прикладного искусства (мебель, костюм, бытовая утварь, внешний облик человека в разные исторические периоды, определяющийся не только одеждой, но и манерами поведения, формами и внешними средствами общения и пр.), оформления индивидуальных транспортных средств и т. д. Изменения в моде в данном случае затрагивают не остающиеся более или менее стабильными функции тех или иных перечисленных выше культурных явлений, а именно их внешнее выражение. Особенно отчетливо эта особенность моды выражена в костюме (имеется в виду не действительное изменение функций одежды, вызывающее изменение ее вида, а движение моды при сохранении функционального назначения костюма).

Однако при этом напрашивается следующее соображение. Изменение взглядов на внешний облик форм культуры зачастую отражает в разной степени и изменение взглядов на ее содержание, поэтому, трактуя моду как представление о внешних формах культуры, мы не должны дать повод для утверждения ее полной независимости от представлений о содержании этой культуры, полной «автономности» этих внешних форм от содержания.

Вместе с тем мода устанавливается и на такие явления культуры, в которых ее объектом становятся на первый взгляд вовсе не внешние формы, а непосредственно содержание. Так, например, обстоит дело с модами на некоторые научные, философские концепции и теории, на определенных поэтов, художников, композиторов с их творчеством, на медицинские препараты и способы лечения, даже (в современном буржуазном мире) на астрологов и гадалок.

По-видимому, и в этих случаях мы все же можем говорить о внешнем подходе моды к данным явлениям культурной жизни, ибо такой подход, как правило, связан не с глубоким критическим изучением тех или иных теорий, творческим восприятием художественных произведений или применением медицинских рекомендаций и методов лечения, а с чисто механическим, формальным, внешним использованием полученных учеными, художниками, практиками (или псевдоучеными, псевдохудожниками) результатов; здесь перед нами, как верно утверждают наши исследователи, не усвоение, а присвоение культурных ценностей, не творческий, а потребительский метод «приобщения» к культуре. Не случайно мода в подобных случаях устанавливается чаще всего на те явления культуры, которые легче всего «присвоить», потребление которых не нуждается в мобилизации собственных творческих способностей и эмоциональных и умственных ресурсов, и потому термин «мода» в отношении к явлениям науки и искусства имеет, как правило, негативное оценочное значение. Таким образом, и в этом случае объектом моды является внешняя сторона явлений духовной культуры, и определение моды, как представления о внешних сторонах или формах культуры, остается в силе.

Но почему только «представление»? Ведь мода реализуется в действительном облике человека, вещей и предметов, его окружающих и ему служащих. Мода — это представление материализованное, и данный фактор очень важен для определения моды. Ведь модник (или модница) — в любой сфере проявления моды — не ограничивается лишь суждениями о модных вещах, предметах, явлениях, обычаях и пр., — он хочет присвоить их, перенять их, овладеть ими, выставить напоказ свое обладание ими. Как бы ни относиться к этой особенности моды (а она проявляется, конечно, по-разному в различных сферах культурной жизни, у разных социальных групп и индивидуумов), нам никуда не уйти от признания того факта, что мода связана с процессом общения людей, что моде следуют не «для себя» только, а прежде всего «для других», что мода зачастую выступает как своеобразная «знаковая система» известных ценностей (реальных или мнимых), а всякая знаковая система служит целям коммуникации.

Как раз на связь моды с общением и указывает отмеченная в рассматриваемом нами определении моды черта «общепринятости». Однако сам факт «общепринятости» моды должен быть рассмотрен детальнее. Уже в самом определении показано, что эта «общепринятости» — временная, она действительна лишь для определенного временного отрезка, по прошествии которого происходит своеобразная девальвация моды, ее устаревание. Она перестает быть «общепринятой», и возникает иная мода, которая в свою очередь добивается одобрения большинства. Но и «общепринятости» моды в период ее господства, относительной стабильности тоже относительна. В классовом обществе мода, утвердившаяся в определенной социальной группе, принятая тем или иным классом, совершенно не обязательно будет одобрена или использована представителями классов, противоположных по положению в обществе и интересам. Мода может распространиться лишь в той или иной социальной подгруппе или даже в подгруппе профессиональной, не охватывая и значительной его части.

Правда, возможен порой и обратный процесс — рассчитанность моды на широкие круги общества. Один из английских авторов в статье «Новые веяния в моде» подчеркнул, что отдельные модельеры «работают на молодежь всех социальных слоев» , но в данном случае мы имеем дело со стремлением навязать большему числу молодых людей определенную моду и таким образом, как признает сам автор, «привлечь хоть часть молодых покупателей».

Рекомендуем:

rhinoplasty surgery is a plastic surgery done on a nasal bone and cartilage. Results that can be expected after this type of surgery is more aesthetically pleasing face.

Большинство статей этой книги справедливо отмечает, что противоречивость оценок значения моды в общественной жизни в значительной степени связана с правомерностью распространения самого феномена моды в различных сферах культуры. Там, где необходимо обеспечение определенности и устойчивости потребительских предпочтений на определенном этапе и вместе с тем их периодической смены (а это как раз наиболее важно в сфере культуры быта), там мода имеет позитивное значение. Там же, где необходимо глубокое проникновение в существо культурных ценностей, носящих непреходящий характер (ценности науки, искусства, языка и т. д.), мода выступает как показатель несерьезности, поверхностности, некритического следования ложным образцам.

С другой стороны, даже в сфере культуры быта использование моды связано с качествами не только этой последней, но и с качествами самой личности — на это неоднократно указывается в данной книге. «Крайности моды», с которыми следует бороться, выступают не только как проявление несуразицы в самой моде, но и как фактор отношения к ней самой личности — от ее абсолютного отрицания, мнения о том, что мода — излишество, несерьезность, «игра» и до ее слепого, некритического приятия как ценности, независимой от ее идейного и эстетического смысла, не требующей при ее использовании творческого, критического подхода. В борьбе против этих «крайностей» важно постоянное соотнесение моды с такими явлениями, как идеал, образ жизни, качества личности.

Только будучи включенной во всю систему общественных отношений, мода может быть и понята и использована правильно в интересах общества и народа.

Какова социальная необходимость моды? На этот вопрос существует ряд ответов. С некоторыми из них познакомился читатель настоящей книги.

Настойчиво подчеркивается, что сам феномен моды определяется стремлением людей к постоянной новизне и смене форм своей жизни. Рядом с этим стоит и утверждение о том, что мода стремится утвердить определенный стиль как более или менее постоянный, упрочить его. В определениях социального значения моды звучит нота выделения части людей среди всей массы, но проскальзывает и мысль о том, что с помощью моды то или иное явление распространяется среди большой группы людей. Моду рассматривают как форму закрепления престижа и в то же время отмечают ее тенденцию к демократичности. Наконец, в моде видят положительное социальное явление и наряду с этим подчеркивают отрицательный характер многочисленных ее проявлений. Уже эта противоречивость характеристик моды как понятия, обозначающего определенный социальный феномен, отчетливо свидетельствует не столько о различии подхода к его объяснению, сколько о противоречивости самого этого феномена.

Обратимся к этой противоречивости, проистекающей из явно выраженной полифункциональности моды, многообразия ее реального социального бытия.

Если рассматривать моду как одно из важнейших средств распространения и утверждения определенных внешних форм культуры, то социальные функции моды во многом определяются тем, что это за формы, и формы какой культуры, каких сторон и явлений культуры, наконец, культуры какого общества, какого класса.

Каждый класс создает свою культуру, и ее формы определены ее содержанием. Усвоение этой культуры — длительный, сложный, противоречивый процесс, требующий известных усилий как со стороны тех, кто эту культуру создает и ее распространяет, так и со стороны тех, кто ее усваивает. Само деление общества на «создающих» и «усваивающих» культуру как различающихся между собой групп людей есть продукт классового общества и выражение антагонистической противоположности между классами господствующими и угнетенными, между умственным и физическим трудом, между городом и деревней. Создание и распространение моды на продукты таких сфер культуры, как наука, искусство, формы общения и другие области духовной жизни в классовом обществе, выступает в качестве средства навязывания тем или иным социальньш слоям или обществу в целом определенных элементов культуры господствующего класса. В этом смысле отношение к моде в применении к явлениям духовной жизни общества у передовых, прогрессивных, демократцческих кругов общества, как мы уже говорили, отрицательное. Вспомним ленинскую характеристику распространения буржуазных философских концепций среди части интеллигенции как моды (махизм в период послереволюционной реакции в 1907—1912 гг.), резко критическое отношение к формалистическим тенденциям в искусстве (в слепом преклонении перед «всем новым» В.И. Ленин видел проявление «лицемерия и, конечно, бессознательного почтения к художественной моде, господствующей на Западе»).

Почему для распространения реакционных идей и концепций, вкусов и стилей используется метод моды? Потому, во-первых, что их распространение как модных выглядит «стихийным», «неорганизованным», звучит как глас «общественного мнения». Этим маскируется классовый и буржуазно-партийный характер данных идей и явлений. Дело в том, что мода, будучи прежде всего фактором социально-психологическим, принимается людьми будто бы добровольно, в результате своеобразного личного выбора (в отличие от официальных, административным путем предписываемых человеку или принимаемых им как членом той или иной социальной организации, обязательных принципов или форм культуры). Во-вторых, потому что становящиеся (или, вернее, делаемые) модными явления выступают как определенные «ценности» в силу широко рекламируемой и постоянно подчеркиваемой «современности», «новаторского характера» (нужно сказать, что этому гипнозу «современности» удается усыпить и отдельных прогрессивно мыслящих, но недостаточно разбирающихся в различии действительно и мнимо нового в известной специальной области люден. В.И. Лепин иронически заметил по этому поводу: «Мы хорошие революционеры, но мы чувствуем себя почему-то обязанными доказать, что мы тоже стоим «на высоте современной культуры» — и решительно отмежевался от тех, кто считает «произведения экспрессионизма, футуризма, кубизма и прочих «измов» высшим проявлением художественного гения»). Поверхностное, формальное восприятие культуры в виде и в форме моды не дает возможности распознать ее истинное существо, помогает «проглотить» ее с ходу; отрицательные последствия такого «усвоения» дадут знать себя потом, когда негативное содержание проступит, будучи включенным через модную форму в миропонимание и мироощущение личности.

Подлинное же усвоение настоящей культуры не может быть связано с ее формальным восприятием, оно требует проникновения в содержание культуры, глубокую оценку ее достижений с позиций передового мировоззрения, критическое, сознательное использование завоеваний культуры в гуманистических целях. В условиях антагонистического классового общества такое усвоение доступно немногим представителям угнетенных классов, в социалистическом обществе оно становится доступным всему народу. Социалистическое общество не нуждается в механизме моды для пропаганды научных или художественных достижений. Появление время от времени моды на некоторые произведения искусства, научные открытия (в том числе средства и методы лечения), популярность отдельных деятелей культуры, имеющая оттенок моды, — все это явления, имеющие место и в социалистическом обществе, но не выражающие сущности его культуры, не необходимые для ее развития.

Иначе обстоит дело с модой в сфере быта, предметов потребления, особенно одежды, мебели, стиля поведения и т. п. Отметим, что в этой сфере мода, оставаясь явлением социально-психологическим, приобретает вместе с тем в значительной степени характер эстетического феномена. Ее функции состоят в утверждении и распространении определенного эстетического стиля, который конкретизируется в эстетических качествах и эстетическом облике различных типов предметов быта, манеры поведения, общения людей. В отличие от эстетических взглядов, носящих более или менее устойчивый характер для мировоззрения тех или иных классов и социальных групп, мода выражает изменяющийся под влиянием целого ряда факторов эстетически-вкусовой подход к внешнему облику предметов и явлений повседневной жизни, быта человека. Не нужно, по-нашему мнению, опасаться такой характеристики моды, как будто бы не учитывающей ее внутреннего социального содержания. Такое описание проскальзывает в интересной (и заметим, одной из немногих в советской социологической литературе) работе Л.Н. Жилиной и Н.Т. Фроловой «Проблемы потребления и воспитание личности», в которой имеется специальный раздел о моде как социально-психологическом факторе формирования ценностных установок молодежи на вещь. Авторы отмечают, что «понятие моды включает, по-видимому, не просто внешнюю характеристику вещей или людей». Не следует смешивать факторы, которыми определяется мода, и социальные отношения, которые она, несомненно, выражает, с той непосредственной сферой облика вещей и явлений, к которым мода относится и которые она утверждает. Как эстетические вкусы основываются на известной системе эстетических взглядов, но не являются тождественными с этими взглядами, так и мода, выражая сложные и глубинные социальные отношения, не может быть отождествлена с ними, иначе частая смена моды в рамках одной и гой же социальной системы была бы необъяснима.

Говоря о моде в применении к сфере быта, следует отметить ее и положительное и отрицательное значение, исходя из действительной ценности (прежде всего эстетической) тех принципов, форм и явлений, которые она утверждает и распространяет в качестве образцовых.

Это относится не только к утверждению с помощью моды тех или иных эстетических потребностей и оценок эстетических качеств предметов «вещного мира». Мода определяет в известной степени и функциональные качества становящихся модными предметов и явлений быта (видов изделий, типов спорта, родов развлечений, отдыха и пр.). Не случайно на Западе подчеркивают роль моды как серьезного «бизнеса» с экспортом по всему земному шару, пишут о «модной индустрии». В век научно-технической революции мода является и проводником в быт новых материалов (синтетических, например).

Все сказанное свидетельствует о многообразии социальных функций моды.

При оценке моды следует учитывать те принципы, которые ложатся в основу распространения и использования той или иной моды, принципы подхода к этому явлению в разных социальных системах. Эти принципы носят конкретно-исторический характер.

Авторы, пишущие о моде, зачастую одержимы желанием отыскать какое-то единое основание ее необходимости и в поисках такого основания недооценивают порою сложность и многозначность самого явления моды и понятия моды и социально-историческое разнообразие функций моды в разные периоды исторического развития общества и в разных общественно-экономических формациях. То же можно сказать и об определении факторов, влияющих на развитие моды. Нам представляются односторонними попытки сведения сущности моды только к утверждению престижа одной социальной группы над другой (или отдельных слоев внутри данной группы) или только в потребности в постоянной изменчивости внешнего облика быта, в стремлении к новизне и пр. В каждом из этих тезисов есть своя доля правды, но брать какой-нибудь из этих тезисов в основу единственно верного понимания факторов, определяющих моду, значило бы уйти в сферу крайней абстракции.

Мы хотим еще раз отметить, что явление моды выступает как вторичный момент в развитии культуры, и хотя мода имеет известное значение в культурной жизни, но, в сущности, значение второстепенное, производное, она служит лишь одним из средств, своеобразных проводников социально-культурного развития, играющих весьма противоречивую роль в этом развитии.

Истоки феномена моды лежат в особенностях социально-экономического и социально-идеологического развития общества. Если согласиться с выделением в деятельности человека в качестве основных сфер практической деятельности познания, общения и ценностно-ориентационной деятельности , то мода, выражая потребность общества в выработке и закреплении ценностных критериев, в своем позитивном смысле наиболее действенна во всех сферах, кроме познания. В области производства она способна выражать требования потребителя к производству предметов быта; в сфере общения она имеет отношение к поведению людей в различных социальных ситуациях; в сфере ценностной ориентации мода выражает и закрепляет своеобразие социального положения тех или иных групп и классов, выступает как форма материализации эстетических вкусов в определенной области жизни, способствует воспитанию и распространению этих вкусов. В этом смысле мода носит конкретно-исторический, а в классовом обществе — и классовый характер.

Вместе с тем феномен моды был бы непонятным, если не учесть существования относительной самостоятельности в формировании и развитии моды, определяемой тем обстоятельством, что мода является социально-психологическим и эстетическим феноменом, и проистекает из особенностей психологии человека и его эстетического отношения к действительности.

Отсюда и многообразие факторов, воздействующих на формирование и развитие моды.

Как механизм экономического развития, мода способна формировать (выражая интересы населения) некоторые особенности производства (производство предметов потребления тех или иных наименований, типов, функций и в том или ином художественно-техническом оформлении).

Однако возможен и обратный процесс — исходя из требований производства и особенно сбыта, моду используют как форму организации спроса на известного рода продукцию или совершенно новую, или до появления данной моды спросом не пользующуюся. Здесь очень важна идеологическая задача — мода может служить как средством воспитания людей в духе высоких вкусов и здоровых потребностей (в социалистическом обществе), так и в духе слепой погони за тем, что умело рекламируется как необходимое и духовно-значимое, хотя таковым ни в какой мере не является (что весьма характерно для моды в обществе буржуазном). Сложность борьбы против растлевающего влияния буржуазной моды на потребителя состоит в том, что внешне эта мода выступает как стихийно складывающаяся, хотя на самом деле она скрыто, но настойчиво организовывается.

Мы согласны с утверждением ряда авторов книги, что в классовом антагонистическом обществе мода в некоторых сферах ее действия (особенно в сфере одежды, предметов быта, личного транспорта, поведения) используется в целях престижно-символических. В этих случаях господствующие классы заинтересованы в ограничении распространения моды в определенных социальных рамках (что делается не только в определенном, регулируемом властью порядке, как при феодальном строе, но и с помощью самых различных мер, делающих практически невозможным следование такой моде тех классов и групп, распространение в среде которых такой моды нежелательно по престижным соображениям в «демократическом» буржуазном обществе). Однако в современных условиях, на наш взгляд, не следует преувеличивать роль моды как закрепления социального превосходства, ибо в силу экономической и идеологической необходимости мода, как мы уже отмечали, обращена к массовому потребителю и ее целью является охват широких кругов населения (с учетом общей экономической ситуации, разумеется).

Проблемы относительной самостоятельности развития моды изучены еще недостаточно, однако некоторые закономерности могут быть выявлены уже сейчас. Относительная самостоятельность развития моды связана, очевидно, как с внутренней логикой развития объекта моды, так и с особенностями социально-психологического и эстетического механизма ее распространения.

Давно отмечено, какую роль играет изменчивость моды (для ее обозначения употребляются зачастую термины — «прихоти», «капризы», «чудачества» моды; употребление этих терминов должно оттенить известную «алогичность» развития моды). Изменчивость моды имеет, по-видимому, несколько причин и призвана осуществлять несколько функций данного социального феномена.

Об одной из таких причин интересно говорит проф. И. Маца в своей книге «Проблемы художественной культуры XX века». Он отмечает, что непривычные предметы (а ведь именно таковы модные «новинки») вызывают у человека как реакции любопытства, возбуждения, сильное и внезапное воздействие на воображение, так п отрицательные реакции, вплоть до испуга и отвращения; последние имеют целью защитить привычные представления, свой сложившийся мир эстетических ценностей. С другой стороны, привычные («старые») предметы вызывают тоже не только позитивные, но и негативные чувства (приводящие к критике последних). В этом смысле стремление к перемене форм быта реализуется в сложном процессе борьбы старого и нового. В конце концов, «то, что отпугивало или приводило в недоумение, становится само собой разумеющимся, если оно оправдалось в жизненной практике. А то, что было до этого привычным, будучи преодоленным в практике, в свою очередь станет на пути нового и вызовет отрицательное отношение к нему или покажется смешным (автомобиль — карета)».

В этих условиях велика роль отношения личности к смене моды, ее установка на эту смену, включающая в себя и признание необходимости такой смены и стремление разобраться в новом, не следовать слепо любой перемене, сохранять идейные и эстетические принципы и лишь в рамках этих принципов принимать и использовать новую моду.

Вместе с тем изменчивость моды олицетворяет динамичную связь тех форм культуры, которые подвержены этой моде, с данным, конкретным, переживаемым обществом моментом в развитии последнего. «Быть современным» — лозунг моды, отличительный знак модной вещи, модного образа жизни. Изменения моды обозначают перемену (пусть даже несущественную) каких-то сторон жизненного уклада, определяемого и состоянием определенных моментов социальной жизни общества и развитием техники, средств сообщения, спорта, форм общения и пр. К перемене моды сигналами могут являться и переход от мира к войне и от войны к миру, и новые открытия, и достижения науки и техники («космическая мода», например), и создание новых транспортных средств, и значительные явления в сфере искусства, и создание новых материалов, и т. д.

Изменчивость моды обусловлена и эстетическими требованиями новизны; она ведет к обогащению эстетического опыта человечества, появлению новых форм, цветовых сочетаний, пропорций. «Мода является и будет являться символом радости жизни, выражением жизненной силы тела и духа; без нее наша земная жизнь стала бы гораздо беднее», — говорится в предисловии к упоминавшемуся нами «Лексикону моды». Вместе с тем в этой вечной изменчивости есть и своя устойчивость и свое постоянство. Многие исследователи отмечают фактор «повторение моды», возвращение ее (по крайней мере, в одежде, прическе, в оформлении жилища, в формах быта) к давно уже забытым, казалось бы, образцам (часто даже седой старины). Видимо, в таком «круговороте» есть своя внутренняя логика, свой глубокий диалектический смысл. Отрицание не должно быть «зряшним», пустым, оно должно содержать в себе возможность дальнейшего движения на основе прогрессивных трагедий моды. Объект (человек, его одежда, его жилище, его труд, его отдых, его поведение) — это объект социальноисторический, но в то же время и объект природный; есть человеческие и природные ценности, которые имеют непреходящее значение. Если мода включает в свои рекомендации эти ценности в переработанном и измененном сообразно требованиям эпохе виде, то это знаменует собой важнейший элемент преемственности — не только материальной, но и эстетической, но и нравственной, но и национальной. Напротив, мода экстравагантно-нигилистическая, откровенно рвущая с положительными традициями, не имеющая никаких корней в культурном прошлом общества, неизбежно становится «антимодой», негативным эпизодом в культурном развитии. Такого рода моду навязывает обществу субъективистская, извращающая сущность человека, антигуманная идеология современной капиталистической реакции.

Эстетическое значение хорошей моды не только в том, что она выражает образец высокого вкуса, так сказать, в виде наглядного образа, готового рецепта и что следование ей сравнительно легко позволяет человеку быть (или хотя бы казаться) причастным к этому образцу. Дело в том, что мода (или, вернее, ее использование) способствует выявлению индивидуальности, проявлению личностных качеств людей, так как умение применить моду к своей личности, а не слепое следование ее схеме, является выражением истинного вкуса (вплоть до осознанного и обоснованного отступления от моды, пренебрежения ею). Таким образом, мода способна развить и творческие способности человека, его ощущение меры, соответствия формы содержанию, стимулировать заботу о соответствии внешних проявлений культуры ее существу.

Наконец, среди факторов, определяющих движение моды, следует различать существенные и второстепенные. Вторые определяют детали моды, первые — ее направление, ее стиль, ее применение. Споры вокруг второстепенных факторов могут носить узкопрофессиональный характер и не иметь общественно-принципиального значения. Дискуссии о стиле и направлении моды, о ее существе, о ее влиянии не только на облик, но и на черты личности, на ее эстетику и мораль принципиальны, общественно-значимы, они носят в конечном итоге идеологический характер, являются составной частью идейной борьбы.

В этом смысле проблемы моды ставятся и решаются принципиально различно в буржуазном и социалистическом мире.

Внимание Коммунистической партии и Советского государства к вопросам повышения благосостояния советского народа выражается и в заботе об организации культурного и здорового быта строителей нового мира. «Украсить быт» — это предначертание Программы КПСС предполагает для своего воплощения в жизнь в числе других мер и целенаправленное развитие внешних форм быта, связанное в том числе и с проблемами развития моды в социалистическом обществе. Эти проблемы рассматриваются в нашем обществе в неразрывной связи со всеми социальными мероприятиями, направленными «на рост благосостояния всех слоев населения, сближение уровней жизни городских и сельских жителей, на создание более благоприятных условий для труда и отдыха, для всестороннего развития способностей и творческой активности советских людей, для воспитания подрастающего поколения».

Известное недоверие к термину и понятию «мода» в советской литературе первых послереволюционных лет, иронический характер употребления этого слова были вполне объяснимы в силу того, что феномен моды был для социалистического сознания той эпохи связан с его буржуазным содержанием. Такое отношение к моде сохраняется и до сих пор, пока речь идет о применении «моды» к факторам глубинного культурного содержания, распространение на которых моды является обоснованием возможности овладения культурой через усвоение ее чисто внешних форм, путем поверхностного приобретения видимости знаний, навыков, манер, внешних аксессуаров. Для человека, приобщающегося к культуре таким путем, она «останется лишь внешним оформлением жизни, не изменяя существа его внутреннего мира!. Н.С. Злобин, автор приведенных строк, совершенно справедливо сопоставляет подобный способ усвоения культуры с распространенным на Западе явлением так называемой «массовой культуры», формирующей стереотип, по существу, малокультурного или совершенно некультурного человека.

Поскольку же ставится вопрос о моде как способе распространения некоторых форм культуры через утверждение соответствующего их содержания стиля, выражающего определенные черты облика жизни и жизненных явлений (вещей, предметов, одежды и обуви, оформления жилья, манеры поведения как индивидуального, так и социально-общественного), феномен моды приобретает в условиях социалистического общества важное значение. Проведенное Н.Т. Фроловой исследование показало, что в среде современной советской молодежи проблемы моды вызывают значительный и теоретический и практический интерес. Девяносто один процент исследуемых молодых людей высказались положительно о значении моды в жизни советского человека. Более трети из них отметили как позитивную роль моды воспитание в людях чувства современности, стремление к новизне; почти такая же часть опрошенных охарактеризовала моду как фактор, развивающий в молодежи стремление к оригинальности, к выявлению своей индивидуальности, к развитию вкуса; около четверти принявших участие в обсуждении проблемы моды выразили свое понимание моды как средства приобщения людей к красоте, к эстетике эпохи; менее чем десять процентов молодых людей увидели в моде утилитарный смысл — модными они считали такие качества вещей, как удобство, аккуратность, скромность. Те, кто отверг моду как явление социалистического общежития, характеризовали ее такими свойствами: чудачество пресыщенных, стремление выделиться из окружающих, выдумка бездельников, то есть, по существу, свойствами, присущими буржуазной моде.

Анализ приведенных точек зрения, характеризующих обыденное сознание довольно широкого круга молодых людей, отчетливо свидетельствует о возникновении нового отношения к моде, нового, социалистического ее понимания, что отражает реальный процесс формирования новой моды. В этой сфере, пожалуй, можно сказать, что практика обгоняет теорию; в последние годы процесс формирования новой моды идет все более направленно, сознательно и, выходя за рамки лишь нашей страны, координируется в масштабах всей социалистической системы; особенно большую роль здесь играют соответствующие организации, действующие в рамках СЭВа; в то же время теоретические исследования проблемы моды не выходят, как правило, из круга исследования частных проявлений моды (особенно в одежде и стиле оформления быта).

Не претендуя на то, чтобы восполнить этот пробел, лежащая перед читателем работа выдвигает ряд интересных вопросов и стремится дать их решение, стимулируя дальнейшее развитие теоретической мысли в этой области.

В данной статье, продолжая уже ведущийся в данной книге разговор, мы хотели бы охарактеризовать некоторые аспекты проблемы моды в социалистическом обществе.

Мы уже говорили, что суть моды — в распространении некоторых внешних форм культуры с помощью добровольного воспитания людьми определенных ценностей в этой сфере. Понятие добровольности отнюдь не исключает, а, напротив, предполагает известную организацию этого процесса восприятия и использования, однако решающую роль играют все же те, кто воспринимает и использует данную моду, распространяя ее дальше. Ответственность тех людей, которые причастны к введению и распространению моды (ее поддержке и критике, ее освещению в печати, по радио, телевидению, в кино, в выступлениях и показах и проч. к ее проектированию там, где она поддается таковому), исключительно велика, ибо речь идет о воспитании миллионов граждан нового общества (важно подчеркнуть демократичность и доступность моды в социалистическом мире); однако предположения и усилия этих людей в конечном счете оправдываются или не оправдываются лишь в ходе практической реализации моды, зависящей от масс. В формировании моды в социалистическом обществе очень важно связывать ее развитие с постоянным углублением культурного уровня трудящихся, с критическим отношением к моде, сознательным применением ее при самом тщательном учете всех обстоятельств, связанных с ее распространением. Подход к любой моде должен быть творческим, заключающимся как в отвержении пусть и «современного», но чуждого нам по идеологическим мотивам (буржуазные влияния в моде), так и в индивидуально-своеобразном усвоении даже хорошей моды применительно к своим личным особенностям и индивидуальным интересам.

Содержательный и глубокий анализ повышенного интереса к древнерусской художественной культуре, переходящего в моду, дает член-корреспондент Академии наук Д.С. Лихачев в своем интервью «Древнерусская культура и современность»g

В моде на Древнюю Русь, подчеркивает ученый, «как и во всякой моде... есть и свои хорошие и свои дурные стороны». Если рост внимания к древнерусской культуре, выражаемый в туризме, восстановлении и сохранении памятников старины, интересе к книгам и памятникам культуры Древней Руси безусловно положителен, то поверхностное восприятие традиций древнерусской жизни с их чисто внешних, развлекательных, гастрономически-экзотических сторон, вне глубокого проникновения в богатый духовный мир наших предков, является негативной стороной возникшей моды. Особенно предупреждает Д.С. Лихачев об опасности ограничить под влиянием моды духовные потребности нашего современника духовными ценностями Древней Руси. «Вся ценность культуры Древней Руси предстанет перед нами только тогда, когда мы ощутим ее дополняющую нас и расширяющую наш современный опыт способность». Причину такой трансформации ученый видит в том, что «мода на все древнерусское не переступила еще у многих границ самого поверхностного увлечения» , то есть, по существу, в том, что это только мода. Думается, что высказывания Д.С. Лихачева по данному частному вопросу носят и общеметодологический характер в связи с рассматриваемой нами проблемой моды — при правильном использовании мода на действительные ценности может быть направлена как раз на то, чтобы «преодолеть самое себя», — то есть взамен модного, но еще внешнего пристрастия приступить к углубленному усвоению известных ценностей.

Мы уже не раз отмечали, что мода в отношении тех внешних сторон бытовой культуры, которые связаны с необходимостью их внедрять, развивать, время от времени изменять, и в социалистическом обществе является необходимым механизмом такого внедрения, распространения и изменения. Для того чтобы она играла действительно положительную роль в развитии социалистического общества, его материальной и духовной жизни, необходимо формирование моды подчинить и со стороны ее создателей и со стороны ее потребностей (которые, по существу, являются ее «сотворцами», принимая самое активное участие в ее применении и модификации) принципам строительства новой культуры и нового быта социалистического мира. «Коммунизм должен нести с собой не аскетизм, а жизнерадостность и бодрость, — подчеркивал В.И. Ленин. — Пролетариат — восходящий класс. Он не нуждается в опьянении, которое оглушало бы его или возбуждало. Ему не нужно ни опьянения половой несдержанностью, ни опьянения алкоголем. Он не смеет и не хочет забыть о гнусности, грязи и варварстве капитализма. Он черпает сильнейшие побуждения к борьбе в положении своего класса, в коммунистическом идеале. Ему нужны ясность, ясность и еще раз ясность», — в этих словах Владимира Ильича отчетливо выражены черты социалистического образа жизни и его противоположность образу жизни буржуазному. Нужно ли говорить, что мода может являться и является в руках буржуазного строя одним из средств «опьянения» людей, тогда как в социалистическом мире она выступает как одно из выражений жизнерадостности и бодрости человеческого бытия.

Однако, выступая против буржуазных влияний в сфере моды, мы отнюдь не разделяем точки зрения тех догматиков и сектантов, «левых» вульгаризаторов марксизма, которые проповедуют «всеобщий аскетизм» и характеризуют моду в целом как буржуазное явление.

Социалистическое общество небезразлично к формам быта, к красоте облика человека, к совершенству его и духовному и физическому, к эстетическому многообразию нашей жизни. Внимание к проблемам моды, манер поведения, организации быта, отдыха трудящихся есть одно из проявлений заботы о человеке, о его гармоническом и всестороннем развитии. Плоха и недооценка содержательности нашего бытия, плоха и недооценка заботы о развитии форм этого бытия.

В спорах о моде порою встречается узкопрагматический подход к моде, недостаточное понимание ее возрастной дифференциации, определяемости ее социально-психологическими, эстетическими, национальными факторами. В создании и распространении моды имеет важное значение и пропаганда ее качеств, забота об индивидуальном ее преломлении, о продвижении новой, действительно хорошей моды на село, о материальном обеспечении распространения моды. Встает вопрос и о включении теоретических основ развития и восприятия моды в курсы эстетики, о проведении исследований, позволяющих сформулировать закономерности развития моды в социалистическом обществе, о подготовке соответствующих кадров в этой области.

Жизнь дала положительный ответ на вопрос о том, нужна ли своя мода социалистическому обществу. Разработка этого вопроса, носящая комплексный характер и проводимая коллективом философов, социологов, искусствоведов, эстетиков, художников, психологов поможет утверждению и развитию этой моды, играющей важную роль в коммунистическом воспитании народа, в организации быта, в развитии культуры нового общества.

Авторы данной книги, взявшись за разработку теоретических и практических вопросов развития моды как социального явления вообще и моды в социалистическом мире в особенности, поставили ряд проблем, требующих своего изучения, дальнейшего исследования, разностороннего освещения. Они, естественно, не претендуют на исчерпывающую и бесспорную разработку избранной ими темы. Они будут благодарны читателям за критические замечания, пожелания и советы.

Вместе с тем хочется подчеркнуть, что пафос книги состоит в утверждении творческого отношения к такому сложному и важному в социальной жизни явлению, как мода.

Мы достаточно настойчиво отмечали в своей статье, что мода охватывает прежде всего явления формы культуры. Наряду с этим мы отмечали — и эту мысль хотелось бы утвердить в заключение, — что всякая форма, а особенно любая форма в сфере культуры, — содержательна. Конечно, мода — это не образ мыслей и тем более не образ жизни, но это — часть образа жизни, часть примечательная, показательная.

Необходимость классового подхода к явлениям культуры — неотъемлемая сторона подлинно научного, марксистско-ленинского анализа общественных явлений. Это касается не только содержания, но и формы культурных явлений.

Формирование личности нового, социалистического, всесторонне развитого человека происходит на основе коммунистического мировоззрения, на основе включения этого человека в активную практическую деятельность по революционному преобразованию жизни. Эта деятельность охватывает все сферы бытия — от материальной до духовной, от внутренней до внешней культуры.

Несомненно, что проблемы развития внешних форм быта в социалистическом обществе не могут решаться в отрыве от воспитания в человеке коммунистического отношения к труду, к обществу, к личности. В этом смысле проблемы внешней культуры вторичны. Но это не означает, что они не важны. Внешнее влияет на внутреннее, форма — на содержание. По облику человека люди судят о его сущности, по окружающему его предметному миру — о его внутренней жизни.

Классовый подход к проблеме моды — это прежде всего решение вопроса о том, какое место эти проблемы занимают в жизни общества и человека. Но это и решение вопроса о том, какую моду и каким путем распространяет и поддерживает общество и о том, как личность ее воспринимает.

Серьезный и обстоятельный разговор о моде — это в известной степени и вопрос о воспитании нового человека.